Песня 9
Фруктовый лед
Я ожидала увидеть все, что угодно: свои ожившие тайные кошмары, мелкие иглы зубов неведомых тварей, разверзшийся под ногами ад… но не себя… Залитая теплым, каким-то живым светом, комната с распахнутыми настежь высокими балконными створками, выходящими в сад, откуда доносилось просто сногсшибательное благоухание роз и я, обнаженная, сидящая спиной к себе настоящей на широкой кровати, застеленной гладкими шелковыми простынями жемчужного цвета. Ни черта не понимаю, что за фантазии, и кому они принадлежат? Бросила взгляд на круглый маленький стол, около которого стояла, там находилась записка, прикрепленная к крышке, прикрывающей поднос. Поскольку вторая «я» не шевелилась, мне захотелось сделать хоть что-то. Осторожно дотронулась до гладкой глянцевой бумаги, словно это была кнопка от ядерной бомбы – чуть надави и все разлетится на атомы – надпись, напечатанная красивым, витиеватым шрифтом, гласила: «Съешь меня». У меня возникло желание истерично захохотать – я вообще в последнее время, как гребаная Алиса в безумной Стране Чудес – то надо выпить какую-то дрянь, то что-то облизать, а вокруг сплошные «полоумные шляпники», ну и, следуя классике жанра, меня решили покормить. Надеюсь, что это не какая-нибудь пакость. «Какие ж вы все уроды…» – сплюнула я, конкретно ни к кому не обращаясь, и подняла крышку.
На серебристом подносе лежала вполне безобидная половинка какого-то фрукта – я видела подобный на картинке в интернете, где была статья о самых необычных и вкусных тропических плодах. Белая мякоть с черными точками-семечками распространяла весьма притягательный аромат – была не была! Как говорится: «Семи смертям не бывать, а одной не миновать!» Я зачем-то зажмурилась и откусила кусочек, почти не жуя, проглотила и доела остальное. Постепенно все вокруг меня как будто оживало: если до этого я просто стояла, как внутри картины, то теперь слышала шелест листвы, пение птиц и тихий гул голосов, доносящихся откуда-то снизу. Затем меня точно притянули на невидимом аркане к моей копии, а дальше… дальше уже я сижу на ее месте. Какое-то время не могу пошевелиться и застывшей статуэткой нахожусь на кровати. Чувствую движение за собой, затем кто-то рисует пальцем невидимый узор на моей спине. Хочется развернуться и врезать, да хотя бы и тем блюдом, на котором лежал непонятный продукт питания.
Касания вызывали приятную дрожь во всем теле, и это еще больше бесило. Не сдержала короткого стона, когда к спине приложили нечто обжигающе-ледяное, напоминающее кубик льда. Но незнакомец не спеша выводил завитушки на моей коже. Я ощутила горячий поцелуй в шею, в то время, как его рука увела лед к ставшим чувствительным соску. Невольно выгнулась, но тело не принадлежало мне, только мысли водили нестройный хоровод вокруг отключившегося мозга… Языком незнакомец слизывал капли с моей спины, я ждала, когда смогу увидеть лицо этого нежданного любовника… Чтобы потом-таки врезать по нему подносом. Я бы не отказалась от такой игры, но только с одним мужчиной. Где ж ты ходишь, Снежин?..
– Ты такая сладкая, – промурчали мне прямо в ухо.
Мне уже не надо поворачиваться, чтобы видеть лицо незнакомца. Он очень даже знаком мне, Дар, этот шелудивый пес! Я отмираю, вновь обретая способность управлять собой. Заношу руку для удара, но он перехватывает ее и, приблизив свое лицо к моему, произносит:
– А я мог осуществить все свои мечты, хотя бы и здесь!
– Слушай, – я натягиваю простынь одной рукой повыше, – ты никак не уймешься потому, что я принадлежу твоему брату или тебя заводит то, что он отказывается делиться? Во мне нет ничего необычного, найди похожую, в конце концов!
Дар отступает, но я вижу, что это ненадолго, он еще намерен отыграться.
– Хочу предложить сделку.
Он похож на дьявола: обольстительная улыбка, манящий и обещающий небывалое блеск в глазах. Угу, сейчас еще душу предложит заложить, которая, на минуточку, мне и не принадлежит вовсе. Ехидно бросаю ему:
– А кровью где расписаться? Или сейчас условия поменялись?..
Мне не по себе, но я стараюсь этого не показывать – слишком хорошо помню сцену в заброшенной деревне и его охоту. Он чересчур непредсказуемый дикий зверь. И он опять очень близко от меня.
– Я подарю тебе право на услугу, любое твое желание. Поверь, это может очень пригодиться в будущем.
Скрестив руки на груди, я смотрю на него в упор, но молчу.
– От тебя требуется лишь одно – позволить трахнуть себя в этой реальности. Твоя настоящая шкурка не пострадает, а данный факт мы скроем от моего братца.
Я ответила совсем не то, что он ожидал:
– Что с Леной?
Мужчина повернулся к окну, повел шеей, словно разминая затекшие мышцы. Хорош, нечего сказать – без рубашки, в темных джинсах, поджарый и с хорошо развитой мускулатурой. Правда в качестве бонуса к этому великолепию, прилагается совсем не легкий налет безумия и безбашенности.
– Я бы мог сказать, что если согласишься на мое предложение, вытащу и эту послушную овцу. Но я так не сделаю. Знаешь почему?
Покачала головой.
– Уверен, что ты сразу откажешься. Ты похожа на меня: я видел, как ты смотрела на те куски мяса, там, под мостом… Умница, начинаешь понимать, что всех не спасти. Главное – спасти себя.
Возможно, в его словах была капля правды. Ловец продолжал:
– Я слишком долго живу на этой планете и читаю людей, как раскрытые книги: большинство похожи на бульварную газетенку, пролистай один раз и избавься без сожаления; кто-то напоминает учебник, заумный талмуд, содержание которого через десятилетие признают ошибочным, ты знаешь это и тебе просто смешно; но кто-то, это книга, страницы которой заполняются каждый день новым, захватывающим продолжением, которую читаешь, не отрываясь…
Дар с грацией хищника подкрался ко мне, чуть приподнял за подбородок и продолжил соблазнять:
– Зверем внутри тебя можно управлять. Я могу научить, как это сделать.
Опять решила увильнуть:
– Эта девочка, Лена, влюбилась в тебя. Можешь вылепить из нее, что угодно, она податлива и готова на все, ради тебя. Я принадлежу Норду.
– Я и не забираю тебя у него, ты, как болезнь, которой надо переболеть! Гребаное наваждение, которое можно прогнать, лишь поддавшись ему! – Дар почти рычал от гнева.
Еще бы! Какая-то человеческая женщина смеет ему отказывать. Вот ведь, из крайности в крайность: Костя был, как тряпка или общественный транспорт, на котором катались все желающие, Снежин и Дар настолько неуправляемы, что можно сравнить обоих со снежной лавиной или цунами. При таком раскладе, лучше вообще завести с десяток кошек и жить спокойно: кошки не предадут и не прибьют в любой момент. Только вот уже поздно… Я украдкой комкала простыню, чтобы не показывать, насколько неуютно мне находиться с ним наедине.
– Из-за тебя мы оказались здесь? Что это за место? – мне казалось необходимым отвлекать его.
Волк прекрасно все понимал, но игры были у него в крови:
– Не надо соваться туда, куда не просят – сидели бы на месте, и ничего не произошло бы. Откуда, по-твоему, все ваши идиотские легенды и страшилки о загадочных местах, где пропадают люди? Земля не принадлежит вам уже давно, но людишки сами летят, как любопытные мотыльки на огонь.
Значит, в каждой небылице есть доля правды?.. Взять тот же Бермудский треугольник, например… Надо ковать, пока горячо:
– Все происходящее – неправда? Что значит «в этой реальности»?
Дар нехотя кинул:
– То и значит. На этом клочке земли нам не надо скрываться, кто попался в эту ловушку, уже не выберется. Твое тело сейчас не здесь. Только душа в искусственно созданной оболочке.
Ему нравилось быть хозяином положения, искать мои слабые стороны, испытывать:
– Тебе все равно ничего не грозило – ты уже заплатила дань своей смертью, пусть и не окончательной, тогда, на озере. Норд не позволит тебе умереть. Пока что.
Снова напомнила ему:
– Твоя девушка, что с ней?
Он ответил вопросом на вопрос:
– Твое решение? Что насчет него?
Исподлобья кинула острый взгляд в его сторону:
– Ничего.
Этот ответ его не расстроил, а раззадорил еще больше:
– Не торопись, подумай. Кто знает, что будет завтра…
Глубоко вдохнула, пытаясь унять бешено колотящееся сердце, уже привычно обернула простыню вокруг себя и быстро прошла к дверям. Зачем ему просить разрешения? Он может получить меня силой… Вот уж спрашивать об этом точно не собираюсь – еще примет за сигнал к действию.
– Мне надо все взвесить, но нужно время, чтобы принять окончательное решение, – разумеется, здесь даже обсуждать было нечего, но необходимо было отвязаться от столь пристального внимания.
О да! Ему понравилось то, что я произнесла – взгляд стал не таким колючим, он уже уверовал в то, что я соглашусь. Самоуверенный засранец…
– Одевайся! – ловец кивнул в сторону шкафа. – Спустимся вниз, покажу кое-что.
Зря я надеялась, что он просто так отпустит меня. Я подошла – внутри обнаружилось много одежды, но довольно откровенного покроя. Белья не наблюдалось – что ж, придется как-то обойтись без него. Выбрала шелковое платье в пол молочного цвета с открытой спиной, Дар подошел и откинул его прочь. Порылся в недрах шкафа и подал мне платье насыщенного винного оттенка, оставляющее плечи открытыми, длинной чуть выше колена. Конечно, он и не думал отворачиваться, когда я переодевалась. Туфли на высоком каблуке и я готова.
– Повернись спиной, – приказ – тоном, не терпящим возражений.
Мысленно скрипнув зубами, подчинилась. Зеркало в створках шкафа отразило, как мужчина застегнул на моей шее колье, больше напоминающее широкий ошейник, с ромбовидными заостренными красными каплями камней, которые были похожи на кровяные подтеки. Для себя он выбрал темный строгий костюм и рубашку, в тон к моему платью. Мы вышли из комнаты в широкий коридор, стены которого были отделаны панелями из дерева темного цвета, полумрак разгонял теплый желтый свет ламп. Минуя несколько лестниц, дошли до массивных высоких дверей, украшенных орнаментом. Створки перед нами услужливо открылись, открывая взору весьма странную картину. Мне чудилось, что я вижу какой-то нелепый горячечный сон: огромный зал, с рядом круглых колонн, стремящихся в вышину невидимого потолка и убегающих далеко вперед, непонятное царство мрака и огня – повсюду на треножниках стояли чаши, внутри которых плясали, пытаясь вырваться наружу, красно-оранжевые языки пламени.
Везде находились люди (или нелюди?): в укромных уголках, под таинственной завесой тьмы, сплетенные тела исполняли древний танец страсти; кое-где на возвышениях извивались в такт дикой песне тела знойных красоток, за которыми расслабленно наблюдали полураздетые мужчины. У меня невольно вырвался вопрос:
– Что это?!
Из-за орущей музыки, Дар, скорее всего, понял смысл заданного, прочитав по губам. Он наклонился ко мне, обдав жарким свежим дыханием, и оповестил:
– Моя стихия…
Ну да – дикая, своевольная, обжигающе-пряная… как Снежин. Я вздохнула. У меня не возникало желания разглядывать все это, поэтому старательно смотрела себе под ноги. Не ожидала, что волк притянет меня к себе и сграбастает в охапку. Возникшая мысль о том, что его надо оттолкнуть, тут же рассыпалась, когда мы стремительно начали приближаться в конец необъятного помещения. В глазах все поплыло, поэтому я еще на какое-то время просто застыла в его крепких объятиях, приходя в себя. Когда мне все же удалось совладать с собой, неподалеку от того места, где стояли мы с ловцом, заметила весьма занятное сооружение. Это было не кресло, я бы определила его как трон, на котором восседал сам бог (или дьявол, что более подходило для этого места). Ледяное, бездушное божество, с застывшей на его лице маской презрения ко всем и всему. Дар вышел вперед и остановился напротив этой твари и склонил голову в приветственном жесте:
– Отец…
Бог даже не шелохнулся. Зато пошатнулась я, едва устояв на тонкой шпильке. Лишь спустя несколько томительных минут, августейшая персона соизволила посмотреть в нашу сторону. Пронзающий взгляд прошелся по ловцу, словно хотел вывернуть наизнанку. Мне же достался беглый осмотр – таким человек удостоил бы насекомое, упавшее к нему в бокал с вином (и это еще мягко сказано!). Увы, я не светлейшая героиня очередного сопливо-радужного романа. Можно сколько угодно прикрывать дерьмо бело-розовым зефиром – люди грешны и бывают довольно противны. Никогда не считала себя бриллиантом идеальной чистоты, я далеко не безупречна – ни в словах, ни в действиях, но от такой оценки захотелось убежать на край света. И добровольно вырыть себе могилу, чтобы не коптить зря небо на этой планете.
Вместе с Даром отошли в сторону и тоже воззрились туда, за чем наблюдал отец моих знакомых ловцов. На широком возвышении, напоминающем сцену, покачивала бедрами девушка. Она как раз завершила танец и, видимо, ожидала, когда начнется новая мелодия. Посередине, перед ней, из воздуха вырос шест. Она обвила его руками, приготовившись начать.
– Ты, – слово прозвучало для меня выстрелом в спину.
Дар чуть подтолкнул меня в сторону платформы.
– Еще чего. Я не танцую, – чуть огрызнулась, развернувшись к нему.
Волк коварно ухмыльнулся, а его глаза начали приобретать пугающий кровавый цвет. Сжала руки в кулаки, рысь молча прижала уши и оскалилась, готовясь освободиться. Старалась, чтобы голос не дрожал:
– Я уже говорила тебе, что не твоя добыча.
Сказанное мной вообще никак не отразилось на действиях Дара: он все так же возвышался надо мной.
– Проводи ее, чтобы она переоделась и дай напиток, – знакомый до боли голос пробился до моего сознания из пучин частичного превращения.
К нам подошел Норд вместе с незнакомой мне девушкой. Одета она была в полупрозрачное крошечное платьице, сзади от которого спускалось что-то похожее на гибкую веревку или хвост. Хвост, мать ее! У нее самый настоящий хвост! Я настолько одурела от происходящего, что подобно жертве гипноза двинулась вслед за незнакомкой. Хвост девушки, украшенный шипами, плавно покачивался из стороны в сторону и был увенчан костяной пикой. Панель в стене перед нами плавно отъехала в сторону, и мы оказались в просторной комнате, заполненной разодетыми красавицами: кто-то переговаривался, кто-то красился перед зеркалами, кто-то, ничуть не стесняясь, переодевался. Она молча указала мне на стойку, увешанную нарядами, и отошла, я нехотя передвигала вешалки с весьма небольшими кусочками ткани. Не собираюсь участвовать в этом балагане!
Отошла и присела на стул. Вскоре снова увидела хвостатую, которая несла в руке бокал, наполненный, казалось, жидким огнем, бесновавшимся, но не достающим до краев.
– Одевайся.
Она кинула мне первую попавшуюся вешалку, которая свалилась на пол, так как я не собиралась ничего ловить.
– Пей и одевайся, – твердо произнесла девушка, – иначе достанется и тебе, и мне.
Я упорно игнорировала ее, скрестив руки на груди.
– Или пьешь ты, или выпьют тебя. Хочешь стать основным ингредиентом «Вуали смерти»? За непослушание наказание здесь только такое.
– Мы и так все уже мертвы, – прошипела я ей, все же подходя обратно к стойке.
Мою новую знакомую ничуть не огорчило мое высказывание, она пожала плечами и высказалась:
– Не все. Кто-то пришел сюда со своим хозяином, но есть и заблудшие души, а кого-то просто продали прямо здесь.
– Хвост настоящий? – бесцеремонно полюбопытствовала я, соблюдение этикета в таком месте выглядело бы странно.
– Здесь – да. Выпей напиток и осуществи свою неисполнимую в привычном понимании мечту.
Я недоуменно нахмурилась, а она махнула рукой:
– В общем, магия не исчезла. Все проблемы у нас в голове, а напиток помогает снять барьеры запретов. Попробуй!
Она снова протянула мне бокал – я с сомнением взглянула на его содержимое и, зажмурившись, выпила залпом… Огонь не сжег меня изнутри, даже не опалил, а подарил всему телу бодрящую волну.
– Тебе позволят почерпнуть необходимые знания, – я запоминала все, сказанное моей подругой по несчастью, – будешь танцевать, как богиня.
Она отошла, а я натянула чулки, тонкие кружевные трусики, короткую юбку, более напоминающую широкую тесьму с оборками, топ из широких лент и туфли. Ожерелье подходило по цвету к данной одежде, поэтому оставила его. Что ж, буду играть, как могу! После обладательница хвоста объяснила, что макияж можно сделать просто представив его, хотя это не у всех получается – фантазия у многих слабовата, слишком много логики в голове. Я прикрыла глаза и мысленно изобразила то, чего мне хотелось. Когда увидела себя в зеркале, порадовалась – мне удалось исполнить задуманное. Девушка одобрительно хмыкнула, на мгновение замерла, закрыв глаза, как и я недавно, а по ее спине пробежал рисунок татуировки. Она повертелась, любуясь на свое творение, и подмигнула мне.
– Твой выход, – коротко сообщила она.
Я закусила губу, отчаянно надеясь на удачу, а моя временная наставница напутствовала:
– Нужную мелодию просто включишь в голове, здешнее пространство подхватит – хоть «Марш Мендельсона», хоть заставку к «Спокойной ночи, малыши» – лишь бы эмоции были настоящими. Ошибешься… – она многозначительно отмолчалась.
– Встаешь вот сюда и через пару секунд окажешься на основной сцене. Удачи!
Я кивнула, благодаря за поддержку, и пару раз глубоко вздохнув, шагнула на указанную платформу. Мысленно сосчитала до десяти – вцепилась в эти цифры, чтобы откинуть начинающуюся панику. В голове, гимном моей безрассудности, ударила песня Eva Simons «Bladfire». Передо мной будто рассеялся туман: я уже знала, что и как буду делать, когда повернусь, а где, наоборот, замру, чтобы через миг выполнить невероятный до этого дня элемент танца. Подошла к шесту и первые аккорды музыки завладели моим телом. Нашла взглядом Снежина – он неотрывно наблюдал за моими действиями – на остальных мне было наплевать – что они думают, делают или хотят. Этот безудержный танец я посвятила только нам двоим. Было в происходящем нечто забытое, как древняя сила святилища языческого божества. Я кружилась вокруг шеста так, будто делала это не раз, привычными и точно отработанными движениями, словно не было десятков голодных жадных глаз, а лишь кровавое пламя неукротимой страсти вокруг меня. Стоп! Огонь и правда был!
Призрачные языки всполохами следовали за мной, легкими касаниями целовали кожу, диковинной тканью ложились на бедра. Сказать, что все это было немыслимо, значит не сказать ничего! Чувствовала, что Снежин готов сорваться ко мне в любой момент, и это только подливало масла в этот огонь. Огненная стихия полностью поглотила меня, а неистовый танец продолжался… Пламя вокруг меня и кубики льда, звенящие о бокалы находящихся где-то рядом…
Когда стихла музыка, я увидела, что наблюдающих за сценой стало в разы больше: они напоминали стаю волков, кружащих вокруг загнанной раненой добычи. Не такого эффекта я хотела добиться, я вообще не желала привлекать к себе внимание. Просто исполнить то, что требуется и уйти из этой безумной реальности. Норд неспешно подошел к сцене – все расступались перед ним, освобождая путь. Через мгновение оказался рядом и по-хозяйски завладел моими губами, оставляя своеобразную метку на мне. Казалось, что между нами пролетают искры.
– Мне понравилось, – хриплые нотки в его голосе вызвали во мне прилив сладкой дрожи. – Мы обязательно продолжим этот танец, как только я закончу дела.
Мы спустились вниз, где нас встретил Дар.
– Отвечаешь за нее головой, – короткий приказ Снежина вызвал у волка лишь легкое раздражение, отразившееся на суровом лице.
Как только Норд исчез, Дар потащил меня в свободный угол, где плескалась тьма.
– Признаться, не ожидал такого от тебя, – вкрадчивый шепот заползал в уши, завораживая, как удав кролика.
Я была бы рада провалиться сквозь стену, но лишь ощущала монолитную твердость. Дар приблизился, зажав между своим телом и гладкой поверхностью, расставив руки по бокам от меня, чтобы я не смогла убежать.
– Всего лишь охраняю тебя, как и велел мой занятой братец, – невинно сообщил ловец в ответ на мой немой вопрос.
Мы стояли и смотрели друг другу в глаза: он – насмешливо, но с каким-то оттенком непонятного чувства, я – настороженно, не зная, чего ожидать от волка в человеческом обличии. Не знаю, сколько еще продолжалось бы наше противостояние, но уверенный голос откуда-то сбоку поинтересовался:
– Ты хотел поговорить о сделке. Эта человечка будет предметом продажи?
Дар даже не шелохнулся, тем более не взглянул на говорившего, лишь коротко рыкнул:
– Сейчас приду. Нет, другая, разумеется.
У меня возникло дурное предчувствие – не собрался ли он избавиться от Лены?.. Хотя, какое мне дело, даже если и так?.. Надо меньше увлекаться фантазийными книгами, где главная героиня всегда спасает всех от вселенского зла. Горько осознавать свою беспомощность и бессилие… Да, можно попытаться, но я осталась совсем одна. Захочет ли Ник вообще видеть меня после всего, не говоря уж о том, чтобы ввязываться со мной в сомнительное дельце. Громко сказано, но вряд ли осуществимо… Невозможно победить того, кого не знаешь, этакое зло со стажем.
Дар не торопился отпускать меня:
– Жаль, что у тебя нет сестры. Это многое бы решило.
– Отпусти, – у меня не было желания поддерживать этот бессмысленный разговор.
Ловец нехотя отодвинулся и повел меня туда, где вокруг небольшой круглой сцены стояли диваны. Усадив меня на один из них, он чуть отошел. Официантка, разносившая напитки, предложила мне один из бокалов, в котором плескалось шампанское. Я взяла один, скорее для того, чтобы унять дрожь в руках и сосредоточилась на игре пузырьков, поднимающихся со дна. Из задумчивости меня вывел какой-то шум: лязг металла и дикое урчание, вперемежку с шипением. Давно хотела скинуть неудобную обувь, что незамедлительно и сделала. Справа от того места, где я находилась, тоже было подобное пространство, только сцена была ближе к стене. В нее и были вставлены массивные железные кольца. Сначала я просто замерла, не поверив увиденному, потом, незаметно для самой себя, стала подходить ближе. От крупного звена тянулась длинная цепь, которая уходила в темноту дверного проема. Тот, кто был прикован к этим путам, не желал выходить на всеобщее обозрение – опять послышался шум и приглушенное рычание. Вокруг уже столпились ловцы, внимательными взглядами впитывающие каждый звук. Вот все затихло, точно перед бурей, секунды застыли янтарем, и… Я успела заметить лишь размытое движение, вихрь, вырвавшийся из открытой двери. Цепь, натянутая до предела, отбросила узницу назад, едва не свернув ей шею.
То, что это была именно девушка, я рассмотрела сейчас: пленница по-звериному припала на колени и, опираясь на локти, наклонила голову вниз, так, что длинные волосы скрывали лицо. Мужчины, сидящие на расставленных диванах, слаженно подались вперед, словно пили эмоции, исходящие от человека. Вот она медленно подняла голову, волосы блестящими прядями разлетелись в сторону, открывая блестящие зеленые глаза. Глаза затравленного зверя. В них не было проблеска мысли или хоть капли осмысленности – лишь действия, контролируемые инстинктами. Я сглотнула, прогоняя накатившую тошноту, и отпила из бокала, желая избавиться от сухости в горле. Закашлялась, чем привлекла внимание дикарки. Она сверлила меня ярким взором сияющих, будто от сдерживаемых слез, глаз. Всматривалась, точно видела во мне то, что было пока еще недоступно мне самой. Девушка застыла на самом краю возвышения, подойдя настолько, насколько позволяла длина цепи.
– Одной крр-рови… Мы одной крр-рови…
Я с трудом поняла рычание, исторгшееся из ее горла. Она будто заново вспоминала, как говорить. Теперь на меня смотрели все, кто находился рядом. Моргнув, осушила бокал до дна. Ощутила на плече тяжелую ладонь – я уже узнала обладателя по аромату – теплому, тягучему и такому желанному.
– Нам пора.
– Подожди… – я не знала, что сказать. – Что будет с ней?
Снежин наклонился ко мне:
– Ты действительно хочешь знать?
Можно было просто развернуться и уйти, трусливо сбежать, притворившись, что все хорошо. Хорошо было только в детстве: монстры уходили с рассветом, а прекрасный принц побеждал особо живучих. Но эта пора давно прошла, а чудовища остались.
– Для меня это важно.
Я подняла голову, обернувшись, Норд кивнул и положил обе ладони на мои плечи, удерживая или оберегая от необдуманных поступков. Девушка сощурила глаза, отчего они превратились в пылающие яростью щелки. Я никогда еще не слышала и не видела такого неистовства: будто до этого момента она сдерживала гнев, а сейчас барьеры рухнули, и волна бешенства хлынула, сметая остатки разумного. Она пыталась удлинившимися когтями добраться до кого-нибудь из зрителей, но те были на достаточно безопасном расстоянии. Нет, они не боялись, а чего-то ждали.
Обхватив себя руками, ежась, как от ветра, я надеялась, что ее остервенение закончится и все пройдет, но становилось только хуже. Почувствовала, как Снежин набросил на мои плечи пиджак. Глаза жгло, и я кусала губы, чтобы не разреветься. Мое нытье не поможет ни ей, ни мне. Важно узнать, что поможет избежать подобной участи, чтобы научить хоть кого-то, если повезет победить злобу. Дикарка частично перевоплотилась: на голове вышли милые полукруглые черные ушки, а на коже пробежал узор из темных пятнышек. На миг она зафиксировала на мне испытующий взгляд, хотела что-то сказать, но я увидела лишь растерянность на ладном личике, которое почти сразу обезобразила маска вернувшегося озверения.
Так не должно быть! Я дернулась, пытаясь вырваться, но Снежин крепко удерживал меня. Тем временем один из мужчин прыгнул вперед и повалил существо, некогда бывшее человеком. Она щелкала длинными клыками прямо у его шеи, но ловца это лишь смешило. К нему присоединился второй, затем третий. Остальные молча наблюдали, попивая что-то из бокалов. Я услышала треск разрываемой одежды и грохот цепи. Просто не могла поверить в происходящее: рысь рвалась на свободу, захватывая мой разум. Перевоплотиться здесь было бы настоящим безумием.
– Нет. Пошли. – Короткая команда прозвучала приговором моей свободе.
Постоянно подчиняться чужой воле, выполнять что-то, переступая через себя… Я зажала уши, чтобы не слышать криков у себя за спиной… Твари, какие же вы все-таки твари…
– Если тебя это утешит, долго мучиться она не будет, – я не видела, когда к нам подошел Дар, – после недолгого развлечения ее выпьют. Человеческие тела настолько хрупкие, как этот бокал.
Волк сжал тонкий хрусталь и тот рассыпался в его руке мелкими осколками. Не ждала от него ни сочувствия, ни жалости – такая же паскуда, как и остальные. Я еле сдержалась, чтобы не разбить верх бокала, а остаток воткнуть прямо в его ухмыляющуюся морду. Дар, точно проверяя на прочность мои нервы, добавил:
– Твою новую подружку я сейчас продам. Безвольная и бесполезная. Она совсем скоро сломается и станет такой же, как та.
Я прикрыла глаза, сдерживая очередной порыв злости. Уткнулась в грудь молчащего Снежина, чтобы побесить волка. Моя нервная система едва справлялась с нагрузкой, на которую этот день был весьма щедр.
– Уведи… Унеси… Забери меня отсюда. Сделай что-нибудь… – прошелестела я, обращаясь к своему покровителю.
– Не сейчас.
Столь краткий ответ меня не порадовал. Позже мы вернулись туда, где я стала свидетельницей необычайной жестокости и насилия. Там уже никого не было, лишь несколько девушек терли ровную поверхность тряпками, смывая бурые разводы. На стене был кровавый отпечаток ладони, который врезался мне в память, как очередная закладка в черной книге моей памяти о непредсказуемых тварюгах. В стене отошла в сторону очередная панель, и мы зашли внутрь. Здесь царил полумрак, лишь у стены свет был ярче. Снежин сел в кожаное кресло в углу и усадил меня к себе на колени. Я заметила, что не одни мы находились здесь: штук десять ловцов лениво потягивали напитки. Склонилась к шее своего мужчины, вдыхая его аромат, и старалась успокоиться. Дар уже ушел ближе к освещенной половине. Опять увидела кольца в стене, только гораздо меньше, чем те, что видела раньше. Свет вспыхнул и кто-то вышел. Лена… Концы тонких цепочек на руках соединены со звеньями в стене.
Она непонимающе озиралась, но увидев своего хозяина, воскликнула:
– Дар! Что происходит?!
Тот даже не повернулся, внимательно глядя на собравшихся. У меня возникло стойкое убеждение, что все они как-то общаются между собой.
– Я не понимаю… Дар… – тоненько заскулила Лена, и слезы закапали из темных глаз, придавая лицу какое-то обиженно-детское выражение.
– Заткнись! – рявкнул ловец в ответ.
Мне было плохо. Омерзительно. Люди – лишь немые игрушки. Любой мог здесь оказаться и я в том числе. Исступленно зашептала:
– Я прошу тебя, не заставляй меня больше находиться здесь…
Снежин молчал. Посмотрела в янтарь его глаз озерами плещущихся слез:
– Умоляю, перенеси меня куда угодно, только не оставляй здесь…
Он поднялся, удерживая меня на руках, и вышел… Вскоре я судорожно пыталась втянуть хоть один глоток свежего воздуха – мы оказались в поле, откуда мы с Леной и попали к ловцам. Пробуждение было больше похоже на реанимацию: я не могла подняться на ноги, только сидела, удерживаясь руками о мокрую от росы траву.
– Сейчас пройдет, – успокоил Норд, – люди могут годами находиться в коме.
Если я правильно поняла, те, кто длительное время пребывает на грани жизни и смерти, вполне могут блуждать в мире ловцов? Я отметила в памяти полученное знание. Красное яблоко солнца только всходило в легкой дымке. Легкое дыхание осени уже скользило в воздухе и оседало на травах едва ощутимой горечью. Поднялась, едва удерживая равновесие. Пошатнулась, но Снежин поддержал меня.
– Хочешь получить новое истинное имя?
Вопрос застал меня врасплох, я не поняла смысла сказанного. А мужчина, удерживая меня одной рукой, а второй пальцем проводя по губам, пояснил:
– Имя, которое подарит свободу и освободит от нарастающего сумасшествия.
Я смотрела и не верила: очередная игра. Но уточнила:
– И что для этого нужно сделать?
– Всего лишь угадать мое имя. Имя моей Души.
Он поднял меня на руки, и мы переместились в его квартиру. Ну точно! Я оказалась в каком-то сказочном мирке! Только отражался он в кривых зеркалах! То похожа на Алису в Стране Чудес, а теперь вот очутилась в истории братьев Гримм. Той самой, где злобный карлик предлагал девушке угадать, как его зовут. А имечко было уж очень заковыристое. Снежина карликом не назовешь, но смысл один и тот же. Да и помощи мне ждать не от кого.
– Так что? Попытаешь счастья? – снова спросил ловец.