– Элин была моей сестрой, – осторожно начал Клод. – Проблемы появились после твоего рождения. Начались неконтролируемые истерики, панические атаки. Поначалу это списывали на постродовую депрессию, но позже состояние ухудшилось и переросло в настоящую паранойю. Я хотел устроить её в клинику, но муж привёз сюда. Надеялся, она вспомнит о лучших временах и всё станет, как прежде. Нам не известно, что здесь произошло. И уже никогда не станет. Мы с Аннет хотели оградить тебя от всего этого.
Ирен развернулась и вышла. Он хотел последовать за ней, но словно прирос к месту. На кухне послышался шум воды. Когда Ирен вернулась в гостиную, глаза блестели, с раскрасневшегося лица стекала вода.
– Ты в порядке? – выдавил он.
Она открыла рот и на секунду застыла. Ирен втянула воздух и замотала головой.
– Нет. Я не в порядке, папа. Или мне теперь называть тебя Клод?
Он опёрся на подлокотники, тяжело поднялся, подошёл к дочери и обнял. Ирен обхватила руками широкую спину, уткнулась в плечо и зарыдала.
***
Поняв, что Дегьер не дышит, Ирен аккуратно уложила его голову на пол, вскочила и побежала за телефоном. Она задела тумбу и опрокинула стоящую на ней чашку чая. Ирен метнула взгляд на открытую полку кухни и увидела баночку сахарозаменителя. Паника незримой хваткой сдавило горло. Слёзы брызнули из глаз солёными реками. Она вызвала скорую, понимая, что уже поздно.
Она вернулась в ванну и легла рядом с телом Дегьера, положив голову на его холодную грудь. Это она виновата. Тогда она не думала, что Дегьер их возьмёт. Он ведь всегда пил без сахара. Она знала, что у него аллергия на препараты. Знала, что его расстраивает её зависимость. И до ужаса боялась, что передумает на ней жениться, когда поймёт, что Ирен не смогла справиться с зависимостью. Она пересыпала свои таблетки в банку с сахарозаменителем и спрятала на кухонной полке. Она хотела, как лучше, а получилось… Как получилось.
Эпилог.
Два месяца спустя.
Клод вышел из машины и посмотрел на серое здание клиники, выглядывающее из-за забора. Он вспомнил, как восемнадцать лет назад ему позвонили из полиции и сообщили о трагедии. Когда они с женой приехали в социально реабилитационный центр и увидели Ирен, сердце сжалась. Она напоминала маленького затравленного зверька. Девочка сидела на стуле сгорбившись и спрятав лицо в широкий ворот длинной ночной сорочки. Руки были сжаты в кулачки, на костяшках пальцев темнели следы от зубов. Клод застыл в дверях не в силах двинуться с места. Аннет подошла к ней и присела на корточки.
– Ирен, детка. Посмотри на меня.
Ирен вжала плечи и сильнее потянула за ворот рубашки, желая укрыться с головой.
– Милая, это же я, – ласково позвала Аннет.
Ирен опустила рубашку до переносицы, посмотрела распухшими, заплаканными глазами и опасливо протянула к ней руки. Аннет прижала её к себе и поднялась на ноги.
– Ну, вот. Сейчас поедем домой…
Своих детей Клод и Аннет не имели, и от этого было ещё сложнее. У Ирен не получалось наладить контакт со сверстниками. Её пришлось забрать из детского сада, потому что она забивалась в угол и молчала, сунув в рот кулак и покусывая пальцы. А ещё бессонные ночи, сопровождающиеся кошмарами и бесконечные визиты к психотерапевту…
Клод тряхнул головой, провёл ладонью по лицу и посмотрел в окошко. Ирен вышла за ворота, помахала рукой и устремилась к нему. Она нырнула в салон и приветливо улыбнулась.
– Готова ехать домой?
– Отвези меня в де Берси.
Клод нахмурил брови, но ничего не сказал. Он завёл машину и поехал в сторону двенадцатого округа. Они всю дорогу молчали, ни один из них не знал, как начать разговор. Добравшись до места, Клод остановил автомобиль возле ворот кладбища.
– Я подожду здесь.
– Езжай домой, не волнуйся. Я знаю, как вызвать такси.
Клод сомневался, стоит ли оставлять дочь одну. Он ещё раз взглянул на Ирен. Как же сильно она изменилась, будто резко выросла, не спросив на то разрешение. Он осознал, что пора отпустить её. Он не может вечно её опекать и не сможет защитить от всех напастей в этом мире. Он дожидался, когда Ирен выйдет из машины и зайдёт на территорию кладбища. Пару минут помедлив Клод завёл мотор и поехал домой.
***
Ирен шагала по аллее мимо серых надгробий и мраморных памятников, сжимая в руках два картонных стаканчика. Стук каблуков отражался от щербатой брусчатке и эхом разносился по кладбищу. Она свернула на заснеженную тропинку и остановилась у каменной плиты. Аккуратно поставив на неё стаканчики с кофе, Ирен достала из кармана пузырёк и высыпала всё содержимое на ладонь. Размахнувшись, она запустила пустую банку в ближайший сугроб. Девушка запрокинула голову и посмотрела на чистое, словно покрытое голубой глазурью небо. Губы тронула лёгкая улыбка.
– Прости меня, Дегьер, – прошептала она.
Ирен услышала карканье и устремила взгляд к источнику звука. Чёрная птица сидела на ветке, склонив голову на бок. Девушка подняла свободную руку и перебором пальцев в воздухе изобразила жест прощания. Посмотрела на горсть таблеток, глубоко вдохнула и выбросила кисть вперёд. Белые драже разлетелись в стороны и утонули в снегу. Она взяла свой кофе и легонько стукнула о второй стакан. Сделав небольшой глоток, девушка взглянула на ворона. Тот захлопал крыльями и взмыл вверх.