После выборов Зощенко совместно с главой ЛНР поставили свои росписи под документом, согласованным «нормандской четверкой» в Минске. Главы четверки наконец-то договорились о двухстороннем прекращении огня только с февраля следующего года. Только все эти меры не принимались, а огонь все пуще бил по деревням, а теперь и Дебальцево тонуло в крови и огне. Ожесточенные бои пополняли список убитых героев Донбасса. Длинный список ежедневно вырастал, а мужество возрастало. Я, как военный врач, сутками находилась в зоне обстрелов, борясь за жизни всех, кто попадался мне. В самый непредсказуемый момент ко мне занесли раненого в ногу Зощенко. Военный глава ДНР лежал на кушетке с окровавленной ногой и только переживал за своих бойцов, бурча себе под нос:
– Да оставите вы мою ногу! Я обязан быть с бойцами!
Я вколола ему обезболивающее со словами:
– Вы им ничем не поможете, если без ноги останетесь и, не дай бог, умрете! Поэтому лежите смирно! Лучше подумайте о своей жене и детях, к тому же у вас их четверо! Что будет с ними, если вы погибнете? Их убьют сразу! Пока вы живы, и ДНР живет, и ваша семья! Поэтому я сейчас извлеку пулю, а вы поправите свое здоровье! Знаете, Александр? Не думала я, что вы такой колготной! Всегда серьезный, а тут летите на фронт, даже забыв о своей ране!
– Это не рана, а царапина! – скрипя зубами, сказал глава.
Конечно, для вас, мужчин, любая рана будет сравнима с царапиной. Как же я не завидовала его жене, Лидии. С таким мужчиной нужны крепкие нервы, без них будет невозможно выдержать все это.
Лиду привезли в больницу к мужу, а мне лишь оставалось следить за ними со стороны. Как же ей повезло! Она могла быть рядом с любимым, плакать у его изголовья, а не над кровавой плитой гранитного обелиска. Какое это счастье – встречать живыми своих мужей с войны, но очень горько отправлять их обратно.
После небольшой операции по извлечению пули жена Александра влетела в палату. В слезах бросилась к нему в объятья со словами:
– Саша, тебя опять чуть не убили! Сколько раз будут еще совершаться на тебя покушения?
Лидер ДНР провел ладонью по кофейным волосам супруги, сказал:
– Милая, нужно потерпеть. Это долгий путь, опасный! Но мы обязаны пройти его до конца, а иначе нельзя! Мы должны довести Донбасс на место своих истоков, а по-другому не может быть!
Лида отпустила руку Александра, нахмурилась, а потом сказала:
– Один бог знает, когда закончится ваша война! Детям сейчас жить нужно, а не трястись от взрывов минометного огня и фосфорных бомб. Тысячи остаются без крова над головой, детские дома переполнены, воздух уже пропитался кровью! Господи, может, я несу чушь, но я уже устала от этой войны! Саша, тебя в Киеве провозгласили предателем родины и террористом!
Зощенко смотрел на свою жену, но не сказал ни единого слова в свое оправдание. Он знал, что прав, а за нее прощения не просят. Глава прижал свою жену к своей груди, тяжело вздохнул и сказал:
– Милая, тебе пора идти к детям!
Женщина без лишних слов и нежности покинула палату. Зощенко прикрыл глаза и о чем-то задумался.
Время шло, а на календаре строго застыл третий год войны за Донбасс. Ежедневно каратели убивали мирных жителей, а ополченцы смело давали отпор. ДНР и ЛНР жили, сквозь войну развивались. Постепенно восстанавливались поврежденные угольные заводы. Настраивался товарооборот внутри Новоруссии и за ее пределами. Республики жили даже сквозь боль и тяжелое бремя войны.
Многие жители пытались восстанавливать свои дома после обстрелов, налаживали быт. Люди жили, старались не просто выжить в это непростое время, а действительно прожить достойно. А я работала фельдшером на фронте, как обычно, спасала жизни нашим солдатам. Моя мама никогда бы не приняла мое решение стать военным врачом, только вот жизнь решила все за нас. Мой выбор был моим, а спасать жизни героям нашего времени было достойным занятием.
После тяжелого дня я завалилась спать. Мои ноги гудели, а я медленно провалилась в глубокий сон. Не знаю, сколько времени я пролежала в отключенном виде, но когда проснулась, увидела над собой мужчину в военной форме с очень знакомым лицом. Его знал весь мир, даже в предатели Украины вписали, санкции Запад на него наложил. Только вот его строгость и выдавала. Зощенко посмотрел на меня и сказал:
– Жанна, ты нужна нам в Донецке! Под новые обстрелы попали дети, срочно необходима твоя помощь!
– Как я смогу оперировать детей, я же простой фельдшер? – испуганно пробормотала я.
Только Зощенко мои слова не понравились, и он прогремел:
– Маркина, это приказ! Даю на сборы двадцать минут, и мы вылетаем! – Без лишних слов глава встал и покинул мою палатку.
Собравшись, вдруг я краем уха услышала сквозь щель в двери:
– Ну как я вам отдам лучшего специалиста с фронта? Жанночка лучшая даже среди академиков! Она врач от Бога! Может провести операцию даже в экстремальных условиях! Если бы она доучилась на хирурга, то смогла бы и Нобеля взять! – возмущался наш командир взвода.
Правда, он был не прав, а точнее, мне так казалось. Только вот Александр стоял на своем:
– Поэтому я тут! У нас три автобуса с детьми взорвано! Детей побили! Маркина поедет с нами, это приказ!
Разговор на высоких тонах прекратился, и я подошла к Зощенко со словами:
– Я готова!
– Ну и славно! – ответил он.
Полет оказался очень быстрым, как никогда. Мы уже были на месте трагедии. Валили черные клубы дыма, а груды искореженного металла валялись по округе. Пожарные тушили очаги возгорания, спасатели вырезали из металла детей и их останки. В жилах стыла кровь, а разум фокусировался только на раненых. Снег все гуще ложился на город, заметая следы войны всеми силами. Всех пострадавших и погибших отправляли в городскую больницу, а я поехала вместе с ними. Приказу Зощенко никто не стал перечить, а я впервые в жизни проводила операции не в палатке, как на линии фронта, а в настоящей реанимации.
К Александру подошел главный врач Донецкой районной больницы с вопросом:
– Александр Владимирович, почему именно она? Разве в Донецке уже совсем не осталось первоклассных хирургов? Неужели вы не боитесь доверять юной девушке жизни детей? У нее нет опыта!
Зощенко посмотрел на мужчину в белом халате и ответил:
– У меня тоже нет опыта в управлении страной, но почему-то мы идем правильным курсом! Как мне доверили граждане страну, так и я доверил жизни донецких детей Жанне! Таких, как она, и в целой Украине не сыскать! Она лучшая, хоть и молода! Не мы выбираем, а нас выбирает наша судьба!
Не знаю, сколько времени шла операция за операцией, но они все прошли успешно. По окончании я уже не чувствовала ног и рук, а счастье распирало меня. Все прошло как по маслу и не единой смерти. Просто чудо!
Весной пронеслась потрясающая весть о том, что с главы ДНР сняты все обвинения по статье, связанной с терроризмом. Генпрокурор заявил, что дело Зощенко не попало на рассмотрение судей, так как у ведомства нет достаточной массы улик для доказательств вины политика. Эта новость ободрила всех избирателей, и Донбасс смело отправился на подготовку к празднованиям 9 Мая. Хотя новая киевская власть запретила георгиевскую ленту и гвоздики, ветераны все равно шли, как и раньше. Киев сходил с ума, цепляя себе на грудь красный мак, заставляя людей поклониться нацистам и присягнуть на веру фашизму, а не настоящей истории. Ветеранов оскорбляли, а памятники сносили. Только Донбасс стоял на своем и готовился, как подобает. Уважение своих корней – самое важное в жизни любого народа.
Вдруг мой телефон зазвонил, и я подняла трубку рано утром восьмого мая.
– С добрым утром, Жанна! – знакомый мужской голос пронзил мой динамик.
– Александр Владимирович? С добрым утром! – громко сказала я.