Ники помолчал секунду и, готовый выдержать все нападки, решительно заявил:
– Я тоже поеду за Анной.
– Что за блажь! Это срыв концерта! – воскликнул Давид. – Тебя ждут тридцать тысяч поклонников, а ты отказываешься работать, потому что не приехала твоя девушка? Я думал, вы – серьезные, взрослые люди. Господин Хойер, – Нуньес обратился к директору «Мистерии», – может, вы объясните музыкантам, какими финансовыми санкциями грозит им отмена концерта?
– Да, Ники, подумай сам, – сказал Хельмут, как показалось молодому человеку, больше для вида. – Господин Кордейру съездит за Анной, и она скоро будет здесь.
– Я не собираюсь отменять концерт, всего лишь прошу дать мне полчаса, – настаивал музыкант. – А что касается денег, если ваша компания за это время что-нибудь потеряет, можете вычесть эту сумму из моего гонорара.
Нуньес хотел ответить, но Хельмут взял его за руку и отвел в сторону. Выслушав Хойера, Давид сказал Ники:
– Хорошо. Полчаса.
Анна
Пытаясь отвлечься от неприятных мыслей, Анна смотрела в ночное небо. Больше всего в этот момент ей хотелось взлететь вверх, чтобы потоки свежего ветра, охладив голову, освободили разум от эмоций, мешавших найти выход из положения. Но обещание дождаться машину не позволяло ведьме подняться в воздух.
В телефонном разговоре с Ники она, конечно, постаралась скрыть свое волнение и злость на себя из-за этой глупой ситуации. Анна не хотела добавлять музыканту переживаний перед концертом, но самым большим ее желанием было сохранить в глазах Ники образ сильной и независимой девушки.
Ведьма вновь набрала номер Франца, и когда тот, как и прежде, не ответил, шумно выдохнула и спрятала телефон в Эфир. Уставившись в одну точку, Анна сидела на бетонной плите и ждала. Она не знала, сколько прошло времени до момента, когда у противоположной обочины остановился автомобиль, из которого вышел Ники и направился к девушке. Когда она его увидела, мысли и чувства, тревожившие Анну последние полчаса, наконец покинули ее вместе со слезами. Ведьма была не в силах справиться с этим давно забытым ощущением, как соленая вода заполняет глаза, размывая очертания предметов и людей, и, оставляя влажный след на щеках, стекает вниз.
– Не плачь, моя красавица, – молодой человек бережно смахнул ее слезы и поцеловал Анну в губы.
– Ники, а как же концерт?
– Не волнуйся, он начнется, как только мы приедем.
Сидя в машине, ведьма достала зеркальце и, прикоснувшись пальцами к своему лицу, мысленно произнесла заклинание, чтобы устранить следы слез. В этот момент зазвонил ее телефон. Когда Анна увидела на экране номер Франца, все испытанные ею отрицательные эмоции превратились в негодование, которое ведьма с особым наслаждением выплеснула на своего помощника.
Желая успокоить девушку, Ники взял ее за руку. Она посмотрела на музыканта и, сделав глубокий вдох, попрощалась с Венцелем.
– Бедный Франц! – улыбнулся Ники. – И часто ты так с ним?
– За восемь лет, что он на меня работает, это был третий раз, – окончательно успокоившись, ответила Анна.
– Но признай, сегодня он не был виноват.
– Он и в первые два раза не был виноват, – с улыбкой заметила ведьма и, сделав паузу, добавила: – Я извинюсь перед ним, когда буду дома.
Как только они добрались до «Арены», Ники и его друзья отправились на сцену, а Анна, пообещав молодому человеку через пять минут присоединиться к зрителям в ложе, осталась с Хойером.
– Скажите, Хельмут, сколько вы потеряли из-за задержки концерта? Я хочу компенсировать…
– Не беспокойтесь, Анна, – Хойер перебил девушку. – Господин Нуньес совершенно бескорыстно полчаса согласился ждать начала концерта. К счастью, больше и не потребовалось.
– Тем не менее, если все-таки потом возникнут какие-либо сложности, пообещайте, что вы обратитесь ко мне.
– Я уверен, что ничего такого не произойдет.
– И все же пообещайте, – настаивала ведьма.
– Хорошо.
– И еще, Хельмут, – Анна помедлила, – прошу вас, не говорите Ники об этом.
– Конечно. Я понимаю.
Когда ведьма после концерта спустилась в гримерную к музыкантам, молодые люди приходили в себя и не очень внимательно слушали Давида Нуньеса, который в излишне экспрессивной манере выражал свой восторг от концерта. В этот момент он был вовсе не похож на того сердитого дельца, каким показался вначале, а скорее напоминал подростка, впервые попавшего на рок-концерт.
Давид сказал, что очень сожалеет, что музыкантам уже завтра нужно улетать в Буэнос-Айрес, иначе он бы устроил им увлекательную культурную программу, а сегодня он приглашает их отдохнуть в одном из лучших клубов города.
Оставив неутомимых Штефана и Алекса в компании симпатичных бразильянок, Ники и Анна вместе с Рольфом и Торстеном покинули клуб и вернулись в гостиницу.
Оказавшись в своем номере, ведьма и музыкант впервые за весь вечер смогли остаться наедине. Анна смотрела на Ники и понимала, что он, должно быть, устал после того, как сначала в течение двух часов приводил фанатов в неистовство, а затем терпеливо отвечал на вопросы Нуньеса, которыми тот атаковал музыкантов, пока они были в клубе.
Впрочем, об усталости Ники ведьма могла догадываться только по некоторым едва заметным признакам: молодой человек был немногословен, его движения стали медленнее, а глаза закрывались чаще, чем обычно.
Когда Ники вышел из душа, Анна предложила ему не ждать ее и ложиться спать. Целуя шею и плечи девушки, музыкант ответил, что весь вечер его силы поддерживало единственное желание и это точно не желание лечь спать. Взяв в руки планшетный компьютер, молодой человек добавил, что пока Анна будет в ванной, он узнает, с каким счетом закончился сегодня матч «Фортуна» – «Вердер».
Через пятнадцать минут, надев шелковую тунику темно-синего цвета, девушка вернулась в комнату и обнаружила Ники сидящем в кресле с закрытыми глазами. Подойдя к нему, Анна оперлась руками на подлокотники, наклонилась и разбудила музыканта нежным поцелуем в губы.
– Прости, я все-таки уснул, – сказал молодой человек, погладив ладонью ее бедро под туникой. Ведьма пожала плечами, давая понять, что и не думает обижаться на него из-за этого. Затем она помогла Ники снять футболку и расстегнула джинсы. Касаясь губами его груди и живота, Анна опустилась перед ним на колени.
Через некоторое время, с радостью подарив молодому человеку удовольствие забыть о волнениях и утомительном напряжении, ведьма подняла голову, провела безымянным пальцем по своим губам и спросила:
– А теперь спать?
В этот раз Ники не стал возражать и молча кивнул ей в ответ.
Самолет в Лондон вылетал из Сан-Паулу в пять часов вечера, на час позже, чем рейс в Буэнос-Айрес, тем не менее, Анна поехала в аэропорт вместе с музыкантами.
По дороге молодые люди говорили о предстоящих концертах и обсуждали прошедший. Штефан с изрядной долей самодовольства рассказывал о вчерашнем вечере, о том, как ему повезло познать настоящую благодарность поклонниц, и сожалел, что его друзья не воспользовались этой возможностью.
Все давно привыкли к таким разговорам и не комментировали их, предпочитая не воспринимать всерьез слова Граде.
К тому моменту, как Анна и музыканты прибыли в аэропорт, регистрация на оба рейса уже началась. Так как соответствующие стойки располагались в разных концах терминала, девушка договорилась встретиться с Ники после того, как они все пройдут таможню.
И вот, ожидая приглашения к выходу, ведьма и молодой человек пили кофе в одном из многочисленных кафе и планировали следующую встречу. Через десять дней «Мистерия» собиралась сделать недельный перерыв в туре и вернуться в Европу. В это время в Эосберге должен был начаться новый сезон, и Анна предложила Ники отдохнуть в замке несколько дней. Музыкант с удовольствием принял ее идею.
В этот момент объявили посадку на рейс Сан-Паулу – Буэнос-Айрес. Ведьма проводила молодого человека к указанному выходу, у которого уже собрались остальные. Анна попрощалась со всеми, пожелав им удачи. Хельмут выразил сожаление, что девушки не будет на ближайших концертах. Ведьма успокоила его, пообещав обязательно посетить еще не один концерт в этом туре. Перед тем как вслед за друзьями отправиться на посадку, Ники обнял Анну за талию и сказал:
– Десять дней – долгий срок.
– Вовсе нет, – ответила девушка. – Ты ведь будешь заниматься любимым делом.
– Это верно, – вздохнул музыкант. – Но я бы предпочел делать это в твоем присутствии.
– Ты тоже, как и Хельмут, считаешь, что я приношу вам удачу? – с улыбкой спросила Анна.
– Да, но дело не в этом. Просто мне нравится на концертах петь только для тебя.
– Надеюсь, здесь нет никого из ваших фанатов, иначе им было бы неприятно слышать это.
Ники с притворной серьезностью окинул взглядом окружающих людей и, улыбнувшись, произнес:
– Вряд ли здесь кто-то понимает немецкий язык.
Поцеловав девушку на прощанье, музыкант не спешил выпускать ее ладонь из своей руки.
– Анна, – помедлив лишь мгновение, молодой человек сказал: – Я люблю тебя.
Ники не стал дожидаться ее реакции на признание и отправился на посадку. А реакцией было ее учащенное сердцебиение и растерянный взгляд. Ведьма много раз в своей жизни слышала эти слова от мужчин, но впервые они застали ее врасплох. Неожиданное признание Ники вновь заставило мысли Анны беспорядочно и стремительно заполнить ее рассудок, так, что сосредоточиться и объяснить себе свое состояние девушка смогла не сразу.
В самолете ведьма, как обычно, попыталась взглянуть на ситуацию со стороны и проанализировать ее, но захватившие девушку не поддающиеся контролю эмоции мешали сконцентрироваться на сколько-нибудь здравой мысли. В конце концов, устав бороться с собой, Анна уснула в удобном кресле первого класса и проспала до тех пор, пока самолет не приземлился в Хитроу.
Велев водителю отвезти ее вещи домой, ведьма отыскала безопасное место, откуда она смогла бы взлететь незамеченной, и поднялась в воздух. Она устремилась прочь из города, подальше от людей и дорог.
Скорость полета увеличивалась, но вместо желанного успокоения Анна ощущала, как внутри растет напряжение и злость на Ники. Ведьма ненавидела его в этот момент за то, что не знала, что ей делать с его признанием.
Девушке нравились их комфортные отношения. Анна не собиралась разбивать музыканту сердце, пока она была им увлечена. Ведьма считала, что молодой человек воспринимает их связь подобным образом. Но вот он признается ей в любви!
Анна в ярости запустила в небо огненный луч, за которым тут же последовали новые. Вернувшись через два часа в Лондон, девушка запретила себе думать об этом и сосредоточилась на предстоящих делах.
Ники
Выехав из Дюссельдорфа в пять часов утра, Ники надеялся прибыть в Гарденау к двенадцати. Музыканты вернулись из Южной Америки вчера ночью, довольные тем, как прошли первые восемь концертов. Весь день Ники спал, приходя в себя после бесконечных перелетов и смены часовых поясов. Он легко проснулся рано утром и, собрав вещи, отправился в Швейцарию на машине.
Когда молодой человек проезжал по территории Баден-Вюртемберга, начался унылый дождь, который, тем не менее, не смог испортить настроение Ники, предвкушающего желанный отдых в обществе любимой девушки. После расставания в аэропорту Сан-Паулу они, конечно, не раз общались в сети и по телефону, и поначалу музыкант ждал, что Анна даст ему понять, как она восприняла его признание. Но девушка вела себя с ним по-прежнему, так, как будто этого признания не было вовсе.
Ники не переживал, наоборот, отчасти он радовался тому, что Анна по крайней мере не отдалилась от него, что было весьма вероятно, если знать, как она относится к попыткам заставить ее обнаружить эмоции.
В начале двенадцатого музыкант свернул на дорогу в Гарденау и через несколько минут уже увидел голубые треугольные крыши белого замка. Въехав в ворота, Ники оставил машину на стоянке, взял свою дорожную сумку и направился к главному входу.
В огромном холле у стойки администратора молодой человек увидел Франца Венцеля, который после приветствия сообщил ему, что Анна в данный момент занята, но скоро освободится, и велел Томасу, портье, проводить Ники в его комнату.
Когда музыкант поднялся на седьмой этаж и оказался в большой комнате, изящно сочетающей в отделке современный и классический стили, он поинтересовался у портье, почему его не поселили в том номере, который он обычно занимал, когда приезжал в Эосберг. Томас ответил, что это – лучшая комната замка, и хозяйка велела предоставить ее Ники.
Комната действительно впечатляла не только размерами и убранством. Солнце заливало помещение, благодаря двум огромным окнам в пол. Молодой человек подошел к одному из них и увидел широкий каменный балкон, на парапете которого стояло несколько небольших клумб, закрытых до весны. В комнате помимо входной двери было еще три двери. За одной из них Ники обнаружил узкий коридор, похожий на тайный ход, за другой располагалась огромная ванная комната, отделанная темно-зеленым мрамором. И только молодой человек собирался узнать, что находится за третьей дверью, как в комнату вошла Анна.
На ней была узкая синяя юбка строгого кроя и белоснежная рубашка с рукавом до локтя.
– Здравствуй! – радостно улыбнулась девушка, однако, ее глаза остались холодны.
Стараясь не обращать на это внимания, Ники в знак приветствия обнял и поцеловал Анну.
– Тебе здесь нравится? – спросила она.
– Конечно. Томас сказал, что это лучшая комната в замке?
– Так и есть.
– А как же твоя комната? Неужели она хуже? – удивился музыкант и с улыбкой добавил: – Или ты, правда, живешь в башне?
Анна усмехнулась.
– Нет, не в башне. Это, – девушка обвела рукой помещение, – и есть моя комната.
– Я догадывался, но были сомнения, – ответил Ники. – Почему здесь нет вещей, которые бы указывали на тебя?
– Ну, во-первых, они убраны в ящики, а во-вторых, ты, должно быть, еще не видел гардеробную, которая находится за этой дверью.
Анна открыла третью дверь, и молодой человек был поражен величиной помещения, едва ли уступающего размерами самой комнате. Эффект усиливали зеркальные дверцы многочисленных шкафов и ящиков, которые заполняли гардеробную от пола до потолка.
– Это гардеробная? – выразил свое изумление музыкант. – Теперь я понимаю, что в твоей лондонской квартире – всего лишь камерная версия.
Анна пожала плечами.
– Кстати, ты можешь оставить здесь какие-нибудь свои вещи, – предложила она.
– Ты готова выделить для меня место в своей гардеробной? – сказал Ники. Он увидел, что Анна отлично уловила промелькнувшую в его вопросе двусмысленность, и ее глаза на секунду вспыхнули ледяным огнем.
– Думаю, что смогу освободить для тебя несколько полок, – таким же тоном ответила девушка.
В этот момент зазвонил ее телефон, и она, извинившись перед Ники, заговорила по-французски. Через минуту, убрав телефон, Анна объяснила:
– Это Луиза. Предлагает встретиться. Неважно, – она махнула рукой. – Так, у меня к тебе один организационный вопрос: где ты хочешь обедать, здесь или в обеденном зале с гостями?
– Мне все равно. Выбирай сама.
– Дело в том, что я не смогу пообедать вместе с тобой. Неожиданно возникли кое-какие сложности с банком. К сожалению, требуется мое личное присутствие. Мне придется съездить в Цюрих.
– И когда ты вернешься?
– Надеюсь, к четырем часам. Итак, обед?
– Тогда вместе со всеми, – вздохнул Ники.
– Хорошо, я распоряжусь, – Анна подошла к двери, за которой был узкий коридор, и открыла ее. – Мне нужно взять документы из кабинета, – объяснила девушка.
– Там твой кабинет? Можно посмотреть? – спросил музыкант.
– Конечно.
Когда они проходили по коридору, Ники обнаружил сбоку едва заметную, сливающуюся со стеной дверь.
– Похоже на потайной ход, – заметил он.
– Так и есть, – сказала Анна.
– И куда он ведет?
– В разные места. Если захочешь, сможешь потом сам узнать.
– Какие-нибудь темные подземелья, скрывающие колдовские тайны? – улыбнулся молодой человек. – Не боишься, что я найду что-нибудь запретное, не предназначенное для непосвященных?
– Поверь, все это надежно спрятано за дверями, защищенными сильнейшими заклинаниями, – в тон ему ответила Анна. – Ты просто не сможешь туда попасть.
В кабинете девушка достала из ящика большого стола документы, еще раз извинилась за то, что ей приходится оставить Ники одного, и, поцеловав и пожелав ему не скучать, ушла.
После обеда музыкант пару часов поплавал в бассейне, а затем, узнав от Франца, что Анна еще не вернулась, поднялся в комнату и скоро заснул. Дали себя знать раннее пробуждение и долгая поездка за рулем.
Ники разбудило мелькание теней в комнате. Он открыл глаза и увидел Анну. Она села на кровать рядом с молодым человеком и сказала:
– Прости, я не хотела тебя будить.
– Все в порядке, – ответил Ники. – Я рад, что ты наконец вернулась.
Он хотел притянуть девушку к себе, но она осторожно отняла свою руку и встала с кровати.
– Мне очень жаль, но я снова должна уехать. Я вернулась только для того, чтобы взять документы, которые забыла в первый раз.
– Ты? Забыла? – не поверил Ники. – Что-то на тебя это не похоже.
– Такое случается даже со мной, – улыбнулась Анна.
– И сколько времени тебя не будет? – спросил музыкант, поднимаясь с кровати.
– Пару часов, не больше.
Ники подошел к девушке, обнял ее за талию и, поцеловав, полусерьезно произнес:
– Возвращайся скорее, а то я уже начинаю подозревать, что ты меня избегаешь.
Анна вернулась через три часа. За это время молодой человек успел просмотреть предварительный вариант записи концерта в Сан-Паулу, присланный ему режиссером Дитером Хофом, обсудил с ним по телефону это видео, высказав некоторые замечания и пожелания к монтажу. Анна вошла в комнату, когда Ники уже собирался ей позвонить.
– Привет. Прости, что мне пришлось задержаться.
Молодой человек заметил, что, несмотря на извиняющийся тон ее слов, в холодном взгляде девушки раскаяния не было. Музыкант махнул рукой и спросил:
– Тебе удалось уладить все свои дела?
– Да, конечно.
– И теперь ты можешь посвятить мне свое время? – Ники задал еще один осторожный вопрос.
– Да, разумеется. Только вот… – начала Анна и, увидев его вопросительный взгляд, продолжила, – отдам распоряжения относительно ужина для гостей.
– Я уверен, Франц отлично справится без твоего вмешательства, – музыкант хотел приблизиться к девушке, но она сделала шаг назад. Ники остановился и недоверчиво на нее посмотрел. – Анна, что происходит? Почему ты целый день пытаешься от меня сбежать?
– Это не так.
– И все-таки создается впечатление, что ты не хочешь оставаться со мной наедине.
– Ники, что за ерунда! – попытки Анны переубедить его были весьма не уверенны. – Просто так вышло, что сегодня дела…
– Я имею в виду не только это, – перебил ее музыкант. – Мне кажется, что ты не рада моему приезду.
Анна колебалась. Она как будто раздумывала, стоит ли продолжать доказывать Ники, что он ошибается, или согласиться с его словами и объяснить свое поведение.
– Я чувствую, что ты от меня чего-то ждешь, – наконец проговорила девушка. – Это ощущение давит. Я так не могу.
– Анна, неужели я каким-нибудь образом давал тебе понять, что жду, что ты мне скажешь в ответ на мое признание? Ведь речь идет об этом?
В один миг неуверенность и нерешительность, которые проявляла Анна, исчезли без следа, уступив место ее ледяному спокойствию. Во взгляде девушки появилась жестокость. Ни одна эмоция больше не отражалась на ее лице. Анна как будто возвела между ними невидимую стену, которую бы не смогли пробить никакие его слова.
– Ты не можешь не ждать, – бесстрастно произнесла девушка. – Зачем-то же ты мне это сказал.
– Я сказал, что люблю тебя, потому что это так и потому что мне хотелось, – так же спокойно ответил Ники. – Поверь, у меня не было цели проверять твою реакцию.
– Что ж, я понимаю, почему у тебя вдруг возникло такое желание. Стоило мне заплакать, проявить слабость, типичную для девушек, но абсолютно не свойственную мне, и ты сразу захотел признаться в любви. Но, видишь ли, бóльшую часть времени я в состоянии самостоятельно решать свои проблемы и без лишних эмоций, которых так тебе не хватает.
– Я знаю. И это мне нравится в тебе. И редкие моменты, которые ты называешь слабостью, мне тоже нравятся. Но я не жду, что ты будешь вести себя так постоянно.
Анна молчала. Ники пытался найти в ее взгляде изменение, отклик на его искренность. Но лицо девушки оставалось непроницаемым. Ее мысли и чувства были спрятаны за холодным, неподвижным взором прозрачных изумрудных глаз. Ники отлично помнил этот взгляд. Тогда, четыре года назад перед тем, как уйти, девушка смотрела на него так же. Музыкант знал, что ни злость, ни взывание к логике и рассудку, ни нежность – ничто не способно было разрушить эту прочнейшую из преград.
– Анна, – проговорил молодой человек, – скажи, ты хочешь, чтобы я остался?
Девушка ответила не сразу.
– Нет, – спокойным, твердым голосом произнесла она.
В течение первых двух часов езды по горным дорогам в голове у Ники царил хаос. Музыкант то злился на Анну, то пытался объяснить себе причины ее странного поведения, то сомневался, что сам поступил правильно. Но неприятнее всего было то, что он не знал, что будет дальше.
Выходило так, что Ники со своей стороны сказал и сделал все, что мог, и теперь ему оставалось только ждать, какое решение примет Анна. Это означало, что вместо того, чтобы отдыхать или работать, он будет думать об их отношениях, вспоминать последний разговор и с каждым прошедшим днем терять надежду, что Анна поступит так, как бы ему хотелось. Не может же он, в конце концов, позвонить ей и попросить забыть об этом злосчастном признании в любви и предложить вести себя, как раньше!
Когда позади остался Штутгарт, Ники приказал себе отбросить мучительные мысли и сосредоточиться на вождении, тем более что дождь, который, похоже, шел здесь весь день, усилился, и следить за дорогой было сложнее. Молодой человек снизил скорость, как это сделали многие водители.
Через пару километров стало понятно, что ночью в такую погоду продолжать движение опасно, и Ники остановился у обочины вместе с другими благоразумными автомобилистами. Музыкант сидел в машине и, ожидая возможности ехать дальше, вернулся к размышлениям о сегодняшнем дне.
Дальнейшее произошло в одно мгновение. Шум дождя совершенно заглушил бешеный скрежет тормозов, и огромная машина, которую на мокрой дороге бросало из стороны в сторону, на полной скорости столкнула автомобиль Ники с обочины.
Последнее, что помнил молодой человек, это был яркий свет фар в зеркале заднего вида, а затем – удар, резкая боль в спине и падение в темноту.
II
Анна
Анна сидела за столом в своем кабинете и готовила отчет для выступления перед акционерами «Би-Эм Холдингс». И хотя ее все еще тревожил вчерашний разговор с Ники, ведьма не позволяла себе вновь погрузиться в мысли об этом. К двенадцати часам дня работа была закончена, и Анна, тяжело вздохнув, стала размышлять, чем бы еще себя занять, только чтобы не думать о музыканте, о его и своих словах и прекратить анализировать свои чувства. В этот момент в дверь постучали, и, не дожидаясь ответа хозяйки, в кабинет вошел взволнованный Франц. – Анна, вы уже знаете, что произошло? – торопливо проговорил он.
– Нет, – удивленно ответила ведьма, впервые наблюдая своего помощника в таком состоянии.
– Николас Роннет попал в аварию.
Анна замерла на миг, прислушавшись к ритму своего сердца, и не смогла понять, почему она не чувствует его ударов, остановилось ли оно, или так часто бьется, что его звук превратился в дикий, заполнивший все ее тело гул. Глаза ведьмы потемнели, и почти забытое воспоминание на миг всплыло в голове.
– Он жив, – поспешил добавить Венцель, увидев, как Анна резко побледнела, – но находится в тяжелом состоянии. Я отправил вам ссылку на это сообщение.
Девушка тут же вышла в сеть. Немецкоязычный интернет был взорван новостью об аварии, в которой пострадал лидер «Мистерии», одной из самых известных не только в Германии, но и во всем мире рок-групп.
Анна бегло просмотрела несколько сообщений и узнала главное для себя: Ники жив, но без сознания, у него травмирован позвоночник, в данный момент молодой человек находится в госпитале св. Генриха в Штутгарте.
Увидев, что хозяйка выключила компьютер, секретарь спросил:
– Когда подготовить машину?
– Через пять минут, – ответила Анна, поднимаясь из-за стола. – И еще, Франц, забронируйте мне номер в какой-нибудь гостинице в Штутгарте.
В течение следующих сорока минут, потребовавшихся ведьме для того, чтобы преодолеть двести километров от замка до госпиталя, она была сконцентрирована на управлении автомобилем. Анна решительно запретила себе поддаваться эмоциям, она как будто отложила их в дальний угол своего сознания. На этот раз справиться с чувствами не составило труда, потому что для того, что ведьма решила сделать, они были не нужны.
Подъехав к госпиталю, Анна увидела у его ворот большую группу молодых людей и девушек с плакатами с пожеланиями Ники скорее выздоравливать. Когда Анна поинтересовалась у служащего в регистратуре, в какой палате находится Николас Роннет, тот сообщил ей, что родственники музыканта попросили фанатов его не беспокоить. Однако, окинув взглядом настойчивую девушку, одетую в строгую шерстяную юбку серого цвета и черный пуловер, мужчина решил, что она не похожа на поклонницу, и сказал ей, как найти Ники.
Поднявшись на шестой этаж и попав в отделение интенсивной терапии, Анна прошла по коридору и в небольшом холле у палаты молодого человека увидела Маргит Роннет и Леони Кауэр. После приветствий и вопроса Анны о состоянии Ники его мама очень сбивчиво, постоянно прерываясь на всхлипывания, попыталась рассказать девушке то, что было им известно.
Ведьма терпеливо ее слушала, время от времени переводя вопросительный взгляд на Леони и надеясь, что та сможет все это объяснить лучше.
Леони, которая, очевидно, по-прежнему испытывала неприязнь к Анне, но видя ее решительный настрой, тем не менее, сообщила, что Ники не приходил в себя, и неизвестно, когда это произойдет. Его состояние очень тяжелое, задет позвоночник, и, по словам доктора Хайдлера, необходима серьезная операция.
При слове «операция» госпожа Роннет вновь заплакала, а Леони принялась ее успокаивать. Анна оставила их и спросила медсестру, где ей найти доктора Хайдлера. Медсестра отвела девушку в его кабинет. Доктор был недоволен, что его отвлекают, и на просьбу Анны рассказать о состоянии Ники ответил, что не имеет права обсуждать это с людьми, не являющимися близкими родственниками больного.
Ведьма мысленно возмутилась этой совершенно неуместной в данном случае немецкой педантичности, а вслух настояла на том, чтобы доктор пошел с ней к госпоже Роннет, и когда та даст ему на это разрешение, сообщил Анне все, что она хочет знать.
Получив разрешение, доктор Хайдлер сказал девушке, что у Ники тяжелый перелом позвоночника, осложненный поражением спинного мозга, и что на утро назначена операция. И хотя их госпиталь специализируется на травмах позвоночника и считается одним из лучших в стране, никто не может точно определить, что будет с музыкантом, даже если операция пройдет успешно. При этом доктор Хайдлер позволил себе быть с Анной честным и предупредил, что существует большая вероятность пожизненной инвалидности. Тогда ведьма попросила его максимально подробно описать, в чем именно состоит травма и что представляет собой операция. Доктор выразил сомнение, что девушка, не будучи медиком, поймет все, что он ей скажет, но все же выполнил ее просьбу.
Познания Анны в анатомии были велики, она с детства умела контролировать многие процессы в своем организме, поэтому, слушая доктора Хайдлера, ведьма рисовала в своей голове картину повреждения. Когда девушка спросила, можно ли увидеть Ники, доктор вновь посоветовал ей обратиться за разрешением к родственникам музыканта. Вернувшись к палате, Анна подошла к Маргит Роннет.
– Госпожа Роннет, – сказала девушка, – позвольте мне увидеть Ники и побыть с ним немного.
– Вы думаете, как только вы там появитесь, он тут же очнется? – с усмешкой заявила Леони.
Ведьма лишь на секунду перевела на нее холодный взгляд и, проигнорировав это замечание, в ожидании ответа посмотрела на Маргит Роннет. Та нахмурилась, недовольная словами дочери, а затем положила свою ладонь на руку Анны и сказала:
– Конечно, идите к нему. Вам не нужно спрашивать.
– Спасибо, – ответила девушка и решительно направилась к палате. Заперев за собой дверь, ведьма сделала глубокий вдох и подошла к Ники. Он лежал на кровати на спине, накрытый легким одеялом. Левая рука молодого человека была перевязана, на его лице, на лбу и у левого виска, остались ссадины, а на нижнюю губу было наложено несколько швов.
Анна спокойно смотрела на музыканта, ее сердце ни на миг не ускорило свой ритм, и ни одна эмоция не проникла в сознание. Ведьма готовилась совершить действие, противоречащее ее колдовской сущности. Она собиралась использовать силу своей магии, фактически отдать ее часть, чтобы помочь Ники выздороветь. Это было опасно, потому что Эфир не терпит созидания, слабеет и может прекратить развитие, если тратить его на помощь другому человеку.
Но решение было принято, и Анна не думала о риске, а только о том, верно ли она поняла доктора Хайдлера, ведь для того чтобы исправить какой-нибудь механизм, ведьме нужно было знать, как он устроен. Тело человека, конечно, сложнее любого механизма, и поэтому девушка не была до конца уверена в том, что хорошо его себе представляет. К тому же Анна отдавала себе отчет, что даже если она сделает все правильно, Ники не выздоровеет сразу. В данном случае магия всего лишь направит его организм на путь исцеления, поможет перенести операцию, облегчит боль и ускорит заживление ран. Но ведьма не сомневалась в своем выборе и, глубоко вздохнув, приступила к делу.
Она закрыла глаза и почувствовала, как Эфир расширился и вышел за пределы ее тела. Затем Анна сосредоточила его в своих ладонях и, мысленно произнося заклинания, принялась осторожно переносить его в тело молодого человека. Постепенно магический поток набирал силу и скорость, лишая ведьму способности контролировать свое сознание. Все чувства и эмоции, которые Анна все это время сдерживала, устремились вслед за Эфиром. Заклинание, скрывающее длинные волосы, разрушилось, и они вырвались на свободу. Но ведьма не замечала этого. В ее голове пульсировало единственное желание: желание помочь Ники.
Вскоре Анна почувствовала сильное головокружение, открыла глаза и, опасаясь, что сейчас упадет, села на стул возле кровати. Ведьма была опустошена. На миг ей показалось, что она перестала ощущать Эфир внутри себя, но уже через секунду заметила его слабые всплески. Анна понимала, что Эфир не может без остатка покинуть своего носителя, но девушка чувствовала, что лишилась большей его части.