Ведьма смотрела на него и не могла сконцентрироваться ни на одной мысли, которые в огромном количестве одолевали ее разум. Прежде чем Анне удалось привести их в порядок, молодой человек произнес:
– Знаешь, вообще-то я приехал к тебе с другой целью.
– Какой же?
– Чтобы объяснить ситуацию с Региной и убедить тебя, что, как бы это ни выглядело со стороны, в действительности у тебя не было причин для возмущения.
– Я знаю, Ники, – ответила девушка. – И я собиралась тебе позвонить.
Музыкант недоверчиво поднял брови.
– То есть ты хочешь сказать, что мне не стоило приезжать?
– Ну почему же? – с улыбкой, но все еще сдержанно проговорила Анна. – Я рада, что ты здесь.
Ники улыбнулся ей в ответ и, помедлив пару секунд, первым сделал шаг навстречу.
Чувствуя, как внутри стихают последние отголоски наслаждения, возвращая ясность сознания и ровный ритм биения сердца, ведьма повернулась на бок и провела пальцем по груди лежащего рядом с ней на кровати молодого человека. Набрав воздуха в легкие, она произнесла:
– Я готова признать, что с моей стороны было ошибкой не отвечать на твои звонки. Но я бы не хотела, чтобы ты считал это наказанием или проверкой. Честно говоря, я не знаю, как мне объяснить мое поведение.
– Я вполне могу обойтись без этого, – взяв ее руку в свою ладонь, сказал Ники.
Когда они, решив поужинать вместе где-нибудь в городе, оделись, музыкант вернул Анне ключи, которые она оставила у него дома, и получил от девушки взамен ключи от ее лондонской квартиры.
– Ну, а Эосберг открыт круглосуточно, – добавила ведьма.
На следующее утро за завтраком Ники спросил:
– Анна, ты уже думала, как будешь отмечать Рождество?
– Вообще-то, я не отмечаю религиозные праздники, – слегка смутившись, ответила девушка.
– Я имел в виду не в этом смысле, – пояснил музыкант.
– Я понимаю, но все равно Рождество для меня ничего не значит.
– Почему? – удивился Ники. – Разве в детстве ты не наряжала елку и не ждала на утро подарков, как все дети?
– Все это было связано с Новым годом, – скрывая свое нежелание говорить о прошлом, рассказывала Анна. – Родители считали абсурдным придавать значение христианским праздникам и обрядам.
– Они были атеистами?
– Можно и так сказать, – неопределенно пожала плечами ведьма.
– Ну, и как ты обычно проводишь Рождественский вечер? – продолжал расспрашивать молодой человек.
– Иногда развлекаю немногочисленных гостей в замке, или встречаюсь с единомышленниками из числа друзей, или просто ничего не делаю, словом – это для меня такой же вечер, как и прочие. А ты как отмечаешь Рождество?
– Ну, вообще-то я тоже не религиозен, – сказал Ники. – Но это – семейный праздник, и если я в это время в Германии, то по традиции провожу его в доме родителей вместе с другими членами семьи. Знаешь, просто такой повод всех увидеть.
– Понимаю, – произнесла девушка.
– Анна, я хотел бы, чтобы ты тоже поехала со мной, – музыкант внимательно посмотрел на нее.
– Ники, ты хочешь познакомить меня со своей семьей?
– Тебе не стоит это так воспринимать. Это просто мое желание быть с тобой на Рождество.
– Хорошо, – легко согласилась ведьма, – почему бы и нет?
Ники
В семь часов вечера Анна и Ники подъезжали к дому его родителей, преодолев за сорок минут шестьдесят километров – расстояние от Дюссельдорфа до Шверте, родного города молодого человека.
Въехав в ворота, автомобиль музыканта поднялся по дорожке, ведущей к дому, и остановился на площадке, где уже находились две машины. Заглушив двигатель, Ники посмотрел на девушку. Ему было интересно, испытывает ли Анна волнение перед встречей с его многочисленными родственниками.
Она была спокойна, и Ники мог только догадываться, что скрывается за ее обычной приветливостью. Впрочем, если бы Анна сама призналась, что волнуется, Ники, скорее всего, было бы сложно поверить ей, потому что ее слова очень редко подкреплялись эмоциями. Когда они вышли из машины, Анна с интересом обвела взглядом дом.
Это было относительно новое сооружение, спроектированное отцом Ники Паулем Роннетом, архитектором по профессии. Трехэтажный дом имел необычную изогнутую крышу, сочетал в отделке природный камень и стекло и радовал глаз отсутствием острых углов.
Подойдя к дому, они увидели, как открылась входная дверь, и к ним навстречу вышла Маргит Роннет, мама Ники. Она сердечно их поприветствовала, обняла сына, тот представил ей свою девушку, а затем все трое вошли в дом.
Пока они раздевались в холле, из гостиной доносились голоса других гостей. Сняв пальто, Анна осталась в свободном трикотажном платье серо-голубого цвета. Свои зимние ботинки она поменяла на изящные черные туфли без каблука. Вместе с верхней одеждой и обувью они оставили в холле сумки и прошли в гостиную.
Это была самая большая комната в доме с огромным полукруглым диваном, двумя креслами и низким кофейным столиком. С одной стороны окна находилось цифровое пианино, а с другой, возвышаясь до потолка, стояла красивая пушистая елка, которую в этот момент наряжали представители семейства Нойман – тридцатидевятилетняя сестра Ники Кора, ее муж Мартин и их младший сын, шестилетний Куно.
Кроме них в гостиной были также хозяин дома Пауль Роннет и его второй зять Эмиль Кауэр. Мужчины оживленно обсуждали последние успехи футбольного клуба «Фортуна» из Дюссельдорфа, болельщиками которого они являлись. Все присутствующие были рады появлению Ники и его девушки.
Когда музыкант познакомил Анну со своими родственниками, Кора тут же выразила симпатию новой гостье и предложила общаться на «ты», очевидно, решив, что Анне необходима помощь, чтобы освоиться в незнакомой компании.
Однако, как заметил Ники, девушка не испытывала неловкости или смущения и вела себя, как обычно, то есть так, как в замке со своими гостями: вежливо, приветливо и проявляя искренний интерес к присутствующим. Она выразила восхищение необычной архитектурой дома и красиво наряженной елкой.
Ники обратил внимание на впечатление, произведенное Анной на мужчин, находящихся в гостиной. Они все были очарованы новой гостьей. Время от времени Ники замечал их оценивающе-восхищенные взгляды, направленные в ее сторону. Молодой человек привык, что Анна, неважно какой на ней был наряд, вечернее или повседневное платье, всегда являлась центром мужского внимания. Ники понимал, что она получает от этого удовольствие, также как и он, когда выступает на сцене.
Тем не менее, Анна ни своими действиями, ни словами не поощряла и не приближала никого в отдельности. И поэтому Ники нравилось, что ее мягкий, сверкающий теплыми искрами взгляд и нежная улыбка в такие моменты предназначаются только ему.
Через некоторое время к компании в гостиной присоединились Маргит Роннет и ее старшая дочь – сорокатрехлетняя Леони Кауэр. Та с вежливой холодностью поздоровалась с Анной, стараясь скрыть свое недоверие к гостье. Музыкант знал, что Леони по-прежнему поддерживает дружеские отношения с Региной и вместе с ней считает Анну виновницей расставания Ники с его бывшей девушкой. Это было то, что беспокоило молодого человека, когда он решил познакомить Анну со своей семьей. Он боялся, что Леони так или иначе настроит его родных против Анны.
К счастью, опасения Ники не подтвердились. Его родители тепло приняли девушку, демонстрируя свою искреннюю доброжелательность. Ужин был запланирован на девять часов, и до этого Ники решил показать Анне дом.
Поднявшись на второй этаж и услышав за одной из дверей громкую речь, они вошли в комнату. На диване перед огромным экраном сидели и играли в компьютерную игру два подростка – шестнадцатилетний Одо Кауэр и Йонас Нойман, который был младше своего кузена на два года. Отложив игру, они выразили бурную радость видеть Ники. Представив Анне своих племянников и поинтересовавшись их делами, музыкант повел девушку на третий этаж, где располагалась отведенная им комната. Молодой человек рассказал Анне, что, с тех пор как его семья семнадцать лет назад переселилась в их новый дом, он занимал единственную комнату на третьем этаже. Когда Ники переехал в Дюссельдорф, его родители почти ничего здесь не поменяли. Музыкант с улыбкой заметил, что теперь Анна без труда может узнать, каким он был в восемнадцать лет. Девушка тут же обратила внимание на висевший на стене постер его первой любимой группы.
– Кумиры? – спросила Анна.
Ники развел руками.
– Ну, да. Я хотел быть, как они.
– Думаю, теперь все наоборот, твои кумиры хотят быть, как ты, – улыбнулась девушка.
Молодой человек пожал плечами.
– А разве у тебя в детстве не висели на стене фотографии любимых музыкантов?
– Ты же видел, в замке на стенах висят только портреты моих предков. И я точно не хотела быть, как они.
– Скажи, когда началось твое увлечение тяжелой музыкой? – спросил Ники.
– Лет в двенадцать-тринадцать. И это, конечно, был «Эффект домино», – ответила Анна, назвав самую популярную в Швейцарии группу, играющую в стиле хард-рок.
– Да, они классные, – согласился молодой человек.
– Восемь лет они были моей любимой группой, но потом мне потребовалось что-то более энергичное, – с улыбкой рассказывала девушка. – А вообще «Эффект домино» нравится мне и сейчас, и я слежу за их творчеством, – сделав паузу, Анна сказала: – Знаешь, для меня была потрясением смерть Мишеля По.
– Я понимаю. Тогда, два года назад, это всех взволновало. Я был знаком с ним и с другими музыкантами группы. Несколько раз мы выступали на одних и тех же фестивалях.
– Меня сначала удивляло, как они вообще смогли продолжать записывать альбомы и давать концерты. Я думала, фэны не примут нового вокалиста. Но оказалось, что он справляется вполне достойно.
– Какая твоя любимая песня «Эффекта домино»? – спросил Ники.
– «Видение», – не задумываясь, ответила Анна. – А твоя?
– Я, наверное, не так хорошо знаком с их творчеством, как ты. Но из того, что приходит в голову, я бы выбрал «Танец с огнем». Есть в ней что-то драматичное.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась девушка. Она подошла к стеллажу, расположенному у одной стены, и взяла в руки фотографию в рамке. – О! Знакомые лица, – улыбнулась Анна.
На фото были Ники, Рольф Бернхард и Штефан Граде.
– Сколько вам здесь лет?
– По пятнадцать.
– Забавное фото, если учесть то, как вы выглядите сейчас, – сказала девушка. – Наверно, здорово заниматься любимым делом вместе с лучшими друзьями?
– Да, – кивнул Ники. – В этом мне очень повезло.
За ужином, отдавая должное традиционному рождественскому гусю, приготовленному хозяйкой дома, родственники Ники обменивались новостями и расспрашивали Анну о том, чем она занимается. Особенный интерес к ее работе проявлял Эмиль Кауэр. Когда Анна узнала, что он был дизайнером автомобильной компании «Фау-Вэ-А-Гэ», она призналась, что предпочитает ездить на немецких машинах именно из-за их внешнего вида, и выразила сожаление, что дизайнеры британских автомобильных марок, в том числе и «Би-Эм Холдингс», в своей работе делают ставку на статус и бренд, а не на изящество.
Леони, которая была недовольна повышенным вниманием мужа к новой гостье, спросила Анну, не должна ли она, работая в автомобильной компании, поддерживать ее и ездить на машине соответствующей марки. Девушка ответила ей, что в Лондоне она так и делает. Заметив некоторое напряжение, возникшее между Леони и Анной, Кора решила сменить тему и поинтересовалась, что представляет собой отель в замке Эосберг. После того как Анна коротко о нем рассказала, Маргит Роннет спросила девушку:
– Скажите, а ваши родители тоже живут в замке?
– Нет, они умерли одиннадцать лет назад, – ни одна нота в голосе Анны не изменилась. Она произнесла это так, как будто это не имело к ней никакого отношения.
– О, простите, дорогая! Мне очень жаль, – сочувствующе воскликнула хозяйка дома и, сердито посмотрев на сына, добавила: – Ники следовало предупредить нас.
– Все в порядке, госпожа Роннет, – поспешила ответить Анна.
Ужин подходил к концу, и Одо поинтересовался у Ники, будет ли тот что-нибудь играть. Музыкант пообещал исполнить пару рождественских песен. Одо как поклонник «Мистерии» попросил также сыграть что-нибудь из их репертуара. Ники заметил, что это вряд ли придется по душе всем.
– Я уверен, – сказал Одо, – большинство согласятся. А мама может выйти из комнаты или закрыть уши.
Увидев вопросительный взгляд Анны, музыкант пояснил:
– Леони считает металл бессмысленным грохотом.
– Я понимаю, подростки любят весь этот шум и дикие вопли, – ответила его сестра. – Но меня удивляет, что взрослые люди, вроде тебя, Ники, продолжают этим заниматься.
Молодой человек не стал вступать с ней в спор, потому что подобные разговоры часто имели место во время семейных встреч, и каждый хорошо знал позицию другого. Анне было об этом неизвестно, и она сказала:
– Странно слышать это от вас, госпожа Кауэр. Разве члены семьи не должны поддерживать Ники в любимом деле, которое к тому же имеет успех?
Музыкант улыбнулся и посмотрел на своих родных. Его мама согласно кивала в ответ на замечание Анны. Дело в том, что девушка практически слово в слово озвучила мнение его родителей на этот счет.
Леони усмехнулась, но никак не прокомментировала реплику Анны. После ужина все перешли в гостиную, и Ники сел за пианино. Сначала он, как всегда, сыграл несколько рождественских песен, которые вместе с ним пели все члены семьи. Затем молодой человек, зная любовь мамы к музыке шестидесятых годов, исполнил один популярный хит того времени. После этого Одо, который всем своим видом изображал скуку, сказал, что не понимает, как людям может нравиться это старье.
– Пожалуйста, – умоляющим голосом произнес он, обращаясь к Ники, – сыграй какую-нибудь свою песню. Например, «Рок или ничего».
– Знаешь, – улыбнулся музыкант, – для того чтобы эта песня хорошо получилась, одного пианино мало. Мне понадобятся две гитары, бас-гитара, ударная установка, а также Рольф, Штефан, Алекс и Торстен, которые будут играть на всем этом, ну, и самое главное – большой зал для соответствующей атмосферы. Так что извини, нужно выбрать что-нибудь другое.
На минуту задумавшись над подходящей песней из тех, что он дома еще не играл, Ники посмотрел на Анну, которая стояла у окна.
– Может, «В поиске истины»? – предложила девушка.
– Отличная идея, – согласился музыкант. Действительно, эта небольшая баллада прекрасно подходила для исполнения на пианино, тем более что в оригинале она звучала как раз под аккомпанемент этого инструмента. Несмотря на то что «Мистерия» никогда не играла эту песню на концертах, и Ники последний раз пел ее во время записи альбома около шести лет назад, он хорошо ее помнил, как и вообще все, что он написал, и поэтому уверенно коснулся клавиш.
И хотя молодой человек знал, что его семья, особенно родители и племянники, все также внимательно его слушают, во время исполнения он смотрел только на Анну. Вряд ли кто-нибудь из присутствующих мог заметить перемену, произошедшую в ней.
Девушка осталась на том же месте, по-прежнему приветливо улыбалась, но Ники с удовольствием видел, как ее открытый, спокойный взгляд наполняется волшебным восхитительно-опасным огнем.
Доиграв песню, музыкант посмотрел на родных. Впервые не только племянники, но и взрослые не скрывали восторг и охотно выражали свои эмоции. Даже Леони в некотором удивлении призналась, что, возможно, ее слова о металле не всегда были справедливы.
Спустя полчаса Анна и Ники не спеша прогуливались вокруг дома по дорожкам сада, едва освещенного неяркими фонарями. К этому времени уже стих холодный северный ветер, принесший с собой снег и мороз – редкие явления для Рождества в этих краях. Остановившись у бассейна, закрытого на зимнее время, Ники с улыбкой спросил:
– Скажи, что ты делаешь, чтобы мои песни производили на всех такое впечатление?
– А что я, по-твоему, делаю, Ники? – также несерьезно сказала Анна.
– Ну, я не знаю, может, какое-нибудь колдовство, чары, заклинания.
– Ты по-прежнему считаешь меня ведьмой? – со смехом спросила девушка.
– Безусловно.
– Неужели я похожа на этих ужасного вида женщин, насылающих порчу и использующих метлы как средство передвижения?
Ники покачал головой:
– Нет, думаю, ты гораздо сильнее их, и твое колдовство во много раз опаснее.
Молодой человек заметил, как во взгляде Анны на секунду промелькнуло что-то необъяснимое, смесь удивления и неожиданного интереса. Она хотела ответить ему, но передумала, и ее изумрудные глаза вновь засияли нежным блеском.
Ники молча смотрел на девушку. Он наблюдал за тем, как снежинки ложатся и медленно тают на ее волосах и ресницах и мгновенно исчезают на губах, оставляя после себя капельки воды. Несмотря на мороз, губы Анны оказались теплыми и мягкими, и наслаждение от поцелуя стерло ощущение времени.
Когда они вернулись в дом, там было уже тихо. Они поднялись на третий этаж, и Анна отправилась в душ, а Ники, вспомнив, что оставил свой телефон в куртке, вернулся вниз. Заметив, что на кухне горит свет, молодой человек обнаружил там Леони и Кору, которые сидели за барной стойкой и пили вино.
– Ники, присоединишься? – спросила Кора.
– Нет, спасибо, – музыкант налил в бокал воды и сделал глоток.
– Сегодня был отличный вечер, – продолжала Кора. – Знаешь, Анна всем понравилась.
– Я рад, – усмехнулся молодой человек.
– Одно можно сказать точно. Анна – самая красивая девушка из всех, что у тебя были.
– Я думаю, – вставила Леони,– слишком красивая для серьезных отношений.
– Ерунда! – возразила ее сестра. – Это вообще никак не связано. Она умная и вовсе не высокомерная, как можно было ожидать, учитывая, что она аристократка.
Видя, что Леони хочет что-то ответить на это, Ники поспешил сказать:
– Может, вы все-таки не будете обсуждать Анну? Хотя бы в моем присутствии.
– Прости, Ники, – Кора примирительно улыбнулась брату.
Пожелав сестрам спокойной ночи и попрощавшись до завтра, музыкант вернулся в свою комнату.
Анна
Переодевшись в длинную свободную рубашку черного цвета, ведьма стала ждать Ники. Она легла на кровать и принялась листать «Заводной апельсин» Энтони Берджесса – одну из книг, которые были в комнате молодого человека. Когда тот вышел из ванной, Анна показала ему книгу и спросила:
– Ты читал это?
– Конечно, – ответил Ники. – Кажется, еще в школе.
– Знаешь, когда я в первый раз прочитала «Заводной апельсин», то подумала, что каким бы непривлекательным ни был герой и любой человек вообще, если он так любит музыку, то он не потерян.
Ники сел на кровать рядом с девушкой.
– Разве сейчас твое мнение изменилось?
– Изменилось мое отношение к этому произведению. Во второй раз оно доставило мне гораздо меньше удовольствия. Мне показалось, что музыка сама по себе не важна для автора как одна из тем книги, она даже никак не характеризует персонажа, а является всего лишь способом воздействия на героя, его уязвимым местом, как могла бы быть любая другая привязанность.
– Ты считаешь, что автор не из-за личных предпочтений выбрал Бетховена?
– Дело не в этом, просто Бетховен и вообще классика – это то, что любят и уважают все и единодушно признают музыкой, даже те, для кого она не имеет значения.
– Увы, – сказал Ники. – Не все воспринимают музыку так, как ты. К сожалению, многие думают, что это увлечение проходит с возрастом.
– Ты имеешь в виду свою сестру?
Молодой человек махнул рукой.
– Поверь, я давно привык к тому, что Леони говорит о моем творчестве. К тому же, – добавил он, забирая у Анны книгу и разворачивая девушку к себе, – сегодня она была не в лучшем своем настроении.
– Я подозреваю, отчасти из-за меня? – сказала ведьма, помогая Ники расстегнуть ее рубашку.
– Не обращай внимания, – ответил музыкант, обхватив Анну одной рукой за талию, а другой – коснувшись теплой кожи ее груди. – Просто ей не нравилось, что Эмиль за ужином смотрел на тебя чаще, чем следовало.
– А тебе нравилось? – спросила ведьма.
Молодой человек поднял на нее глаза и улыбнулся.
– Я в восторге от этого.
Анна поцеловала его, довольная ответом. Когда футболка Ники отправилась туда же, где была и ее рубашка, девушка принялась расстегивать его джинсы. В этот момент музыкант мягко отнял ее руки и сказал:
– Не спеши. Позволь мне сначала сделать то, что я хочу.
Ведьма с удовольствием повиновалась ему. Она легла на спину, предоставляя свое тело в полное распоряжение молодого человека. Губы Ники скользили по ее груди и животу, вызывая волнение каждого миллиметра кожи. Ощущение этой упоительной расслабленности исчезло в один миг, как только Анна почувствовала, что нежнейший участок ее плоти оказался в плену его губ и языка. Каждое их движение рождало в теле девушки яростный отклик. В одну и ту же секунду она мысленно умоляла Ники прекратить эту восхитительную пытку и отчаянно боялась, что он это сделает. Ведьма кусала свои пальцы и сжимала руки, беспощадно вонзая ногти в ладонь, пока ей наконец не было даровано желанное освобождение в виде яркой, ослепляющей вспышки.
Посетив последнее в этом году заседание акционеров, Анна вернулась в Дюссельдорф за два дня до Нового года. И вот наблюдая, как теплая вода из крана поддерживает комфортную температуру, ведьма сидела в ванне спиной к Ники и слушала его рассказ о прошедшем в Кельне благотворительном концерте, в котором, кроме «Мистерии», приняло участие еще несколько известных рок-групп. Когда музыкант сказал, что его племянники присутствовали на этом мероприятии, Анна спросила:
– А твои родители когда-нибудь приходили на ваши концерты?
– Нет, но они смотрят видео в сети.
– И что они говорят?
– Что они могут говорить? – пожал плечами Ники. – Им все нравится, и они радуются за меня.
– У тебя прекрасная семья, – заметила ведьма.
Музыкант убрал ее волосы на одно плечо и положил свою ладонь на другое, погладив большим пальцем шею девушки.
– Анна, скажи, ты скучаешь по своим родителям?
Ведьма молчала. Ники не торопил ее, а лишь медленно водил рукой по ее волосам и спине.
– Знаешь, – наконец ответила Анна, – когда задают этот вопрос, мне кажется, ждут, что я либо честно признаюсь, что мне их не хватает, либо скажу «нет», подразумевая, что эта тема для меня болезненна. И я не хочу ее обсуждать, – сделав паузу, девушка продолжила: – Но я также не хочу тебя обманывать и надеюсь, что ты правильно меня поймешь. Я не скучаю. Мы не были близки, и я научилась быть самостоятельной задолго до их смерти.
– Они любили тебя?
– Да, наверное. Но им было трудно мириться с тем, что я не такая, как они, – подбирая слова, ответила ведьма.
– Что ты имеешь в виду? – уточнил Ники.
– Мои родители были учеными и считали, что все, чем они владеют – знания и капитал, должно приносить пользу людям. Они надеялись, что я стану их последователем и выберу себе какое-нибудь мирное занятие. Но наука мне казалась скучной. Я не могла воспринимать внешний мир со стороны.
– Догадываюсь, – улыбнулся молодой человек, – что ты и в детстве была центром внимания окружающих.
Анна обернулась и посмотрела на Ники.
– Как и ты, не так ли?
Музыкант развел руками, а затем продолжил:
– Твоим родителям это не нравилось?
– Нет, но они понимали, что не смогут изменить меня, и не делали этого.
– Скажи, – молодой человек помедлил, – ты их любила?
В один миг ведьма почувствовала злость, которая требовала выхода. Но уже через секунду Анна призналась себе, что злится вовсе не на Ники. Не желая несправедливо его обижать, девушка полностью развернулась к нему и, помолчав мгновение, сказала:
– Ники, я не знаю, что мне ответить на это.
Музыкант с легкой улыбкой некоторое время смотрел на Анну. Холодный взгляд ведьмы сменился вопросительным.
– Что?
– Интересно, какие еще темы заставляют тебя проявлять эмоции?
– Ты завел разговор о родителях, чтобы узнать это?
– Не надо подозревать меня в бездушии, – мягко сказал Ники, убрав со лба девушки мокрые пряди. – Поверь, мне важно все, что ты о себе рассказываешь.
Ведьма улыбнулась ему и сказала:
– По-моему, купание пора закончить. От долгого пребывания в воде портится кожа.
– Только не твоя, – ответил музыкант, с удовольствием касаясь губами плеча Анны. – Она потрясающая. Но ты права: нам, действительно, стоит переместиться в более привычную среду.
Девятого февраля Анна прилетела в Бразилию, где должен был состояться первый концерт «Мистерии» в поддержку нового альбома.
Приехав на такси в гостиницу «Возрождение», расположенную в центре Сан-Паулу, ведьма сообщила администратору свое имя и получила ключ от номера, в котором несколько часов назад поселился Ники.
Его, впрочем, там уже не было. Музыканты отправились в «А-Эси-Пэ Арену», одну из крупнейших концертных площадок города, за три часа до начала мероприятия. Анна и Ники договорились увидеться уже на месте перед концертом, поэтому у нее было еще два с лишним часа свободного времени.
Узнав, что «А-Эси-Пэ Арена» находится недалеко и любой таксист доставит ее туда за двадцать минут, ведьма решила немного погулять по городу, в котором до этого ни разу не была.
Надев топ из металлизированной ткани серебряного цвета, черные джинсы и босоножки на тонкой шпильке, Анна перекинула через плечо маленький клатч на черном ремешке, вышла из гостиницы и окунулась в суету вечернего мегаполиса. Побродив по шумным улицам и выпив чашку вкуснейшего мокко, ведьма остановила такси и объяснила водителю по-английски, что ей нужна «А-Эси-Пэ Арена». Таксист уверил девушку на смеси английского и португальского, что довезет ее до места за полчаса.
Сев в машину, Анна сообщила Ники по телефону, что она уже выехала и скоро будет. Через десять минут ей позвонила Маргарет Сайм и напомнила, что ждет Анну послезавтра на показе своей новой весеннее-летней коллекции в Лондоне. Девушки обсудили предстоящее мероприятие, и ведьма, которой были известны некоторые сюрпризы, приготовленные подругой для посетителей, выразила уверенность, что показ пройдет грандиозно.
Когда Анна закончила разговор, то обнаружила, что пейзаж за окном автомобиля сменился. Вместо оживленных улиц и широких проспектов девушка видела только слабо освещенную дорогу, редкие встречные машины и ни одного населенного пункта. Анна спросила водителя, которого звали Густаву, правильно ли они едут и скоро ли будут на месте. Тот ответил ей что-то по-португальски. По интонации ведьма поняла, что, должно быть, он говорит, что все в порядке.
Между тем до концерта оставалось пятнадцать минут, и было не похоже, что они приближаются к «А-Эси-Пэ Арене». В этот момент автомобиль начал издавать какие-то странные звуки, и Густаву, произнеся ругательство, остановился на обочине. Анна попыталась узнать у него, что случилось с машиной, и была готова незаметно использовать магию, чтобы устранить неполадки. Однако из потока речи водителя ведьма разобрала слово «бензин», и это означало, что магия здесь не поможет.
Соплеменники Анны могли создавать вещества, предметы лишь из того, что было в их распоряжении на относительно небольшом расстоянии и то, если они знали, как тот или иной предмет устроен. Ведьма спросила Густаву, как далеко они находятся от «Арены», и тот, достав карту, быстро-быстро начал говорить. Затем он кому-то позвонил и после этого попытался Анне объяснить что-то. Девушка поняла, что они свернули не в том направлении, но он знает, где они находятся, и теперь ему придется ждать, когда приедет его брат с канистрой бензина. Что касается Анны, Густаву сказал, что денег с нее не возьмет и поможет поймать такси, которое доставит ее туда, куда нужно.
Судя по тому, как редко машины проезжали по этой дороге, девушка сомневалась в успехе этой затеи. К тому же времени до концерта оставалось мало. Тогда она решила уйти на безопасное расстояние от машины и, воспользовавшись навигатором в своем смартфоне, быстро долететь до «Арены».
К несчастью, выяснилось, что отсутствует связь со спутником, и даже позвонить кому-либо отсюда было непросто. Когда Анна потерпела неудачу с навигатором, она пыталась связаться с Францем, чтобы он из дома помог ей найти путь. Но секретарь три раза был недоступен, а когда в трубке все же раздавались длинные гудки, он не отвечал.
Неприятное чувство потери контроля над ситуацией захватило разум ведьмы. Каждую минуту она то пыталась включить навигатор, то звонила Венцелю, увы, безрезультатно. Сделав глубокий вдох, Анна села на бетонную плиту, стоящую на обочине, и велела себе успокоиться.
Ники
«А-Эси-Пэ Арена», рассчитанная на тридцать тысяч человек, к началу концерта была заполнена более чем на три четверти. Но Ники вопреки своей привычке не следил за этим. Анна должна была приехать пятнадцать минут назад, и все это время молодой человек набирал ее номер. Однако уже успевший ему надоесть голос вежливо сообщал, что вызываемый абонент вне сети.
Музыканты находились в помещении рядом со сценой и были готовы вот-вот предстать перед своими фанатами. Ники нервничал, и это было заметно всем окружающим. В очередной раз безуспешно попытавшись связаться с Анной, он попросил подождать еще пять минут. Давид Нуньес, директор компании, организующей концерты «Мистерии» в Бразилии, нахмурился, когда узнал, в чем причина задержки, тем не менее, не стал торопить музыкантов. Ники снова набрал номер девушки, и наконец она ответила.
– Анна, где ты? Что случилось?
– Не волнуйся, со мной все в порядке, – услышал Ники ее спокойный голос. – Но к началу концерта я не успею.
– Почему? Где ты находишься? – молодой человек повторил свой вопрос.
Анна коротко объяснила ему ситуацию, в которую попала.
– Я все понял, – в голове Ники быстро проносились мысли. – Подожди секунду, – сказал он и обратился к Давиду по-английски: – Мне нужен кто-нибудь, кто хорошо знает город.
– Зачем? Что случилось? – спросил Нуньес.
Прежде чем музыкант успел ответить, в разговор вступил помощник Давида Матеус Кордейру.
– Я знаю город. А что нужно?
– Поговори, пожалуйста, с водителем такси и выясни, где он находится, – тут же сказал Ники. Затем он попросил Анну дать телефон водителю. Через минуту Матеус вернул музыканту телефон и объяснил, что они свернули не там, где надо, но это место недалеко, приблизительно в десяти минутах езды от «Арены». Узнав у Кордейру, сможет ли он туда поехать, Ники снова связался с девушкой.
– Анна, пожалуйста, оставайся на месте. Я пришлю за тобой машину.
– Ники, не беспокойся. Я, правда, сумею сама добраться. Как только Франц…
– Анна, прошу тебя, – мягко, но настойчиво перебил ее молодой человек. – Ничего не предпринимай. Обещай мне подождать хотя бы десять минут.
– Хорошо, – сдалась девушка.
– Ну, теперь все в порядке, – сказал Нуньес, когда музыкант убрал телефон. – И пора начинать концерт.
– Ники, правда, пойдем, – проговорил Рольф, видя, что его друг не спешит на сцену. – Фэны ждут.