Голубь и морс

Глава 4

Лиза вздохнула, потянулась к замку своего чемоданчика…

– Постойте! Погодите-ка секунду! – Лиза вдруг поняла, что владеет не всеми исходными данными. – Трициклик меня побери! А пьет-то он что? Ест – понятно, кактусы ваши. А пьет? Кофе?

– Нет-нет, кофе мы ему не даем, он от него дичает, – объяснил Лакшман. – С возрастом начал слишком бурно реагировать на кофеин. Поим обыкновенной водой. Поилка автоматическая, вода обновляется раз в день.

Он указал на чашу с небольшим фонтанчиком, установленную у входа в денник.

– Ладусики, водой так водой, – согласилась Лиза. – Но вы же понимаете, что кто угодно может в нее плеснуть что угодно? Посмотрите, как близко к ограждению она стоит!

– Ну что вы, Елизавета Андреевна, – мирно улыбнулся индиец. – Я согласен, что даже Будда, если он из глины, не уцелеет, переходя реку вброд… Но кто же станет желать зла такому чудесному существу? У Афони нет недоброжелателей! Лично я связываю его болезнь с внутренними, отнюдь не внешними причинами. Легенда хочет остаться легендой. Единорог не может жить среди людей, его призывают обратно, в тот зачарованный мир, откуда он пришел.

– Фух, ну вы и загнули, товарищ Лакшман – а это, кстати, ваша фамилия или имя?

– Моя фамилия Сингх, – с некоторой обидой сообщил коллега. – В переводе с хинди – «лев». Лакшман – моё имя.

– В общем, товарищ Сингх, вы тут, конечно, нагнали папавериновых пупырышек, а я вам отвечу так: у вашего голубоглазого непарнокопытного приятеля, может, и нет врагов. Но кто вам сказал, что их нет у императрицы?

– Так-так-так, – сказал сзади знакомый голос. – Эту фразу я тоже занесу в протокол.

– Платон Арнольдыч! – Лиза подпрыгнула и тут же расплылась в неискренней улыбке. – А вы что здесь делаете?

– Слежу за тобой, – просто ответил Платон и скрестил руки на груди. – Жду, пока ты закончишь расследование.

Филипп Петрович на секунду оторвался от просмотра видео:

– Сударь, вы и сюда пожаловали? Что ж, ценю ваше служебное рвение, но будьте любезны не мешать коллеге при исполнении. Прошу вас подождать в сторонке.

Платон свел брови в одну каменную гряду и сделал несколько шагов к дальнему деннику, где подпер плечом бамбуковый столб и принялся буравить Лизу темными глазами.

Лиза повернулась к нему спиной и попыталась собралась с мыслями. Полная концентрация! Если прямо сейчас она раскроет дело, Семёрка наверняка тут же взлетит на верхнюю строчку Рейтинга, автоматически получит доступ к климатическому оружию, Аврора запустит дождь и свою программу телепортации – Лизе останется только увернуться от Платона и прыгнуть в стену воды. А там пусть Арнольдыч хоть сотню протоколов на неё составляет. Она для него уже будет недоступна. Как Бубликов из «Служебного романа».

Так на чём она остановилась?

– Да, товарищ Сингх, я думаю, это вполне реальный вариант: кто-то идет мимо стойла – и раз – подливает некую отраву единорогу в поилку. Даже если вы неотрывно находились в деннике, вы могли просто этого не заметить. Надеюсь, камеры видеонаблюдения этот момент запечатлели. Вспомните, проходил ли мимо Афони кто-нибудь подозрительный?

Из экрана под потолком, настроенного на «Всемогущий», раздался радостный писк Ангела:

– Вы не поверите, друзьяшки, кого я видел сегодня на территории школьного ипподрома! Джима Смита, бывшего бойфренда императрицы! Мне неловко об этом вспоминать, ведь Её Величество давно и счастливо замужем, и я первый готов признаться в безумной любви к Его Величеству Генри, но – вы помните, каким страстным был этот роман, Кейт плюс Джимми? Екатерина Николаевна даже подумывала отречься от престола ради того, чтобы стать менеджером его модельной карьеры! И чем всё закончилось, милые мои? Вы не можете не помнить этот драматичный разрыв, Джим бросил нашу обожаемую Государыню ради простой кухарки… Отмирающая профессия!.. И вы будете безмерно удивлены, когда узнаете, что Джим растерял весь свой лоск, изрядно оброс, милые друзьяшки, увы! И самое главное, работает теперь установщиком солнечных батарей – сами понимаете, какое это падение после фотосессий! Я, конечно же, подошел к нему, спросил, как настроение, он ответил: «Нот соу гуд, май бест френд Энджел, нот соу гуд…»

– Филипп Петрович! Вы слышали? – Лиза взволнованно посмотрела на шефа. – Экс-парень императрицы находится на территории школы? Я думаю, он мог прокрасться сюда и плеснуть что-нибудь вредное Афоне в поилку.

Шеф еще раз окинул взглядом стойло, увидел незащищенную чашу с водой, нахмурился и обратился к директору:

– Иннокентий Фёдорович, дорогой мой, господин Головастиков ничего не путает? Где-то здесь разгуливает бывший жених нашей Государыни?

– Хм, на крыше соседнего корпуса, где бассейн, действительно уже второй день устанавливают солнечные батареи… – растерянно кивнул Аненнский. – Однако я и не подозревал, что среди служащих компании-подрядчика есть господин Смит… Разумеется, если бы я знал, я бы ни в коем случае не допустил его сюда…

Филипп Петрович отстучал на Перстне кодовую дробь, потом поднес его к губам:

– Вниманию всех полицейских, дежурящих сегодня в Семьсот первой гимназии Санкт-Петербурга. Говорит шеф Седьмого отделения Личной Канцелярии Её Величества, Шевченко Филипп Петрович. Где-то на территории школы находится Джеймс Смит, бывший жених Государыни. Прошу немедленно разыскать, задержать и привести сюда ко мне, в конюшню. Денник единорога Афони. Благодарю.

На протяжении нескольких минут все напряженно ждали, с надеждой глядя на двойные двери конюшни. Одна только Аврора продолжала упорно отсматривать съемки камер видеонаблюдения.

Наконец из холла послышались громкие возгласы на английском:

– Какого черта? Какого черта вы делаете? Какого черта я сделал?

На пороге конюшни возник потрепанный жизнью красавец – опухшее лицо, небритый, неряшливый, но всё еще типичный мачо, с квадратной челюстью и длинными ногами. На глаза падали светлые грязные волосы. Лиза сразу поняла, почему русская принцесса в него без памяти влюбилась. Сейчас Джим был облачен в мятый комбинезон с надписью «Солнце – наша работа». Красавец пытался вырваться из крепкой хватки Макса, но всё безрезультатно.

– Категорически всех приветствую! – заявил Макс, подводя светловолосого мачо к Филиппу Петровичу. – Вот вам подарок из Америки. А премия мне положена за турбодоставку подозреваемого?

– Всё может быть, – довольно отозвался Филипп Петрович. – Благодарю вас, сударь.

– Аспартам вселенский, Макс! – обрадовалась Лиза.

– Богиня, – Макс отвесил изящный полупоклон, продолжая удерживать подозреваемого за плечо. – Вот, кажется, расстались совсем недавно, а раз – и судьба снова сводит нас вместе. Я бы на твоем месте задумался, Лизавета. – Он игриво ей подмигнул.

– Мистер Смит, я Филипп Петрович Шевченко, начальник Седьмого отделения Личной Канцелярии Её Величества, – сказал шеф, легко перейдя на хороший английский. – Вы Джеймс Смит? Хорошо. Не желаете ли признаться в совершении противоправных действий прямо сейчас, до начала допроса, сэр?

Лиза понимала английский с пятого на десятого, поэтому из всех ругательств, выданных Джимом, распознала только два самых неприличных.

– А от него пахнет еловым пивом, между прочим, – заметила она. – Спросите его, не подливал ли он часом единорогу елового пива? Симптомы Афониной болезни уж очень похожи на похмелье. Сама пару дней назад от того же страдала.

Филипп Петрович спросил и получил в ответ еще одну коллекцию изысканных американских ругательств.

К содержательной беседе присоединился Лакшман:

– Мистер Смит, если позволите, я бы дал вам совет на все времена: победи себя, и выиграешь тысячи битв…

Джим высказал индийцу всё, что он думал о непрошеных советах и людях, которые с этими советами лезут к безвинным установщикам солнечных батарей.

– Не хочу вас расстраивать, шеф, – вступила в разговор Аврора. – Но Джима вы напрасно прихватили. Нашли тоже кого слушать. Технически отсталого лузера. Лиззи «Веретено» не умеет активировать, вот и выискивает любые способы этого не делать, неужели непонятно? Короче, я всё видео отсмотрела. И с ипподрома, и заодно съемки камер с соседнего корпуса. Джим ни при чем. Он в конюшне не появлялся. Два два честно колбасился на крыше бассейна со своими батареями. Ну пивка принял, ну и что, это не преступление… по крайней мере, не в нашей компетенции. Так что, Макс, гейм овер. Премии тебе не будет. Сорри, дьюд, – обратилась она к Джиму.

Филипп Петрович рассыпался перед «глубокоуважаемым мистером Смитом» в извинениях, достойных посла Российской империи, ненароком чихнувшего на платье датской королевы, подарил ему купон на бесплатный кофе в «Омеле» и отпустил несчастного работягу восвояси.

– Но хоть кто-нибудь заходил в стойло к Афоне, помимо его хозяев? – с надеждой спросил шеф у Авроры.

Та отрицательно помотала головой. Странно было видеть официальную фуражку на фиолетовых прядях, из которых к тому же во все стороны торчали зеленые перья.

– Позвольте, – Филипп Петрович что-то вспомнил, – позвольте, сударыня, вы сказали, что Елизавета Андреевна до сих пор не умеет активировать «Веретено»?

– Как это не умею, – необыкновенно довольным голосом сказала Лиза, – если я только что его включила и даже уже взяла у Афони кровь для анализа?

Да, и это было чудо похлеще рождения единорога. Как только Лиза осознала, что Джим невиновен, она достала дурацкий анализатор и принялась вертеть его в руках, лихорадочно пытаясь восстановить в памяти, чему там учил ее Филипп Петрович. Потом наткнулась на огненный взгляд Платона – и внезапно вспомнила, какие именно манипуляции тот проделывал с «Веретеном» в самолете, когда нужно было брать кровь у другого Джима, кабана-пилота.

– Ну? Что показал анализ? – встревоженно спросил Лакшман, словно это и не он мгновение назад излучал спокойствие спящего Далай-ламы. Вероятно, судьба Афони ему все-таки была небезразлична. – Какие цифры?

– Осталась пара секунд, сейчас всё узнаем, – небрежно отозвалась Лиза, всем своим видом показывая, что работа с мудреным ветеринарным гаджетом была для нее делом обыденным и привычным.

Как и в прошлый раз, «Веретено» заверещало на всю округу. Афоня, в отличие от невозмутимого хряка Джима, ужасно испугался истошного писка и отпрянул к дальней стене денника. Анализатор между тем выдал на бамбуковую перегородку яркий пучок света, немедленно превратившийся в таблицу с результатами анализа крови.

– Эээ… – протянула Лиза. – Всем видно? Что-то я не пойму. Цифры пляшут, словно наглотались стимуляторов. Сумасшествие какое-то. Бред папавериновый. Слушайте, товарищи, а бывает, что «Веретено» ошибается?

– Не бывает, – отрезала Аврора.

Лакшман прикоснулся темными пальцами к светящимся строчкам.

– Нет-нет, сударыня, всё в порядке, показатели в норме. У Афони состав крови с рождения уникальный. Его цифры никогда не соответствовали никаким нормам, ни лошадиным, ни носорожьим. Я вам потом предоставлю все исследования… Меня смущает здесь только одно – кальций. Сто двадцать семь миллиграммов на сто миллилитров! Трехкратное превышение его личной нормы!

– Гиперкальциемия? А знаете, товарищ Сингх, симптомы и правда один в один, – согласилась Лиза. – Кальций забивает Афоне сосуды, будто извести в вены насыпали. Конечно, ему даже дышать тяжело, удивительно, как он еще на ногах-то держится.

– Теперь мы знаем, что с ним, господа, – подвел итог Филипп Петрович. – Но по-прежнему не знаем, почему.

– И кто в этом виноват! – добавил Иван.