Эффект Врат

Глава 3. Позиция Ирбуга

город Сумрат, Госка

за 7 часов до убийства

Вождь Шой явился на заседание первым. Он вошёл в просторную светлую комнату и остановился у панорамного окна во всю стену. Впереди простирались бескрайние голубые снега, слева и справа стояли круглые здания, точно такие, в каком он сейчас находился. Шой приложил ладонь к стеклу, лёгкий холодок пробежал по пальцам. Он закрыл глаза и постарался представить, каким видят город птицы.

Наверняка, если забраться повыше, белые купола крыш превратятся в огромные пузыри на поверхности голубого моря, а тоннели между ними станут похожими на прозрачные водоросли, соединяющие дома не только по эту сторону океана, но и те, что лежат на другом континенте. Если бы на Миване был хотя бы один такой тоннель, если бы его сородичи могли добраться до неведомых земель и спастись от проклятого серого снега… Но где эти земли? Существуют ли они? Шой не переставал верить. Он не желал даже думать об обратном. Он должен найти эти земли, но для этого ему потребуется помощь других рас.

Шой отвернулся от окна и оглядел комнату. Казалось, она была сделана из толстого непрозрачного льда. Потолок возвышался над головой светло-серым куполом, плавно перетекал в округлые стены и заканчивался гладким полом. В центре по кругу стояли пять кресел, будто пять цветков с белыми сидушками-серединками и черными лепестками. Один лепесток образовывал спинку, два других – подставки для ног, ещё два – подлокотники. Больше в комнате ничего не было.

Раздался резкий звук, и в одной из стен образовалось ровное прямоугольное отверстие. В комнату вошло высокое худое существо, покрытое плотным серо-голубым мехом. Оно не спеша приблизилось к чёрно-белым креслам.

– Здра-а-авствуйте! – пропело существо на общем, растягивая углы тонкого рта в улыбке.

Следуя правилам межпланетного этикета, Шой кивнул и обнажил в оскале мелкие зубы. Потом, как того требовали обычаи Миваны, посмотрел существу в огромные ярко-зелёные глаза, мысленно досчитал до трёх и отвел взгляд. Существо постояло пару секунд, затем обошло одно из кресел и опустилось на белую сидушку. Оно плавно вытянуло правую ногу, устраивая её на черной подставке, проделало ту же процедуру с левой. Поочередно разложило тонкие руки на подлокотниках и оперлось о высокую спинку. Все его движения были невероятно медлительными, что одновременно и раздражало, и завораживало.

– Меня зову-у-ут Гуро́-о-оу, – протянуло существо.

Но Шой и без того догадался, что перед ним Гуро́у Гу, представляющий на саммите Госку.

– Вождь Шой, – пробасил он, старательно отводя глаза.

На Миване считалось оскорбительным разглядывать собеседника. А оскорблять госковчанина Шой не хотел. Но любопытство оказалось сильнее правил приличия, поэтому тайком он всё-таки посматривал на Гуроу.

Тот был худым, нескладным, с длинными тонкими пальцами, которые поглаживали подлокотники кресла. Тело госковчанина покрывал плотный серо-голубой мех, оставляя свободными лицо и ладони. От макушки до правого уха свисала фиолетовая прядь волос. На лбу поблескивала тонкая металлическая полоска. Шой знал, что эта полоска создает экран, защищающий глаза Гуроу от солнечного света. А ещё госковчане использовали её, чтобы двигать мебель, открывать двери и общаться друг с другом. Как это происходит, Шой не понимал, да не было ему дела до инопланетных технологий. Слишком многое зависело от исхода этого саммита.

«Как только боги могли сотворить такое уродливое создание?» – думал он, продолжая украдкой поглядывать на Гуроу. В последнее время Шой всё чаще возвращался к мысли, что на других планетах должны владычествовать вовсе не миванские боги. Как иначе объяснить столь колоссальные различия между представителями разных рас?

Взять хотя бы глаза. У него они маленькие, близко посаженные, практически скрытые выдающимся вперед лбом и широкими коричневыми бровями. Глаза же госковчанина большие ярко-зеленые, углом расходящиеся к вискам, а брови и ресницы отсутствуют вовсе. Далее нос. У Шойя широкий с крупными ноздрями, у Гуроу – тонкая переносица с двумя маленькими дырочками. А рост! На Миване Шой считался чуть ли не великаном: крепкий, плотный, с длинными коричневыми волосами, закрывающими голову, шею, переходящими в усы и густую бороду. Но поставь его рядом с Гуроу, макушка Шойя едва ли достанет госковчанину до груди.

Собираясь на заседание саммита, он надел свой лучший наряд: штаны из кожи то́хела и рубаху, которую его жена Ги́я сшила из серых ниток ка́буи. К тканевому поясу крепилась металлическая треугольная пряжка – признак вождя. Гуроу же надел чёрный костюм, плотно облегающий тощее тело, оставляя свободными руки и голени. Шой не обратил бы на этот костюм внимания, если бы не знал, что на Госке чёрная одежда считается вызывающей и даже неприличной. Интересно, что именно Гуроу пытался сказать, выбрав такой наряд?

Снова раздался резкий звук, и в комнату вошла еще одна ошибка богов – толстый розовокожий ирбужец в просторной оранжевой рубахе и зеленых штанах. Он широко улыбнулся и с довольным видом произнес:

– Привет, коллеги! Я вижу, практически все в сборе? Ждем только Серхата?

Шойю было нелегко воспринять сразу так много слов на общем, он учтиво посмотрел ирбужцу в глаза, досчитал до трёх и перевел взгляд на окно. Его злило, что Сибилла до сих пор не явилась. А если кто-то из этих уродов решит с ним заговорить? Как он разберёт, что им нужно?

И в третий раз дверь издала пронзительный звук. Шой обернулся. В комнату вошел темноволосый землянин. Серхат Каплан, не иначе. Он учтиво склонил голову и направился к креслам. Шой посмотрел землянину в глаза, а в комнату тем временем прошмыгнула Сибилла.

Сегодня девчонка надела зауженные к голени штаны, на которых были изображены причудливые звери с длинными носами и ушами размером с пол-головы и рубашку из легкой ткани ослепительного белого цвета. Сибилла высоко завязала концы рубашки, хотя Шой неоднократно говорил ей, что глупо выставлять напоказ болезненную худобу и отсутствие жира. Такой плоский живот разумнее было бы прятать под одеждой. Хотя и это вряд ли сделало бы девчонку симпатичной. Возможно, по земным меркам она считалась привлекательной, но по меркам Миваны Сибилла была на редкость уродлива. Худая, высокая, лицо гладкое, ни единого волоска, глаза огромные, тёмные, а губы до отвращения красные. Украшали девчонку разве что пышные черные волосы, которые она по глупости вечно собирала в хвост. И, конечно, слегка искривленная переносица, что говорило о её умении постоять за себя.

Инопланетные уродцы расположились в чёрно-белых креслах. Госковчанин продолжал поглаживать пальцами подлокотник. Серхат сел рядом, закинув ногу на ногу, слева устроился ирбужец, а около него – Сибилла. Шой знал, что стоит занять кресло, и старая травма напомнит о себе тупой болью. Но дольше оставаться на ногах было неприлично.

Он стиснул зубы и сел. Боль не заставила себя долго ждать. Поясница заныла, горячая волна прокатилась по позвоночнику и сжала в тиски основание шеи. Шой наклонился вперед, и боль ослабила хватку, но полностью отступать не входило в её планы.

– Дава-а-а-йте начинать? – пропел госковчанин.

Сибилла негромко повторила фразу на миванском. Шой бросил на неё недовольный взгляд: уж такие простые слова он был в состоянии понять. Девчонка опустила глаза и принялась перебирать многочисленные фенечки на запястье. Зелёные камушки стукнули друг о друга раз, другой… и мысли Шойя унеслись прочь из комнаты к другому, точно такому же браслету…

Он вспомнил, как стоя у Врат, прощался с родными. Гия держала дочь на руках, а та улыбалась, заставляя сердце Шойя сжиматься. Он не переставал молить богов о пощаде, просил позволить дочери покинуть умирающую планету, но боги были непреклонны. Сибилла надела на ручонку Иву́й крошечный браслетик. «Это талисман, – прошептала она. – Теперь ни одно несчастье не посмеет тебя коснуться». Ивуй принялась разглядывать зеленые камушки, а Шой послал богам новую молитву. Он просил, чтобы слова Сибиллы оказались правдой, просил уберечь дочь от проклятого серого снега…

– Пе-е-ервым по жребию выступа-а-ает Мирелк, – певучий голос Гуроу вернул Шойя на заседание межпланетного саммита. – Потом Серха-а-а-т, вождь Шой и в заключение я. Вы-ы-ы-слушаем точку зрения каждого, обсудим и обязаа-а-а-тельно найдем решение.

Шой сжал кулаки. Единственным решением, которое устроит его, будет разведывательная экспедиция.

Мирелк Тавер поднялся с кресла и подошел к панорамному окну.

– Четыреста лет, – проговорил он негромко, – четыреста лет мы ходим Вратами. Мы знаем, на что способны Создатели, и никто, поверьте, никто на Ирбуге не сомневается: Врата никогда не появляются просто так.

Боль в спине усилилась. Шой поерзал, пытаясь занять положение поудобней. Он бы с удовольствием променял мягкую сидушку на плотный мешок, набитый стеблями ка́буи. Но приходилось терпеть.

– Ты можешь встать, – прошептала Сибилла. – Никто не сочтет это неуважением.

Шой не удостоил девчонку взглядом. Ему было плевать, сочтет кто-то его поведение неуважительным или нет. Но он бы никогда не позволил себе малейшее проявление слабости.

– Мы редко делимся этой историей, – Сибилла продолжала переводить речь Мирелка. – Но сегодня я бы хотел рассказать, почему Ирбуг выступает против переселения беженцев на Коц-Црой, и почему мы против разведывательной экспедиции.

На миг Шой забыл о боли. Позицию ирбужцев знали все, но еще ни разу розовокожие уродцы не объясняли, почему не желают менять собственную точку зрения.

– Наша цивилизация зародилась вовсе не на той планете, которую сегодня ирбужцы называют домом, – Сибилла тараторила вслед за Мирелком, то и дело щелкая зелёными камушками. – Мы заселили Ирбуг четыреста лет назад, а до этого нашим домом был Торнор.

Шой заметил, как землянин Серхат изумленно вздернул брови. Сибилла округлила глаза, да вождь и сам не ожидал такого поворота. Только госковчанин Гуроу со скучающим видом расчесывал пальцами фиолетовую прядь.

– Это правда. – Мирелк по-прежнему стоял у окна и смотрел на присутствующих грустным взглядом. – Еще тысячу лет назад мои предки жили на Торноре. Наша цивилизация достигла небывалых высот. Если вы были на Торноре, то знаете, что я имею в виду. Высоченные здания, летательные аппараты, высокоразвитая медицина и всевозможные роботы. Беда в том, что торнорцы не остановились на достигнутом. Однажды они изобрели искусственный разум, наделили машину возможностью мыслить и развиваться.

Шой совсем запутался. Он перестал понимать суть, когда Сибилла принялась использовать не существующие в миванском слова: аппараты, роботы, искусственный разум. Спина снова заныла. Шой стиснул зубы, изо всех сил стараясь сосредоточиться на речи ирбужца.

– Мои предки наделили машину стремлением улучшать жизнь разумных обитателей, но не позаботились о том, чтобы искусственный разум опекал цивилизацию в целом. Он развивался, принимал на себя всё больше забот, конструировал новых роботов. Вскоре они полностью заменили ручной труд. А чуть позже искусственный разум вытеснил труд умственный. Торнорцам не нужно было больше работать, жизнь превратилась в сплошной праздник, вот только праздность редко приводит к развитию. Цивилизация Торнора медленно деградировала. Дети отказывались учиться. Взрослые наслаждались райской жизнью и всё реже заводили семьи. Рождаемость катастрофически падала. Кто-то бежал в отдаленные части планеты, пытаясь спастись от вездесущего искусственного разума. Но их дети неизбежно возвращались назад к безоблачной, райской жизни.

Мирелк снова сел в кресло и внимательно посмотрел на Шойя:

– Цивилизация моих предков тоже была обречена. Спасение пришло внезапно. На Торноре появились Врата.

Шой не поднял глаз. Он разглядывал пол и изо всех сил сдерживал ярость. Половина из того, что сказал ирбужец, оказалась непонятной, но суть последнего высказывания была ясна. Как смеет этот розовокожий урод сравнивать историю своей расы с тем ужасом, что творится на Миване?! Он сам твердит, что его предки наслаждались безоблачной жизнью, тогда как ежедневно сотни миванцев гибнут от голода и задыхаются из-за проклятого серого снега!

Ирбужец продолжал смотреть на него:

– Это сейчас Врата с Торнора ведут практически в любую точку сети, тогда же их было всего пять и все они вели на одну планету. Эта планета и стала для моих предков новым домом.

Повисла тишина. Мирелк откинулся на спинку кресла и задумчиво изучал потолок, землянин сжимал и разжимал пальцы, а госковчанин улыбался беззубым ртом, продолжая расчесывать фиолетовую прядь.

– Поймите, – снова заговорил ирбужец. – Мы не знаем, кто такие Создатели. Но, уверен, никто не станет спорить, что они намного более развиты, чем все мы. Создатели всегда и всё просчитывают заранее. Врата никогда не появляются без причины. Так было с Торнором. Так случилось и с Миваной. Если бы существовал хоть малейший шанс на успех разведывательной экспедиции, Создатели дали бы нам знать. Но вместо этого за три года до катастрофы они открывают на Миване одни-единственные Врата. Разве вы не видите связи? Создатели повторяют торнорский сценарий. Они указывают нам на планету, которой суждено стать для миванцев новым домом. – Мирелк поймал пристальный взгляд Серхата и, не отводя глаз, уверенно заявил: – Новым домом для миванцев должна стать Земля.

Глава 4. Смертоносные ягоды кирпи

Кресла в этом самолете были гораздо комфортнее: мягкие, широкие, с откидывающейся спинкой. Расэк сидел у прохода и наблюдал за снующими туда-сюда стюардессами. Они едва успевали выполнять капризы пассажиров, разнося по салону напитки и пледы. Обед оказался на удивление вкусным. Расэк был почти доволен, почти…

Ему не давало покоя, что госковчане вызвали для допроса Алису. В аэропорту она успела шепнуть: «Не думаю, что стоит волноваться. Скорее всего это всего лишь формальность». Но Расэк так не считал. В отличие от людей, ирбужцам довольно часто приходилось иметь дело с мохнатой расой, и он не понаслышке знал, насколько госковчане неторопливы. Однако в случае с Алисой они почему-то проявили удивительную прыть: быстренько прошли через все круги бюрократического ада и отправили запрос на Землю. Причина у такой спешки могла быть только одна: госковчане выяснили что-то очень важное…

Расэк поудобнее устроился в кресле и постарался сосредоточиться на личности жертвы. Мирелк Тавер был ярым сторонником теории «Создатели никогда и ничего не делают просто так». Как и большинство ирбужцев, он считал разведывательную экспедицию не только рискованной, но и бесполезной.

Перебросить технику через Врата было не так-то просто: бездушная арка пропускала лишь разумных и то, что они брали с собой. Даже с громоздкими чемоданами порой возникали проблемы. Нередко кто-нибудь выходил из Врат и обнаруживал, что личные вещи остались на другой планете. Но в таком тщательном контроле были и свои плюсы. Инородная арка не пропускала вирусы и бактерии, способные навредить другим расам.

В общем, чтобы доставить технику на Мивану, пришлось бы здорово потрудиться: сначала пронести её по частям, а потом собирать на месте. Та ещё задачка! Особенно учитывая, что всё вокруг покрывал вулканический пепел.

Семьдесят дней назад на Миване произошло извержение супервулкана. Потоки лавы выжигали землю, снося на своем пути дома, деревья, убивая миллионы разумных. В воздухе летали хлопья пепла, растения гибли из-за недостатка света, животные – от голода. Наступила вулканическая зима.

Планета медленно умирала, и выжившие миванцы отважились вопреки воле богов броситься к спасительной арке, ведущей в мир неведомых демонов. Тогда они ещё не знали, что Врата пропускают лишь тех, кто осознаёт суть перехода. Иначе животные беспрепятственно перемещались бы с планеты на планету, а заблудившиеся в потёмках путники могли случайно оказаться в совершенно незнакомых мирах. Простое правило, в какой-то мере даже логичное, но и в самой железной логике обязательно отыщется изъян. В случае с Миваной таким изъяном стали дети.

Женщины с младенцами на руках не могли покинуть планету. Врата отказывались пускать малышей, не способных осознать суть перехода. Отчаявшимся родителям приходилось либо брести сквозь горы вулканического пепла, либо ютиться у Врат, ожидая подмоги от прочих рас. И пока женщины и дети выживали за счет гуманитарной помощи, ежедневно поставляемой с Земли, ирбужцы твердили о воле Создателей и называли обреченных на смерть «неизбежными жертвами».

Расэк терпеть не мог подобные разговоры, его злило, что ирбужцы прикрываются всемогуществом высшей расы. Он по личному опыту знал, как обстоят дела по ту сторону идеального мира, видел, каково приходится тем, кто не вписался во «всеобъемлющий план Создателей». Так было с Торнором, так, судя по всему, будет и с Миваной.

Поэтому версия Николая Петровича казалась вполне логичной. Землянин считал, что лучшим кандидатом в убийцы является миванский вождь. Расэк не мог не признать, что земной шпион выбрал отличного подозреваемого.

Во-первых, после саммита Шойя видели выходящим из комнаты жертвы. А во-вторых, любой разумный впал бы в ярость, слушая рассуждения о воле Создателей, когда его собственные жена и дочь оставались на Миване. Выходит, у Шойя были и мотив, и возможность. Вот только в эту картину никак не вписывался яд.

Миванцы считались агрессивной расой. Убийство для них было лишь частью повседневной жизни, способом отстоять собственную точку зрения. Как верно заметила Алиса: «Они сначала убивают, а потом думают. Или не думают вовсе». Да и кто в порыве ярости будет использовать яд? Шой скорее бы силой запихал его Мирелку в глотку, но подливать что-то в лекарство – это уж совсем не по-мивански…

Рассуждения Расэка прервал раскатистый храп. Он неприязненно покосился на кресло у окна, где, запрокинув голову, спал Николай Петрович. Алиса сидела рядом и с закрытыми глазами слушала музыку. Из её наушников доносились резкие звуки и неразборчивые слова. Расэк аккуратно коснулся плеча девушки. Она вздрогнула, открыла глаза и вопросительно вздернула брови.

– Соскучился?

Расэк хмыкнул:

– Разумеется. Не хочешь поболтать?

Алиса стянула наушники.

– Хочу, наверное. Но честно, детектив, я уже чёртову кучу раз прокручивала всё это в голове. Не представляю, что ещё тебе рассказать.

Расэк улыбнулся. Алиса ответила на вопрос ещё до того, как он успел его озвучить. Ему всегда нравилось, что она понимает его с полуслова.

– Просто постарайся вспомнить каждую мело́чь. Может, ты заметила кого-то рядом с комнатой?

Алиса покачала головой:

– Ни рядом с комнатой, ни внутри. Там был только Мирелк. Сидел среди кучи бумаг, рисовал какие-то окружности и точки. Сейчас… – Девушка наклонилась к лежащему в ногах рюкзаку. Пошарила внутри и вытащила блокнот с ручкой. – У него в комнате была целая свалка рисунков.

Она поводила ручкой в блокноте и продемонстрировала свои художества: жирная точка, окруженная пунктирной линией.

Расэк посмотрел на рисунок:

– Не представляю, что это может быть…

Алиса пожала плечами:

– Ты у нас детектив… – она вернула блокнот в рюкзак.

Расэк подумал пару секунд и перешёл к следующему вопросу:

– Как он себя вел? Может, был расстроен или напуган?

Алиса наморщила лоб:

– Знаешь, я думаю, он был взволнован. Сначала так обрадовался, когда я пришла, бормотал «спасибо», «вы так вовремя». А потом принялся листать отчёт и, похоже, даже не заметил, как я ушла.

Расэк запустил ладонь в волосы.

– Хотел бы я знать, что там было…

Алиса удивленно посмотрела на него, а затем улыбнулась, сунула руку в карман и достала продолговатый черный предмет, в котором Расэк узнал земной телефон.

– Урок на будущее, детектив: иногда чертовски полезно иметь среди друзей курьера.

Расэк завороженно наблюдал, как она водит пальцем по экрану.

– Только не говори, что отчёт всё это время был у тебя.

Алиса хмыкнула и протянула ему устройство. Расэк взглянул на экран.

– Комета 2P/Encke, – прочитал он. – Пе́риод обращения 3,3 года, дата открытия 1786 год… Откуда он у тебя?

– В смысле откуда? Мне прислали файл, сказали распечатать и отнести на Симор. Скажи спасибо, что я не успела его удалить.

– Спасибо! – Расэк и в самом деле был ей благодарен.

Его коллеги ещё два дня назад запросили у землян копию отчета, но люди не очень-то торопились помогать. Он принялся читать дальше. Документ пестрел графиками, формулами и незнакомыми словами. Эксцентриситет, перигелий, афелий… Расэк водил пальцем по экрану, совершенно не понимая, о чём идёт речь. Он запустил ладонь в волосы, оторвал взгляд от устройства и только теперь увидел, что за ним пристально наблюдает земной шпион.

– Земля ведет себя крайне недружелюбно, – заметил Расэк. – Вы знали, что мне нужен этот отчет, но почему-то не сказали, что он есть у Алисы.

Николай Петрович поправил галстук, стянул пиджак, пристроил его на крючке, встроенном в спинку впереди стоящего кресла, и только после этого ответил:

– Почему же недружелюбно? Мои коллеги направили отчет на Ирбуг. Буквально за пару часов до того, как мы сели в самолёт.

– Разумеется, – проворчал Расэк. – Очень мило с вашей стороны.

– Не сердись на него, детектив, – ехидным голосом заметила Алиса. – Похоже, он и сам в шоке. Скажи, Николай, твои коллеги небось замучились слать запросы в НАСА? И почему никто не подумал попросить отчёт у меня?

Николай Петрович растянул губы в улыбке:

– А зачем просить? Куда проще было взломать твой аккаунт.

Алиса опешила. Расэк впервые видел, как она не может подобрать слова.

– Ты же шутишь, да? – наконец прошептала девушка.

Землянин пожал плечами:

– Как знать…

Алиса скрестила руки на груди и откинулась на спинку кресла. Расэк дипломатично отвёл глаза и снова принялся листать отчет. «А этот землянин совсем не прост, – подумал он. – Надо же, сумел обойти Алису в словесной перепалке».

В отчете по-прежнему мелькали формулы и незнакомые слова. Прочитав его три раза, он сумел лишь понять, что речь идет о кометах и их траекториях. Где-то в этом файле мог скрываться мотив убийства. Расэк не представлял, как смерть ирбужского дипломата связана с земными кометами, но для чего-то же этот отчёт понадобился убийце? По крайней мере на месте преступления его не нашли…

– Что скажешь, детектив? – прервала его размышления Алиса. – Прочитал что-нибудь интересное?

Расэк задумчиво взлохматил волосы.

– Да не особо… У нас есть жертва, орудие убийства и этот отчёт. Но я пока не вижу мотива…

– С чего думаешь начать? Осмотрим место преступления?

Расэк изумленно вскинул брови, а Алиса заговорщически подмигнула:

– Ты же помнишь, что мы отлично работаем в паре?

– Не в этот раз. Дело слишком серьезное. – Он притворился, что не видит её недовольного взгляда и добавил: – Всё верно, для начала стоит осмотреть место преступления. А потом, разумеется, выяснить, у кого могли быть ягоды ки́рпи.

– Ягоды кирпи? При чём тут они?

– Их соком отра́вили Мирелка, я думал ты в курсе. Эти ягоды растут на Коц-Црое, но их не сложно…

Расэк осекся. Алиса смотрела на него так, будто он сообщил, что их самолет потерял оба двигателя, и они вот-вот разобьются.

– Ты чего?

Девушка повернулась к земному шпиону:

– Т-ты знал?

Расэк насторожился: он не мог не заметить, что голос Алисы дрогнул.

– Знал, – спокойно ответил Николай Петрович.

Алиса вскочила.

– Куда ты собралась?

Землянин тоже попытался встать, но его остановил ремень безопасности. Чертыхнувшись, Николай Петрович принялся расстегивать пряжку.

– В туалет, – прошипела девушка. – Можно?

– Можно, – буркнул земной шпион, не переставая сверлить её взглядом.

Она повернулась к Расэку:

– Детектив, пропусти меня, пожалуйста.

– Разумеется. – Расэк встал и вышел в проход. – Так что случилось?

Алиса растерянно посмотрела на него и принялась протискиваться мимо кресел. Расэк заметил, что пальцы девушки подрагивают. Он поймал её ладонь.

– Эй, ты в порядке?

Алиса моргнула, сжала его пальцы и, не говоря ни слова, двинулась к туалетам. Расэк проводил её глазами, а потом пристально посмотрел на земного шпиона.

– В чём дело?

Николай Петрович выдержал взгляд.

– Видимо, укачало, – с напускной небрежностью бросил он. – Бывает…

Расэк хмыкнул и вернулся в кресло.

– У неё не было этих ягод, – он сказал это скорее для себя, чем для земного шпиона.

Но Николай Петрович не преминул ответить:

– Не было.

«Почему же тогда новость о них так её взволновала?» – этот вопрос Расэк не стал произносить вслух. Он принялся лихорадочно перебирать все известные факты.

Госковчане сканировали всё, что проносилось Вратами, и хранили эту информацию в своих бесконечно огромных базах данных. Они прислали на Ирбуг список имен тех, кто контактировал с Мирелком. А потом добавили к нему информацию о личных вещах каждого. Расэк читал эти записи и знал, что Алиса не проносила ягоды Вратами. Однако… она могла раздобыть их на Госке…

Он постарался припомнить все перемещения девушки. Алиса была в здании Перехода, потом направилась в восемнадцатый сектор. Там забрала посылку у земного дипломата Серхата Каплан, затем отдала отчет Мирелку и вернулась к Вратам. Если предположить, что у неё был сообщник… «Стоп! – Расэк мысленно прервал сам себя. – Можно подозревать кого угодно, только не Алису». Он вспомнил выражение её лица, когда она услышала про ягоды кирпи. Такую растерянность не так-то просто изобразить. Да и ко всему прочему речь шла об Алисе! Она же совершенно не умела врать. Во время их первой встречи Расэку хватило одного взгляда, чтобы понять: она что-то скрывает. Он улыбнулся, вспомнив, как застукал её рядом с квартирой важного свидетеля, а потом усадил в машину и велел рассказывать правду…

«Сосредоточься!» – Расэк помотал головой, заставляя себя вернуться к ягодам кирпи. Произрастали эти ягодки на Коц-Црое – удивительной планете, Врата на которую появились на Госке два года назад. Госковчане полюбили Коц-Црой с первого шага. Низкие облака надежно скрывали солнце, дожди лили большую часть года, да к тому же постоянно дули сильные ветра, – такое могло понравиться только не приспособленной к яркому свету расе. Не обнаружив на Коц-Црое разумных обитателей, госковчане принялись обживать планету. Они строили дома и дороги, растили урожай. В общем, всё было отлично, пока на Миване не случилось извержение супервулкана, и люди не предложили отдать беженцам Коц-Црой.

Почему бы и нет? Планета необитаема, госковчане вполне могли потесниться. Но мохнатой расе эта идея не понравилась. Начались дипломатические встречи, переговоры, политические интриги и публичные выступления. В конце концов представители четырех наиболее заинтересованных рас собрались на межпланетный саммит. А после первого заседания Мирелка Тавер отравили ягодами, произрастающими на Коц-Црое…

– Детект-и-и-и-в! – кто-то потряс Расэка за плечо.

Он встрепенулся и поднял голову.

– Пропустишь меня? – на него сверху вниз смотрела Алиса.

– Разумеется! – Расэк подскочил.

Девушка выглядела гораздо лучше. Даже в глазах появились знакомые решительные искорки.

– Через десять минут начинаем снижаться, – сказала она, протискиваясь в кресло.

Николай Петрович встретил её подозрительным взглядом:

– Всё в порядке?

– Лучше не бывает, – сквозь зубы процедила Алиса.

Расэк вернулся в кресло.

– Расскажешь, что случилось?

– Расскажу.

– Алиса… – начал было Николай Петрович, но девушка сделала вид, что не слышит.

– В посылке, что я забрала у Серхата, были эти ягоды, детектив. Я приперлась в комнату Мирелка с чертовыми ягодами кирпи!