Святый Ангеле Божий

Все формы психических болезней есть проявление людьми тактики устрашия при характерных от зомбирования мутациях.

Алан встал, чтобы отдохнуть рядом с фонарём и, что в Москве нормально, кто-то решил на его фоне самоутвердиться. Мужчина был брюнетом с карими глазами: красная толстовка, джинсы и печальное лицо в превосходстве его собственных страданий относительно изнеженного общества без проблем. Алан почувствовал, что немного уже сводит ногу, чтобы он не мог эффективно защититься, значит он планирует физическое насилие.

– Слышь, борзой, ты откуда? – спросил мужчина.

Алан не мог скрыть любопытства:

– Местный, а что требуется?

– Побить тебя хочу просто за твою наглую рожу.

– Много денег? – спросил Алан.

– А ты проницательный, – посмеялся мужчина.

– Для кого собираешь? – смеялся над ним открыто Алан.

Он покраснел и начал удар с ноги, но Алан уже знал почему он именно с ноги начал удар и просто по ноге ему с бока уворота и врезал с небольшой силой. Мужчина от дикой агонии сразу издал писк, так как это оказалось больнее, чем ему бы отбили яйца.

– Ну пожалуйста, – упрашивал Алан, – ну скажи мне для кого собираешь.

– Они мне официальное ФИО не говорят. Там только представители известной организации международного уровня. Да и соберу ли. Это просто моя мечта, – ответил мужчина, – я хотел получить право для полёта на Марс по ограниченной программе, так как мне отправили об этом хотя бы информацию.

– А что там будешь делать? – глумился Алан.

– Я там буду жить и отдыхать, – ответил мужчина.

– Ты умираешь, если ты не был в курсе, – прокомментировал его ответ Алан.

Мужчина ответил с лёгкой слезой:

– Я знаю это. Однако эти обещания, что бо погибнет явно не сбываются. Я-то умру, но кто жить сможет теперь?

– Ты просто ошибся, предав причину общей тяжбы Бо. Следует даже в твоей ситуации опираться на любой прах и пепел, какой тобой отыщется, а не драться на людей лезть, – объяснил Алан, – это и правильно и не очень, так как другой бы тебе сломал бы ногу, которая итак явно не в порядке. Лучше бы поспрашивал у людей с похожими травмами, как минимум.

– А если они неверно считают? – спросил в отчаянии мужчина.

– Они не могут считать неверно, – объяснил Алан, – тебе их совет может догматично, как они сказали не подойти, но не стоит исключать сам вариант. Любой в любой момент также. Как ты, может просто даже умереть, а не повредить, износить ногу.

– Я был спортсменом вчера, понимаешь? – плакал мужчина, – а из-за ноги я больше не спортсмен. Я никому из людей, с которыми столько пережил, теперь не нужен.

– Известная проблема, – согласился Алан, – им некогда просто. Им нужно в общении деньги обязательно. Люди теперь считают без денег и на них таких расходов общение вообще несуществующим и пустым, так как жаждут новое достигать не для себя, а для Бо. Знающие правду ждут смерти Бо, чтобы остальные взыскали с Царства Божия новое в превосходстве вражды. Это переросло в то, что они вообще людей толпой съедают для Бо и получают оттуда Судьбы и награды, как благословение, что составляет в целом мутационность в сторону для Бо секс-игрушек. Радуйся, что ты очухался и всё. Им не доказать, пока не попробуют оттуда отношение к ним на вкус при мнении о том со стороны. Им не охота рисковать и искать правду вокруг, а то давно бы поняли и сами. Это приятно так трахаться в какой-то дряни по циклу и существовать в ожидании блаженного Рая, «того света». Им сделали сказку их отчаяния в сломе их свободы, которая им показана даже просто для того, чтобы они поверили, что именно так есть. Так алхимические наркотики и делают – запись потенциала развития законов физики, стихии и т. д. Это при распаде в реальность несомненно бы им помогло осуществить сказку, но они не дают даже того. Они ждут от Бога это в будущем, а их функции позволяют вообще попуск проявления.

– Всё, я не буду больше! – закричал мужчина и быстро ушёл.

Алан же остался стоять возле фонаря, размышляя о том, в какую сторону отправиться дальше гулять. А что смотреть вокруг? Дома, полные историй смертей, искалеченных описанным людей и больше ничего нового и нет. Дома новые, но столь старые. Столь это обыденно. Страшно до ужаса, но он решил напрячься и просто посмотреть дальше на происходящее вокруг, так как вопрос был задан.

Так он до утра в печали и гулял, дойдя прям до работы, где отработал все положенные в этот день часы, вообще не ложась спать. Время беспощадно повторяло одно и то же каждый день. По-разному, но постоянно и одинаково. Алан это всегда считал хорошим знаком. Значит относительно хотя бы это спокойно и стабильно. В конце рабочего дня, Алан понял ответ на свой вопрос. Они продолжат собирать богатство прямо до прилёта Богов, а Боги прилетают всегда на тринадцатом пороке или грехе. Разница лишь в степени исполнения. Если при пороке Боги могут не победить и не достичь цели поражения, то при грехе у них всё по плану.

Кредитная система России продолжала работать и всякого должника по системе забоя убивали доведением до суицида за кредит, забирая потом имущество и недвижимость в погашение долгов. Эти системы работали в России вполне официально и можно было за деньги пойти и договориться определённо отмеченного забить, чтобы при определённом статусе остаться неприкосновенным. В сравнении с неприкосновенностью определённого статуса политическая была временной привилегией. Никто не задумывался почему это так соблюдается людьми, что друг относительно друга совершают страшнейшие убийства.

Алан прошёл мимо белой многоэтажки в Москве, рассуждая тихо о том, что ему стало известно:

– Первый грех, как стадия плана Богов – перворождение, что есть генетическое увечье; второй грех, как стадия их плана – гордыня, что есть нарушение работы темени у людей в устрашии организма; третий грех, что стадия их плана – блуд, что есть устрашие вне природы Божьей; четвёртый грех, что есть стадия их плана – жадность, что есть их ожидание при сборе им подати и благодарности; пятый грех – страх Божий, что есть вера в их власть от увиденных последствий; шестой грех – зависть, что есть страх перед другим человеком в подозрении его превосходства перед Богом и его одобрением; седьмой грех – убийство, что есть смерть в бессмертии от Бога человеку; восьмой грех – самоубийство или суицид при вере в победу Бога и его превосходство, что создаёт всем устрашие их власти при укоренении поклонения; девятый грех, что они не видят, – личность, что есть присвоение перед властителем Земли существования другого человека; десятый грех, что они видят – бессмертная душа, что есть съедение из живого человека заживо его существования. Осталось два, и они их не исполнят теперь. Ирония. Столько старания и жертв и всё зря. Не будет алхимикатов и химикатов на халяву всё равно. Опять только их вид. Неудача. Прямо, правда что, остров невезения. Что вот им сказать бы? – Алан отошёл подальше от многоэтажки и в небо тихонько им устремив, сказал, – сосите, люди, леденцы.

Проходя мимо московских маленьких домиков, он ощущал радость от того, как они там реально злятся, что не могут прилететь и убить его здесь. Кто-то даже там из-за этого умирал от унижения, не зная, что его там убила собственная планета из-за гравитационного парадокса бессмертия. Начало было положено. Они, как минимум, уже были в курсе, что здесь знают о том. На сколько дорого для них здесь пытаться организовать вымирание и вывоз сырьевой базы планеты и Солнца. Он продолжал ощущать ещё немного это желание Богов забрать его туда на трансляционный допрос, как минимум, но… Это была ситуация, когда собака лает на обезьяну через стекло окна. Ничего они ему сделать не могли, и он это знал. Как он был рад даже просто над ними за убийство там своих поглумиться ради нового источника смертей. Оставалось только хотя сопутствовать восстановлению ими разрушенного, что гораздо сложнее, чем взять и испортить суицидами в искалечении другого, убийствами. Им там оставался только крах игры до последнего в Богов, так как их коммунисты убьют за неудачу в любом случае. Они побояться прямой резонанс в отличие от цивилизаций через космические расстояния. Явно это долбанный светлый коммунизм. История шахматной доски, когда звезда даёт циклический сигнал космическим расам искать пути покинуть планету от того, что им там больше жить нельзя. Обычный феномен захватов после достижения космического уровня, а надо-то было дождаться возможность вернуться обратно исторически, пережидая на новом месте адаптацию и всё. Скучно им, вероятно, на чужбине вот и буянят захватами космоса. Обиделись, что катастрофу оно им сделало. Смириться правда нелегко.

И, что его особенно умиляло, вся срана стремилась стать перед ними рабской цивилизацией через их реальную цивилизацию, но в качестве там секс-рабов. Он даже немного помнил эти шикарные космические выставки разных видов, что были с родных планет проданы для престижа на забавы. Явно они мечтали там об этом, но сделать не могли, так как алхимикаты для полёта очень даже у них там дорогие.

Алан до сих не знал до конца ни как они это делают, ни что происходит относительно него непосредственно, но была масса предположений обстоятельств. При этом, он не мог ничего сделать так, как обычно обрисовывают в детективах, так как у людей не было даже актуальных реакций на приветствие по факту и с ними было очень тяжело даже просто разговаривать о причинах их эмоциональной боли.

Тем не менее, от каждого небольшого домика столицы, мимо которых он гулял веяло лишь слезами и знаниями о смертях и тяготах людей в нашей стране. На каждом этом домике словно бы было уже кровью написано: «мы убьём наше государство».

В этот же момент из одного такого дома вышла женщина, а за ней бежал мужчина. Он кричал ей:

– Шлюха! Шлюха! Блядь!

Женщина спокойно прошла мимо Алана, не сказав ему ни слова. Типичная ссора, но здесь был косвенный ответ на вопрос, который Алан задавал ранее. Проблема поражения крылась в первоубийстве женщины. Значит эта женщина в опасности. Он молча и тихонько отправился следом за ней, так как мужчина зашёл обратно в дом.

Тут-то он и настиг глазами эти события. Около одного из миллионов маленьких домов Москвы, что были новыми, свежими, уже её ждал толстый и лысый мужчина в чёрной футболке и пиджаке. Естественно, штаны были. Он, увидев женщину, словно заклинание, ей произнёс:

– Госпоже Богородице, – от его слов женщину пробрал холод некоего незнакомого ей ужаса, – помилуй мя грешнаго, и в добродетели укрепи, и соблюди мя, да наглая смерть не похитит мя неготоваго и доведи мя, Дево, Царствия Божия.

– Как мне вас от суицида оградить-то? – пришла женщина в ужас осознания его ей слов.

– Как я сказал, так и сделать, – ответил ей мужчина, – рожать так, как Боги сообщают. Вернулась к мужу немедленно и рожай, как он сказал тебе.

Алан улыбнулся. Он медленно подошёл к мужчине, вспомнив его просьбу его помиловать, и приняв НИЧТО всепересечением всего явного, ему сказал:

– Ты помилован во просьбе к женщине, я свидетель. Да будет тебе скоро в ревности твоего знания, как жизни здесь, милость твоя от того, что тебя каждый день изменяет, созидая после разрушения.

Женщина, узнав Алана, пошла дальше в относительности мужа противоположное направление. Она просто это списала на случайность.

Однако всё начало происходить быстрее, чем Алан рассчитывал. Пошло проявление о мужчине и его делах знание явно не только у Алана, однако он не знал, какой именно круг лиц знает его дела, ограничив распространение о нём узнавания. После нескольких секунд мужчину пробило болью от осознания, что он не знает добродетель непосредственно. Он вообще не знает, что такое добро! Добро! Зачем добро? Добро! Он же грешный, он не добро! А добро? Он сел на колени и начал кричать в небо:

– Добро! Почему у меня нет даже знания. Что это такое? Я думал, что я на стороне добра! Добро! Добро!

В этот момент женщина пришла к ним обратно, а он продолжал орать:

– Добро! Что такое добродетель? Как это сделааать? – он заревел от серьёзного вопроса, который на этот момент не был понятен большинству в России. В США вообще бы ржали над крахом типичного злодея, – Доброоо! Аааааа!

Женщина смекнула и ему сказала:

– Ну ты же просил тебя соблюсти, как просил, чтобы тебя неготоваго не похитила наглая смерть. Ты хоть понимал значение мне этих слов?

Мужчина заревел:

– Да, – он продолжал плакать, – это, то есть, я стал лысым и толстым, чтобы ещё и не соображать и надо мной было легко издеваться, если я становлюсь добродетельным?

Женщина ответила:

– Да. А ещё ты меня попросил тебя довести до слома в добродетели и так убить, чтобы ты достиг Царства Божия при условии твоего изведения с моей стороны, как другого человека. Запомни, что достичь Царства Божия в вашей вере означает именно Богам создать условия тебя дальше как вещество здесь калечить. То есть ты меня попросил тебе поспособствовать тебе доводить по пути добродетели себя до того состояния, какое сказал и потом умереть во Царство Божие, или, проще говоря, сделать себя по их плану в согласии с ними во смерти ещё и изуродованным.

– А что такое добро? – плакал человек.

Алан ответил:

– Добро есть олицетворение всего прочного, где зло, будучи чем-то относительно другим и молодым бросает ему вызов в противостоянии, так как добро всё заполонило. Так как Зло всё равно должно принять добро, победа всегда на стороне добра, потому что по существу разница лишь в возрасте явлений, людей, даже веществ. Смотря что в относительности этим считать.

И женщина, и мужчина уже серьёзно посмотрели на Алана. Они даже не знали до этого так чётко описание их же знания об этом. Алан понял, к чему это опять и быстро побрёл дальше, оставив людей в размышлениях.

Он был уже измучен и голоден, а потому решил перекусить. Дойдя до ближайшего кафе, там он и пристроился, заказав кофе и гарнир с мясом. Когда еду принесли, его чуть не передёрнуло, так как он вновь увидел очередное убийство недалеко в Москве. Как всегда, муж убил жену от того, что повёлся на искушение, что она кому-то влиятельному неугодна за феминизм и, если он её прикончит, ему заплатят деньги. Реальная ситуация если при том закончилась в параллели обстоятельств без смертей, то в случае увиденного убийства он бессознательно лишь этого ждал, не проконтролировав совпадения своего ожидания с реальными предпосылками. Ситуация очень типичная. Ещё антиглобалисты, когда он был маленьким, пытались остановить ныне организованное, но их убили те, кто проявил инициацию в принципе этой технологии здесь.

Феномен поражённых пошёл от того, что они намеренно пошли на крик звезды к поражённым зонам и узрели там Богов в современности 90-х. Их было не столь и много тогда, так как они считали, что таинство только им, а по факту у Богов техники недостаточно на всю планету. Это произошло в США в указанные годы, и они стали при принятии от Богов света Сатаны принимать необходимые для их Суда здесь знания. Потом они переписали Христианство, чтобы это соответствовало тому, что они делают: Христос организовывал максимум только борьбу с поражёнными и описываемая всем ныне история была ложной. Он при искушении его стать жаждущим убийство и плоть другого человека смог это преодолеть в те времена и осознал это ещё маленьким. Он увидел, как при взрослении его, как и остальных, пытались изуродовать и просто среагировал правильно. Его родители стали рассказывать людям об этом и его просто уважали, как избежавшего от Богов осквернение. Когда он повзрослел, он организовал борьбу с поражёнными, а в юном возрасте мог их находить среди людей. Он, так как избежал поражение, видел Солнце, как дьявола, так как это тоже боялся, но с преодолением страха. То есть понимал, что это при том нельзя отрешать. Когда он вел уничтожение поражённых в скверне, он их обнаруживал предельно точно, и они подвергались насилию смертельно только, если при одиночестве кричали, что им требуется кровь. Правители внимательно отслеживали процесс, и Иуда среди его соратников был от них направлен. Когда поражение было искоренено его действительно распяли, выставив все его усилия корнем этого поражения, что было не так. Потом наши дополнили вместе с иностранцами всю эту историю и раздули современное Христианство, что по сути ими сделало Солнце их зачаровав в этот момент жаждой славы и власти, как обычно. Христос после распятия не воскресал и не бежал, увы. Его плоть потом съели те, кто были ему убийцами. Он потому многих поражённых прививал своей кровью. От того, что он не разделил скверну и мог её перерабатывать, те, кто с ним жил всю его жизнь часто вслух просили его плоть. В этом истинная причина его распятия – описанное поражение уже давно. Это реальная история, а не ложь.

Люди под парадоксом даже этого знания продолжали в Москве совершать суициды и убийства, а Алан сильно переживал лишь за сестру, получив недавно новость о том, что мать скончалась. Он отлично знал, что это уже система изведения, поставленная здесь чисто механически.

Он побрёл дальше. Приближался тёмный вечер. Он продолжал брести мимо малых и невзрачных домов, составлявших Московский горизонт. Каждый его шаг он видел чью-то смерть реально. Он ощущал сердце умирающего каждый раз, когда смотрел на эти дома. Он видел женщин, что в молодости были наречены блудницами и отмеченные символом Богородицы мужчинами, что в конкуренции калечат им на инстинкте потомство. Каждая в сердце рвала себя на кусочки, уродуя собственную плоть в неистовстве осознания на себе их издевательства. Всё это на фоне разговоров мужчин о феминистках в смехе и чрезвычайности их достоинства, как олицетворение фразы таким женщинам: «Да пошла ты». После он рассмотрел и конец таких мужчин, остановившись, чтобы присмотреться сквозь пустоту домов, полных выпитой крови до пустоты существования. Такого мужчину уже убивали его знакомые оттуда, откуда это всё было сделано, так как измени они орбитальную относительность, не смогли бы тут хозяйничать в устрашии. Это была последняя капля его терпения.

– Пресвятая Богородица есть символ женщины, что приняла ваши мучения от вас. «Примите факт вашего увечья в исправлении, что усилена их от вас болью, так как вы просто напрягались, издеваясь», – сказал он в пустоту.

Тут-то и раскрылась реальная угроза. Система зомбирования имела в центре организацию ООН, а филиалы для контроля были расставлены во всех городских пределах так. Чтобы в изоляции от самостоятельных источников пропитания людей можно было легко убивать, имитируя им так комфорт для высшего класса. По сути они попутно исполняли цели Богов, так как убив всех так им проявлялась мутация перед Богам их раба, и они должны были дальше, оставшись последними в живых, их здесь ждать. Он знал этих ублюдков, их даже не зная физически на близком расстоянии.

Из одного такого небольшого дома вышел брюнет в серой футболке и пальто. Он достал пистолет и навел на Алана.

– Тебя приказ убрать, – сказал он и сделал выстрел.

Алан не заметил сам, как его увернуло спонтанно. Он не успел опомниться, как тот на него побежал, но Алан немым словом сказал ему правду о смерти его матери. Брюнет, узнав этот шёпот побледнел и его виски стало сжимать.

– Лучше бы ты её тогда выбрал защитить, – упрекнул его Алан.

Брюнет уронил оружие и лишь пищал от боли, так как виски пронизывало так. Словно туда засунули другого живого человека под пытками. Он не мог даже понять, как в этом состоянии двигаться.

Алан спокойно подошёл к нему и присел на корточки против него.

– Давай так, – осторожно он ему сказал, – я тебя освобожу от того, что тебя мучает, а ты мне поможешь кое с чем. Идёт?

Мужчина просто кивнул в беспомощности, продолжая от боли именно пищать ультразвуком.

Сквозь пустоту Алан с иронией помолился:

– Спасите нас, о Боги! Вберите ваш результат истребления срочно, а не то не вам всё то и было.

Реальность радостно стало их жахать всеми поражёнными, что были парадоксами ныне и Боги прямо на их планете стали быстро умирать. Пока процесс шёл, Алан дал словом реальности команду:

– от точки страстей каждого здесь человека страсть отдели от инициатора, так как страсть принадлежать не может одному. Коммунизм.

Мужчину затрясло от осознания, а проявление естественных законов движения космоса настигло базу Богов. Они получили результат, как циклическую пытку знания о мучениях трансов, что там давно им было известно, как катастрофическое перенапряжение вещества транслятора, как клеточной плоти. Космическая база приняла ужас в изоляции, так как они не могли выяснить причину сбоя работы программы трансов, что кодировалась прочно. Вскоре они вздрогнули прямо среди космических просторов недалеко от чёрной дыры, когда транс начал выбивать стекло. Это для них было равносильно началу кошмара, так как, если бы он выбрался, они бы не смогли вообще ему сопротивляться.

Мужчину отпустило. Алан спросил:

– Знаешь почему наличие страстей порой смущает всех людей?

– Мне итак страшно. Не хочу даже знать, – ответил мужчина.

– Тогда просто запомни вопрос, – сдерживал Алан смех, – сколько ещё ваших на них работает?

Мужчина задумался и сказал:

– Нам не позволяют общаться.

– Понятно. Ладно, бывай. Дай мне свой номер телефона, – потребовал Алан.

Обменявшись контактами, они разошлись, а он побрёл дальше по Москве. Люди ходили, всё вокруг считая серым и пустым сквозь реальные глаза, веруя в то, что для них незримо. Они не могли принять ни то, ни другое. Они не знали в большинстве, что они даже есть здесь. Им всё казалось ненастоящим. Что было реальным, а настоящий только Бог, что им Судия в извергизме.

Он обходил уже второй ряд этих небольших домов в Москве зимой, а ночь приближалась. Завтра работать. Ещё двое его поджидали по маршруту, явно ощутив его приближение.

– Куда вы отправляете женщин? – спросил Алан.

– Ого, – посмеялся один из них, – синдром супермена.

– Интересно, – усмехнулся Алан, – тогда пойми, почему я спросил.

В темя обоих проявило ощущения боли, насилуемой их шефами женщины и прямо солнечным сплетением они стали разделять её чуть ли не клеточные мучения. Мужчины просто остановились бледными в немоте и замолчали.

– Вы со мной? – усмехнулся Алан.

Те двое кивнули и пригласили его в машину. Наблюдающие в их главном московском центре получали исполнение приказа захватить Алана, не зная общую ситуацию. Они доехали до нужного места через два часа. Была уже ночь. Здание было похоже на типичный международный центр, но слишком большой для этих целей. Алан и его двое спутников вошли внутрь. Белые стены и зелёный палас. Естественно, они спустились не в подвал, так как зомбировать и издеваться всегда удобнее повыше, чтобы не было видно, где издеваются. В синеве ночной темноты там уже раздетые и избитые женщины лежали ими, по их мнению, употреблёнными. Алан решил проверить, кто они:

– На землю никто не прилетит. Гарантирую. Зря ждёте.

– Я не верю тебе, ублюдок, – вскричал один из них и начал его спутникам приказывать убить его немедленно.

Один из них достал пистолет и застрелил его побыстрее. Остальные трое вскричали:

– Вы трупы, трупы. Жалкие черви, – кричали они вразнобой.

Алан улыбнулся, остановив мужчин с ним и сказал представительным лицам, сотрудничающим явно с ООН:

– Правильно, так как без характерного свечения от сигналов ваших Богов они жить не могут, они уже трупы, но ты их не убило, так как ты им не объяснило, что ты светящих относительно Земли космический объект, а они тут твои включительно по степени участия и зависимости от тебя животные. Места своего не знают. И правда. Спроси хоть, где они считают, они находятся.

У некогда орущих высоких лиц высокого социального статуса закружилась голова от потери состояния. Их стало парализовывать и трясти, так как свечение им проявляло с трупа, убитого радиацией, а от настоящего здесь света они вообще отвыкли, так как искусились наслаждением его болью. Они начали плакать, а Алан объяснил:

– А вы думали вы женщин так будете есть и всё как с гуся вода?

Они умерли, не успев ему ответить.

Алан бы возмущался на их действия, но его очень устрашал сам факт их тупости до суицида. Они, убивая женщин, принимали Бога там на космической базе самкой и те смеялись от их унижения в страхе перед ними. Он был рад, что они сдохли просто из-за этого. Двое убийц, что были с ним тоже это ощутили. С них словно сняло солитёра.

Алан с ними попрощался и вскоре приехал домой на такси. Убийцы взяли себе его контакты, чтобы, если что с ним связаться, так как уже в данном случае были повязаны, это начав.

Сидя за белым кухонным столом, Алан смотрел на Акулину, что уже доделывала ночью уроки.

– Брат, слушай, а почему некоторые люди так смущают? – спросила его Акулина.

– Потому что они пристращают остальных к себе, но при том не даруют результат страсти к ним пристращённым. Здесь обычно речь именно о каком-то ресурсе в конкуренции, которым пристращённый не насытится, так как пристращён к их плоти в от них намеренном издевательстве, как жажде от них к нему уважения, – ответил он сестре, – даже в молитвах поют так про измученных женщин, что символизируют кару от женщины их издевателям. Убив женщину, они потому сходят с ума, так как издеваясь, перегрузили организм.

– А почему им позволяют жить? – спросила Акулина.

– Потому что они важны при том, – объяснил Алан, – если их убить, то они не сдержат фактор причины их издевательства, отвлекая его и умрут вообще все. Просто они не могут страдать одни и всё равно в издевательстве распространяют поражение. Потому нужно не их сначала убивать, а тех, кто над ними издевался. А наши люди не могут, так как над всеми издеваются во сне относительно далеко. Вот они и говорят, что это Бог их наказал таким уродством.

– Но кто-то же из наших это здесь разрешил… – недоумевала Акулина.

– Никто ни в чём не виноват, – объяснил Алан, – для Богов это как бомбу во врага пустить. Плевать им на последствия. По сути сама ситуация всё равно сведена уже просто к убийству. Они уже не получат даже результаты ожидаемых страстей.

– Надеюсь, – сказала Акулина, – ладно, я спать, и ты давай иди.

Наступила ночь и покой сна в их общей квартире, а умирающие в удушье продолжали плакать на Земле.