– Эта служаночка, не Вешнянка ли? – спросила меж тем тетка Гусёна, сама, видимо, заинтересовавшись. А дождавшись Сливяниного кивка, добавила: – Ну, раз она, то это точно – так и сделають! Дядька-то у Вешнянки Главный сенешаль – всей прислугой дворцовой заправляет, а приказы от самого короля получает,– пояснила она персонально для эльфеночка-пажика, а то сам-то он, понятное дело, таких тонкостей не знал.

– Это че и вещички там все оставють? У ней же, наверное, и бельишко шелковое на кровати, и камодики резные, и зеркальце изукрашенное да чей не одно! – пораженно воскликнула Милянка уже закончившая с тестом и принявшаяся просеивать муку.

– А ты бы взяла после ведьмы-то вещь какую?! А? – спросила ее Сливянка.

– Нет! Светлый упаси! – воскликнула та и плюнула через плечо.

– Вот и другие не хотять! Так что все запруть в башне как оно есть!

– Так! Рты закрыли и забыли про принцессу! – воскликнула тетка Гусена, опасливо выглядывая в дверь.

И точно, почти сразу как она велела молчать, раздались тяжелые шаги по каменному полу, и в пекарню заглянул Главный повар.

– Что, Гусёна, все чужих пажей приваживаешь… – недовольно буркнул он, увидев сидящую за столом Льнянку, и пошевелив усами, как таракан, ушел гонять своих поварят.

« – М-да, неприятный дядька – нашему дину Гульшу не чета!», – в очередной раз подумала Льнянка при встрече с ламарским Главным поваром. Дин-то Гульш и принцевых эльфят, и других ребятишек, что пажиками служили, никогда не обделял ни сладким куском, ни добрым словом. Да и к своим поварятам всяко помягче был…

Тут к ней тетка Гусёна подошла и сверток в руки сунула, от которого шел зазывный ванильный аромат, а сам он был мягким и теплым:

– На вот, малыш, держи. Сам еще поешь и своим дашь. Да беги, давай. Поговорить спокойно уж больше сёдня не получится – раз этоть пришел! – и зло зыркнула глазами в сторону ушедшего Тараканищи.

Как объяснили Лёне девчонки еще в первые дни: их тетка Главного не боялась, пекарка-то она была знатная – каких поискать, но вот сама она очень уж его не любила за высокомерие и спесь, да за то, что поварят гонял нещадно. Потому и цапались они по каждому поводу. А вот находиться близко от них в это время или, упаси Светлый, между ними, лучше не стоит!

Так что, расцеловав всех в разгоряченные румяные щеки и сказав спасибо, Льняна подалась на выход.

Этим незамысловатым развлечениям: прогулкам по тихим покоям, болтовне и сплетням с кухарками, легким перекусам в приятной и необременительной компании, она предавалась с утра.

Днем же, как и положено пажу, сопровождала Вика на всякие дворцовые церемонии. То на подписание брачных контрактов, то на представление и перечисление приданого невесты, то еще на какую-нибудь обязательную нудноту.

А вечерами были праздники! Балы и вечеринки. Собственно, разница-то в них была небольшая – поуже круг присутствующих или пошире, человек так на триста. А все остальное – то же самое: танцы, музыка, легкий треп под масленые улыбки.

Поскакать Льнянка любила. Музыку – обожала. А вот пустой напыщенной болтовни старалась избегать. Тем более, вот что она могла сказать-то? Обсуждать других придворных она не могла, по причине того, что никого и не знала. А тех, кого знала: принца, оборотней, посла да Светлейшего – ни в жизнь бы не стала! А уж короля Ричарда – и подавно. Хотя многие и спрашивали…

В нарядах она почти не разбиралась. Да ей как бы и не положено было – она вроде как мальчик сейчас.

О себе тоже рассказывать не с руки. Какой графине или баронской наследнице будет интересно слушать про ее деревенское житье-бытье? А вот про Дриадов Лес лучше вообще помалкивать, чтоб не напугать чувствительных дам!

А водить разговоры с мужчинами, после истории с бароном и графом, она вообще не решалась. Вдруг опять какой странный попадется?!

Так что вечерами Льнянка обходилась все больше танцами и музыкой. А если привязывался кто с разговорами, то по быстренькому уматывала от такого прилипалы. Желательно в парк… с Лионом…

И длилась такая мирная жизнь… всего-то дней семь. А на восьмой начались переживания.

Все договоры были подписаны, все тонкости обговорены, все приданое представлено и на послезавтра был назначен отъезд.

А вот в последний день, согласно традициям, должен был состояться Большой турнир.

Собственно, на обязательном участии Наследника Эльмерского в нем никто и не настаивал. Все ж хоть и не настоящая битва, но разные беды и на турнирах случаются. Но Вик уперся – хочу сам, дескать, за честь королевства постоять! И ни оборотни, ни Светлейший, ни даже сам король Ричард не смогли его переубедить.

Может, конечно, в чем-то он был и прав, ведь большинство сопровождавших их придворных – дядьки в возрасте. А восемь молодых знатных воинов, что состояли при короле в качестве личной охраны, в развлекательные драки ввязываться не могли – по должности не положено.

Так что Эльмерия по факту на тот турнир могла выставить человека три… от силы пять. А вот представительство в делегации самого Наследника делало все мероприятие не в пример значимей и торжественней. Тем более что Ламарское семейство, по причине малолетства своих принцев, никого равного по знатности выставить на турнир не могло. В общем, Вик один стоил десяти!

Но, опять же, несчастные случаи никто не отменял, а вот использовать магический щит запрещалось. Мда-а! Проблема!

И вот, с самого утра, накануне, в их покоях разгорелась настоящая битва. И Вик, как и на предстоящем турнире, бился один против всех. Оборотни, те больше уговаривали, убеждая его одуматься и не рисковать. Светлейший, тот уже пытался придавить, пользуясь авторитетом. А вот король почти сразу стал угрожать, говоря, что выйдет перед началом и прямо там объявит о запрете:

– И мне плевать, кто там что скажет и что подумает! Имею право! Ты мой Наследник и пока у меня нет детей, так же важен для королевства, как и я! – бушевал король. – И я не позволю каким-то мальчишеским капризам главенствовать в вопросах жизни и здоровья моего Наследника!

Льнянка же, прижухшая на дальнем подоконнике, Вику сочувствовала и хотела бы поддержать… но понимала, что только попадет под горячую руку и выхватит по полной.

И неизвестно, сколько бы это продолжалось и чем бы вообще закончилось: буйство Величества, насмешливое ехидство Светлейшего, согласное с ними бурчание оборотней и упорное противостояние им всем Вика, если бы в самый разгар конфликта личный слуга короля не доложил, что гномы прибыли.

Услышав доклад, Ричард в изнеможении плюхнулся в ближайшее кресло и издал совершенно не подобающее королю « – Уф-ф!».

А отдышавшись, как после забега по лестнице вверх, изрек совершенно неожиданное:

– Ну, все, радуйся младший братец – эту битву ты выиграл! – сказал он и довольно потер руки. – А теперь – за дело. Все за мной! – и резко поднявшись, быстро направился к двери.

Как оказалось, предвидя обязательное наличие турнира в программе празднеств, его величество прибавил к этому знанию норов младшего брата, а получив результат, сделал вывод. В итоге, задолго до сегодняшнего дня, еще в Эльмере, был готов к этому конфликту. То есть, еще тогда к гномам был послан гонец с заказом на турнирные доспехи для Вика и их, как оказалось, давно уже ожидали.

А гномы все никак не ехали и Ричард начал изводиться, боясь выпускать брата на ристалище в обычном ритуальном железе. Почему мастера прибыли только сейчас, а не неделей раньше, Лёнке было непонятно, но будучи умной девочкой, она и сейчас не стала влезать в разговор, предпочитая улавливать главное, а тонкости оставив на потом.

А главное было в том, что гномы наконец-таки здесь и король теперь мог дышать спокойно.

Он и дышал полной грудью, а по дороге с удовольствием рассказывал, как еще дома, почти за месяц до отплытия, отослал мастерам один из Виковых колетов и пару сапог для примерки.

Но, видно, не одно только довольство испытывал его величество. Стоило им выйти во дворик, выделенный сенешалем недалеко от конюшен и птичьего двора, и где теперь гномы спешно ставили палатки и мостили переносную кузню, как разразилась буря. Рич, даром что король, не погнушался сам устроить разнос подбежавшему к ним Старшему мастеру.

Гном, которого он отчитывал, хоть и был низок ростом, но широченные плечищи и необъятная грудная клетка выдавали в нем недюжинную силу, а нечесаная патлатось головы и тяжелые нависающие на глаза брови, неуживчивый сложный нрав. Так что разглядывавшая его Льнянка поймала себя на мысли:

« – Несмотря на то, что гномище был ладони на полторы ниже ее, и как бы хорошо она оружием не владела, и какой бы острый язычок не имела, но ввязываться в драку или пререкания с таким персонажем без велииикой необходимости она бы не рискнула. Ни-ни!»

Но, с другой стороны, и Ричард ведь не худенькая юная полукровка и не беззащитный подмастерье, а король Эльмерский. А это знаете, какая силища?!!

Вот и гном понимал, так что стоял теперь, повесив голову, и покаянно блеял извинения в лохматую бороду. Что-то про то, что они конечно виноваты, да про вычет неустойки из тех денег, что им заплатили. И еще про какого-то гномьего принца, который из-под Горы сбежал и которого всем миром искали да из-за этого все работы остановили.

Льнянке еще при этих словах смешно стало:

« – Ха! Это ж что они его так долго ловили-то, раз на выполнение заказов сказалось? Найти гнома на человеческих землях, что раз плюнуть – уж больно заметный экземпляр-то!»

А король тем временем высказав все, что думает по поводу их задержки и, увеличив самолично неустойку втрое, приказал побыстрее начинать шевеленья.

Ну, они и начали – зашевелились, быстрее некуда. Тут же к Вику подбежали два гнома и, подставляя табуреточки, стали обмерять его полсаженными лентами.

Другие принялись подтаскивать какие-то железные штуки и раскладывать их рядочком перед обмерщиками. Как поняла Льняна, это были уже готовые части доспеха, принесенные для окончательной подгонки.

Третьи же кинулись раздувать огонь в том очаге, который был собран. Да и возле второго, только-только еще выложенного кирпичом, народ заметно ускорился – движения гномов, примащивающих колосники, стали быстрее, мышцы на их плечах вздуваться чаще, а смачная брань, соответственно, звучать громче.

Когда поднятая недовольством правого клиента суета постепенно перешла в ритмичную деловитость, они все, за исключением принца и Тая, который остался при нем, потянулись на выход.

Да и что тут было делать? Маленьких ардинских горных лошадок увели на конюшни, телеги и повозки растащили, оставив только те, что с древесным углем, пространство вокруг горнов расчистили и гномы занялись делом, более на разговоры не отвлекаясь.

Но у Льнянки, тянувшейся в конце выходившей со двора процессии, к тому времени появились и свои задумки, как защитить Вика на турнире. И задумки эти требовали скорейшего воплощения. Так что смотреть на работающих гномов и пялиться на понурого принца, крутящегося в руках обмерщиков, было некогда.

Гномьи доспехи, с вложенной в них магией, вещь конечно отличная и от тяжелых и смертельных ран он теперь защищен. Но вот синяков и даже переломов, от сильных ударов копья и меча, ему, скорее всего, избежать не удастся.

Впрочем, в своих знахарских способностях Льнянка не сомневалась, да еще, наверное, в этом случае и принц Рой посодействует да придворные лекари. Но все равно, на полное выздоровление потребуется несколько дней, а завтра-то в дорогу. И как пить дать, опять придется им всем ругаться с Виком, запихивая его в карету и уговаривая поберечь срастающиеся кости и сходящие синяки. В общем, решила она постараться уберечь их принца и от этих напастей.

Для реализации сего плана Льнянке требовалось выйти в город. Ее собственные запасы травок и снадобий были невелики, так что нужно было кое-что подкупить, а кое-что и восполнить. Так что, недолго думая, она отпросилась у Ворона, подхватила под руку Ли и, так и не выпуская его ладони, потрепала к конюшням.

Город их встретил все теми же бесчисленными галереями-улицами и… еще более пугающими мостами – теперь-то они были сами по себе, без моральной поддержки всезнающих оборотней.

Но решение помочь Вику, было принято, да и Лион, узнав о причине их неожиданной вылазки, полностью одобрил ее придумку и теперь бесстрашно ехал рядом, вселяя и в нее уверенность. Так что неспешно, где-то даже с зажмуренными глазами и затаив дыхание, но они продвигались к заветной лавке.

Когда они прибыли к заморскому магазинчику, он в это глубоко заполуденное время был уже, конечно же, закрыт. Но, признав в покупателе давешнего «мальсика», дядечка с удовольствием их впустил. А когда он узнал зачем паренек к нему пожаловал, то воспылал к нему таким восхищением, что от его последующих похвал не склонная к смущениям Льнянка, краснела похлеще Ли.

– Ахь, какёй мальсик! И девюська у негё-то есь, и в трявках разбиряеться, и сям зелье готовить будеть! Охь, какёй мальсик! – не унимался он и приговаривал все то время, что подбирал запрошенные Льнянкой травы.

Его восхищение «мальсиком» было столь велико, что он даже допустил «его» в свои закрома. И теперь Лёна, надев вощеные полотняные перчатки, перебирала растения вместе с ним, спрашивая про каждое – когда собрано да как хранилось, вызывая каждым новым вопросом очередную восхвалительную тираду торговца.

Травки она подбирала, в общем-то, самые немудреные, с которыми и малосильная травница взялась бы кости сращивать, синяки сводить да кровь останавливать. Вот только по задумке Льняны, она хотела эти их известные действия совместить с одним заклинанием – тем самым, которым мама и бабуля заговаривали погреба соседских крестьян от проникновения в них воды. По мысли девушки, нужно было сделать отвар из набранных растений, промочить в нем рубаху и подштанники, которые Вик оденет, а потом их заговорить – чтоб каждый удар, полученный им, в глубину-то не шел, до переломов и сильных ушибов не доводил.

Вроде как… все должно было получиться…

И вот теперь она с особой тщательностью перебирала стебельки и листики ужжасно ядовитого, но при положенном количестве хорошо сращивающего кости шпорника – для него и перчаточки не помешают, что знающий дядечка ей дал.

И настойчивым глазом рассматривала, не пересушен ли корешок окопника. Чтобы хорошо ушибы залечивать он должен быть черным-черным снаружи и белоснежным внутри. И чтоб был сочным и ломался с хрустом!

А вот у крапивы должны быть сережки-соцветия обязательно, да не растянутые – переросшие, а крепенькие, толстенькие. Она, крапива то есть, хоть и сорная трава считается, но вот чтоб рану заживить или кровь остановить – самое то. И у нее есть еще одно качество, про которое не очень образованные знахарки забывают – оберег она сильный, от дурного глаза. А в их деле – это тоже момент наиважнейший! Вик-то у них и принц, и красавец, и молод, и силен, да на такого не один десяток завистливых взглядов будет завтра устремлено! Так что его удачу тоже защитить не помешает.

В общем, копалась Льнянка в травяных развалах заморской лавки долго – когда вышли из нее на улицу уже и сумерки подступили.

Ехать обратно во дворец было почему-то не так уж и страшно. Толи темнеющий воздух обманывал зрение, делая провалы под мостами не такими глубокими, толи обвыкаться потихоньку стали с этой ездой над пропастями…

Плохо только, что пришлось Лиону отказать и в руки ему не даваться, когда он было попытался ее в темный угол затащить. Тогда уж они шли по коридорам дворца, непривычно тихим и пустым перед завтрашним турниром. Жалко – очень жалко! Но, как она ему и сказала:

– Дел еще много, а времени в обрез! – так, собственно, оно и было…

Потом она травки разбирала, отмеряла да в котелок с кипящей водой закидывала. А для верности и крепости еще и наговор шептала, вплетая витую ниточку в букет зелья.

Когда она с этим закончила и принялась бельишко в наваре полоскать, уж ночь вовсю царствовала на улице. Вик к тому времени ушел спать. Лион тоже кимарил в кресле. А вот оборотни все не укладывались – ей мешали. Прям по страшному!

Не-ет, они, конечно, ее идею поддержали и полностью одобрили. Но вот теперь, Ворон под ногами крутился, да лез с расспросами в самый неподходящий момент. А Тай и того хуже, носом тянул над котелком и все ныл потихоньку:

– Лёна-а, ты нам не потравишь ли Вика? Оно ж у тебя ядови-итое! Ты точно уве-ерена? А если все-таки потравишь, выходить-то сможешь?

« – У-у, носопырка привередливая, унюхал-таки шпорник!», – злилась про себя Льнянка… но, в общем-то, так – по чуть-чуть. Она его понимала – яд он чуял, а как обращаться с ним не знал. И отвечала, чтоб успокоить:

– Уверена. Такую стряпню в каждой деревне на каждый ушиб накладывают. Никто еще не помер, – но когда он вновь затянул свою песню просто отмахнулась от него и пошла сушить вещички. Тоже ведь проблема, когда в запасе у тебя одна ночь, а воздух на улице уже влажен и напитан осенней прохладой.

Сама она веревку на стулья натянула, да на ней штаны с рубахой и развесила, а Корра неуемного послала окно пошире открыть. Когда все приготовления были закончены, потянула ветерок ночной с улицы, и направила его в камин. В первый раз, попав к огню в объятия, свежий воздух возмутился и взметнул языки пламени так, что дремавший Лион проснулся и вылетел из кресла, как пробка из бутылки с игристым вином! Собравшись, вроде как даже, вопить: « – Пожар!».

Корр, так тот сперепугу обратился и выпорхнул в окно, которое сам же и открыл пару минут назад. Но сделав круг с громким возмущенным карканьем вернулся и теперь стоял и, что удивительно, молча ожидал развития событий. При этом одежонку свою он, как обычно, не уберег и теперь его камзол был бы в пору и Таю.

А сам Тигр, недовольно похмыкав, только прокомментировал сие происшествие:

– А нас, подруга, ты, видать, собралась просто спалить, без всяких там сложностей с ядом?!

Но Ленка, не беря во внимание, ни их попреки, ни возмущение, ни даже страхи, снова потянулась за ветерком. Только теперь аккуратненько. В этот раз воздух не стал возмущаться, а послушно проследовал над пламенем, всего лишь сделав его чуть ярче. И повинуясь ее руке, вынырнув из камина, надул теплым дыханием рубаху и штаны, как паруса корабля в несильно ветреный день.

Погоняв его так часик по кругу, и высушив белье, Лёнка сама уже держась на честном слове, отчитала задуманное заклинание.

« – Уф! Умаялась!» – говорили же ей и папа, и бабуля, чтоб не ввязывалась она в сложную и затяжную магию в чужих-то землях! Чей не на опушке родного Леса придется ворожить, где и сама земля под ногами, и каждый кустик вокруг, поддержать и помочь норовят.

Но, как говориться, дело было начато и бросать его на полдороге из-за того, что магические силенки на исходе, Льнянка не собиралась. И вот теперь, доведя его до логического завершения, она умученная, с дрожью в коленях и головной болью, но очень даже довольная, без сил свалилась в ближайшее кресло.

Видя, что она действительно сильно устала, Корр не поленился и сбегал на кухню, принеся оттуда кружку молока, два куриных яйца и меда. Как уж он раздобыл в еще пустой по ночному времени кухне эти ценности, Льнянка не могла даже догадываться. Да она и не стала. Просто все смешала, кой чего капнула из припасенных еще бабулей флакончиков, выпила и завалилась спать.

ГЛАВА 9

Девушка, что сидела сейчас в кресле, являла собой картину хрупкой трогательности – отсвечивающие бледным золотом волосы, нежные черты лица, резной бутончик маленького рта. И плавный изгиб бесподобно красивого тела – от самой шеи, по талии, ладному бедру до тонкой щиколотки. Еще большее очарование незащищенности этому чудному созданию придавали белоснежные кружева и легкий батист пеньюара, в который она была одета.

Так всегда бывало, пока эта красавица не поднимала глаз и не открывала рта. Но вот стоило ей это сделать, как даже самый простой, неискушенный и не имеющий Дара человек сразу же начинал понимать, что от этой молодой женщины лучше держаться подальше.

Вот и сейчас, стоило раздаться тихому стуку в дверь, как она подняла на нее жесткий холодный взгляд, совершенно не соответствующий тому нежному образу, который являла. Казалось бы, даже дверь от испуга должна открыться сама, столь тяжелым он был.

Она и открылась, только не от взгляда, а от легкого веления руки. Так-то, что она понимала, глупая деревяшка?

В открывшуюся дверь ступил высокий светловолосый мужчина средних лет в роскошном придворном костюме. Глянув на девушку и встретившись с ней глазами, он снял шляпу и низко поклонился. Испугаться он не испугался – видно знал чего ожидать:

– Ваше высочество! – произнес он вполне приятным шелковистым баритоном под свой поклон.

– Ой, уж давай без этих церемоний, Паль! Проходи! – воскликнула Демия, раздраженно и нетерпеливо. И откинувшись на спинку кресла, поманила его к себе пальчиком.

Граф Пальский, как видно и ожидавший такого приема, кинул шляпу на комод и направился через комнату туда, куда его позвали.

– Принцесса! – с придыханием сказал граф и, подойдя к креслу, на котором сидела девушка, склонился над ней.

Его рука меж тем аккуратно спустила с точеной женской колени полу пеньюара и начала свое странствие, придавливая и поглаживая, вверх. Спустя минуту она достигла цели, нырнула в светлые кудряшки и завозилась там, отчего граф задышал тяжелее.

Сама Демия все это время молча, холодно и снисходительно смотрела на него. А услышав частое дыхания мужчины, усмехнулась, оттолкнула его руку и спокойно сказала:

– Успокойся Паль. Не надо разыгрывать, что ты сильно впечатлен. Я прекрасно знаю, что уже не столь юна, чтоб вдохновлять тебя по-настоящему. Те славные времена остались в прошлом – в том самом, в котором ты навещал меня в моем болотном замке, а мне было всего тринадцать зим, – ее улыбка, сопровождающая эти слова, была красива до умопомрачения и опасна, как оскал волчицы. – Я не для этих милых шалостей тебя позвала. Поди, сядь. Поговорим, – указала она ему на стоявшее напротив нее кресло.

Граф, услышав это, тоже рассмеялся и уже с обычным для него выражением лица, высокомерно насмешливым, вальяжно раскинулся на предложенное ему место.

– Хорошие были времена… – заговорил он, мечтательно воздев глаза к потолку, -… хотя поначалу казалось, что все просто отвратно. Я тогда приехал в свои земли ко времени рождения очередного ребенка. Кругом болота и непролазные леса. Для охоты слишком холодно и дождливо, да и живности маловато. Жена больна и нервозна. Я был зол и раздражен. Пара молоденьких крестьяночек, что я тогда поимел, были слишком толстозады и не так молоды, как бы хотелось. А тут, как оказалось, совсем рядом, в соседнем замке – такое чудо! Запертая строгими родителями маленькая принцесса! И эта принцесса юна, прекрасна и жаждет развлечений. И что бы вы думали?! Те развлечения, что я ей предложил, пришлись той принцессе по вкусу! – хохотнул он.

– Хорошие были времена, согласна. Но они давно прошли, и теперь у нас другие интересы, – усмехнулась ему в тон Демия.

– Да, ты же меня позвала, чтобы поговорить, а не старые времена вспоминать, как я было подумал. Слушаю тебя, моя принцесса.

– Ты, как я заметила, одно время был близок к Эльмерскому Наследнику…– начала она.

– Был! – бросил граф, зло сверкнув глазами.

– А потом перестал… как я тоже приметила. Что случилось?

– Да так, не сошлись характерами… отсутствие общих интересов… – неопределенно протянул граф.

Принцесса, не удовлетворившись таким ответом, насмешливо гладя на него, меж тем продолжила свою речь:

– Я понимаю, что тебе не хочется признаваться в своей неудаче. Ну и не надо. Я сама буду говорить, а ты будешь соглашаться со сказанным или поправлять меня, если вдруг я в чем-то ошибусь.

Граф, заинтересованно посмотрев на нее, кивнул.

– Ну, так вот, зная тебя, я в жизни не поверю, что ты без какой-либо для себя выгоды из чистого альтруизма вызвался быть сопровождающим какого-то заезжего принца. Тем более что об отсутствии общих интересов можно понять сразу – стоит пообщаться с ним ровно полчаса. Кстати, лично я последнему обстоятельству очень даже рада! – весело и беззаботно рассмеялась девушка. – Но рядом с тем принцем я также приметила двух симпатичных пажей. Особенно младшенького. Старший-то уже сильно вытянулся да в плечах раздался. А вот малыш самое то, что ты любишь. И ростом пока не вышел, и плечики узенькие, и движения еще мягкие и гладкие, как у девушки. Волосы, правда, совершенно-мерзкого цвета, но зато личико очень красивое. А еще, для особой пикантности, ушки острые у того малыша имеются. Все пока правильно говорю? – насмешливо уточнила Демия.

– Да, – только и смог сказать в ответ граф, при этом злясь, водил желваками.

– Ну, теперь совсем немного осталось мне догадок строить. И вот, ты решил этого сладкого эльфенка поиметь – где ж еще ты для своих шалостей такого остроухинького-то найдешь? А принц по какой-то причине воспротивился этому и отослал тебя от своей персоны. Вот только одного я не могу понять, как ты, в свое время с легкостью избавившийся от наскучившей жены и новорожденной дочери, смог упустить какого-то мальчишку из своих рук? Да в придачу допустить, что бы вся эта история дошла до его хозяина?! – заинтересованно, с нисходящей с губ усмешкой, спросила Демия графа.

– Вот только не надо делать меня еще хуже, чем я есть на самом деле! – вполне натурально возмутился тот. – Жену я… не убивал. Я всего лишь… помог ей умереть. Она никак не могла оправиться после очередных родов, на дворе стояла ранняя весна, а я просто запретил топить у нее в спальне! А ребенок к тому времени был уже мертв – слабой та девочка родилась и не выжила. Ее бы я не тронул. Что мне с ее смерти? У меня уже было два здоровых сына на тот момент. Так что, пусть бы жила. Выросла бы красивой, я с ее помощью породнился бы с каким-нибудь знатным родом. А нет, так в обитель какую отдал – тоже польза семье. Так что не надо меня совсем уж за зверя-то считать!

– Да я и не считаю! Но жену-то ты все-таки убил. Как это не называй! – рассмеялась, развлекаясь его неподдельной обидой принцесса, да так весело, будто не смерть молодой женщины обсуждали, а новую пьеску заезжих актеров.

– А что прикажешь делать?! Эта дура что-то проведала или подсмотрела из моей нескучной жизни, может даже про нас с тобой! Да истерить стала, угрожать, что как от болезни оправиться – в столицу поедет, самому королю в ноги упадет и все расскажет! Ты представляешь, что бы было, если б она тут про нас растрезвонила?! Ладно, все остальные мои шалости, про них и так каждый, кому интересно, знает! Но это пока в мои руки попадают служаночки разные, да пажики незнатные. А вот принцессу из правящей Семьи мне бы не простили! Да и тебя, наверное, из того болотного замка до сих пор бы не выпустили!

Когда граф эту болезненную тему затронул, тут уж и Демия гневно и мстительно глазами засверкала:

– Да все ты правильно сделал! Я тебя не укоряю, а просто недоумеваю, как такой хитрый и сильный человек как ты, обычного мальчика упустил?! Или необычного? Он эльфийской магией владеет?

– Да – нет, не думаю, а то бы, наверное, применил. А как упустил, спрашиваешь? Да повезло мальцу, просто несказанно! Я решил тогда через хозяина его достать, но и там облом вышел! Запретили мне принцесса, к пацану и близко подходить! Не пойму вот только, жалко ему что ли?! – поморщился от раздражения граф. – Сначала я было подумал, что принц этих лапушек для себя припас. Так ведь нет! Они для него даже и не слуги вроде… а так, вместо щенков, чтоб побаловать кого было да поиграться! И не криви губы Деми – я ж сказал, не так поиграться! А шуточки там разные, болтовня пустая, скачки на лошадях. Со старшим, видел как-то, на мечах тренировался. В общем, для компании, как будто они ровня ему! Вообще, этот Эльмерский Наследник странный какой-то!

– Не ной, милый. Я думаю, что скоро все изменится… с твоей помощью, – дернув бровкой и пристально глядя ему в глаза, сказала Демия, – завтра Большой турнир, как ты знаешь. Сам ты, будь добр, на рожон не лезь – круг пройдешь, а на втором проиграешь. И не сверкай мне тут глазами Паль, так надо, главное будет впереди. А я тебя защитить не смогу – мне за Наследником приглядывать придется. Там расстояние большое до ристалища, так что боюсь на двоих меня не хватит, – и, дождавшись, пока граф переживет полученный приказ, продолжила: – Вон на столе бутыль с вином стоит – хорошее вино, старое, из признанного урожая. Ты возьмешь эту бутылку и завтра, после турнира, пойдешь к принцу мириться…

– Деми! Что ты хочешь от меня?! Сначала в турнире проиграть, потом к этому надменному ублюдку на поклон идти! Нет! Я на такое не подписываюсь! – взбеленился граф.

– А я было подумала, что ты очень хочешь заполучить того эльфенка… впрочем, может мне и самой удастся – вот Наследник турнир с моей помощью выиграет да из чаши, что я ему поднесу, выпьет. Только в этом случае, что мне стоит подсказать потом принцу, чтобы и далее тебя к эльфенку не подпускал?! У? – протянула принцесса и выжидательно посмотрела на него.

Граф под ее взглядом покрутился в кресле, покряхтел, подумал:

– Да, хочу мальчишку! Ладно… сделаю. Вот только, что будет с теми, кто вдруг присоединиться к нам за выпивкой? Мне как-то не улыбается, чтоб мой пацан потом за тобой хвостом бегал. Да и мне самому выпить ведь придется…

– Да не бойся ты Паль, там все чисто на него сделано! – рассмеялась Демия.

– Хорошо, – сказал граф, поднимаясь и беря бутылку со стола, – вот только не понимаю, зачем тебе этот Эльмерский Наследник? Не смейся Деми! Понятное дело, он меня не привлекает, но оценить-то его я могу. Тем более что возле него несколько дней терся. Он красив, конечно, в меру обаятелен, королевских кровей, но, в общем-то, ничего особенного! А странностей хоть отбавляй: на приемах откровенно скучает, когда в парадные одежды облачается – злиться и, как я уже сказал, его прислуга никакой субординации не соблюдает. Он не только эльфят распустил – оборотни его вообще борзые, чуть ли ни им самим командуют!

– Все изменится, милый! Как только ты выполнишь то, что должен. После этого у принца появятся совершенно другие интересы, и ему не будет никакого дела, ни до оборотней, ни до эльфят. Так что ты сможешь даже и второго прибрать к рукам, если тебе того захочется. Хотя… не советую. Он, возможно, обладает какой-то магией и тебе может непоздоровиться, – сверкнув в улыбке жемчужными опасными зубками, сказала она. – Но, на счет принца ты не прав…есть в нем что-то такое… влекущее. Но, в общем-то, достаточно того, что я его хочу!