* * *
Пробуждение оказалось весьма прозаичным. Ирину разбудил холод. Она долго ворочалась, с досадой кутаясь в плед, пока не сообразила, что таким способом никогда не согреется. Пришлось встать, и заняться камином. Поворошив кочергой уголья, она не нашла в золе ни единой искры, так что огонь надо было разводить заново. Неловко сложив дрова, Ирина пристроила между ними скомканную газету, и чиркнула спичкой. К счастью, дрова были сухие, и взялись сразу. Припомнив наставления Сергея – начинать топить березой, а заканчивать дубом, она осмотрела запасы, имевшиеся в комнате, и решила, что на пару дней их точно, хватит.
В камине загудел огонь, и комната сразу повеселела. Ирина к тому времени давно согрелась от возни возле очага. Наскоро умывшись, она сварила кофе, и с чашкой в руке поднялась по ступенькам, чтобы через дверное стекло оценить состояние двора. И вздрогнула, увидев, что неподалеку от ворот, возле большого сугроба, возится сгорбленный человек с лопатой. Узнав Валентина, Ирина немного успокоилась.
«Он и должен был прийти, хорошо, что не пришлось звонить! А двор замело основательно, видно, к утру перестало таять… Не стал меня будить, это радует, я боялась, что он очень навязчивый. Надо сразу садиться за работу, высовываться наружу вовсе необязательно! Может, он и не постучится!»
Однако Валентин все же постучался – спустя полчаса. О том, что хозяйка встала, он явно догадался по дыму, появившемуся из каминной трубы. Ирине пришлось открыть дверь:
– Вы уже все убрали? Спасибо…
– Снег очень тяжелый… – Сипло проговорил тот, обыскивая взглядом комнату, точнее, ту ее часть, которую он мог рассмотреть за спиной Ирины. На саму хозяйку Валентин глядеть избегал, руководствуясь, вероятно, какими-то личными соображениями приличия. – Мокрый, неподъемный. Сережа тут? Я бы с ним поговорил.
– Его здесь нет, – отрезала Ирина, стягивая на груди полы халата. С улицы несло холодом, но закрыть дверь перед носом у Валентина она не решалась, так же, как не решалась пригласить его в дом. – Можете все сказать мне.
– Да я о цене… За такую чистку я беру двойную цену. – Неприязненно заявил тот. – Как будем считаться?
– Он же заплатил вам за месяц вперед? – Уточнила женщина. Она заговорила резко и отрывисто, неожиданно для себя – хозяйским тоном. Причина крылась в том, что этот человек становился ей все более противен, она просто не могла припомнить, когда и кого начинала ненавидеть спустя столь короткое время после первой встречи. – Что тут считаться?
– Нет, такой снег я по обычной цене чистить не согласен, – стоял на своем мужичонка. Он оскалил беззубый рот и окончательно сделался похож на огромную морщинистую крысу, невероятным образом вырядившуюся в мешковатую куртку и сползавшую на переносицу кепку. От него даже запах шел какой-то крысиный – давно не стираной одежды, погреба, прокисшей еды. Ирина невольно поморщилась и махнула рукой:
– Ну, считайте этот раз за два, в другой день, если снега будет мало, не приходите, вот и сочтемся.
– Я это запомню, – не то с удовлетворением, не то с угрозой произнес Валентин. Женщине показалось, что фраза построена скорее, угрожающе, да и вид у него был не слишком довольный. Попытка выбить из хозяйки дополнительную плату потерпела провал, и он, втянув голову в плечи, отступил. Ирина смогла, наконец, наполовину прикрыть дверь, она уже всерьез замерзла, стоя на пороге.
– Что-то еще? – Спросила она, видя, что тот все еще топчется, сжимая в руках лопату.
– А Сережа что, ушел к кому-то? Машина, вижу, тут еще…
– Он сейчас в Москве, приедет позже, – женщина раздраженно сдвинула брови. – Да у вас, наверное, есть его телефон? Позвоните, если хотите с ним поговорить. Мне некогда, я работаю.
– Ну, извините, если так… – Это было последнее, что она услышала, наглухо закрывая дверь. Ирина первым делом бросилась к камину, и отогрелась у жарко пылавшего огня. Небольшая стычка с Валентином не то, чтобы испортила ей настроение, а как-то завела ее, настроив на воинственный лад. Внезапно Ирина подумала, что будь она настоящей хозяйкой этого дома, то вовсе не стала бы платить деньги мужичонке с морщинистым, злым лицом, и вечной претензией в сиплом голосе. «Он безумно похож на полицая из фильма о войне, именно такие мужички и шли в полицаи – завистливые, ущербные, жадные! От него даже пахнет ужасно, какой-то могилой, а в глаза смотреть невозможно, столько там злобы! Как Сергей мог с таким связаться? Да я бы переплатила другому мужику хоть втрое, только бы не видеть этого упыря!»
Она немного успокоилась за работой, и просидела над рукописью, не поднимая головы, до обеда. Ближе к полудню ей позвонил Егор. Он был на работе, так что обошлось без претензий и подозрений, он просто интересовался, как прошла ночь на новом месте и довольна ли она по-прежнему своей «находкой». Когда Ирина упомянула ночную метель, мужчина удивился:
– А в городе ничего не было, только сильный ветер. Как же ты там существуешь?
– Сейчас приходил один мужик, двор почистил, так что существую отлично. За ворота мне сегодня и не понадобится выходить.
– Без машины обойдешься?
– Легко! – С готовностью ответила Ирина.
– А без меня?
Женщина рассмеялась:
– А сам как думаешь? Конечно, я предпочла бы, чтобы ты был со мной. Но с другой стороны, работа сдвинулась с мертвой точки.
Они поболтали о том, о сем, Егор сообщил, что вчера поздно вечером на их домашний телефон звонила Ольга, и очень удивилась, обнаружив, что сестра все-таки переехала. По всей видимости, женщина так и не поверила до конца в историю о даче, снятой для работы, и утвердилась в своем мнении, что супруги поссорились. Ирина пообещала, что позвонит сестре сама, и дав отбой, принялась готовить обед.
Она отыскала в морозильнике пачку мороженых тигровых креветок, и поставила на огонь кастрюлю с водой. Ни зелени, ни хлеба среди запасов не обнаружилось, и женщина снова задумалась о походе в магазин. «Если это недалеко, нужно сходить, пока снова не стемнело!» В конце концов, она нашла замороженную пиццу с овощами, разогрела ее в микроволновке, и закончив свой странный обед, решила отправиться на поиски магазина.
Сергей был прав, улица, изрядно заметенная снегом, была не расчищена, на ней виднелись только следы огромных валенок Валентина – в направлении к дому, и прочь от него. По этим следам Ирина легко угадала место, где обитал ее малоприятный сосед. Потемневший, некрашеный и ничем не обшитый сруб стоял на самом углу, выходя одновременно на две улицы. Из трубы вился ленивый дымок, в палисаднике, обнесенном сеткой-рабицей, рылась в снегу кривоногая черная собака, с очень глупым выражением морды, какое бывает у всех пустолаек. Так и оказалось – завидев незнакомку, собака принялась скакать вдоль рабицы, заливаясь истеричным визгом, от которого у Ирины заложило уши. Тут же в окне, выходящем на эту сторону, отдернулась белая занавеска, и на женщину взглянуло чье-то бледное лицо, почти прижатое к стеклу. Она отшатнулась, но быстро сообразила, что это, должно быть, парализованная жена Валентина. Сам он почти немедленно появился из-за угла. В его руке угрожающе раскачивался огромный топор-колун, свисающий из-за маленького роста хозяина чуть не до земли.
– Погулять вышли? – Прошамкал беззубым ртом Валентин, и даже сделал попытку улыбнуться. Это было так неожиданно, что Ирина тоже ответила ему улыбкой:
– В магазин. Это далеко?
– Нет, нет, – заторопился он, подходя к калитке. – По этой улице налево, а там вскоре за перекрестком увидите синий домик с двумя палатками. Вот вам и магазин. Только напрасно идете, там перерыв до трех.
– С двух до трех? – Ирина взглянула на часы. – Я успею.
– С часу до трех, – ухмыльнулся Валентин.
– Не слишком долго?
– А у нас все так, – с непонятным выражением гордости ответил тот. – И учтите, закрывается он зимой в четыре.
– Почему же так рано? – Окончательно озадачилась женщина.
– А зачем ему дольше работать? Водка потом через задний вход продается, хоть ночью, если хотите – продавщица при магазине и живет, круглые сутки торгует. А больше никому ничего зимой не надо. Вот летом, когда дачники, другое дело. Тогда у нас и рыба, и мясо, и торты свежие. А сейчас – все попросту.
Ирина хотела, было, развернуться, и уйти. Перспектива посещения местного магазина казалась ей все менее привлекательной. Она поняла теперь, к чему Сергей сделал такие внушительные запасы, и выругала себя за неуместную гордыню, с которой отказывалась от его щедрой помощи. «Притащилась в деревню на чуждом горбу, без машины, без продуктов, собралась питаться в местном сельпо… Водкой, видимо!»
Валентин, видя ее разочарование, поинтересовался, что именно она хотела приобрести. Узнав, что речь шла всего-навсего о батоне хлеба, он радостно заявил:
– Да делов-то, возьмите у нас! Я с утра купил четыре штуки, в запас. Завтра все равно завоза не будет, а сегодня, кстати, вы за хлебом опоздали. Его мало сейчас привозят, в обрез.
– Нет, это неудобно, – смутилась Ирина, но было поздно – Валентин, бросив топор в сторону, на кучу колотых дров, мигом сбегал в дом и вернулся с белым батоном, упакованным в целлофан. Пришлось взять, хотя эта внезапная услужливость была женщине попросту непонятна. Следующее потрясение ждало ее, когда она попробовала заплатить за хлеб. Валентин поджал губы так, что его рот вовсе пропал среди морщин, и замотал головой:
– Да что мы, торгуем, что ли? За хлеб денег не возьму, как хотите, нет.
– А как же?
– А вот так, по-соседски, – с достоинством заметил тот. – Мы ведь соседи теперь.
С этим ей и пришлось уйти, обдумывая на ходу, что на самом деле означала эта демонстрация добрососедских отношений. Наконец, Ирина решила, что хитрый мужичонка, наткнувшись на ее утренний отпор по поводу прибавки жалованья, решил действовать обходными путями, и чем-то ее обязать. И она поняла еще одно – проскочить незамеченной мимо этого домика на углу будет очень и очень сложно. «Даже если ночью, когда в темноте из окна ничего не увидишь… У них такая противная собачонка, сразу шум поднимет!»
Теперь Ирина понимала, что единственная возможность провезти Егора на дачу, это усадить его в свою машину, и проскочить по улице затемно. «Не станет же Валентин проверять, одна ли я еду! Надеюсь, Сергей его не уполномочивал это делать!»
Вернувшись домой, она еще некоторое время сидела над рукописью, позже, когда стало темнеть и снова пошел снег, растопила погасший камин, оделась и вышла побродить по двору. Телефон был включен, но за весь день ей никто так и не позвонил. Мало помалу у нее создавалось впечатление, что ее побег из города удался даже больше, чем она рассчитывала. «Ольга обиделась, что я бросила ее со всеми проблемами, Егор не звонит, не хочет меня злить, думает, что помешает. Опять улягусь на медвежьей шкуре перед камином, возьму с собой рукопись, разом переведу большой кусок и заскучаю… Потому что эта работа на меня тоску наводит, особенно, когда некому пожаловаться. А ближе к ночи заберусь в постель, и буду себя уговаривать, что мне совсем не страшно! О такой ли жизни я мечтала?»
Ей послышался шум мотора, она повернулась в ту сторону, откуда шел звук, и вскоре увидела на темной улице две фары, движущиеся в сторону дома. Машина остановилась у ворот, и вскоре раздался скрежет раздвижного механизма. Ирина обрадовано поспешила навстречу Сергею, уже показавшемуся за раздвинутой створкой:
– Я думала, вы приедете позже!
– А я думал приехать раньше, – загадочно ответил тот, отчего-то оглядываясь назад, будто проверяя, не исчезла ли стоящая у него за спиной машина. Но Ирина, подойдя ближе, перестала улыбаться, и нахмурилась, разглядывая автомобиль. Это был вовсе не ее маленький красный «фольксваген-жук», а совсем незнакомая машина, хотя и небольшая, но выглядевшая куда более дорого и внушительно.
Сергей, поймав ее взгляд, откашлялся и сдавленным голосом произнес:
– Попользуйтесь пока этой, идет? Отличный «пежо», новенький, ему года нет.
– Почему я должна… Где моя машина? – Ирина настороженно подошла еще ближе, разглядывая автомобиль. Его цвет – серо-сиреневый «металлик», отделка из хромированной стали, темный салон, таинственно поблескивающий огоньками электронных датчиков – все это показалось ей таким же чужим, как если бы во двор неожиданно опустилась космическая ракета. – Что с моим «жуком»?
– Виноват… – Вздохнул Сергей, и когда она резко обернулась, послав ему гневный и вопросительный взгляд, пояснил: – На обратном пути случилась неприятность… В паре километров от МКАДа… Впереди произошла большая авария, пришлось резко тормозить, я-то успел, да сзади в меня въехала «девятка»… Вы не переживайте, я уже поставил «жучка» в ремонт, будет как новый, даже лучше. Все за мой счет, само собой.
– Почему вы мне не позвонили? – Несмотря на его утешения, на глазах у женщины навернулись слезы. Она была очень привязана к своей машине, считала ее чем-то очень личным, и теперь ругала себя за то, что доверила ключи постороннему человеку. – Ведь это, наверное, меня касается, напрямую?
– Да я в шоке был, сто лет в авариях не участвовал! – Оправдывался Сергей. – И спешил к вам приехать, нельзя же без машины, обещал… Вот, взял напрокат эту тачку, она отличная, и коробка как у вас, автомат, но по характеристикам куда выше! Делайте с ней, что хотите, можете побить, поцарапать – я за все отвечаю!
– Когда будет готова моя машина? – Помедлив, спросила Ирина. Она оглядывала мягко мерцающий в сгущающихся сумерках «пежо», все больше свыкаясь с мыслью, что в ближайшее время будет на нем ездить. Надо сказать, ничего особенно неприятного в такой перспективе не было. Машина, в самом деле, впечатляла.
– Через месяц точно, – переведя дух, уверил ее Сергей. Увидев перемену в ее настроении, он приободрился. – Может, и раньше, но сейчас, перед праздниками, у них полно работы. Автосервис солидный, я сам туда сколько лет езжу! Вы меня простили?
– А разве есть выбор? – Ирина все еще не сводила глаз с машины. – Только…
Сергей терпеливо ждал продолжения фразы, но женщина промолчала. Она с ужасом думала о том, как будет объяснять мужу появление у нее новенькой, и очень дорогой машины.
Глава 4
Сергей выгнал из-под навеса джип, поставил на его место «пежо», и в течение получаса знакомил Ирину с содержимым салона и с особенностями панели управления. В машине оказался даже маленький плазменный экран для просмотра дисков, и это окончательно примирило женщину с временной утратой простенько оборудованного «жука». Освоившись в салоне, сделав пробный круг по двору, и вновь остановившись под навесом, она покачала головой, повернувшись к своему спутнику:
– Это шикарно, даже слишком, учитывая, что я буду ездить по деревне… Напрасно вы взяли такую дорогую машину!
– Взял, что на глаза попалось, решил, что вам цвет понравится, – он открыл дверцу со своей стороны. – Женщины ведь всегда выбирают машину по цвету!
«Кому здесь любоваться этим цветом?» – Ирина тоже вышла и захлопнула дверцу. Включила сигнализацию, и машина тихонько чирикнула. Она думала, что Сергей пожелает заглянуть в дом, и уже решила предложить ему чаю, но увидела, что он идет к своей машине, стоявшей наготове у ворот.
– Уже уезжаете? – Вырвалось у нее.
– Дела, спешу, – обернулся тот, роясь в карманах куртки в поисках ключей. – Перед Новым Годом творится что-то невозможное… Или у вас есть вопросы?
– Нет, – запнулась она и тут же нашлась, – просто хотела еще раз поблагодарить за этот дом! Все сказочно совпало с тем, что я себе воображала!
– Работать получается? – Он улыбался, наблюдая ее искренний порыв. – Никто не мешает?
– Нет, даже Валентин проявил деликатность, в дом не лез.
– Да он у меня дальше лестницы никогда и не проходил, вы это учтите! И… – Отперши машину, Сергей приостановился, поставив ногу на приступку. – Насчет нашего особого условия тоже не забывайте, пожалуйста! Никаких гостей, это исключено! Конечно, контролировать вас я не могу, да и считал бы ниже своего достоинства. Предпочитаю верить на слово. Мы ведь договорились однажды?
– Разумеется, – ответила она, чувствуя, как кровь приливает к щекам. К счастью, если Ирина и покраснела, мужчина не мог заметить этого в сумерках. Он кивнул в ответ:
– Я вам полностью доверил свой дом, а это для меня, знаете, что-то да значит! Кстати… Насчет машины, – он махнул рукой в сторону навеса, под которым прятался от начинающегося снега «пежо». – Если она вам понравится, можете оставить себе.
– Как это? – переспросила женщина, нервно улыбаясь.
– Да так, совсем оставить. Я ведь должен чем-то компенсировать аварию! Не знаю, что бы я сделал с типом, который разгрохал бы мой джип! Вы очень кроткий человек, как я посмотрю!
Попрощавшись, Сергей скрылся в салоне. Грузно развернувшись, джип прополз в ворота, и остановился посреди улицы, мигая габаритными огнями. Мужчина выскочил, и задвигая створку ворот, крикнул:
– Еще раз извините!
Ворота с грохотом закрылись, и она услышала шум отъезжающей машины. Впрочем, Ирина не очень прислушивалась. Она была слишком поглощена неожиданно прозвучавшим предложением. Ей, не привыкшей к подобной широте жестов, все еще казалось, что Сергей пошутил, небрежно предложив «компенсировать аварию», но в то же время она понимала, что такой человек подобными вещами шутить не станет.
«Пежо» стоял рядом, под навесом, сверкая навощенными боками, в его слегка тонированных стеклах отражался фонарь, зажженный над крыльцом. Подойдя к машине, Ирина с трепетом открыла дверцу и села. Теперь, оставшись в одиночестве, она могла спокойно оценить обстановку, и различила куда больше деталей, чем в первый раз. Сиденья из серой лайковой кожи, динамики, вмонтированные повсюду, даже в дверцы, легкий цитрусовый аромат, исходящий из наклеенного на приборную доску освежителя воздуха… Здесь было очень уютно, очень чисто, и при том, что салон был буквально переполнен электроникой и модными автомобильными аксессуарами, он носил в себе нечто безликое, как вещь, у которой до сих пор не было хозяина. Ирина заглянула во все пепельницы, во все отделения вместительного бардачка, в карманы, пришитые к спинкам передних сидений, и не нашла ни бумажки, ни фантика, ни окурка – ничего, что позволяло бы предположить, что автомобилем пользовались. И это доставило ей тем большую радость – «пежо» как будто, в самом деле, готов был стать ЕЕ машиной.
«Нет, невозможно! – Убеждала она себя, положив руки на руль, вдыхая запах лимона и в сотый раз оглядывая салон. – Взять такой подарок, да это безумие, все равно, что пойти на содержание… Но с другой стороны, он правда, разбил моего „жука“, и хотя оплачивает ремонт, все равно, я могу быть в претензии… Он богатый человек, для него такой подарок ничего особенного не значит! Я ему симпатична, он не хочет, чтобы я на него сердилась… Потом, никаких намеков, приставаний, даже в дом не вошел – а я была готова его позвать! Наверное, решил, что это нетактично, ведь на месяц тут хозяйка – я!»
Телефон, зазвонивший в кармане куртки, вырвал ее из блаженного состояния, в котором она пребывала, любуясь машиной. Увидев на дисплее имя мужа, Ирина сразу помрачнела. «И все-таки, „пежо“ придется отдать. Я ничего не смогу объяснить Егору!»
На вопрос, как дела, она ответила резко, почти грубо:
– Да никак!
– Случилось что-то? – Немедленно встревожился тот.
– Что может случиться в деревне? Весь день работала, сейчас гуляю по двору.
– А что такая злая?
– Погода действует!
Обычно Ирина не любила отговариваться такими банальными причинами, и честно рассказывала мужу о том, что ее беспокоит, но не в этот раз. Она ощущала такое негодование, слыша его голос, будто Егор был напрямую виноват в том, что придется отказаться от «пежо».
– Погода мерзкая, – согласился он. – Знаешь, я никогда себе не прощу, что согласился на твою авантюру. Соскучился страшно! Считаю дни, до субботы так далеко! А ты?
– Я?
– Ты разве ничего мне не скажешь?
– Я тоже скучаю, – обречено ответила она. – Извини, пора бежать, а то, боюсь, камин опять погаснет.
– Пока, деревенская жительница, – с грустной иронией проговорил Егор.
Ирина выключила телефон, и сунула его в карман. Просидев минуту неподвижно, она внезапно, изо всей силы, ударила ладонью по клаксону. Машина издала резкий, агрессивный сигнал, будто протестуя против такого обращения.
– Черт, почему я должна отказываться? – Вслух воскликнула Ирина. – Да ни за что, второго такого случая не будет! Раз этот миллионер разбил мою тачку, пусть платит!
«А Егору придется все понять!» – Продолжила она про себя, выбираясь из салона. Ее встретила усилившаяся метель – за несколько минут она разыгралась почти до ураганной силы. Ветер носил по двору белоснежные фантомы, сотканные из колючего снега, закручивал их, разбивал о стены, забор и ворота. Женщина с трудом дошла до дома, ссутулившись и подняв воротник куртки. Она задыхалась от снега, залепившего ей все лицо, и протерла глаза, только закрыв за собой дверь. Бросив взгляд на камин, она убедилась, что ее худшие предчувствия сбылись – он погас. По неопытности Ирина никак не могла рассчитать, за какое время сгорают положенные туда дрова, и всегда клала слишком мало, боясь перетопить. Комната еще не остыла, но женщина уже знала, что долго рассчитывать на это обманчивое тепло нельзя. «И еще при такой погоде!»
К счастью, остались угли. Перемешав их кочергой, Ирина положила сверху несколько поленьев и, усевшись у очага, задумалась, глядя на медленно поднимающийся из пепла огонь. Она прокручивала в уме все возможные варианты историй для Егора, и вдруг поняла, что ей совершенно неважно, рассердится ли ее супруг. Впервые за одиннадцать лет совместной жизни она ощутила себя настолько свободной, что совсем перестала бояться. «Это бред, что-то врать, нормальный человек и так поймет, еще обрадуется, что привалило такое счастье! Скажу правду, противно выдумывать! И Егор не так наивен, чтобы поверить какой-то сказке… Позлится, что я дала ключи постороннему человеку, а потом сообразит, что две машины лучше, чем одна!»
Успокоив себя этими рассуждениями, женщина решила как следует подготовиться к завтрашнему дню, и прежде всего, наколоть ножом щепу для растопки. Старые запасы только что вышли, а возиться утром, спросонья, в остывшей комнате не представлялось ей привлекательной перспективой. Вооружившись большим острым ножом, лежавшим на каминной полке, и присев на корточки, она принялась старательно копировать движения Сергея, который инструктировал ее, передавая хозяйство. Первая партия щепы получилась вполне удачной, но когда Ирина взялась за очередное, сыроватое и тяжелое березовое полено, оно выскользнуло у нее из пальцев, занесенный нож опустился в пустоту… И не встретив сопротивления, ударился лезвием о ее правую лодыжку.
Удар смягчили джинсы, но на месте пореза немедленно выступило темное пятно крови. Бросив нож, Ирина в панике засучила штанину, и обнаружив длинную глубокую царапину, выругалась. Вида крови она не боялась, но пораниться вот так глупо, в первый же вечер, занимаясь таким банальным делом, казалось ей очень обидным. «А если бы ты решила дров наколоть – осталась бы без ноги?»
Прихрамывая, она поспешила в душевую комнату, надеясь отыскать там аптечку, но не обнаружила в шкафчиках ничего – даже йода и бинтов. Среди привезенных с собой вещей тоже не оказалось ни перевязочных средств, ни лекарств. Ирина тихо закипала, ругая себя за неосмотрительность. «Сегодня порезалась, завтра обожжешься… А Новый Год проведешь в больнице! Сергей тоже, видно, ничем никогда не болеет, раз не сделал запасов!»
Ей припомнилась ванная комната на втором этаже, мраморный туалетный столик. Задумавшись о том, может ли найтись аптечка в необитаемой части дома, Ирина поежилась, будто вновь оказавшись в холодных комнатах наверху. Она решила, что подниматься бесполезно – больше потому, что очень не хотелось отправляться туда на ночь глядя, в одиночестве. Хотя ее страхи были неосновательны, Ирина старалась вовсе забыть о существовании в доме второго этажа. Он произвел на нее настолько же отталкивающее впечатление, насколько приятное вызвал первый.
Сообразив, наконец, что рану можно обработать и дедовским, примитивным способом, Ирина отыскала среди запасов Сергея бутылку водки, и держа ногу на весу над душевым поддоном, вылила на порез почти полбутылки. Запахло спиртом, от ледяной водки, стоявшей в холодильнике, жжение заметно утихло. Заклеив рану гигиенической прокладкой, которую удалось обмотать вокруг щиколотки и прижать носком, женщина перевела дух.
«По крайней мере, заражения крови не будет!» Однако, нога болела сильно, и женщина сомневалась, что эта тупая, ноющая боль даст ей сегодня уснуть. «Ни обезболивающего, ничего! Точно, пока гром не грянет, мужик не перекрестится!» Ей вспомнилась аптечка в московской квартире – чрезвычайно тщательно составленная… Разумеется, не ею, а мужем. Тот, будучи почти медиком, и всю жизнь проработав в больницах, относился к лекарствам с пиететом, отыскивал новинки с минимумом побочных эффектов, раз в полгода проводил ревизию и выбрасывал просроченные препараты. Ирина посмеивалась над скромной манией супруга, так как оба они были людьми на редкость здоровыми, и аптечка была данью его мнительности. Но как бы она сейчас пригодилась!
«А аптечка в моем „жуке“?» – С ностальгической тоской вспомнила Ирина. Муж подарил ей «фольксваген» полтора года назад, на десятилетие свадьбы, и аптечку в нем собрал своими руками – так же тщательно и придирчиво, как домашнюю. Женщина протестовала, говоря, что ей очень мешает этот пластиковый белый чемоданчик с красным крестом, на который она везде натыкалась, пытаясь разместить покупки в тесном салоне. Но Егор настаивал, что если медикаменты не пригодятся ей самой, то она всегда сможет помочь кому-то на дороге. Только эта мысль останавливала ее от того, чтобы тайком вынуть чемоданчик и спрятать его дома, на антресолях.
«Кстати… В машинах, как правило, имеется аптечка!»
Двигала ли ею надежда найти в «пежо» болеутоляющее, или просто хотелось еще раз взглянуть на чудесную машину, которая (Ирина твердо решила) станет ее собственностью – так или иначе, она снова натянула куртку, осторожно обула валенки, и с трудом толкнув уже слегка заметенную дверь, вышла во двор.
Ее ждало удивительное зрелище. Понизу все еще бесновалась метель, а выше, в ледяном синем небе, полностью очистившемся от туч, стояла полная луна, заливающая выпавший снег голубым, потусторонним светом. Когда порывы ветра стихали, воздух наполнялся мистическим сиянием, сотканным из мельчайших морозных искр. Пар, вырывавшийся у женщины изо рта, тоже казался молочно-голубым. Она замерла, забыв о боли в ноге, о пронзительном холоде, пробиравшемся даже сквозь куртку. Метель утихала на глазах, поземка становилась все ниже, пока окончательно не приникла к свежевыпавшему снегу, и наконец, ветер, как по волшебству, утих.
Опомнившись, Ирина пересекла двор, отперла машину и, включив свет в салоне, принялась искать аптечку. Ее не оказалось в обычных местах – под задним стеклом или в карманах позади передних сидений, но женщина не сдавалась, и продолжала поиски. Наконец, она обнаружила, что сиденье рядом с водительским слегка откидывается. Под ним оказалось неглубокое отделение, нечто вроде потайного бардачка. Там лежали две вещи – атлас дорог Подмосковья, и белый клеенчатый конверт с символическим красным крестом. Ирина пристроила находку на коленях, расстегнула кнопку, разложила конверт, устроенный по принципу бумажника… И содрогнулась, с отвращением смахнув аптечку на пол.
Внутренняя клеенчатая поверхность, сплошь покрытая прорезями для бинтов и кармашками для лекарств, оказалась чем-то измазана, так густо, будто кто-то зачерпнул полную пригоршню рыжей грязи и выплеснул ее внутрь аптечки.
Бинты и лекарства там, впрочем, были. Морщась от омерзения, Ирина кончиками пальцев проверила содержимое кармашков, и отыскала таблетки анальгина и ношпы. Подумав немного, она решила захватить в дом всю аптечку, хотя прикасаться к ней лишний раз не хотелось. Те же бурые пятна обнаружились и на обложке атласа. Сдвинув брови, женщина рассматривала их, пытаясь понять, что они ей напоминают.
«Да это кровь! – Внезапно догадавшись, Ирина удивилась, как сразу не поняла очевидного. – Все в крови, кто-то поранился, вон и бинтов половины нет! Или была авария?» Она припомнила слова Сергея о том, что машине нет и года, и решила, что такая возможность вполне допустима. «Скорее всего, хозяйка решила избавиться от машины, с которой ей не повезло. Надеюсь, с ней самой все в порядке? Наверное, авария была несерьезная, незаметно, чтобы „пежо“ чинили и красили, но, с другой стороны, что я в этом понимаю?»
Теперь она понимала, что стерильная чистота салона была обусловлена именно тем, что в нем после аварии произвели генеральную уборку. Трудно было предположить, что светло-серые лайковые сиденья остались незапятнанными. Прибраться в отделении под сдвигающимся сиденьем попросту забыли – или же уборщик не догадался о его наличии.
Находка изрядно испортила ей настроение, и без того упавшее после происшествия с ножом. Вернувшись в дом, Ирина распотрошила аптечку, переложив лекарства в шкафчик над умывальником. Клеенчатый конверт она, после недолгих колебаний, свернула и сунула в мусорное ведро, туда же собиралась отправить и атлас, но ей пришло в голову, что избавиться можно только от испачканной обложки.
Так она и поступила – вырвав обложку, Ирина бросила ее в камин, куда заодно подкинула побольше дров. Огонь разгорелся так, что осветил комнату вплоть до самых дальних углов. Выключив верхний свет, женщина уютно устроилась перед камином, вытянув больную ногу и пристроив ее на подушке. Она приняла две таблетки анальгетика, и ей показалось, что боль немного притупилась. Рабочего настроения не было, но угрызений совести Ирина не испытывала. «Завтра наверстаю! Сегодня есть, о чем подумать!» Но мысли путались, она сама не понимала, что ее волнует больше всего – происшедший с ней несчастный случай, косвенное доказательство того, что «пежо» побывал в аварии, или вообще, возможность обладания этой машиной. Как ни странно, она не перестала этого желать, напротив – в ее отношении к неизвестно откуда взявшемуся автомобилю появилось нечто личное, будто у них вдруг завелась общая тайна.
Рассеянно листая атлас, Ирина мало-помалу добралась до карты района, в котором располагался дачный поселок. Она заинтересовалась. Населенные пункты были обозначены в довольно крупном масштабе, ей стало любопытно, как в целом выглядит место, где она собиралась жить в течение целого месяца. Отыскав страницу, на которой изображалось шоссе, ведущее к поселку, она внезапно обнаружила, что кого-то до нее уже интересовал тот же вопрос. Шоссе и ответвление, ведущее к дачной местности, были крупно отчеркнуты красным маркером. Но еще больше Ирина озадачилась, перевернув страницу и обнаружив, что на плане поселка некто таким же образом отметил улицу, на которой располагался снятый ею дом. Улица была именно та, она кончалась тупиком, а с другого ее конца налево, за следующим перекрестком, располагался магазин.