Воспоминания рыжего барда

Кион разгладил свои рыжие волосы. С какой стати ему бежать из замка в спешке? Он аккуратно украдет сапфировую звезду, принцесса даже не заметит. А потом спокойно выйдет на улицу и покинет замок. Никто ничего и не поймет, пока Ангелина не решит сменить украшения. А произойдет это не раньше завтрашнего утра в худшем случае, уж Кион-то знал, как наряжали на себя цацки знатные леди.

Когда они с принцессой проходили мимо массивной темной дубовой двери, Кион понял, что в этой части замка находятся опочивальни. Не ясно только было, королевские это были спальни или для гостей. Но Ангелина развеяла все вопросы Киона еще до того, как он решился об этом спросить.

– Тут находятся спальни для королевских детей, – произнесла девушка, даже не делая попыток остановиться и показать сами комнаты, – Но поскольку я единственная дочь короля, эту часть замка отвели мне. Мои братья спят в другом крыле.

Кион вежливо кивнул, пока сам обдумывал ее слова. Значит, будь у нее сестры, они бы тоже жили в этой части замка. Рыжий бард слышал о том, что аристократы любят селить своих детей в поместьях раздельно, в зависимости от пола. А некоторые и вовсе заселяют дочерей в отдельные дома для каждой. Но так делали только особо богатые люди, практически приближенные по своему состоянию к богатству короля.

– Я еще ни разу не видел комнату принцессы, – как бы невзначай бросил Кион, – Наверное, комната очень красивая, под стать своей обитательнице.

– У меня самая обычная комната, – поспешила ответить девушка, но ее щеки уже залил предательский румянец, – В ней нет ничего особенного.

– И все же, хотелось бы взглянуть одним глазком, – продолжил аккуратно давить на принцессу Кион, – Если позволите, миледи.

Мимо них по коридору прошли слуги и учтиво склонили головы перед принцессой, однако от Киона не ускользнули их любопытные взгляды. Ангелина же, кажется, их вообще не заметила и, дождавшись, когда слуги скроются за углом, повернулась к своему Даниэлю.

– Я еще не приводила гостей в свою комнату, так что, пожалуйста, не оценивайте ее слишком строго, – попросила девушка и Кион заверил ее, что оценивать комнату он вообще не будет.

Успокоившись после его слов, Ангелина потянула за ручку и массивная дверь легко поддалась, пропуская внутрь принцессу и рыжего барда, который бдительно закрыл за ними дверь, чтобы никто из мимо проходящих слуг не догадался, что в комнате принцессы кто-то есть.

Кион обернулся и принялся разглядывать убранство спальни принцессы. В первую очередь он искал, где девушка хранила свои украшения, но едва только повернулся, как глаза его утонули в огромном красиво обставленном помещении. У самой дальней стены стояла большая кровать с балдахином, рядом с ней имелся туалетный столик с огромным зеркалом и мягким креслом, чуть дальше в ряд выстроились платяные шкафы из светлого дерева и с причудливой резьбой на дверцах. Почти в самом центре комнаты располагались напротив друг друга два белых дивана, а между ними стоял столик из темного стекла, на котором кто-то красиво разложил чашки и посуду со сладостями и фруктами. Комнату днем освещало огромное окно от потолка до пола, рядом с которым висели светлые занавески, под стать основной гамме всей комнаты. Но сейчас источником света служили многочисленные свечи, стоящие практически на всех доступных поверхностях. А дальше, на противоположной стене, где стояла кровать, разместились шкафчики уже с маленькими зеркалами. И что самое главное, в этих шкафчиках через прозрачные створки Кион заметил украшения. Наверняка звезда где-то там, но отсюда бард ее не видел.

– Как я и говорила, у меня довольно скромная спальня, – произнесла Ангелина и развела руками, словно бы подтверждая свои слова, – Особо смотреть не на что.

Кион был с ней не согласен. Эта спальня была просто верхом роскоши, а уж он-то повидал много подобных комнат в знатных поместьях. Мало того, что комната принцессы была как минимум в два раза больше обычных комнат аристократок, так еще вся мебель была сделана из дорогих материалов. Но Кион не стал об этом говорить Ангелине. Он просто кивнул и согласился с ней, сказав, что ожидал увидеть спальню принцессы более вычурной и заваленной цветами. В ответ девушка звонко рассмеялась.

– Вы бы видели мою комнату, когда у меня день рождения, – ответила она, – В такие дни она точно соответствует вашему описанию, Даниэль.

Кион улыбнулся и повернулся обратно к шкафчикам, где принцесса хранила свои украшения. Их там было столько, что у Киона глаза разбегались и он буквально физически ощутил, как его пальцы зачесались в предвкушении чего-нибудь стащить. Но в приоритете у него была сапфировая звезда. Сначала нужно забрать ее, а потом уже можно будет и на мелком поживиться. Кион специально заказывал костюм с глубокими карманами. Ему как раз хватит места, чтобы разложить по ним цацки принцессы. Но сначала звезда.

Рыжий бард еще некоторое время осматривал практически с центра комнаты побрякушки принцессы, пока не увидел то, за чем пришел. Сапфировая звезда покоилась на мягкой бархатной подушке и, казалось, умоляла Киона забрать ее из этого заточения. Кион уже даже руку приподнял и практически сделал шаг вперед, но вовремя спохватился и рукой провел по волосам, делая вид, что изначально руку он поднимал именно для этого. Однако на его счастье принцесса ничего не заметила. Оказывается, все это время она ему что-то увлеченно рассказывала, сидя на белоснежном диване и поедая виноград. Кион был настолько сосредоточен поиском звезды, что совсем не слышал речей Ангелины.

Рыжий бард присел на другой диван и тоже отправил несколько виноградинок себе в рот. Он вежливо улыбался и кивал принцессе, а сам соображал, как бы незаметно от нее набить карманы украшениями и, главное, звездой. Нужно было как-то отвлечь принцессу и сделать так, чтобы она потом не заподозрила в нем вора, но как? Кион задумчиво жевал виноград и идея неожиданно посетила его сама. Нужно просто затащить принцессу в койку и умаять ее так, чтобы она заснула. А сам Кион в это время обчистит ее драгоценности и покинет замок как ни в чем не бывало. Разумеется, драгоценности он заберет не все, а только те, которые с витрин шкафчиков не бросались в глаза.

Кион покинул свой диван и подсел к принцессе, без стеснения заглянув в ее бирюзовые глаза. Девушка слегка смутилась, но не предприняла попыток как-то отодвинуться и Кион понял, что очаровать ее будет проще простого.

– Миледи, должен сказать, что завтра мой господин уезжает обратно домой, – произнес Кион и взял девушку за руку, – Естественно, как его слуга, я уеду с ним. Но перед тем, как попрощаться с Вами, я хотел бы сказать, что наша встреча была самым приятным, что случалось со мной в столице.

Кион прижал руку принцессы к губам и запечатлел на ней долгий поцелуй, от которого девушка покраснела еще больше. Пока что все складывалось для барда просто замечательно. Еще парочка подобных комплиментов и принцесса сама потащит его в койку, Кион в этом не сомневался. Но он ошибся. Дочь короля оказалась куда скромнее, чем он думал и сама никак не проявляла инициативу, хотя явно была не против нежных прикосновений Киона.

– Так жаль, что вы уезжаете, – вздохнула принцесса, – Я бы хотела провести с вами чуть больше времени, Даниэль.

– Я уезжаю завтра, а не сейчас, так что время у нас еще есть, – Кион снова заглянул в глаза принцессы, а потом неожиданно поцеловал ее в губы. Как он и предполагал, она даже не стала вырываться, полностью растворившись в этом поцелуе.

Дальше Кион действовал по своей обычной схеме – покрывая жаркими поцелуями шею и лицо девушки, он приподнял ее и на руках донес до кровати, после чего они продолжили уже там. Принцесса вообще не предпринимала попыток как-то остановить своего Даниэля и Кион только ехидно ухмыльнулся про себя, стаскивая с нее платье. О, ей понравится. Кион сделает все, чтобы ей понравилось. А еще вымотает принцессу так, что она не проснется до завтрашнего утра и у Киона будет масса времени, чтобы забрать звезду и покинуть замок. С этой мыслью бард полностью отдался приятному занятию с принцессой.

Когда они наконец-то закончили и принцесса и правда уснула после такого бурного времяпрепровождения, Кион потихоньку поднялся с кровати, стараясь ее не разбудить. Он подошел к шкафчикам с украшениями, даже не предпринимая попыток одеться. Кион желал поскорее дотронуться до заветной звезды, он еще успеет нацепить на себя одежду.

Рыжий бард аккуратно отворил дверцу и протянул руку, после чего схватил заветное ожерелье и вытащил его наружу. Ангелина заворочалась в кровати, но когда Кион обернулся к ней, девушка продолжила спать. Кион посмотрел обратно на ожерелье. От света свечей сапфировая звезда бросала на пальцы барда насыщенную темно-синюю тень и Киона буквально всего затрясло от радости обладания подобной вещью. Теперь ему нужно рассовать драгоценности по карманам и свалить из замка. Ангелина не будет его искать, ведь ее Даниэль уедет завтра вместе со своим господином. А если и будет – то станет искать его в глуши на краю королевства, а не в столице у себя под боком. Кион тихонько засмеялся. Глупая, глупая девочка.

Неожиданно дверь в спальню резко распахнулась и в комнату вошла служанка, которая тут же резко остановилась едва только увидела голого Киона с сапфировой звездой в руках, да еще и перед открытыми шкафчиками с украшениями. Кион оторопело посмотрел на служанку, служанка посмотрела на него. Казалось, никто из них не знал, что делать. Бард хотел было использовать свои чары на этой девчонке, но она оказалась проворнее. Служанка, громко вереща и подзывая стражу, быстро выскочила обратно в коридор. Кион уже не успевал за ней, чтобы схватить ее и затащить внутрь. Ангелина заворочалась в постели, а из коридора послышались тяжелые лязгающие звуки шагов. Рыцари короля, не иначе.

Кион понял, что дело плохо. Нужно было как-то выбираться из замка и немедленно. Времени одеваться уже не было, а потому Кион подскочил в чем мать родила к окну. В руках он все еще держал ожерелье, но потом закинул его на шею, чтобы освободить вторую руку. Кион быстро открыл огромное окно и услышал, как кто-то позвал его за спиной. Он обернулся и увидел принцессу, сидящую в постели. На лице у нее читалось явное непонимание.

– Даниэль? – позвала она.

Совсем близко с коридора донеслись звуки шагов и Кион без лишних слов бросился в окно. К счастью, комната принцессы располагалась на втором этаже, так что лететь до земли ему было не долго. Однако чего он не ожидал, так это того, что окажется в саду напротив главного входа в замок. И что еще хуже, так это то, что сейчас здесь собрались гости, собирающиеся покинуть замок короля. Король тоже был здесь, как прилежный хозяин провожающий своих гостей. И им буквально на голову вывалился абсолютно нагой рыжий бард, на шее которого висело ожерелье с сапфировой звездой.

Секунду стояла тишина, но потом знатные дамочки заверещали, указывая своими тонкими пальчиками на достоинство Киона, так бесцеремонно выставленное им напоказ.

– Леди, ну что вы, в самом деле, – усмехнулся бард, – Это ведь обычная мужская гордость.

– В твоем случае, это какое-то недоразумение, – заметил король, делая шаг вперед к Киону.

– А вот вашей дочери оно понравилось, – не удержался и съязвил Кион.

Элияр Аделла бросил на него тяжелый взгляд, затем посмотрел вверх на открытое окно, с которого вывалился Кион и, сложив в уме, чья это комната, буквально весь побагровел от гнева.

– Ах ты! – дальнейшие ругательства короля потонули в лязгах доспехов приближающихся рыцарей.

Элияр Аделла выхватил меч из ножен, висевших у него на поясе и угрожающе стал подходить к абсолютно голому и беззащитному Киону. Бард даже успел пожалеть, что не прихватил с собой свое оружие. Подоспевшие рыцари перекрыли рыжему наглецу все пути отступления. Кион нервно сглотнул, лихорадочно соображая, что ему дальше делать, но умные мысли, обычно спасавшие его в подобных ситуациях, сейчас как назло не шли.

Из замка выпорхнула Ангелина. Она была закутана в простыню, а волосы ее взъерошенными локонами подпрыгивали от каждого шага девушки.

– Отец, прошу! – воскликнула она, подбегая к королю, – Он ничего не сделал!

– Да уж вижу, – ответил король, бросая тяжелый взгляд на свою дочурку, закутанную в простыню. После этого король повернулся обратно к голому Киону и бард понял, что на этот раз он крупно влип, – Схватить его!

Рыцари стали ближе подходить к рыжему барду, а тот отошел на несколько шагов назад, пока не наткнулся спиной на стену замка. Все, бежать ему было больше некуда. Сейчас его схватят, а утром отправят на виселицу или куда там король бросал всех приговоренных. Кион почувствовал, как в ушах застучало от прилившего в кровь адреналина. На груди что-то сверкнуло и он посмотрел вниз. Сапфировая звезда. Киону пришла в голову идея, как ему выбраться, но тогда придется пожертвовать этим ожерельем. Кион не собирался этого делать, однако блеснувший в свете луны клинок одного из рыцарей мгновенно заставил барда передумать. Какой толк ему будет от сапфировой звезды, если Кион умрет здесь и сейчас?

Бард одним резким движением сорвал с себя украшение и бросил его в одного из рыцарей. Как и предполагал Кион, тот на секунду замешкался, не ожидая того, что в него что-то прилетит. В этот момент Кион бросился прочь, сверкая своим голым задом.

– Не дайте ему уйти! – послышался позади гневный голос короля.

Кион на секунду обернулся, радуясь тому, что ему удалось ускользнуть, но неожиданно что-то тяжелое ударило его по голове. Бард рухнул в траву и в ускользающем сознании успел увидеть Алексия, рыцаря принцессы, который угрожающе навис над ним с обнаженным мечом в руке.

* * *

Кион стоял на главной площади столицы и щурился от яркого солнечного света. Его руки были скованы железными кандалами, на ногах у Киона были грубые штаны из мешковатой ткани с дырками на коленях. По крайней мере он не стоял голым перед толпой, что собралась этим утром посмотреть на казнь.

Когда Киона вырубил рыцарь принцессы, рыжий бард после этого очнулся в подземелье замка, где провел за решеткой несколько дней, прежде чем этим утром его выволокли на улицу на большой деревянный постамент, где обычно и зачитывали приговор преступникам. И хотя их всех отправляли на виселицу, самой виселицы нигде не было видно. Приговоренные просто пропадали и больше их никто не видел. На этот счет среди народа ходили разные слухи, даже поговаривали, будто король тайно продавал людей в рабство в соседние страны, но ни один из этих слухов за эти годы так и не был подтвержден.

Кион стоял со скованными руками рядом с мужчиной в приличного вида одежде, который в руках держал длинный свиток. Он сейчас зачитывал собравшимся людям преступления, в которых обвинялся Кион. Рыжий бард с удивлением обнаружил, что его наказывают не только за шалости с дочерью короля или за воровство ожерелья, а еще и за то, чего он не делал – нападение на рыцарей, например. Все, что Кион тогда учудил – это бросил ожерельем в одного из них, чтобы отвлечь его и сбежать. Это даже с натяжкой нельзя было назвать нападением. Интересно, а другие преступники до него тоже не совершали все грехи, в которых их потом обвиняли перед народом? И не было ли среди бедолаг, приговоренных к виселице, невинно осужденных?

Кион обернулся назад и увидел стражников и рыцарей. Просто так он не сможет сбежать с площади. Тогда взгляд Киона начал блуждать по толпе и он заметил Эльвиру. Женщина стояла практически в самом дальнем конце этого столпотворения, одну руку она прижала к губам, а в глазах застыл страх. Когда их с Кионом взгляды пересеклись, Эльвира посмотрела на незадачливого барда с горьким сожалением. Кион знал, что хозяйка борделя хотела бы помочь ему. Но также он знал, что в этой ситуации она ничего не сможет сделать.

– И посему приговаривается к смертной казни, – донесся до ушей барда голос мужчины, что зачитывал приговор с длинным свитком в руках.

Толпа ахнула, как будто это была первая смертная казнь на площади в столице. Кион снова обернулся, но не увидел ни короля, ни принцессы. Ангелине, скорее всего, не разрешили покинуть замок, а вот почему отсутствовал ее отец, Кион не знал. Обычно король присутствовал на подобных казнях, всем своим суровым видом нагоняя страху на простой народ.

Один из стражников подошел к Киону и грубо схватил его за локоть, потащив за собой с деревянного помоста. Толпа начала шептаться и бард даже пару раз услышал, что он получил по заслугам. Он гневно обернулся назад, но не знал точно, кто это посмел сказать, однако его это не остановило от яростной тирады.

– Вы все – опухоль этого города! – воскликнул он. Стражник, который вел Киона за собой, от неожиданности остановился и бард воспользовался его замешательством и продолжил свою речь, – Жируете как ни в чем не бывало. Но вот когда вас тоже обвинят в том, чего вы не совершали и потащат на виселицу, знайте, я буду рядом ехидно хихикать в призрачном обличии!

– Ну все, хватит! – не выдержал стражник и сильнее стиснул руку Киона, заставляя его идти за собой.

Толпа загудела. По обрывкам фраз Кион понял, что его короткая речь захватила умы как минимум половины из пришедших посмотреть на казнь горожан и сейчас толпа спорила между собой, настолько ли бард был непричастен к делам, в которых его обвинили.

– Это правда? Он ничего не совершал? – обратились люди к мужчине, который уже успел сложить свиток и убрать его за пояс.

– Этот прощелыга только сеет хаос среди вас, – спокойно отозвался мужчина, – Король никогда никого не наказывал за просто так. А если кто-то сомневается, пусть поднимется на этот помост. Только потом не плачьте, если вас тоже приговорят к измене.

Толпа притихла и начала потихоньку рассасываться. Среди людей не нашлось ни одного смельчака, что пошел бы против слова короля. Кион недовольно поджал губы, подгоняемый стражником. Сомнения, которые он бросил в толпу, завяли так же быстро, как и расцвели. И все благодаря этому напыщенному пижону со свитком.

– Вот же петух напомаженный, – выругался Кион так, чтобы мужчина его непременно услышал. И судя по тому, как у того дернулась щека, он услышал барда, но сумел сохранить самообладание.

Стражник повел Киона куда-то дальше от площади, а затем рыжего барда грубо запихнули в какую-то вонючую повозку с заколоченными окнами. Она тронулась с места и Кион каждый раз подпрыгивал на толстой деревянной скамейке, как только колесо задевало камень на дороге или небольшую выемку.

– Уж напоследок могли бы прокатить с удобствами, – процедил сквозь зубы Кион и его вновь тряхнуло на очередном налетевшем под колесо камнем.

Бард не знал, сколько времени прошло с тех пор, как он трясся в повозке, но зад его не просто онемел от грубой дороги, но, кажется, вовсе отвалился. Кион даже попрощался с ним, будучи уверенный в том, что больше никогда в жизни не почувствует мягких сидений.

Повозку снова тряхнуло, на этот раз гораздо сильнее, чем раньше. Кандалы на руках барда жалобно звякнули в ответ. Кион постучал в стену, за которой должен был сидеть возница.

– А поосторожнее никак нельзя? – недовольно воскликнул он.

– Конечно, Ваше Высочество, – раздался в ответ язвительный приглушенный голос и повозку снова тряхнуло.

Кион скрипнул зубами, но не стал дальше спорить. Если он продолжит, то кучер просто специально начнет собирать все камни и кочки на дороге, а так был шанс, что некоторые из них он все же пропустит. Бард попытался сесть на деревянной скамье поудобнее, но повозка вновь подпрыгнула и Кион даже умудрился удариться головой. Он гневно посмотрел на стенку, за которой сидел возница и почесал ушибленное место. Вот же петух не ощипанный!

Внезапно Киону в голову пришла гениальная идея. Возница, скорее всего, один, так что когда они прибудут на место, Кион просто бросится на него и вырубит, а сам даст деру. Рыжий бард заулыбался своему коварному плану, но его улыбка тут же померкла. А куда, собственно, его везут? Не похоже, что обратно в замок, иначе они бы уже давно приехали. И что, если там, куда его везут, будет гораздо больше стражников, чем думает Кион? А вдруг слух с продажей людей в рабство в соседние королевства – правда? Это что же, Кион станет рабом до конца дней своих? Бард поморщился. Он даже не знал, что хуже – быть повешенным или выполнять тяжелую физическую работу, пока он не помрет. Да и его прекрасное тело явно не создано для тяжелого труда.

Кион почесал голову. Остается только одно – соблазнить господина или госпожу, которым его продадут, чтобы Кион был, так сказать, в особом рабстве. Ублажал своего хозяина каждую ночь вместо того, чтобы горбатиться на полях весь день с утра до вечера. Бард деловито пригладил свои рыжие волосы, подпрыгнув еще пару раз от неровной дороги. Уж что-что, а соблазнить своего господина или госпожу он точно сумеет, Кион в этом даже не сомневался. Хотя лучше бы его продали госпоже – рыжий бард не горел никаким желанием ублажать каждую ночь мужчину. Кион от этой мысли весь поморщился и даже почувствовал, как комок отвращения подступает к горлу. Оставалось только надеяться, что судьба ему улыбнется и его продадут именно влиятельной женщине, а не похотливому мужику.

Карету тряхнуло еще несколько раз, а затем она неожиданно остановилась. Кион услышал, как возница слез со своего места, обошел повозку и открыл дверцу. Яркий свет ворвался внутрь, на несколько секунд ослепив барда, пока его бесцеремонно вытаскивали с повозки наружу.

Когда глаза барда вновь привыкли к свету и он с удивлением обнаружил, что они сейчас находились в глуши леса, а впереди был вход в темную пещеру. Возница, оказавшийся одним из стражников, обнажил меч и упер его острие в спину барда.

– Шевели ногами, – приказал он.

– Куда шевелить-то? – спросил Кион, но на всякий случай сделал шаг вперед.

– Ослеп, что ли? Перед тобой пещера.

Кион заглянул во вход пещеры, который тонул во мраке и ему резко расхотелось туда идти, но острый и холодный конец меча неприятно колол его в спину. Похоже, Кион узнал, что король делал с приговоренными к смерти людьми. Он просто скармливал их некому зверю, живущему в этой пещере. Интересно, кто там? Медведь? Тролль? У Киона мурашки пробежали по всему телу, а меч сильнее уперся в его голую спину.

– Шевелись, говорю! Я не собираюсь терять тут с тобой весь день, – проворчал стражник.

Кион тяжело сглотнул и медленными шагами направился ко входу в пещеру. Только когда он приблизился практически вплотную, он заметил на земле разбросанные кости. Казалось, они были обглоданы. Киона от страха бросило в жар и он хотел было развернуться и бежать прочь, как вдруг прямо из-под земли поднялась решетка и уперлась в свод пещеры, полностью отрезая все пути к отступлению для Киона.

– Ха, теперь не сбежишь, – довольно хмыкнул стражник, спрятал меч обратно в ножны и зашагал к повозке.

– Подожди! Не бросай меня здесь! – взмолился Кион, но стражник даже не обернулся, – Хотя бы скажи, кто живет в этой пещере. Медведь?

– Смерть твоя, – ответил стражник и, ловко запрыгнув на повозку, повел лошадку прочь от этого места.

Кион потряс решетку, но все было тщетно. Он увидел в листве замаскированный рычаг, с помощью которого стражник поднял решетку, но отсюда дотянуться до него не представлялось возможным. Кион обернулся в черноту входа пещеры. Ему следовало бы вести себя потише, чтобы зверь, который обитает внутри, не вышел наружу проверять, откуда издаются такие любопытные звуки.

Кион еще раз осторожно дернул решетку и понял, что без рычага ее невозможно будет опустить. Тогда он попытался пролезть между прутьями, но они слишком близко располагались друг к другу, Кион был слишком плотным для этих зазоров. Бард осмотрелся и увидел под ногами чью-то кость. Он схватил ее, просунул руку через решетку насколько это позволяли кандалы на его запястьях и, прицелившись, кинул костью в рычаг. Кион попал, но никакого эффекта это его действие не возымело, рычаг даже не дернулся. И что теперь ему делать? Кион не собирался сгинуть в пасти кровожадного зверя.

Он еще раз подергал решетку, но она так и не поддалась. Кион безнадежно вздохнул и стал шарить рукой среди обглоданных костей, подавляя отвращение. Он нашел кость, которую неведомый зверь с пещеры так сильно грыз, что даже умудрился заострить один ее конец. Кион схватил кость, чувствуя себя несколько увереннее, чем до этого. Кость послужит ему этаким оружием, заточкой.

Бард снова дернул решетку, но она упорно не поддавалась. Что ж, придется Киону идти в пещеру. Там он разберется с диким зверем, а когда стражник вернется – Кион был уверен, что вернется, ведь кто-то же опускал решетку у входа – сам бросит его в эту пещеру и закроет вход решеткой, после чего угонит повозку и скроется с глаз. Куда он направится, рыжий бард еще не придумал, да и сейчас это было не важно. У него будет потом масса времени, чтобы продумать себе маршрут.

Кион опасливо шагнул в темноту пещеры, одной рукой он держался за стену, а вторую, с костью, выставил вперед так далеко, как позволила короткая цепь на запястьях. Глаза не желали привыкать к темноте после яркости дневного света и Кион, по сути, шел вслепую. Странно, но никаких запахов бард не чувствовал, хотя был уверен, что крупный зверь, обитающий в пещере, точно должен был оставить какие-то следы своего пребывания, чтобы другое зверье не позарилось на его жилище.

Кион бесшумно продолжил идти вперед. Его глаза стали приспосабливаться к темноте и даже четко начали различать очертания свода пещеры, словно бы Кион был какими-то ночным животным, который прекрасно видел в темноте. Но уже через минуту до барда дошло, что он не обзавелся подобным зрением, все дело было в веренице тусклых свеч, которые стали попадаться ему на пути, освещая дорогу дальше в пещеры.

Кион присел возле одной свечи, стоящей на земле. Она практически догорела, остался только совсем маленький ее кусок. Зачем дикому зверю свечи в пещере? И если там сидит не дикий зверь, то зачем запирать этого человека и приводить ему отправленных на виселицу преступников?

Киона осенило и он резко поднялся на ноги, снова угрожающе выставив заостренную кость вперед. Некромантия. Там, в глубине пещеры, наверняка сидит некромант и проводит на телах осужденных свои странные опыты. Некромантия была запрещена в королевстве и одно время, примерно десятилетие назад, на некромантов шла жестокая охота. Королю удалось истребить огромное количество темных колдунов, а те, что смогли избежать участи своих собратьев, исчезли в лесах и больше никто не слышал об этой запретной магии. Кто бы мог подумать, что Элияр Аделла в тайне от народа держит при себе некроманта и даже дает ему материал для его бесчеловечных опытов в виде «повешенных».

Кион осторожно продвигался вперед по освещенному вереницей свеч пути. Некроманты опасны, но только если среди них вьются порождения их темной магии – зомби, скелеты и прочая нечисть. В одиночку против искушенного воина некромант не сможет справиться, его магия годится только для призыва и оживления мертвого тела. Так что Кион вполне мог бы справиться с некромантом сам, если у того не будет его не совсем живых слуг, в чем рыжий бард сильно сомневался. Перед входом в пещеру было столько много костей, что из них тоже можно было легко состряпать себе гротескного костяного голема, не говоря уже о том, что наверняка внутри пещеры будет еще больше подобных существ.

Но как бы далеко не продвигался Кион, никакие зомби или скелеты ему по пути не попадались. Более того, не было даже ни намека на них. Узкий проход пещеры вильнул в одну сторону, затем во вторую и перед Кионом забрезжил свет, идущий откуда-то впереди. Рыжий бард понял, что он достиг конца пещеры – как только он повернет за угол, он либо наткнется на логово некроманта, освещенное множеством свечей, либо просто с потолка будет литься солнечный свет, прогоняя тьму в глубине пещеры. Что, впрочем, тоже не помешает некроманту устроить свое логово. Вопреки распространенному мнению, что, раз магия эта темная, то и твориться она должна в темноте ночи, некроманты на самом деле спокойно создавали себе армию нежити и при свете дня.

Кион аккуратно завернул за угол и его глазам предстало просторное помещение внутри пещеры. Как и предполагал бард, дальше путей не было, пещера закончилась. С потолка откуда-то и правда пробивался солнечный свет, освещая эту природную комнатушку, но помимо него вокруг по всему пространству стояли свечи, однако зажжены были только некоторые из них. В углу на каменном постаменте находилась импровизированная кровать, где вместо одеяла были шкуры животных. В другом углу Кион заметил нечто вроде очага, но сейчас огонь не горел. Рядом с ним стоял старый узкий деревянный стол с покосившейся ножкой, вокруг которого выстроились два таких же покосившихся стула. В центре пещеры лежала еще одна шкура, кажется, медведя. На эту шкуру и падал солнечный свет сверху, но что было самое примечательное, так это то, что в центре этого освещенного участка в тихом танце кружилась хрупкая девушка с длинными, абсолютно белыми волосами. Одета она была в черное платье, подол которого износился так, что свисал лоскутами к ее босым ногам. Никаких скелетов или зомби в пещере не было.

Кион не таясь вышел из-за угла. Ему опасаться было нечего, эта девчушка сейчас была одна и даже будь она некромантом, против живого Киона она ничего не сможет сделать. А вот сам бард легко справится с хрупкой красоткой. Но нужно ли это было?

Девушка в своем немом танце развернулась к Киону и наконец заметила незваного гостя в своей пещере. Она резко остановилась и бард решил, что девушка испугалась, но в ее необычайно ярко-голубых глазах застыло одно лишь любопытство. Кион опустил руку с костью, краем глаза заметив, что ее оплела паутина, а затем элегантно поклонился беловолосой девушке, словно бы оба были аристократами и не были одеты в эти лохмотья.

– Добрый день, – поздоровался Кион и выпрямился. Он заметил, что девушка теперь смотрит на него с какой-то искренней детской радостью.

– Король привел еще человека, – воскликнула она своим звонким голосочком, – Я уж думала, он про меня забыл.

Кион насторожился. Так значит король и правда в сговоре с этой некроманткой. Барду следовало бы вести себя с ней предельно осторожно. Кто знает, может, она прячет своих зомби где-нибудь за стеной?

– Я уже давно ничего не ела, – пожаловалась девушка и сделала шаг вперед к своему внезапному гостю, – Уж думала, обо мне все забыли.