Комендант некромантской общаги. Книга 1

Глава 23. Нас мало, но нам все пофиг

Утро. Иногда оно бывает добрым, со вкусными запахами свежесваренного кофе и сдобы. Но чаще всего оно встречает нас противным трезвоном будильника, истошно вещающего, что вот еще чуть-чуть – и вы проспите на работу.

Как ни странно, но утро у Марьи началось именно так. В день заселения она решила встать пораньше и завела на браслете местный аналог будильника. Будильник отомстил мерзким звуком, похожим на визжание дрели, видимо, его тоже надо было настраивать. В итоге в активе нашей бабушки Маши наутро имелись: ушиб локтя (резко подскочив и запутавшись в одеяле, ударилась о край кровати), заляпанное опрокинутой на себя чашкой кофе платье (господи, благослови создателя зеленых кубиков) и ярко-рыжая прическа а-ля овца завитая (набрала на укладочной машинке не те цифры).

В целом нервное состояние было понятно, все же день заселения, толпы новых студентов и начало полноценной работы комендантом. Пришедший Пантелеймон ошарашенным взглядом окинул рыжий каракуль на голове и живописные коричневые разводы на серебристом платье. Выслушав просьбу раздобыть мазь от ушибов, он кивнул и, прихватив выусня, удалился.

Платье прекрасно очистили магические кубики. Прическу Марья переделала, но вот вернуть свой естественный цвет серебристой седины не смогла. Не было в каталоге такого цвета, так же, как и функции «Вернуть все обратно». Поэтому остановилась на цвете «платиновый блонд» – хотя он был с легким сиреневым подтоном, – решив, что к факультетским оттенкам вполне подойдет.

А потом пришла Виолетта с мазью и успокоительным чаем и быстро привела Марью в чувство.

– Мария Спиридоновна, что вы так волнуетесь? Комнаты в порядке, вам надо только выдать ключи. Безопасность и доступ обеспечивают артефакты, а все остальное выдает завхоз. Вам надо всего лишь следить за порядком и режимом студентов, ну и по возможности не допускать конфликтов на вверенной вам территории. У вас не так много студентов будет на факультете из первокурсников, и в комнатах они живут по одному. Вот у бытовиков и артефакторов по два-три существа в комнате, и конфликты на первых порах очень частые. Особенно у бытовичек.

Виолетта ушла готовить материал для первого собрания поступивших на первый курс природников, а Марья решила выпить еще кружечку чайку.

Травяной чай, видимо, был очень сильным успокоительным, потому что она даже не удивилась, когда Лэри привел к ней своего племянника. Они же договаривались познакомиться еще до распределения.

Она спокойно разглядывала хрупкого тонкокостного юношу с руками-крыльями, которые были как бы окутаны туманной дымкой и не имели четкой формы. Сам он был как присыпанный мелом, так раньше на Земле часто в любительских спектаклях изображали ожившие статуи. Белые волосы, белесые, словно выцветшие, ресницы и брови, за ушами, как вторые ушки, уголками торчали белоснежные перышки. Только глаза были яркие, на бледном лице они выделялись как два пятна цвета фуксия.

Действительно, внешность и особенности юноши могли доставить ему проблемы, если он не вольется в коллектив. Лэри представил ему Марью:

– Это Мария Спиридоновна, комендант общежития. Очень добрая и достойная женщина. Мария Спиридоновна, это мой племянник, Си'лэ.

Когда паренек заговорил, Марья почему-то ожидала услышать голос, похожий на птичий щебет, с присвистываниями и прищелкиваниями. Однако голос оказался завораживающий, тягучий, как мед, с журчащими переливами, как ручеек по руслу из камушков. Так, наверное, могла петь на Земле мифическая птица Сирин. Марья даже не сразу осознала, что он говорит. Хорошо, что это была просто форма вежливого ответа на представление.

– А вы петь не пробовали? – вырвалось у нее неожиданно.

– Нет, а зачем? – Си'лэ очень удивился.

– У вас прекрасный голос, вам надо петь.

– Ну, у нас в мире поют те, кто избрал это профессией, – пояснил Лэри. – Маги не поют, им незачем.

Тут в свою очередь поразилась Марья.

– А хобби? У каждого может быть какое-то увлечение, помимо профессии, а то и несколько. Вот у нас картины на стенах Ферра писала, а она наемница для охраны. Живопись – ее хобби.

Марья только теперь поняла неуверенность дроу, когда та говорила про картины. И, лихорадочно перебирая в голове знакомых, поняла: они вполне довольны в профессии, и хобби действительно нет ни у кого. Марья же считала, что переключаться даже с любимой работы необходимо. Она вспомнила сияющие и счастливые глаза Ферры, когда она демонстрировала им новые работы. Дроу просто ожила, растеряв свою профессиональную невозмутимость, и с энтузиазмом рвалась в очередную поездку, хотя до этого собиралась отдыхать пару месяцев. Мария Спиридоновна решила, что попробует объяснить своим знакомым суть хобби, и тогда они и подопечные некроманты, возможно, станут еще чуточку счастливее. А пока ей срочно нужна Миранда.

Девочка, конечно, сразу же согласилась прийти на чай. Судя по голосу, она тоже сильно волновалась, что слышалось даже через браслет.

Вскоре в Марьиной гостиной стало многосуществно. Вернулся Пантелеймон с Васькой, и сразу же прибежала Миранда.

Девочка с ходу затараторила в своей манере, совершенно не заметив, что они не одни.

– Бабушка Маша, а если меня не примут к вам? А если на боевой отправят? Я уже не хочу! А у Лейлы и Рахдена тоже будут ушки и хвост? А вы сможете стать каким-нибудь зверем из вашего мира? У вас ведь нет второй ипостаси, и у профессора Кронова не было, значит, станете кем-то. А можно с вами на распределение пойти? А…

– Миранда, знакомься, – перебила этот поток Марья, – это племянник Лэри, Си'лэ. Он, скорее всего, тоже будет учиться у нас.

Миранда наконец заметила гостей и, сначала посмотрев на Лэри, начала здороваться, как вдруг ее взгляд скользнул в сторону стоящего рядом полуэлнау, и она замолчала и замерла. Только расширившиеся глаза скользили по белому лицу, перьям над ушами, странным туманным рукам-крыльям. А Си'лэ, в свою очередь, удивленно разглядывал торчащие из волос мохнатые ушки и нервно дергающийся пушистый хвост.

Марья быстренько налила чаю, и они с Лэри усадили ребят за стол, совсем забыв про присутствовавшего тут же и тоже стоявшего в ступоре Пантелеймона.

Впрочем, за приятеля о себе и о нем напомнил выусень. Василий, обнаружив в своей вотчине такую странную с виду большую «птичку», полез потрогать крылья. Кронова он уже видел, и тот совершенно его не заинтересовал. Запах вампир не сменил, как и голос, а такие мелочи, как форма, выусня не смущали. Хочет большой дядя с клыками обрасти мехом и полетать – это его дело.

Си'лэ уже выпил полкружки чая, успокоился и привык почти к странным изменениям в своей жизни и знакомствам, которых, как он понял, будет еще много. Пожилая женщина была, видимо, умной и доброй, ее аура светилась и грела всех окружающих, как огонь очага в зимнее ненастье. А странная девочка незнакомой расы была как солнечный зайчик, веселая, подвижная и любопытная.

Внезапно он почувствовал осторожные прикосновения к длинным маховым перьям крыльев. Рядом со стулом сидел толстый пушистый зверь и озадаченно тыкал мягкой лапой в крыло. И как всегда, как у него бывало в такие моменты, руки поменяли форму.

Выусень пораженно взвыл, когда вместо перышек вдруг появились гибкие щупальца и подхватили его под пузо. Пантелеймон икнул и осел в обморок, а Миранда, побледнев, крепко зажмурила глаза с мыслями, что взрослые сейчас все решат и объяснят.

И в наступившей тишине явственно зажурчал голос Си'лэ:

– Ну что ты испугался, пушистик, вот такая у меня особенность. Просто хотел взять тебя на руки, а этими хваталками удобнее всего.

Следом заурчал Васька, и Миранда открыла глаза.

Разомлевший Василий уже лежал пузом кверху у элнау на коленях, и их журчаще-мурчащий дуэт создавал в комнате непередаваемую атмосферу покоя и умиротворения. Гладил Си'лэ выусня уже руками как у людей или эльфов, видимо, тоже из соображения удобства.

– Ты научился их контролировать? Кузина не говорила.

– Нет, я научился с ними договариваться. Не всегда получается, но уже намного лучше выходит.

Мария Спиридоновна в это время приводила в чувство домового. Ему тоже вручили «волшебного» чайку, и Лэри снова рассказал про своего племянника и его особенности.

Миранда восхитилась возможностью первой подружиться с таким уникальным сокурсником и как староста даже взять над ним шефство. Она опять стала самой собой и взахлеб рассказывала о том, как они делали ремонт, и про вечеринку, и про некомими, и про то, какой она была глупой, когда не хотела идти на некроманта учиться. А Си'лэ гладил пушистый мех на животике забавного зверя и чувствовал, что он впервые на своем месте.

– Я бы тоже хотел такого, – задумчиво проговорил он.

– Ну я папу попрошу, – не задумываясь, кивнула Миранда.

Пантелеймон, поперхнувшись чаем, тут же стал возмущаться:

–Вася, конечно, замечательный и к тому же подарок на новоселье и талисман! Но это явно не повод превращать общежитие в выусятник!!!

Миранда надулась: ей очень хотелось сделать для Си'лэ что-то хорошее. Особенно после того, как она узнала его историю одиночества среди родни. И было видно, как паренек огорчился.

– Ну, может, когда закончим академию…

Взрослые переглянулись, и Лэри активировал вызов на своем браслете.

– Виолетта Дифинбахиевна, простите, что отвлекаю, но мне нужна краткая консультация по выусню. Как на него повлияет отсутствие общения с сородичами?

– Ну теоретически, в плане физического здоровья, никак. И Василий молодая особь, почти подросток. Однако с возрастом, когда надо будет искать ему пару, у него из-за отсутствия опыта общения с сородичами могут возникнуть коммуникативные сложности. Но это в теории и в весьма отдаленном будущем.

– Спасибо вам большое!

Лэри отключился и посмотрел на присутствующих.

– Думаю, что второй выусень вполне может быть. Но только один.

А Марья добавила, глядя на Пантелеймона:

– Ну ты же не хочешь, чтобы у него потом были проблемы, и к тому же ты у нас главный специалист по пушистым экзотическим талисманам. А дети будут учиться.

Пантелеймон быстро проникся своей значимостью, представил себя на прогулке уже с двумя редкими зверюшками и важно кивнул.

– Ну если для пользы, то, разумеется, надо Васеньке в компанию сородича. А дети, конечно, пусть учатся, я за животиной догляжу, а если что – так у Виолетты Дифинбахиевны про-кон-суль-ти-ру-юсь.

Он важно, по слогам, произнес ученое слово и, степенно отхлебнув чаю, откусил бублик с маком.

Миранда тут же заскакала зайчиком и позвала Си'лэ посмотреть все общежитие, обещая представить папе по визуальной связи и показать свою комнату и профессора Кронова, если получится, и с демонами познакомить.

– Хотя они скучные, – как всегда, резюмировала она. – И еще есть дядя профессор Рорх, он лич, а завхоз у нас гоблин. Такой замечательный, сразу все выдаст. Пошли скорее!!! И Ваську можешь взять с собой, ему гулять полезно.

И этот маленький подвижный вихрь все-таки утянул Си'лэ куда-то в недра общежития.

Лэри, Марья и Пантелеймон тихонько похихикали, представив «доброго дядю гоблина», который сейчас просто так, без бумаг, будет выдавать казенное имущество. Но в обаянии и пробивной силе Миранды даже не сомневались. Так же, как и не сомневались, что этот студент уже точно не станет изгоем в их академии.

Лэри ушел готовиться к распределению, надо было еще раз проверить бумаги и речь ректора.

Марья и домовой остались одни за столом.

– Ну что, Мария Спиридоновна, готова к новым студентам? – подмигнул ей домовой.

– Нет, Пантелеймон, не готова совсем. Но ты ведь мне поможешь?

– Да легко! Это тебе не выусня обихаживать. Ключи раздашь – и пусть себе живут. – Он потянулся за плюшкой. – А если ты еще и какое веселье развлекательное им напридумываешь, то нам вообще все обзавидуются!

– А знаешь, и придумаю! – Марья вдруг решила, что некроманты не могут быть скучными, и так профессия не сахар и не мед. – Мы станем самым дружным, веселым и жизнерадостным факультетом! Пошли занимать места на распределении.

– Так ведь рано еще? – удивился домовой.

– Вот и хорошо! Мы в уголочке сядем, чтоб приходящих было видно, и всех рассмотрим!

– Ого! Это ты хорошо придумала. Когда толпа-то соберется, вообще ничего непонятно будет.

И они, довольные друг другом, пошли к главному корпусу МАСМ.

Глава 24. Кто, куда, зачем?

Распределение по факультетам проходило в Большом зале. Как объяснил Марье домовой, там проводились все крупные мероприятия академии: балы, соревнования, распределения, общие собрания и смотры. Зал настраивался ректором на соответствующее мероприятие и потом, если была необходимость, дополнительно украшался. Сейчас, на распределении, он выглядел как обычный большой актовый зал: ряды кресел и сцена со столом и стульями для распределительной комиссии.

Марья с домовым уселись с краю, подальше от входа и не очень далеко от сцены.

Наблюдать за входящими будущими студентами было довольно интересно. Кто-то старался устроиться поближе к сцене, кто-то забивался на самую галерку. Формировались группки и кружки, подтягивались шумные компании и робкие или независимые одиночки. Самую пеструю и оживленную группу составляли разряженные девицы, столпившиеся у самой сцены. Они сбивались в компании по какой-то только им понятной иерархии, высокомерно поглядывали друг на друга и окружающих, щебетали, картинно закатывали глаза и пытались кокетничать с находящимися неподалеку хорошо одетыми и не менее напыщенными юношами. Отдельно собирались представители других существ, впрочем, и там было какое-то разделение по группам. Одиночки или гордо стояли в толпе, выделяясь своим видом, или старались забиться в уголки, чтобы быть незаметными.

Пустошника Мария Спиридоновна увидела сразу. Фигура, закутанная в несколько слоев материи, с белесыми, тускло светящимися из-под накинутой на голову ткани глазами, привлекала многочисленное внимание. Впрочем, подпирающая стену у входа черно-серая огромная глыба, лишь отдаленно напоминающая человека, притягивала внимание не меньше. Кто это был, не знали ни Марья, ни Пантелеймон.

Зал постепенно наполнялся. Пантелеймон рассказывал Марье о тех или иных расах, про которые знал, и о работающих здесь, но пока еще незнакомых ей преподавателях и комендантах. В общем, они отлично проводили время до церемонии за беседой.

Их декан и природница поднялись к столу на сцене, даже не обратив внимания на окружающих, настолько были заняты обсуждением чего-то. Декан артефакторов подошел поздороваться, и Марья тут же ощутила чей-то пристальный взгляд. Обменявшись с вампиром любезностями, покосилась в сторону.

На нее с неприкрытой враждебностью смотрела ухоженная сухопарая дама средних лет. Ее довольно миловидное лицо портило кисло-презрительное выражение. Цвета одежды принадлежали бытовому факультету, впрочем, стоящая рядом с ней домовушка тоже была одета в те же цвета. Домовой проследил за тем, куда посмотрела Марья.

– Это комендантша бытовиков. Какая-то там баронесса. Считает, что все без титула – просто пыль под ногами. Она, кстати, давно на декана артефакторов глаз положила! Он у нас целый маркиз! И еще очень состоятельный. К тому же вампир, у них после свадьбы с короткоживущими какой-то ритуал проводится, чтобы жизни уравнять. Она вон даже худеет все время, у вампиров сейчас мода на худых. Только декану она совсем не интересна. Она, кроме нарядов, интерьеров и драгоценностей, ничем больше не интересуется. Хотя еще, может, сплетнями.

Нетрудно было теперь понять, чем была вызвана направленная на Марью неприязнь. Хотя, по мнению Марии Спиридоновны, было просто смешно ревновать из-за вежливого внимания мужчины к пожилой женщине. Привыкнув думать о себе в рамках земных мерок, она не замечала, насколько окружающие ее долгоживущие существа по-другому к ней относятся. Тот же завхоз считал ее чуть ли не девчонкой. Да и выглядеть она стала гораздо свежее. Морщинки никуда не делись, но цвет лица стал ровнее, и пигментные пятна исчезли. Здоровье не беспокоило, и двигалась она сейчас уже не с бережливой осторожностью пожилого человека, а вполне нормально и активно.

Впрочем, они скоро привлекли всеобщее внимание, так как в их уголок ворвался вихрь под названием Миранда. Сияющая девчонка с флегматичным выуснем под мышкой и волочимым за щупальце Си'лэ с ходу начала выкладывать все новости, накопившиеся у нее за это время. И про папу и Си'лэ, и про выусней, и про то, как они к завхозу ходили, и про реакцию Лейлы и Рахдена на полуморфа.

– Представляете, Лейла сначала вся закривилась и сказала, что я себе таких же неудачников в друзья собираю! А потом узнала, что Си'лэ – племянник Лэри, и сразу так сиропом растекаться стала. Вот глупая, она правда думала, что мы глухие или тупые?! А Рахден только головой кивнул и спросил, не видели ли мы Рорха. А папе Си'лэ понравился, наверное. Выусня же он обещал прислать. А дядя Шнырь ругался сначала, что от нашего факультета столько проблем еще до поступления, а потом все-таки все выдал. Но мы пока в мою комнату отнесли, ведь Си'лэ еще не заселили, он у дяди ночует.

Находящиеся рядом существа и люди с удивлением косились на тараторящую Миранду и ее окружение. Некоторые принюхивались, остальные же просто недоуменно прислушивались, пытаясь вычленить для себя хоть что-то полезное из этой болтовни. Судя по всему, это мало кому удалось.

Постепенно затихающий гул голосов заставил оглянуться по сторонам. В зал вошла ректор. Все деканы уже были на своих местах. Марья с интересом разглядывала двух еще незнакомых ей деканов. Деканом целителей был дроу, что было совсем непонятно. Пантелеймон знал только то, что он какой-то уникальный целитель. А вот деканом боевиков был змеелюд. Его кожистый «ирокез» на голове казался ожившим пламенем, так как был всех оттенков красно-оранжевого. А форменный костюм цвета запекшейся крови странно диссонировал с его землисто-охристой кожей. Очень эпатажный, на взгляд Марьи, был декан.

Распределение на самом деле было со стороны довольно скучным. Ректор заняла свое место, окинула взглядом всех собравшихся, представила деканов факультетов и объяснила суть процедуры.

– Сейчас, согласно итогам экзаменов и направленности вашей магии, активируется временная метка на запястье с символом факультета, на который вас зачислили. После получения студенческих артефактов метка исчезнет. Коменданты выдадут вам ключи от комнаты, где вы будете жить до окончания академии. На столе лежат неактивированные артефакты. После ритуала привязки рядом будет письменная инструкция. Для тех, кто не знает про привязку: артефакты станут именными и поставят защиту академии на вас и ваше жилье. Наш завхоз по активным артефактам переправит вам ваше студенческое имущество. По всем остальным хозяйственным вопросам обращаться к коменданту, завхозу и читать «Справочник студента». По учебным вопросам обращаться к вашим деканам и моему секретарю. Если вы согласны с распределением, то прошу проследовать на выход и собираться у общежитий ваших факультетов. Если не согласны, то у вас два варианта. Если нестабильность вашей магии не несет опасности для окружающих, вы можете подготовиться и поступить в следующем году, возможно, вам повезет больше. Если ваша магическая нестабильность критическая – вы или учитесь там, куда удалось поступить, или проходите процедуру блокировки дара.

Она прощелкала ногтями по лежащим перед ней сферам какой-то короткий ритм, и в воздух поднялись тучи разноцветных светлячков. Они разлетелись по залу, и каждый устремился к своему студенту. Миранда, радостно подпрыгивая, показала череп на своем запястье, у Си'лэ после подлета к нему светлячка щупальца стали руками и тоже появился черный скалящийся череп. Где-то раздавались радостные крики, где-то слышались истеричные вопли и горестные всхлипы.

Толпа уже перестраивалась и начинала двигаться к выходу из зала. Неожиданно двери захлопнулись, свет в зале мигнул. Ректор сурово сдвинула брови и активировала защиту. На сцене около стола возник из ниоткуда и стал вращаться большой радужный шар. Потом он рассыпался искрами, и возникли несколько крошечных крылатых существ. Си'лэ шепнул, что это феи и они никогда не покидали до сих пор границ своей зачарованной поляны, этого крохотного закрытого государства фей.

Зазвенел будто хор миниатюрных колокольчиков, и маленькие феечки выросли, став ростом чуть поменьше Марьи. Невысокие румяные старушки с крылышками словно вышли из мультфильмов Диснея. Но вот только вид у них был суровый. Четыре образовывали как бы защиту вокруг пятой, а она держала в руках клетку из прутиков, внутри которой металась еще одна феечка. Фея с клеткой обратилась к ректору, правда, видимо, на своем языке. Марье точно было ничего не понятно, хотя прекрасно слышно. Очень мелодичный язык, чем-то похожий звучанием на французский.

После того как через пять минут эмоциональной речи феи ректор согласно кивнула и, протянув руку, взяла клетку, феи опять уменьшились и, образовав радужный шар, исчезли.

– Это точно новый студент или студентка, двери закрыли, чтобы распределение не успело завершиться. Иначе пришлось бы по правилам ждать следующего года, – авторитетно заявил Пантелеймон.

– Это студентка. У фей нет мужчин, – добавил Си'лэ. – И она либо к нам, либо к боевикам. С остальными типами магии феи сами справляются. А блокировать дар – значит сразу убить фею! Они полностью зависят от магии.

– К нам, – выдохнул Пантелеймон, проследив за одинокой черной искоркой, влетевшей в клетку.

Двери распахнулись вновь, и студенты недружной озадаченной толпой двинулись к выходу. Давки, как ожидала Марья, не случилось. Толпа просто как-то просочилась через двери, и все. Конечно, нашлись те, кто лезли вперед и пытались унизить и отпихнуть, по их мнению, неудачников. Но такие просто вдруг оказывались в самом конце. Пантелеймон сказал Марье, что дверь зачарована.

Их компания никуда не торопилась. Мария Спиридоновна заметила, что Лейлу окружила целая толпа бытовичек и демоница была очень довольна общением.

– Жаль, что она не на бытовом, вон сколько подружек нашла. – Марья искренне пожалела девчонку: поступи та на бытовой – может, стала бы помягче. А у некромантов ей никто не понравился. Ну, может, еще найдется какая подружка и у них. Да и дружба между факультетами – это хорошо.

Мария Спиридоновна не была глупой и наивной, но пока она не замечала в Лейле ничего сильно ужасного, списывая ее поведение на отсутствие нормального родительского внимания, избалованность слугами и подростковый переходный возраст.

Пустошник тоже не спешил на выход. Он прошелся взглядом по их компании и, видимо сделав верные выводы, остался на месте, периодически на них посматривая.

Когда они уже собрались выходить, Марью окликнула ректор и попросила после того, как выдаст всем ключи, сразу прийти к ней в кабинет. Эта срочность немного сбивала их планы. Мария Спиридоновна планировала сначала собрать всех в общей гостиной и познакомиться. Впрочем, это можно было сделать и перед сном, заодно обговорив завтрашний бал первокурсников. Марья кивнула, и они пошли все-таки на выход и к общежитию. Пустошник двинулся за ними.

Проходя по парку мимо других общежитий, они видели приличное количество студентов у каждого из них. В парке за кустами кто-то рыдал, кто-то с понурой головой спешил к воротам академии.

У их общежития собралась совсем небольшая группа студентов.

Марья насчитала десять вместе с ее компанией и пустошником, еще не было Лейлы. Это получалось одиннадцать, и, возможно, двенадцатой будет фея. Та «глыба», что стояла у дверей, тоже была здесь, и еще Марью удивил находящийся тут же гном.

Подойдя, Мария Спиридоновна представилась всем сама, представила Пантелеймона и Миранду как уже назначенную ректором старосту. Судя по реакции, на пост старосты никто особо не претендовал, что, конечно, порадовало. Значит, по этому поводу конфликтов не будет. Потом Марья сказала, что очень просит перед сном всех собраться в общей гостиной для знакомства, а сейчас ей надо идти к ректору. Пантелеймон и Миранда проведут экскурсию по общежитию, и домовой выдаст вам ключи от комнат. Комнаты все одинаковые, можете выбрать любую свободную.

– Добро пожаловать на наш факультет! – торжественно закончила она свою речь.

Миранда солнечным лучиком заметалась среди будущих сокурсников, что-то рассказывая и приглашая в общежитие. Пантелеймон просто важно шел к крыльцу, постукивая тростью, а Василий, которого уже опустили наконец на все четыре лапы, целенаправленно протопал внутрь.

Марья же поспешила на прием к ректору, размышляя по дороге о феечке в клетке и том, что это принесет факультету, общежитию и ей в частности.