В комнате повисла тишина – странная и неловкая. Тут кто-то из ребят засмеялся неуверенным смехом, и обстановка разрядилась.
– Ну Светка, ну ты и дурында! – смеялся Степа. – Уже в невестах ходишь, а веришь в бабкины сказки!
– Не хочешь – не верь, – сказала, как отрезала. – А люди зря-то говорить не станут. И луна как раз на убыль пошла…
Степе крыть было нечем, поэтому он счел за лучшее промолчать и переключиться на Петькину гитару.
Ночное приключение
Родители пришли в десять часов – ни минутой позже, как и обещали. Ребята в суматохе принялись прятать бутылки от портвейна. Кто-то метнулся на балкон – сгрести в карман окурки. Через десять минут квартира была пуста. Родители пили чай, Вовчик мыл посуду.
– Что-то ты задумчивый, сынок. Что-то не так? – спросила мама у Вовки после очередного вздоха.
– Да нет, просто…. – он замялся, подыскивая, что бы соврать. – Просто обсуждали сегодня какой-то пустырь за городом, который исполняет желания. Девчонки в это свято верят, вот и повздорили немного.
– Ага, – ухмыльнулся отец, – время идет – ничего не меняется!
– Ты о чем? – не понял Вовчик.
– Ни о чем, совершенно ни о чем, – перебила его мама.
– Нет уж, расскажите!
– Эта легенда бродила по городу уже тогда, когда мы с мамой твоей познакомились. Мы в столовой услышали, что девчонки собираются пойти на этот пустырь, к менгиру-то, вот и решили их припугнуть. Ох и визгу было! – уже в голос смеялся папа.
– Тебе смешно, а я и правда тогда поверила во всю эту чертовщину! Думала, выживу – голову скручу тому деду!
– Какому деду? – вклинился Вовка
– Ох, не могу, – просипел отец, вытирая слезы от смеха. – Да работал у нас на заводе сторожем старик один. То ли удмурт, то ли эвенок – Бог его знает. Смуглый, морщинистый, будто на солнце прожаренный. Говорил, что из рода шаманов происходит. Бабки к нему со всех Волхвов бегали, если надо было узнать, когда рассаду высаживать или там цыплят выводить. Вот он и запудрил мозги нашим заводским девкам. А те и рады – уши развесили, слушают сидят. Слышь, Галь, а ты какое желание загадала тогда?
– Чтоб тебя никогда не видеть!
– Да ладно тебе! Небось, загадала, чтобы Миронов к тебе прикатил на своей «Волге» и увез в Москву?
– Да иди ты к черту! – смеясь, мама схватила кухонное полотенце и растянула отца поперек спины. Отец, хохоча, увернулся, так что удар приняла на себя герань, стоявшая на подоконнике, и едва с него не упавшая.
Вовка рассмеялся, глядя на своих родителей, которые дурачились, будто им самим по восемнадцать лет. Но в уме сделал себе заметку о старике-стороже.
На следующее утро, благо, была суббота, Вовчик отправился на завод, где по-прежнему работал отец. То ли удача решила повернуться сегодня к нему лицом, то ли звезды сложились, то ли какие-то мистические силы вытолкнули старика-сторожа на улицу погреться на солнышке, но факт на лицо – потомок шаманов сидел на лавочке на самом солнцепеке, подставив жарким лучам свое иссушенное лицо.
– Ээээ….. Здрасьте, дядя шаман – Вовка ляпнул первое, что пришло на ум, и теперь горько жалел об этом. Он только сейчас понял, что не успел как следует приготовиться к этому разговору. Он надеялся, что старик не обидится на такую фамильярность.
– Аааа, здравствуй-здравствуй, Володимир-сан! – проскрипел старик.
– Откуда Вы знаете, как меня зовут? – Вовка затаил дыхание и на мгновение поверил во всю ту чертовщину, что услышал вчера.
– А на отца ты больно похож, на родного-то своего, – улыбнулся потомственный шаман.
– Ааа, – протянул парень и замялся. Он не знал, как перейти к интересующей его теме мангира…..мангала…в общем, пустыря за городом.
– Вижу, спросить что-то хочешь, Володя-сан. Спрашивай, все расскажу без утайки.
– Ну… Вчера папа рассказал мне о каком-то пустыре, на котором он маму разыграл. И вот стало интересно, что за пустырь такой этот.
– Понятно, значит, пустырь, – хитро улыбнулся старик. – Только не пустырь это, а древний менгир. Место дюже сильное, камлать там хорошо, потому что там как будто окно в другой мир. Сила оттуда идет большая. Прабабка моя рассказывала, что давно, когда ее прабабка только на свет появилась, приносили там жертвы, на тех камнях-то. Задабривали духов, чтобы те ниспослали им добрую охоту и рыбалку, чтобы защитили их жилища от злых духов и самого Хозяина. Так-то.
Вовка завороженно смотрел на старика, на его старый облезший лисий малахай, с которым тот, судя по всему, не расставался ни зимой, ни летом, ни даже ночью.
– Да ну, враки это все! – воскликнул он, неожиданно для самого себя.
– Почему же враки? Сам-то подумай, пораскинь мозгами, – старик почти шептал, и Вовка поневоле склонился к нему. – Отчего же там пустырь, когда кругом город? Советская власть хоть и дюже сильная, но даже ей не по силам тягаться с древними духами. И ни деревца там не выросло за все время, ни травинки, ни цветочка. И зверь, и птица стороной обходят это место. Потому что на крови оно стоит, на крови, Володимир-сан.
– Советская власть кого хочешь переборет! – запальчиво воскликнул Вовка, воспитанный истинным комсомольцем, пусть уже и на излете этого золотого коллективного времени.
– Конечно, сынок, конечно, – закивал, улыбаясь, старик. – Да только не ходи туда без делу. Потому как окно это двойное – с одной стороны добрый дух, с другой – злой. И если не знать слов правильных или в неурочный час туда прийти, худо придется. Ой худо.
– Да не собирался я туда идти. И вообще, мне пора уже. До свиданья…дяденька шаман.
– Тыманча меня кличут, сынок. Дед Тыманча….
Но Вовка этого уже не слышал. Сказанное стариком напугало его. Он привык, что все эти духи, обряды и прочее – пережиток прошлого, что нет никаких богов и сознание определяет бытие, а не какой-то там бог. Но глаза старика…Они не врали, чувствовал Вовка.
Рассуждая о том, есть ли место всякой мистике в комсомоле, он незаметно для себя оказался на том самом пустыре. Огляделся вокруг. По коже пробегали волны холода, как будто купаешься в речке и попадаешь то в теплые потоки воды, то в ледяные. Мурашки забегали по рукам, а особо крупные, и от того наглые, добрались до затылка и приподняли коротко стриженые волосы почти дыбом.
Прав, ох прав оказался дед шаман – непростое это место. Идеально ровный круг, ни травинки, ни цветочка, только небольшие булыжники разбросаны там и тут – идеально гладкие, обточенные ветрами и дождями. И отчего-то казалось Вовке, что ни поднять, ни убрать те булыжники не получится.
Вовка стоял, зачарованно глядя на пустырь. И когда позади него хрупнула ветка, он подскочил, словно заяц под кустом. Обернувшись, увидел лису – молодая, из весеннего помета, с бурой шкурой и рыжими подпалинами под глазами.
Лиса пробиралась среди высокой травы, вынюхивая ей одной известные следы и тайны. Животное уверенно приближалось к пустырю, но на границе травы и голой земли остановилась, помела в неуверенности хвостом, жалобно тявкнула и припустила по кругу. По колышущейся траве Вовка наблюдал, как лиса обогнула пустырь и побежала дальше по своим делам.
Он вздохнул, посмотрел на часы и присвистнул: ему казалось, что времени прошло совсем ничего, а на самом деле он провел на пустыре почти сорок минут. Вовка хотел уже развернуться, но ноги его будто налились свинцовой тяжестью, а тело сковало небывалое ощущение паралича. Он задышал быстро и неглубоко, лоб покрылся испариной, а рубашка на спине пропиталась липким потом. Сделав над собой усилие, Вовка все же сделал шаг назад. И как только нога оказалась за кругом, к телу вернулась прежняя легкость. Постоянно оглядываясь, он пошел по направлению к городу.