Интересно, знали ли в Кере, что на часах осталось меньше девяноста дней? Арес точно знал. Может быть дозорные и Ньека. Но остальные? Как им хватало мужества вставать по утрам и делать то, что нужно сделать, если это не имело смысла?
Алекс вспоминал своих знакомых. Людей, приехавших на День Давона, застывших в восхищении при виде Альтер-Феникса, который должен дарить вечную жизнь. Может в этом и был смысл? Вечность это, конечно, слишком, но хотя бы несколько десятилетий. Он должен попытаться. Ради всех них. Ради Кас, которая осталась здесь, хотя ее семья в Нижнем Мире.
Резкий щелчок выдернул Алекса из мыслей. Дверь на другом конце атриума открылась. Александр вышел из своего кабинета в строгом белом костюме с воротником под горло. Божественным провидением он что ли прикидывается или добрым дедушкой? Раньше отец так не одевался.
– Вижу тебе не терпится, но подождем конфискологов.
– Зачем?
– Во избежание. Арес говорил, его племянник может быть несдержан. Вызывать охрану и правда преждевременно, но численное превосходство должно быть на нашей стороне.
– Ладно, – он пожал плечами и перешел на ментальный диалог. – Дрей, Александр притащит конфискологов с собой.
– Да ну ты шутишь, – фыркнула девушка. – Раздевать они нас что ли собрались? У нас же с собой ничего нет.
– Он боится буйного Коба, говорит на всякий случай.
– Даже интересно, какими фактами моей биографии он располагает, что пришел к такому умозаключению, – вторгся в разговор Коб.
– А их мало по-твоему? – саркастично спросила Элла. – Водился с Гейлом, покушался на дядю, угодил в тюрьму. Мне продолжать? Кстати, привет, Алекс.
– Вы даже не представляете, как я рад, что вы здесь, – он старался сдержать улыбку, но отец все равно кинул подозрительный взгляд. – Еще немного и у меня поехала бы крыша.
Лифт бесшумно остановился на нулевом этаже. Из него вышли четверо конфискологов в знакомой серой форме. Археля среди них не было.
– Где остальные? – спросил Александр, направляясь к ним.
Алекс поспешил следом.
– У них выходной, я распорядился, – ответил начальник. – Общение с керскими плохо на них влияет. Сарон высказал недовольство из-за последней конфискации. Надо напомнить им о преданности своей земле.
– Одиночество развращает, – сказал Александр сквозь зубы. – Семейным людям легче придерживаться нужного вектора. Они всегда помнят о потенциальных жертвах среди родных. Отправь Сарона и Археля завтра в переходный департамент. Пусть вспомнят, ради чего мы работаем. Там после гибели Рида как раз не хватает людей.
Мужчина молча кивнул. Они зашли в лифт и стали спускаться вниз. Двери открылись посреди просторного холла с тяжелой лакированной мебелью, мягкими пуфиками и низкими столами. Стены обиты темными деревянными панелями. Тусклые световые сферы парили под потолком, а из огромного окна открывался вид на горы и озеро. За спиной оказался бар, работающий даже ночью. Человек за стойкой методично расставлял бутылки на полки. Вот только людей не было.
Алекс не мог понять назначение этого помещения. Слишком роскошно и подозрительно интимно. Похоже на место для отмывания денег или сомнительный бордель.
Длинный коридор расходился в обе стороны. Они повернули налево и пошли мимо абсолютно одинаковых дверей. Александр остановился возле седьмой и толкнул ее.
Посреди комнаты стоял большой стол для переговоров, но большинству присутствующих он не приглянулся. Дрейра раскинулась в кресле, скрестив ноги. Элла, Коб и Грегори болтали о чем-то в углу. Только Арес и Ника сидели ровно за столом, положив руки на мраморную столешницу, как и полагается государственным лицам первой величины.
– Арес, приятно видеть тебя в добром здравии, – поздоровался Александр. Это должно быть твоя семья? – он внимательным взглядом просканировал собравшихся. Чуть задержался на Дрейре и одобрительно кивнул Алексу. От этого взгляда сводило скулы.
– Да. Что с моими людьми?
– Их досмотрят на наличие нежелательных вещей и отправят к семьям. Квартиры в разных районах города уже выделены. Я, как ты знаешь, не отступаю от договоренностей.
– О чем он говорит? – мысленно спросил Алекс.
– Дозорные, которых ты видел у поезда, – ответил Коб. – Они приехали к женам и детям.
– К слову о договоренностях. Насколько я помню, речь шла о двадцати восьми. Шестерых человек не хватает.
– Они решили, что нужнее на своей земле, – голос Ареса был преисполнен гордостью.
– Весьма неосмотрительно. Теперь остальным придется работать по восемнадцать часов вместо четырнадцати. Надеюсь ты донес им, что право перехода дается только тяжелым трудом?
– Разумеется.
– А что насчет нас? – Коб оперся на стол рядом с матерью. – Тоже работать по четырнадцать часов?
– Дядя обговорил для вас особые условия—по желанию. Сомневаюсь, что вы окажетесь пригодны для тяжелой работы. Сам факт, что такие молодые люди не стремились в Дейм, когда вся жизнь впереди, вызывает некоторые опасения. Неужто ваша жизнь так плоха, раз совсем ей не дорожите?
– Дорожим, – спокойно ответил Коб. – Вот только вы уже умерли.
– Коб! – Ника и Элла одновременно одернули его. Одна в реальности, вторая—мысленно.
– Сейчас не время для твоих домыслов, – сквозь зубы сказал Арес.
– Почему же? Мне интересны аргументы этой экстравагантной позиции.
– А это по-вашему жизнь? Изнурительная работа и издевательские часы, время на которых невозможно обогнать? Да ваши люди забыли уже какого это! Дружить, влюбляться, ходить в гости. Закаты смотреть в конце концов! В погоне за жизнью, вы сами не заметили, как умерли пятнадцать лет назад. Мне ваши подачки не нужны.
– Очень жаль, но наш с Аресом договор не предусматривает у тебя права выбирать.
Руки Коб сжались на столешнице, а предплечья оплела выступившая цепь вен. Еще пара фраз и взрыва не миновать.
– Успокойся хотя бы сейчас, – Элла тоже это заметила. – У нас тут дела, если ты помнишь.
Хватка Коба немного ослабла.
– Вы можете идти. Конфискологи проводят в квартиру, – Александр в упор смотрел на Ареса. – Надеюсь ты помнишь условия. Если возникнут сложности. Любые, – он обвел взглядом остальных. – Договор аннулируется.
Арес коротко кивнул и поднялся с места вместе с Никой. Конфискологи вышли и освободили проход, всем своим видом намекая семье выметаться. Уже у выхода Грегори подошел к Александру вплотную:
– Ты хоть и важная шишка, но еще раз будешь так разговаривать с моим сыном, и я тебя в землю закатаю, – погрозил он кулаком.
– Дорогой, пойдем, – Ника нежно обвила руку мужа и утянула за дверь, послав Александру примирительную улыбку.
В кабинете осталась только Дрейра, расслабленно болтающая ногой в кресле, Алекс и его отец.
– Что здесь делаю я? Не то, чтобы я была против этой роскошной аудиенции, но у меня, знаете ли, были другие планы на выходные.
– А ты прав. Дерзкая, – Александр лукаво улыбнулся. – Боюсь, придется остаться здесь на неопределенный срок. Я подготовил вам лучший пентхаус, но с заселением стоит подождать около часа. Пока можете воспользоваться баром в холле.
– Не стой там, как бедная сиротка, – у Алекса в голове зачесалось от ее шипения. – Подойди, поздоровайся. Ты же в меня влюблен!
– Привет, Дрейра.
– Эмм, мы знакомы? А нет, стой, кажется мы виделись в Кере пару раз. Прости, забыла, как там тебя? Впрочем, не важно, – она перевела взгляд на Александра. – Вы не упомянули цель моего визита.
Дрейру хотелось прибить. Алекс ясно понимал, что нужно заявить свои права, иначе отец сочтет его рохлей и не будет воспринимать серьезно. И черт знает, на какие методы он готов пойти, чтобы не дать девушке сбежать, если Алекс не в состоянии разобраться с ней самостоятельно.
Одного покалеченного друга ему хватило. Если стать ублюдком—единственный шанс выбраться с минимумом последствий, что ж, он готов пойти на это.
Алекс приблизился вплотную к креслу, положил руку на спинку и нависнул над Дрейрой так, как это делал мистер Брикс, когда нерадивые студенты жевали над библиотечными книгами.
– Я Алекс. Судя по всему, ты—самая привлекательная женщина в Кере, а я не привык размениваться на мелочи, – он пододвинулся вплотную и почти дышал Дрейре в лицо. – Теперь ты—моя и будешь делать то, что я скажу.
Пыл отрезвила звонкая пощёчина. Правая половина лица горела. Дрейра в бешенстве вскочила с места.
– Кем ты себя возомнил, недомерок?! Да мне смотреть на тебя противно! Идите куда подальше вы оба! Я возвращаюсь домой.
Алекс схватил ее за тонкое запястье и вторгся в личное пространство, прижимая к стене легким силовым щитом. Знал бы отец, чего ему это стоило. Руки колотила мелкая дрожь. Все тело потряхивало от непривычной близости. Лицо залила краска. Алекс молился, чтобы со стороны все это было похоже на злость, а не смущение и стыд, чем было на самом деле.
– Твоя ярость чертовски сексуальна, – пушистые волосы щекотали губы. – Жить хочешь? – голова Дрейры дернулась, Алекс счел это за кивок. – Что ж, могу это устроить. Так уж вышло, что путевки в Нижний Мир раздавать теперь буду я и твоя жизнь в моих руках. Не глупи, иди в бар и подумай о перспективах. Конфисколог за тобой присмотрит. И чтоб без глупостей.
Он разжал руку, отошел на шаг и снял поле. Дрейра смотрела на него в ужасе. Александр коротко кашлянул. Дверь была открыта. Мужчина в форме ожидал снаружи. Стараясь сохранить собственное достоинство, Дрейра провела рукой по волосам, разгладила несуществующие складки на одежде и прошла к двери, бросив на Алекса презрительный взгляд.
– Впечатляет, – сказал отец. – Но мой тебе совет—мягкость работает лучше грубой силы.
А то Алекс не знал.
– Это следующий этап, – он оперся на стол, чтобы скрыть дрожь. – Своенравным женщинам нужны границы, чтобы не заскучали. Я сам разберусь.
– Да, вижу ты действительно повзрослел, – кажется фокус удался. – Однако твои обещания молодой особе были несколько поспешны. Машина не запущена.
– Не люблю быть голословным, да и неотложных дел нет. Веди.
Александр улыбнулся уголками губ и протянул руку к раскрывшейся двери. Вместе они вернулись к лифту, но остановились на несколько этажей ниже нулевого. Коридор здесь похож на те же катакомбы, что и в тюрьме. Обитые металлическими пластинами стены. Холод, пробирающий до костей. Место выглядело смутно знакомым, но Алекс никак не мог понять почему. А потом внутри что-то щелкнуло, и он вспомнил Гейла. Его воспоминания. Тот же коридор. И ответвления в тех же местах. Мурашки зародились под коленями и побежали вниз к ботинкам.
Шли молча. По дороге попалась только пара человек, и Алекс выкроил время договориться с совестью.
– Прости. Ты в порядке? Я не перестарался?
Тишина в голове заставила беспокоиться. Он нервно ковырял ногтем кожу, надеясь, что Дрейра не восприняла его серьезно.
– Ты смеешься? Да это лучшее шоу в моей жизни! Оно хоть стоило того?
– Да. С этого дня ты в моем распоряжении, – Алекс усмехнулся.
– Отлично. Только смотри не вляпайся никуда!
– Ага, а ты не перепей.
Дрейра фыркнула и отключилась. Одним грехом меньше, хотя кто считает. Алекс никак не мог понять, почему они идут так долго. Небоскреб—не дворец с длинными коридорами. Это обычная свечка, стеклянная и высокам. Они уже тысячу раз должны были упереться в стену или окно.
– Далеко еще?
– Нет. Еще три перехода, и мы на месте. Нам в пятое здание по правой стороне. Держать все важные для Дейма отделы в одном месте крайне недальновидно.
Наконец, они поднялись в зал с высоким куполом, через который видно ночное небо, подсвеченное фонарями. Дверь была только одна, пронзительно красная, ярко выделяющаяся на фоне темных стен. И опускалась она вниз, чего Алекс раньше не видел.
Стены давили. Сквозняк от двери стелился по бетонному полу. В центре на металлических ножках стояло мягкое кресло, похожее на те, что бывают в кабинетах дантистов. Перед лицом висел щит из прозрачного пластика с проводами, которые предположительно крепились к голове. Алекс был разочарован. Отец действительно больше десяти лет не мог собрать кресло?
– Как она работает?
– Доброволец ложится. В вену ему вводят препарат снижающий мозговую активность. Это не больно. Шлем надевается на голову. Через датчики по центру и по бокам он позволяет расширить проход примерно на метр. Запускается аппарат из соседней комнаты, – он указал рукой на едва заметную дверь рядом с непрозрачной перегородкой. – Процесс все-таки личный, часто прощаться приходят семьями. Лишние люди не делают его проще. К тому же, мирА тоже переходит в Нижний Мир. Блок питания пришлось переносить в соседнее помещение.
– И что происходит потом?
– Сознание замедляется, нейронные связи ломаются. По сути часть мозга отмирает. В классической машине, когда проход открывается, у второго человека есть меньше секунды, чтобы успеть перейти. Потом оба исчезают. В этой версии мы используем другое вещество замедлитель, чтобы смерть наступала медленнее. Так на переход отводится чуть больше десяти секунд.
– У меня свои методы, колоть ничего не надо, – от одной мысли о добровольной эвтаназии у Алекса скрутило живот. – Давай пробовать.
– Ложись и надевай шлем, я принесу пульт. Хочу воочию наблюдать за процессом.
Он лег. Прозрачный шлем оказался сильно больше головы и мягкими прокладками крепился к шее. Датчики по бокам зашевелились и сами присосались к вискам и затылку, путаясь в волосах. Похоже было на ловушку маньяка, в которой на голову надевают аквариум и запускают внутрь змей. Отец вернулся с шаром, впаянным в подставку. Видимо, это и есть пульт.
– Готов?
– Да, – Алекс сглотнул.
Отец покрутил шар. Он несколько раз поменял цвет, пока не стал ярко-красным и раздался такой вой, что Алекс чуть не оглох. С проводами на голове сознание ворочалось отвратительно медленно. Время шло, а ничего не происходило. То, что еще вчера он делал за секунды, сейчас давалось титаническими усилиями.
Дамбу приходилось строить буквально по кирпичику, и он ощущал, как сознание расширяется. Не умещается в голове и охватывает все большее пространство. Для Александра, должно быть, ничего не происходило, но Алекс задыхался от ужаса и восторга, понимая, как мир становится больше, захватывает аппарат целиком, и выходит за его пределы.
Он достиг скорости мышления Оскара, и отец испустил восхищенный вздох. Это работает. Он видит то же, что и Алекс.
На темную комнату наложилась картина густого леса с мягким мхом под ногами. Восходящее солнце пробивалось через ветки деревьев, играя на каплях росы. По дереву пробежала юркая белка. Алекс увидел Нижний Мир даже за пределами комнаты. Впереди был овраг, появились звуки журчащей воды и пение птиц.
Все это время он думал о Лине. Что надо и ей показать этот волшебный лес, где два мира соприкоснулись не только для него. Место дарующее надежду.
Проход полностью открылся. Кресло под ним исчезло, и Алекс упал на мягкую землю. Отец появился рядом, но через секунду исчез.
Алекс развалился на мягком мху, смял пушистые серебристые листы пальцами. Грудную клетку распирало от восторга, и он рассмеялся. Несколько птиц сорвались с веток над головой. Это сработает! Не может не сработать.
Позволив себе еще пару минут понежится под первыми лучами солнца, он отошел в сторону, снес все заслонки в голове и опять оказался в темной комнате. Отец аплодировал.
– Невероятно! Даже в мечтах я не рассчитывал на такой исход. Представь скольких людей мы сможем спасти. Подарить им лучшее будущее.
– Я буду в этом участвовать, только при условии, что мы перенесем и жителей Керы тоже, – твердо сказал Алекс. – В противном случае—я ухожу и разбирайтесь со своими проблемами сами. Ты видел, как просто мне это дается.
– Твое человеколюбие весьма похвально. Пожалуй, я даже сочту твои условия приемлемыми. Но сначала мы перенесем всех в Дейме, потом отправим машину в Керу, и пусть Арес руководит судьбой своей земли, уж коли здесь он больше не требуется. Народ и так настрадался. Им будет больно узнать, что кто-то получит те же привилегии, ничем не жертвуя.
– Так не пойдет. Если люди в Дейме исчезнут, поля падут, оставшееся время превратится в пшик, и керцы окажутся обречены. Нет. К тому же ты явно замедляешь чем-то сознание, чтобы люди не вываливались обратно, как только что произошло с тобой. В Кере такого нет. Поэтому жители должны оказаться здесь и получить то же средство, что и твои люди. Как ты это обставишь, придумай сам. Можешь раздать всем отпуска и организовать ротацию рабочих.
– Ты понимаешь, что организация этого процесса займет время, а у нас его кот наплакал? Люди уже на грани. Ты готов погубить миллионы ради горстки значимых для тебя людей?
– Если в моих силах избежать жертв в принципе, я приложу все усилия, чтобы сделать именно это. Не верю, что ты не в состоянии договориться и организовать все должным образом. Я сказал свои условия. Выбор за тобой. И поверь, – Алекс подошел вплотную и посмотрел на отца в упор, – я найду способ рассказать людям, что они потеряли, потому что ты принес их жизни в жертву собственной мании величия.
– Я тебя понял, – что-то неуловимое проскользнуло в глазах Александра. Яркое. Искрящееся азартом. Не сулящее ничего хорошего. – Дай мне неделю. Арес отправится домой, предложит жителям выход, соберет население дальних регионов. Я организую регулярную отправку поезда и подготовлю нужное количество инъекций блокатора сознания. Потом дадим совместную пресс-конференцию и убедим народ в необходимости этих шагов.
– Мне нужны гарантии, – Алекс скрестил руки на груди.
– Интересно какие? Подписать договор на крови? – отец усмехнулся. – Гарантии—это не более, чем пустой звук. Они всегда могут быть нарушены. Но как ты мог заметить, я привык держать свое слово. Твои условия более чем понятны. Я не помогаю Кере, и весь Верхний Мир будет разрушен, атмосфера выжжена, а Земля превратится в нежилую планету без воды и воздуха. Поверь, я не самоубийца.
В голове Алекса усиленно крутились шестеренки. Он пытался найти изъян, слабое место, многоходовый план, где его легко обмануть, и упорно не замечал подвоха. Может это не тот случай и все действительно разрешится мирно? Ставить на кон все было полнейшим безумием. Слепо доверять словам оппонента, пусть даже это близкий родственник, тоже. Однажды кто-то сказал, что риск—дело благородное. Так может самое время рискнуть?
– По рукам, – Алекс протянул ладонь, и отец крепко ее пожал.
***
Следующим утром Александр и Арес почти на целый день закрылись в своем кабинете, после чего уставший, но явно воодушевленный правитель Керы вернулся домой ночным поездом. Следить за ними осталась Элла, пока Алекс, Дрейра и Гейл решали, как вырвать Коба из лап опекающих родителей. После его недельной отсидки, Ника вообще никуда не выпускала сына одного.
По всему городу развесили плакаты с анонсом обращения Александра к народу на главной площади. На самых высоких небоскребах развесили экраны для прямой трансляции. Три раза в день над Деймом кружили звуковые оповещатели с той же информацией, подбадривая население и дико раздражая Алекса.
Когда эти штуки разом начинали нести свою тарабарщину, он чувствовал себя червем посреди нашествия саранчи. Забавно посмотреть, как эти люди будут учить английский, немецкий или любой другой нормальный язык, когда в их собственном отсутствовала половина гласных, было по десять вариаций “ц”, “т”, “с” и “ч”, и ничего даже отдаленно напоминающего “р”.
Выступление назначили на воскресенье. В пятницу Коб все же договорился пойти поработать на стройку вместе с отцом и помочь поставить гравитационные поля. Эллу отпустили вместе с Алексом покопаться в местном архиве, будто в главном здании ничего не может случиться. Дрейра и Гейл итак были предоставлены сами себе.
К вечеру субботы им наконец удалось собраться вместе в доме мамы Алекса. Они с Дрейрой и Гейлом полдня мыли самую большую квартиру на нулевом этаже и к вечеру смогли превратить ее в деймовское подобие штаба. На полу валялся старый матрас, подушки левитировали над полом и с легкостью удерживали их вес. Маленькие цветные огоньки кружили по комнате.
Никто не знал, что будет завтра, но сегодня их ждет грандиозный ужин из запеченной птицы, фруктов и бутылки вина, щедро подаренной Кас.
– О, смена Коба кажись закончилась, – весело сказал Гейл, развалившись на матрасе. – Спрашивает, какого хера люди работают так пятнадцать лет и еще не вздернулись.
– Точную цитату можно? – Дрейра отпила прямо из горла. – Твои интерпретации обычно слишком вольные.
– Отвали. Еще б я помнил, что он там наговорил. Хорош прихлебывать, нам оставь!
– Тебе жалко? – девушка притворно надула губы и сразу же расхохоталась.
Алекс сидел в углу на подушке, глядя на бесконечную перебранку этих двоих и улыбался. Может теперь все будет по-другому? Он познакомит Лину с друзьями. Они могли бы вместе обосноваться в каком-нибудь городе и ходить друг к другу в гости после работы. Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой, но Алекс отбросил эти мысли. Все потом. Сначала он убедится, что отец их не кинул.
Незапертая дверь со скрипом открылась, и в логово зашли Элла и Коб.
– Новость этого дня: чтобы полюбить свою работу, стоит поработать на чужой. Стройка в Дейме смерти подобна!
– Ты расскажешь наконец, что с ней не так? Людей здесь больше, площадь меньше. У папы ты тоже иногда по двенадцать часов пропадал, – проворчала Элла, усаживаясь на подушки. – Я вообще проблемы не вижу.
– Проблема в людях, сестренка. В людях. Они замученные и тощие. Строят дома призраки, которые никому не нужны. Замечают красные вспышки вдали и дергаются, будто феникса увидели.
– Ага, я ж говорил тебе, – Гейл перевернулся на живот и посмотрел на друзей. – Проклятое место. И глаза у них мертвецкие.
– У них глаза людей, которые падают в пропасть, но почему-то все никак не разобьются.
– Ты преувеличиваешь, – покачала головой Дрейра. – Дейм не нравится, вот и бесишься. Нормальные они ребята. Конфискологи вон вообще бодрые были и отбивались хорошо. Да, Элла?
– Не то слово, скула все еще болит.
Они скинули куртки и расселись за столом. Гейл оторвал окорочок и ел руками. Мясо оказалось намного вкуснее, чем в Долине. Нежное, сочное. То ли в Дейме лучше готовили, то ли в Кере не умели выбирать животных для разведения.
Друзья наслаждались обществом друг друга, передавали по кругу вино и говорили обо всякой ерунде, упорно не замечая слона в комнате.
– Мы так и будем делать вид, что ничего не происходит? – не выдержал Алекс.
– Хрена с два об этом забудешь с гребаными сиренами три раза в день. Поспать не дают.
– Что ты хочешь знать? – спросил Коб.
– Ваши планы, например! – Алекса понесло. Он вскочил и стал расхаживать по комнате. – Что мы будем делать дальше? Собираетесь ли вы в Нижний Мир?
– Я—нет, – ответил парень. – Помогу тебе здесь и вернусь в Керу.
– Но почему?
– Алекс, ты хочешь простого ответа, но его нет, – Коб вздохнул. – Потому что здесь моя земля и мы отстраивали ее вместе. Потому что папа из перешедших и в детстве он рассказывал сказки о чудесном мире с той стороны, в который он никогда не вписывался. Потому что там другие люди. Они не пользуются полями, говорят на других языках, никогда не видели драконов и фениксов. Потому что я видел с какой болью мой народ покинул свои города, чтобы спастись, когда защита падет. И я знаю тысячи людей, которые отказались сделать это. Потому что там дом.
– Но ты же погибнешь?!
– Мы выросли с этим, – пожал он плечами. – Наши родители знали, что не успеют состариться и никогда не увидят внуков. Мы знали, что умрем молодыми. Я нужнее здесь. Да и лучше умереть, чем жить не свою жизнь.
– А вы? Вы то не самоубийцы!
– Коб прав, – Элла посмотрела на брата, ловя его редкую улыбку. – Есть вещи намного страшнее смерти. Родители тоже никуда не собираются. Папа вообще плюется, что Арес сбрендил. Я останусь с семьей.
– А я за, – неожиданно сказал Гейл. – Ну к херам Дейм, в Кере от меня итак все шарахаются, а брат уже в Нижнем Мире. Так что больно не загоняйся, одному киснуть не придется.
– Ему итак не придется. Алекса в отличие от тебя там подружка ждет, – Дрейра хитро прищурилась.
– Что насчет тебя?
– Не знаю пока, сложно все это. И своих бросать не хочется, но и мир без моего яда засахарится. Печальный конец, ничего не скажешь.
– Ой да брось, – закатила глаза Элла. – Яда Александра и на наш, и на тот мир хватит. Прости, Алекс, но твой отец не самый приятный человек.
– А то я не знаю, – понуро ответил он.
Гейл зажал рот кулаком, давясь смешками. Дрейра открыто расхохоталась, и парень не смог сдерживаться. Вскоре все они смеялись, уже не помня над чем. Раньше Алекс не понимал, как девочки в хосписе могут выбирать платья на бал и наслаждаться простыми вещами, зная, что умирают. Но что если это единственное, что нам остается? Единственное, что заставляет по-настоящему ощущать жизнь?
***
Центральная улица усеяна людьми. Головы, головы, головы. Они сливались воедино, покачивались в смеси страха, надежды и нетерпения. Один порыв ветра, одно неверное слово и их мир рухнет, как домино.
Алекс стоял на балконе, выходящем на главную площадь, рядом с отцом. Ноги подкашивались. Толпа пугала. Она синхронно дергалась, когда часы полыхали красным и облегченно вздыхала при виде голубого. Единый в своих порывах организм. Способный на что угодно, если его разозлить.
Александр прокашлялся и уверенно подошел к усилителю звука. Когда он заговорил, голос прокатился по Дейму, заставляя людей замолчать и задрать головы.
– Народ Дейма! Вместе мы прошли через многое, и ваши сердца наполнены ожиданием ясности. Предсказуемости будущего. Сегодня я с гордостью готов сообщить, что период неопределенности, страха за жизни родных и всеобщей боли закончится!
Весь Верхний Мир обязан вам за мужество и стойкость. Ваши свершения вопреки всему заслуживают аплодисментов всей Вселенной! Вместе мы одержали много побед, чтобы продержаться достаточно долго до всеобщего избавления. И одержим еще больше, ибо обладаем стремлениями и волей к жизни.
Все те лишения, с которыми вы мирились, не были напрасны! Само провидение смилостилось над нами и послало моего сына, Александра младшего, – от ненавистного имени Алекс скривился, – дабы вознаградить народ Дейма со всей почестью.
Этот молодой человек обладает уникальным даром спускаться в Нижний Мир и подниматься в Верхний по своему желанию. Жить без оков и раздвигать пространство по собственной воле. Вы можете спросить, зачем я вышел бередить ваши раны несбыточным, но смею заверить, это не так. Неделю назад мы вместе запустили машину, и благодаря ей пространство перехода раздалось на десятки метров. Я самолично стоял на покрытой мхом земле Нижнего Мира и со всей ответственностью заявляю—проход больше не привилегия, а обыденность!
Толпа взорвалась возгласами счастья. Крики радости тонули во всеобщем гомоне, а лица украсили улыбки.
– Поверьте, ваша радость проникает в самые глубины моего сердца, но задумайтесь об обратной стороне, – продолжил Александр. – Я жил в Нижнем Мире пятьдесят лет, но так и остался чужим для него. Среди вас много таких, как я. У каждого есть несколько знакомых из другой реальности. Это ваши родители, дедушки и бабушки или же друзья. Спросите себя, так ли хорошо вам будет там, как здесь?
Алманиры отобрали ваше право на Верхний Мир в погоне за бессмертием, но сегодня мы стоим здесь, чтобы его вернуть. Новая машина и способности моего сына—наш общий шанс избавиться от поглотителя и стать полноправными хозяевами собственной жизни! Вместо перехода в Нижний Мир и необходимости смириться с его законами, мы построим свой без довлеющего над нами обратного отчета. Теперь у нас есть все, чтобы перенести поглотитель туда!
Пол под ногами пошатнулся, и Алекс едва не рухнул вниз с трибуны. Наполненный ужасом взгляд встретился с другим, полным холодной решимости. Он хотел закричать, воззвать к человеческому состраданию, но губы двигались абсолютно беззвучно. Отец накинул глушилку на него. Алекс стоял, не находя в себе сил пошевелиться, чувствуя, что вот-вот потеряет сознание.
– У нас достаточно накопителей, чтобы противостоять фениксам. Границы вновь будут открыты, и мы станем едины с Керой, как было со времен великого Давона! Мы построим новый мир на обломках старого. Заведем семьи. Откроем новые земли для наших детей!
Толпа бесновалась, улюлюканье становилось громче. Крики били в голове набатом.
– Восславьте славного героя, Александра младшего, дабы наши надежды оправдались. Почитайте его как величайшего из вождей и сплотитесь как-никогда раньше. Да здравствует избавитель! Да здравствуют свободные земли под единым знаменем!
Люди стали скандировать его имя. Находиться там, смотреть на все это невыносимо. Алекс выскочил с балкона в один из залов заседаний, но был пойман отцом за руку.
– Ты сошел с ума! – закричал Алекс. – Что ты им наговорил?! Это низко! Это подло!
– Не вижу причин для твоей истерики.
– Серьезно?! Ты решил уничтожить почти восемь миллиардов человек, и думаешь я буду в этом участвовать?! Иди ты к черту!
– А теперь остановись и послушай меня, – он отодвинул полем кресло, толкнул в него Алекса и нависнул сверху. – Там внизу такие же люди, как мы с тобой. Я несу за них ответственность, – каждое слово горело на коже плетью. – Моя задача принимать решения в их интересах. Ты хотел, чтобы керцы выжили? Я отдал им часть накопителей. Ты хотел, чтобы установился мир между землями? Я дал им мотивацию объединить усилия. Нижний Мир не для нас. Счастье не обрести, сломав саму свою суть. Никто нас там не ждет. Ничего хорошего эта затея не предвещает. Я лишь нашел лучший выход из ситуации.
– Как ты можешь так говорить?! Там такие же люди как мы! Они заслуживают смерти? Так что ли?! А люди, которые уже перешли? Их родные отдали свои жизни зря?!
– Нет, не заслуживают. Как и мы. Как и те из нас, кто уже там. Но ради отстаивания собственных интересов приходится поступаться чужими. Это не счеты Алекс. По-твоему, если их больше, они и должны выжить? Почему? Чем мы хуже? Чем хуже люди там, на площади?
– Ничем.
– Вот именно!
– Я предложил тебе выход, где хорошо будет всем. Ты же просто отмахнулся и от меня, и от всего Нижнего Мира! Мнишь себя Богом?! Да ты просто выживший из ума старик!
– Когда накал эмоций снизится, ты сам увидишь, что твое решение сделает только хуже. Думаешь, люди с другой стороны нас ждут? Спят и видят, как появится четыре миллиона лишних ртов, которым сложно интегрироваться в общество? Странные, чуждые… Да нас там сожрут с потрохами! Такого будущего ты хочешь? – Александр отпустил кресло и отошел в сторону. – Тебе нравится делать из меня монстра, но тут нет простого или правильного решения. Вопрос лишь в том, чью сторону выберешь ты.