– Нас ищут?
– Наверное, но у охраны сегодня и без вас проблем выше головы.
Как же все это надоело.
– Мне кто-нибудь наконец расскажет полную версию происходящего?! – зло спросил Алекс. – Какой план у Александра? Почему здесь постоянно забастовки? Зачем вам эта адская машина?
Накопленные вопросы градом посыпались из него. Достали! Все. Алекс никак не мог увидеть общую картину. Понять расстановку сил, и сделать выводы, основанные на чем-то кроме личных симпатий и антипатий. Версия, которую он получил в Кере, о злобном диктаторе, мечтающим захватить Нижний Мир, дырявая, как решето!
– Сколько тебе лет? – лицо Кас вытянулось от удивления.
– Девятнадцать. Какая к черту разница сколько мне лет?!
– Ты родился в Кере?
– Это допрос?!
– Просто ответь.
– Я из Нижнего Мира, попал сюда пару месяцев назад.
– Понятно, – Кас вдруг сделалась грустной и опустила глаза на сжатые ладони. – Лучше тебе узнать это не от меня. Вы же друзья с Гейлом? Спроси у него.
– Да конечно, – Алекс закатил глаза. – Все это время друзья мне ничего не рассказывали, а тут его сразу прорвет?! У него к тому же своих проблем по горло.
– Не злись на них, Алекс. В Кере мораторий на эту тему. Единственное, за чем там следят. Они не могли тебе рассказать, даже если бы захотели. Но сейчас вы в Дейме, так что… Самое время спросить.
Кас ушла в спальню, а Алекс еще долго не мог заснуть. Завтра нужно быть максимально собранным, чтобы все получилось. Не хватало еще сбить настрой. Он поможет Гейлу не наделать глупостей, а с остальным разберется позже.
***
Стоя на метровой платформе, шатающейся от каждой попытки перенести вес с одной ноги на другую, Алекс проклинал Гейла и его маниакальную жажду отмщения. Если бы знал, что нужная квартира находится на тридцать третьем этаже, послал бы все к черту и занялся своими делами!
Хотя кого он обманывает. Не занялся бы. А вот морально подготовиться мог бы.
По стеклянному планшету в руках плыли угловатые богомолы букв манирского алфавита. Волосы затянуты белой тканью, что висела сзади до пояса. Плотный белый костюм на два размера меньше сковывал движения. Сердце колотилось в горле, ноги тряслись, но он бы проклял себя, если бы не попробовал. В восемь четырнадцать, Алекс подлетел к нужной двери и постучал.
Тяжелые металлические створки разъехались. На пороге появился мужчина из давнего кошмара. Военная форма, тяжелый ботинки с металлическими набойками и острый взгляд голодного коршуна. Этот человек пугал одним своим видом.
– Чего тебе? – грозно спросил мужчина. Заметил неудобную одежду и отошел в сторону. – Только быстро, я тороплюсь! Совсем уже охерели! Второй раз за месяц заявляетесь.
Единственные люди, которые имели право обхода квартир в Дейме—коммунальщики, что проверяли расход энергии в жилых помещениях. Система правда странная. Расход обязан был превышать минимальное значение, иначе накладывался штраф. Считали при этом только замкнутые контуры. Форму работников коммунальных служб Кас утром одолжила у подруги, живущей на восемь этажей ниже.
На входе висел большой черный щит, похожий на поверхность солнечных панелей. Стоило Алексу навести планшет, как на стекле высветилось 10896 и загорелась голубая лампочка.
– Закончила? – нетерпеливо спросил хозяин дома.
Мда, не часто его принимают за девушку. Хотя, чего еще ожидать, когда ты в приталенном костюме и с тканевым хвостом.
– На выход.
Алекс забрался на платформу и отлетел чуть правее. Мужчина оседлал что-то среднее между велосипедом и самокатом и последовал за ним. Как только он вылетел из квартиры, дверь начала закрываться. Алекс сунул ключ-карту в проем. Дверь наткнулась на препятствие. Остановилась и поехала обратно.
Гейл вылетел из-за угла здания и вместе они вошли внутрь. Алекс стянул дурацкую тряпку с волос и осмотрелся.
– Здесь всегда было так пусто? – удивленно спросил он.
Вид огромной квартиры вызвал недоумение. Должно быть военные хорошо зарабатывали вне зависимости от стороны Вселенной, раз жили в роскошных пентхаусах. Тем страннее видеть голые стены, одиноко стоящий диван, каменную столешницу с кухонной утварью и стул. Ничего больше.
– Нихера, – Гейл покачал головой. – Там, – он показал на дальнюю стену, – полки с книгами были. Справочники эти дурацкие. И кресло мамино стояло, – он посмотрел в пустой угол. – А кухню-то он куда дел?!
Гейл прошел вглубь квартиры и привалился к одной из стен. Щелк. Часть стены отодвинулась, и они вошли в комнату. Спертый воздух расчесывал горло. Душно. Хотелось прокашляться. На зеркале огромный слой пыли, что лица их размылись. Гейл подошел к застеленной кровати и провел рукой по покрывалу. Пыль поднялась в воздух и закружилась на свету. На тумбочке лежала раскрытая книга с карандашными пометками и заломами на страницах. Тусклое платье висело на приоткрытой дверце шкафа. Наверное, когда-то он было красным.
Алексу стало не по себе. Будто хозяйка только что вышла за дверь и скоро придет. Комната еще хранила ее дыхание, а на подушках наверняка остался шлейф духов. Жутко. Должно быть, так чувствовали себя туристы в Припяти.
Гейл втянул носом воздух. Чихнул. Вышел и открыл дверь напротив. Застыл на входе. Оставил без движения грудную клетку. Обвел помещение потерянным взглядом. Алекс не мог понять в чем дело. Обычная комната, пыльная и заброшенная. Окно во всю стену выходило на залив и невысокие горы, которые они пролетали. На большой кровати лежали вещи, выцветшие от яркого солнца. Письменный стол похож на стол Алекса, только завален не книгами и бумагами, а планшетами, какие носят деймовские коммунальщики. Еще больше стеклянных пластин в ящиках у стола и на полках. На стенах висели плакаты с телом человека. Сплетения мышц. Нервная система. Органы. Лина тоже хранила такие в ящике стола.
– Твой брат был врачом?
Гейл отмер.
– Угу. И мама тоже. Смотрел на них и тоже хотел звуковой чип. Дебил был, ну. От электромагнитного проку больше.
– Он умер?
– Я не знаю, – растерянно. – Надеюсь, что нет.
Никакой конкретики. Как и всегда. Гейл сделал шаг навстречу кровати. Осторожно. Крадучись. Будто страшился спугнуть добычу. Боялся до чего-нибудь дотронуться. Вот только призраки прошлого не выпрыгивают из темных углов, а монстры живут не под кроватью, а в головах.
Должно быть Гейл тоже это понял и стал несмело разбирать наваленный на кровать хлам. Вещь за вещью. Бережно. Едва касаясь. Алекс прикидывал назначение этих странных предметов. Например, палку с шипами на конце можно использовать для прополки. Эта штука пришлась бы по вкусу Магде, и три его лета между одиннадцатью и четырнадцатью не омрачились бы бесконечной возделыванием клумбы под домом. Алекс так заигрался, что не заметил отсутствующий взгляд Гейла, когда он приставил к носу крошечную флягу на цепочке.
– Яд? – спросил Алекс встревоженно. Мало ли чем здесь можно надышаться.
– Парфюм… Я забыл, как он пах.
Парень убрал медальон в карман и вышел, прикрыв за собой дверь. Последняя комната в доме абсолютно стерильная. Черные стены с белыми сколами в нескольких местах, потертый пол и все.
– Вот говнюк! – в сердцах сказал Гейл.
– Твоя комната?
– Да. Поди мечтал, чтоб я вообще не родился. Пусть подавится, – смачный харчок растекся по полу. – Я—все, что у него осталось!
– Оставлять биологические жидкости на месте преступления—очень плохая идея.
– Плевать!
– Мне не плевать.
Алекс покачал головой и испарил жидкость. Намочил водой и сделал это еще раз. А потом еще. Лучше лишний раз подстраховаться.
– Что мы вообще здесь делаем? Предаваться ностальгии можно и после.
– Ищем, чем можно прибить его и прячем то, что расхерачит нас. Очевидно же.
Он так спокойно говорил об этом, что Алекс ужаснулся. Кровь схлынула с лица, а под коленями пробежала дрожь. Что они будут делать? Встанут за дверью и стукнут по голове? Что, если этого окажется недостаточно? Один чип на двоих им не поможет.
– Ты точно хочешь сделать это? – без особой надежды.
– Я должен! Понимаешь?! – боль в голосе оглушала. – Кем я буду без всего этого? Слабаком? Трусом?! – голос сорвался. Гейл сжал руки в кулаки. – Не будет эта мразь больше разрушать чужие семьи. Сидит в своей сраной форме, весь такой важный, жмет на кнопки и решает, кому умереть и когда. Это он управляет сраной машиной. Сам выкосил половину семьи, а валит все на меня. Меня так даже рядом не было! Пошли. Кажется, в спальне была кладовка.
Поразительно, но даже три раза обойдя дом никаких следов оружия не нашлось. Зачем людям оружие, если можно заставить кровь закипеть, поджарить человека молнией или скинуть с высоты силой мысли, Алекс не знал. Но оказалось, у военных оно все же было. Как минимум электрошоковая сфера и ножи.
Гейл встал посреди кухни и скрестил руки на груди. Он его взгляда кровь стыла в жилах.
– Проваливай, – холодно сказал он.
Алекса будто окатило ледяной водой.
– В смысле? Ты сдурел?!
– Оружия у нас нет, – он посмотрел в упор и стал разгибать пальцы. – Спрятаться тут негде. Сидеть в закрытых комнатах ничего не даст. Нечего тебе здесь делать. Проваливай.
– Да иди ты к черту! – сейчас бы стукнуть его чем-нибудь тяжелым. Жаль под рукой ничего не нашлось. – Вдвоем шансов выжить больше, – процедил он.
Алекс залил пол у входа на кухню водой. Создал ледяную корку. Вышел в коридор и оценил результат. Солнце завалилось на другую сторону—не бликует. Удовлетворенно хмыкнул, достал из ящика чугунный сотейник и молча протянул Гейлу.
Дурацкий план. Жаль, что другого нет.
***
Щелк. Входная дверь отъехала в сторону. Что-то тяжелое с дрязгом опустилось на полку у входа. Только бы не двигаться. Еще лучше не дышать. Тяжелые ботинки отбивали стройный ритм по длинному коридору. Алекс спрятался за диваном. Для человека в проеме он оставался в слепом пятне, но Гейл видел знаки рукой.
Белая макушка появилась у входа. Ботинки наступили на лед, заскользили и мужчина рухнул на спину. Пора. Гейл со всей силы замахнулся, но не успел. Мужчина выставил защитное поле. Сотейник пролетел через всю комнату и оставил вмятину на стене.
– Все думал, когда ты уже появишься, – слишком спокойно. – Даже обидно. За три года ничего умнее не придумал?
Мужчина встал. Первый разряд полетел в Гейла, но парень увернулся. Второй и третий ударили под ноги, оставив на полу подкопченные следы.
– Слабак! Хуже девчонки! Может хоть станцуешь напоследок? – подначивал он, выпуская новые разряды. – Раз ни на что больше не годен.
От белых вспышек рябило в глазах. Стул загорелся. Гарь. Запах обжигал ноздри. Копоть везде. На стенах. На полу. Мужчина наступал на парня, теснил силовым полем. Стеклянная банка с мукой разбилась в дребезги. Осколок отлетел и распорол Гейлу лицо. Щеку залило кровью. Белая пыль рассыпалась по столешнице. В руке мужчины сверкнуло лезвие ножа.
Страх смешался со злостью. Алекс со всей силы ударил его в спину силовым полем. Засветил чип. Плевать. Гейл отскочил в сторону. Мужчина полетел вперед с снес несколько тарелок. Керамическая крошка посыпалась по полу. Развернулся. Презрительно посмотрел на Алекса.
– Ты даже более жалок, чем я думал, – усмехнулся он, глядя на Гейла. – Надеялся этот задохлик тебя спасет?
Огромный сгусток чистой энергии вырос перед ним. Ударил Алекса в грудь. Он пролетел несколько метров и впечатался в противоположную стену. Перед глазами потемнело. Голова грозилась расколоться на две половины. Горячая кровь стекала вниз по шее.
На кухне гремело. Каждый звук отдавался болью в черепе. Алекс с трудом приподнялся на локтях и через мутную пелену увидел Гейла, прижатого к кухонной тумбе. Острое лезвие приставлено к горлу.
– Ничему жизнь не научила. Жаль, – сказал мужчина ему в лицо. – Скажешь что-нибудь напоследок? Хочу запомнить момент.
Алекса чуть не вывернуло. То ли от сотрясения, то ли от снисходительного тона. Гейл прищуренным взглядом смотрел на отца. Гневно. Видно даже с другого конца комнаты. Рука парня сжалась на кухонной столешнице. Секунда и мука из выброшенного вперед кулака высыпалась мужчине в глаза. Тот задохнулся от неожиданности. Отступил назад, потеряв возможность видеть. Гейл кинулся на него. Выхватил нож. Оба растянулись на полу.
– Я еще не проиграл, – прохрипел он, тяжело дыша.
Входная дверь с грохотом отъехала. В комнату ворвались не меньше десяти человек. Алекс кожей ощущал силовое поле вокруг каждого из них. Сил сопротивляться не было. Двое схватили его, прижали лицом к полу. Сознание уплывало.
Последним, что Алекс увидел, были окровавленные руки Гейла и нож, торчащий из чужой шеи.
Глава 18. С ног на голову
Душно. И без того раскалывающаяся голова готова разорваться от спертого воздуха. Во рту давно пересохло. По спине стекал пот. Связи с Гейлом не было. Грязные штаны и кофта облепили бедра. Воняло гарью. Алекс снял куртку и мечтал об ибупрофене. Лучше бы Лина вместо денег дала ему таблетки.
Предположительно он был в тюрьме. Больше просто негде после всего того, что они сделали. Хотя комната могла бы сойти за пыточную.
Два метра на полтора. У кого-то крупнее Алекса неизбежно разовьется клаустрофобия. Зеркальные стены, потолок и пол одурманивали. Еще никогда он не мог настолько подробно рассмотреть свое тело. От лопатки до пояса тонкий шрам. Лопнувшие в глазах капилляры. В волосах пыль штукатурки, смешанная с потом. Еще немного и придется бриться налысо. Расчесать уже не получится.
Одна из стен должна быть дверью, но Алекс не смог понять какая именно. На металлическую решетку в полу капала вода. Медленно. Капля по капле. Каждый удар по металлу взрывал в голове петарду. Хлюп-хлюп. Бум-бум.
Интересно, что случится раньше: предъявят обвинения или он окончательно сойдет с ума? Можно попробовать переместиться в Нижний Мир, но сосредоточиться под издевательскую капель было выше его возможностей.
Алекс заткнул дыру в полу курткой. Уже лучше. Один черт перемещаться с больной головой отвратительная идея. Вода на вкус как из уличного водостока. От гнилостного привкуса затошнило.
Не придумав ничего лучше, он начал орать:
– Эй вы там! Выпустите меня!
Если здесь нет звукоизоляции, рано или поздно кто-то захочет его заткнуть.
– Я хочу в туалет! И в эту дыру справлять нужду отказываюсь. Это антисанитария! Водички не принесете? А похолоднее сделать можно?! Или это сауна? Так к ней бассейн прилагаться должен! Когда в расписании душ?!
Голос сел. Куртка пропиталась противной водой. Алекс сделал паузу и протер лицо, старательно задерживая дыхание. Стало легче, хотя лучше бы теплая вода оказалась ледяной.
– Я все понимаю, но от жажды смерть наступает через трое суток. Вы даже допрашивать меня не будете? Судебная система оставляет желать лучшего! Передайте Александру, что я недоволен!
Видимо, имя правителя здесь использовали как стоп-слово. Стоило ему слететь с губ, как дверь распахнулась. Вход оказался слева. Уже хоть что-то.
На пороге стояла хмурая женщина с широкими бровями, сведенными на переносице и грозным взглядом. Хотелось съежиться, хотя ничего устрашающего Алекс не замечал. Может виной тому морщины, тянущиеся от губ к подбородку, или глубокие мешки под глазами.
Легкий ветерок залетел в помещение вместе с ней. Наверное, вокруг сотрудников натягивали прохладительный контур, иначе они бы давно свалились от перегрева. Алекс был рад и этой малости.
– Одевайся, – приказала надсмотрщица. – Живо!
– Дверь не закроете?
– Нет.
Влажная куртка натягивалась с трудом. Омерзительный запах ударил в ноздри.
– Выходи.
– Куда мы идем? – спросил Алекс, пока они шли по каким-то катакомбам.
– Правитель удостаивает аудиенции, – процедила она сквозь зубы.
Внутренности металлической многоножки. Вот на что это было похоже. Длинный коридор, обитый металлическими панелями, с множеством ответвлений. Они постоянно сворачивали то вправо, то влево. На седьмом повороте Алекс запутался и перестал считать. Даже пройдя мимо охраны, не сбежишь. Потеряешься.
Умно.
Лабиринт сходился к лифту, но не такому, как в Кере. Больше похоже на обычный лифт, только больше и с силовым полем вместо стен. Платформа понесла их наверх так быстро, что точное число этажей не определить. Как только двери открылись, невидимые тиски стянули руки Алекса за спиной.
– Какого черта?!
– Только попробуй дернуться. Поджарит током—я спасать не буду.
Женщина самодовольно ухмыльнулась. Должно быть, она наслаждается этой работой. Человеческие унижения. Что может быть лучше?
Алекс узнал это место. Он уже видел его на карте Гейла. Попробовал снова связаться с другом, но ничего не вышло. Если его чип не блокируют, не значит, что и Гейлу повезло.
С верхнего балкона открывался потрясающий вид на сад. У входа все также стояла сфера с густой жидкостью. Заполнена почти до краев. Луна отражалась в черном мраморе пола. Глубокая ночь, ни души. Странно, конечно, что Александр работает по ночам, да еще и проводит личные аудиенции с заключенными. Неужто это такое редкое явление, что аж глава государства должен с этим разбираться?
Они спустились с балкона и подошли к тяжелой металлической двери в темном углу. Створки бесшумно разъехалась. В панорамных окнах видно подсвеченный ночной город. Чем-то напоминает кабинет Дрейры, такой же огромный, только звезд не видно совсем. В Кере всегда получалось поймать несколько, хоть они и очень далеко. И стол всего один. Самый главный стол самого главного человека во всем Верхнем Мире. По крайней мере у Алека складывалось устойчивое ощущение, что Арес здесь вообще ничего не решал.
Если честно, он ожидал большего. Накаченного киборга с бионической рукой и одним глазом, глядящим исподлобья. Но вот он здесь и видит только голову, склоненную над интерактивной картой. Седина едва коснулась вьющихся волос.
Пауза продолжалась. В какой-то момент показалось, что перед ним не живой человек, а искусно сделанная восковая кукла.
– Мы так и будем здесь стоять? – спросил Алекс.
Мужчина оторвался от карты и поднял глаза на посетителей.
Не может такого быть.
Лицо Алекса исказилось, не понимая, какую из десятка эмоций ему показывать. Шок? Непонимание? Страх? Гнев? Должно быть он выглядел, как рыба, выброшенная на берег, что неловко барахтается и пытается пропустить подступающую воду в жабры. Лишь бы не задохнуться.
– Папа?
Произошедшие в нем перемены пугали. Лоб и щеки пересекли морщины, под глазами залегли мешки. Аккуратная борода и спадающие на лицо пряди не могли скрыть почти три десятка прожитых лет. Одно осталось неизменным—цепкий, пронизывающий взгляд.
– Оставь нас, – велел он тюремщице на чистом манирском.
Она скупо кивнула и отступила в открывшуюся дверь. Поле на руках слетело. Тяжелые створки с лязгом закрылись, отрезав отца и сына от остального мира. Алекс смотрел на мужчину, который его воспитывал, дул на разбитые коленки, водил на крышу считать звезды, и никак не мог понять, каким образом его папа и деймовский правитель-тиран могли оказаться одним и тем же человеком.
Гнев все же победил.
– Какого черта?! – он ринулся вперед и чуть не налетел на стол. – Александр? Серьезно?! Это тебе настолько твое имя не нравилось? Других вариантов не нашлось?!
– Не понимаю, почему тебя это так беспокоит, – он наклонил голову и смотрел на Алекса, как на любопытный музейный экспонат. – Александр—имя победителя, которое нужно носить с гордостью. К тому же благозвучное. Это ты решил сократить свое до жалкого огрызка.
– Что стало с мамой? Почему ты здесь? Какого черта происходит?! – Алекса несло. – И прекрати разговаривать со мной на этом стрекочущем языке!
– Как ты успел заметить, я—глава этой земли и буду разговаривать на языке моего народа. Нравится тебе это или нет.
Снисходительный тон раздражал. Сын для него Алекс или нерадивый студент?!
– Мама умерла двадцать четыре года назад. Сильно обгорела при пожаре. Она долго держалась, но травмы оказались слишком серьезными, – с горечью сказал он. – Медицина в нашем мире не всесильна.
– Как ты можешь называть этот мир нашим?! Наш мир там! На той стороне!
– Я никогда не принадлежал к Нижнему Миру. И ты, судя по всему, тоже, раз стоишь здесь. Впрочем, мы отошли от темы. Тебе предъявлен ряд обвинения. Среди прочих: незаконное проникновение на территорию Дейма, ввоз угрожающих жизни и здоровью предметов, покушение на убийство…
– В Дейме такая хреновая система правосудия, что всем этим занимается глава государства?! – раздраженно перебил Алекс. – Ничего не хочешь мне сказать?! Мы восемь лет не виделись, а это все, что тебя волнует? Может лучше объяснишь, что это за машина-убийца? Зачем ты украл мирА у Ареса? Ты хоть знаешь, что станет с Керой из-за тебя?!
– Эта жертва более чем оправдана, – сухо ответил он, будто говорил о нашествии комаров, а не обрекал десятки тысяч людей на смерть. Стало тошно. – Нам надо было увеличить мощность. Без мирА новую машину не запустить.
– Зачем тебе вообще в Нижний Мир, раз ты его так ненавидишь?! Одной половины Вселенной мало? Надо прибрать к рукам все?! Возомнил себя великим полководцем?! Да ты просто жалок!
– А что бы ты сделал на моем месте? – глаза его потемнели.
– Не стал бы убивать людей!
– И дать погибнуть всем? – Александр сжал руками столешницу и приподнялся. – Сдаться, как в Кере? Хорошо же тебе промыли мозги.
– О чем ты говоришь?
– Наш мир умирает! Поэтому нужна машина. Спасти хотя бы часть. Дать людям шанс. Это величайшее мое изобретение, мы с Фароном пять лет бились, чтобы дать людям надежду. Но нет. В Кере меня красочно рисуют каким-то диктатором и даже родной сын с этим соглашается, – он устало опустился обратно в кресло. – Поэтому я повторю вопрос: что сделал бы ты, будучи на моем месте?
Ноги Алекса подкосились, и он искренне пожалел отсутствию кресла для посетителей. Привычная картина мира зашаталась, готовая треснуть. Так просто жить жизнь, опираясь на понятное с детства: мы хорошие—они плохие. Но что, если все наоборот? Или еще хуже. Плохие все, а ты лишь выбираешь сторону.
– Может мне кто-то нормально объяснить, наконец, что происходит от начала и до конца?!
– Странно, что ты сам не сложил два и два, – Александр покачал головой. – Но ладно, слушай. Энергия не берется из ниоткуда и не исчезает в никуда. Так что, как бывший физик, при виде алманиров я сразу поинтересовался у одного из них, как им удалось достичь бессмертия. Оказалось, у них был поглотитель. Отдельная гигантская сфера из мирА и обратной последовательности сатуса. Она поглощала энергию извне, позволяя алманирам накапливать информацию, создавать поля и развлекаться по большей части. Со временем энергии на всех перестало хватать. Даже так часть алманиров умирала. Представь себе, естественный отбор работает даже на бестелесных сущностях, – усмехнулся он. – Пятнадцать лет назад умер Фарон, последний из алманиров. Казалось бы, что могло пойти не так? У людей чипы, энергия в поглотителе на нуле. Живи, да радуйся. Но тогда рухнула защита от фениксов. Всем стало не до того, – он тяжело вздохнул. – В один день я зашел в зал, где стоял поглотитель, а он заполнен на десятую часть, хотя прошла всего пара месяцев. В Дейме началась паника. Никто не хотел жить рядом с мощнейшей бомбой, которая, наполнившись, сотрет планету в порошок. Мы поставили защиту сверху, несколько плотных слоев поля. Энергии стала копиться медленнее, но он взорвался бы через несколько лет.
А потом над Керой замкнулся новый контур. Поглотитель опустошился, и я понял, что это наш шанс. Если каждый день создавать новый контур, черпающий энергию из сферы—можно отыграть несколько лет. Хотя, конечно, проблему это все равно не решает.
Я тогда уже несколько лет разрабатывал машину, способную вернуть человека обратно, если здесь очень уж не нравилось. Твоя мама просила, я не мог отказать. И это могло стать нашим шансом. Но возникла проблема—замедлить чужое сознание в три раза без вреда для здоровья нельзя. Испытуемые умирали, что бы мы ни делали. Но в той ситуации оказалось, многие готовы пойти на это. В основном родители для детей, конечно.
Арес был против. Он был правителем в Керы еще до всего этого и видел, как фениксы выкосили огромную часть населения. Никто там не был готов к новым похоронам. Но в Дейме были. И тогда земли окончательно разделились. В Кере запретили говорить о происходящем, а всех, кто решался завести детей насильно отправляли сюда. Чтобы на момент взрыва там не осталось несовершеннолетних, и все осознавали, на что идут.
Последние слова ударили наотмашь. Алекс почувствовал себя идиотом. Таким дураком, каких еще поискать. Как можно было не заметить, что все люди вокруг тебя взрослые? Он так заигрался в шпионов, что перестал смотреть по сторонам.
– А здесь?
– Мы приняли закон, что каждый создает как можно больше замкнутых контуров. Тратит и без того огромную энергию. Смены стали по четырнадцать часов. Люди работали на пределе, но у нас получалось. Я повесил часы с обратным отсчетом на главной площади: они загораются голубым, если время увеличилось, и красным, если уменьшилось. Люди видели голубой свет и работали больше. Нам удалось построить мегаполис с разными климатическими зонами, парящими зданиями, летающими платформами. Все что угодно, лишь бы потратить энергию.
– Но надолго их не хватило…
Картина в голове Алекса наконец стала складываться. Участившиеся протесты, изможденное лицо отца, смертельно уставшая Кас. Гейл, единственным смыслом жизни которого стала возможность умереть за брата. Их отец, потерявший всю семью разом, потому что невозможно решить, кто за кого умрет. Жизнь под Дамокловым мечом. Алекс не понимал, как все эти люди продержались так долго. Он бы свихнулся раньше.
– Да, – Александр с грустью посмотрел в окно. Шар на площади полыхнул красным. – Я сразу стал думать, как усовершенствовать машину и увеличить время перехода. Чтобы протаскивать в Нижний Мир можно было не одного человека, а сразу десять. Убить одно за всю семью. Но работа затянулась, начались первые протесты. Народ просто не выходил на смены и часы постоянно были красными. Многие поехали в Керу, ситуация сильно на них давила. Обращений стало больше и на переход стояли очереди. Люди не могли больше ждать. Тогда мы перекрыли границы.
– Это жестоко. Ты отобрал у людей право выбора.
– Я дал им это право! Если бы все уехали, Верхнего Мира уже бы не существовало! Кто-то должен был оставаться работать. Замыкать новые контуры. Расходовать энергию, пока я строю машину. И вот она наконец готова, хотя большинство уже отчаялось и просто хотят побыстрее закончить все это.
– А Кера? – Алекс разозлился. – Им шанс ты дать не захотел?! Одной войны с фениксами им было мало?!
– Отвлекись на секунду от своих эмоций и подумай головой, – строго сказал отец. – Если дать людям в Дейме надежду на запуск новой машины, у них появится стимул работать. Без мирА поле над Керой падет и придется ставить контуры вокруг домов, чтобы защитить себя. Часть энергии потратится. Все в плюсе.
– Ну конечно. А тысячи сгоревших заживо не в счет?
– Кем-то приходится жертвовать. Если не сделать ничего, умрут все. Это лучший из возможных вариантов.
Простота и легкость ответа заставила Алекса задохнуться. Как можно мыслить такими категориями? Мы убиваем тысячи во имя миллионов? Так можно считать галлоны нефти или деньги, но не жизни людей! Самое страшное, что чем дольше об этом думаешь, тем более логичным и разумным кажется такой подход. Он похолодел. Последнее, чего он ожидал от себя. Оправдания массового уничтожения.
– И что теперь? – выдавил Алекс. – Ты запустил новую машину? Кера обречена?
– Запустил, но еще не тестировал. Ставки слишком высоки. Никто не рвется в добровольцы без уверенности, что сработает. Впрочем, тем лучше, что твой маргинальный друг попался именно сейчас, – он задумчиво покрутил карандаш в руке. – Достойное применение недостойному члену общества.
– Ты в своем уме?!
Каждое слово врезалось в мозг раскаленным металлом. Он больше не чувствовал себя частью происходящего, а смотрел на ситуацию будто со стороны, как на разговор NPC в компьютерной игре.
– Вполне. Ты еще такой ребенок, – Александр покачал головой. – С пеной у рта доказываешь, что нельзя убивать людей, а сам покрываешь убийцу троих человек. Заметь, машина делает все безболезненно. Это практически гуманно, можешь считать аналогом эвтаназии. Гейл же хладнокровно зарезал отца, а тремя годами ранее вскипятил кровь еще у двоих моих сотрудников. Он опасен для общества.
– А я? Со мной ты сделаешь то же самое? Мы же вместе там были!
– Трудно сказать. Мне бы хотелось, чтобы ты не ставил меня перед подобным выбором. Кажется, теперь я понимаю Ареса.... Все же отсутствие семьи сильно упрощает ведение государственных дел.
– И чем же Арес так плох?
Алекс легко мог и сам ответить на этот вопрос, но перевод темы казался необходимой передышкой. Хуже все равно уже некуда.
– Он слаб. Человек, неспособный задвинуть свои желания во благо народа, не должен становиться главой государства. По сути, он поставил на кон тысячи людей во имя выживания родных. Как правитель Керы, я бы ни за что не отдал мирА. Он же согласился на это непозволительно легко.
– И какая у вас сделка? – Алекс подошел к окну и посмотрел вниз. Хоть любопытство Коба удовлетворит, если еще сможет с ним связаться.
– Элементарная. Арес отдает мне мирА для запуска машины, а я даю гарантии, что его семья выживет. Даже занятно, до чего легко кто-то продает целые государства за счастье горстки родственников.
Алекс не ответил. Он был в растерянности. Ответы должны были стать долгожданной сладкой конфетой, которую получаешь на Рождество, если хорошо себя вел. Но в реальности кислющий вкус сводит зубы и оставляет после себя горькое разочарование.
Тишина тяжелым грузом давила на плечи. Алекс чувствовал взгляд отца, обжигающий лопатки, и не мог найти сил развернуться. Немой укор и необходимость выбрать сторону висели в воздухе, а он даже пальцем боялся пошевелить, разрушив хрупкое равновесие неопределенности. Опасное чувство. Кажется, что, если сделать вид, что ничего не происходит. Что ничего из этого тебя не касается. То можно и дальше оставаться добрым и хорошим хотя бы в собственных глазах. Что может быть проще? Вернуться в свой мир, заняться своей жизнью и забыть о проблемах Дейма и Керы, как о страшном сне. Возможно, со времен он даже начнет в это верить, как верил в драконьи галлюцинации.
Вот только Рубикон уже пройден.
Ему не плевать.
Хотелось взвыть, как загнанный в угол зверь. Впереди обрыв, за спиной саблезубые тигры. Выбор лишь в том, хочется ли тебе падать или оказаться разорванным на куски. Больно будет в любом случае.
– Так что насчет меня? Убьешь сына ради десяти жизней?