Глава 13. Антихрупкость
Назвать добрым утро, которое началось с настойчивого стука за стеной, мог только очень спокойный и уравновешенный человек. Алекс таковым не был даже в самые светлые периоды жизни. Ругаясь словами, которые, по мнению Изабель, использовала только вконец опустившаяся молодежь, он отколошматил стену со своей стороны. Встал, распахнул дверь в чем был и врезался Зейбу в грудь.
– Полегче, парень. Я пришел с миром, – он поднял руки и прошел внутрь.
– Черт! Извини. Который час?
– Шесть. Я уезжаю. Решил невежливо будет исчезнуть, не попрощавшись.
– Куда? – шокировано спросил Алекс. – Зачем?
– Жизнь штука непредсказуемая. Кто знает, куда занесет, – Зейб загадочно улыбнулся. – Вчерашний день напомнил мне, какая Кера многоликая. Захотелось прокатиться по родной земле.
Это подло.
Вертелось в голове, и Алекс ничего не мог с собой поделать. Одно дело понимать неразумность собственной реакции, но перестать чувствовать себя брошенным он был не в состоянии.
Зейб стал кем-то вроде старшего брата, к которому всегда можно прийти за советом. Новость об отъезде иллюзора ударила по голове кирпичом. Алекс пытался решить, сможет ли справиться самостоятельно или все же придется идти к Герте и проверять наличие сотрясения. Зейб терпеливо ждал хоть какой-то реакции. Вглядывался в собеседника с надеждой на благополучный исход. Еще немного и попросит попасть пальцем в нос для подтверждения жизнеспособности ушибленного.
Алекс все же справился с эмоциями и грубо ответил:
– Ясно. Долина за месяц надоела?
– Не надоела, но… Представляешь, это мой первый год без снежной битвы. Выпал снег, а никто не валялся в сугробах, не бросался снежками и не построил огромную горку. Только и жаловались на недостаточную мощность накопителей из-за короткого сезона дождей. Да и эта история с Ньекой вчера… Скалы могут стать тюрьмой, несмотря на все их величие. Свобода мне больше по нраву.
– Что ж. Спасибо, что сказал, – Алекс выдавил улыбку, но знал, что Зейб ни на йоту ему не поверил.
– Станет скучно—приезжай в Торенхал. Это маленький городок на западе. Думаю, через пару месяцев вернуться в родную гавань.
– Договорились. Хорошей дороги?
– Береги себя, Алекс.
Зейб исчез в утренней темноте. Алекс долго стоял у выхода и провожал его взглядом, не обращая внимания на заледеневшие ноги. Сколько у иллюзора таких, как он, по всей Кере? Готовых смотреть в рот на каждое слово. Если судить по вчерашнему, наберется добрая сотня. Тем обиднее оказаться одним из многих для человека, ставшего для тебя особенным.
Алекс вернулся в кровать, завернулся в одеяло и злился на самого себя. То ли люди в Верхнем Мире совсем другие, то ли сам он изменился до неузнаваемости. Других причин, с чего бы он стал таким привязчивым, не нашлось.
***
Штаб встретил смехом, и Алекс, увязший в подавленном настроении, почувствовал себя лишним. Вчерашняя парадная одежда торжественной кучей громоздилась на одном из стульев. Только комбинезон Дрейры висел на нескольких гвоздях верхней полки. Девушка покачивалась на стуле в растянутой кофте Гейла с металлической флягой в руке. Гейл и Коб развалились на матрасе, а Элла старалась не запутаться в собственных ногах пока собирала со стола обертки.
– Ауу, – он помахал рукой перед Дрейрой, когда никто не обратил на него внимание.
Она смотрела расфокусированным взглядом, оттолкнулась слишком сильно и полетела назад вместе со стулом. Алекс успел подхватить спинку, но лишь притормозил падение. Светлые волосы мягким пухом накрыли землю. Дрейра на секунду застыла, подбирая подходящую реакцию, а потом расхохоталась глубоким гортанным смехом. В ноздри ударил запах перегара. Да они же пьяные в усмерть!
– Какого черта вы тут всю ночь делали?!
– Не, ну вот нахер орать то так, – простонал Гейл. – Отмечали. Не всем ж с такой кислой мордой ходить.
– Можно подумать, нам есть что отмечать.
– Алекс, ик… Это праздник жизни! – провозгласил Коб. – Давай к нам. Еще две бутылки осталось.
– Да идите вы! Элла, – девушка как раз закончила собирать мусор в кучу на полу, – ты кажешься здесь самой вменяемой. Что происходит?
– Я им сказала и понеслось, – покачала она головой. – Сначала пили за тебя…
– Потом за твою блондиночку…
– За долбаный поезд…
– Да много за что, – икнул Коб. – Вот и до полноты жизни добрались.
– Угу. Часа два назад они во все горло распевали гимн Керы. Дрейра чуть в вермуте не утопилась, лишь бы не слышать эти завывания.
– Оно и видно, – покачал головой Алекс. – Здесь водится что-то от похмелья? Или лицом в снег всех по очереди окунуть?
Элла, пошатываясь, дошла до кладовки и спустя вечность вынесла четыре стакана с щедро насыпанным зеленым порошком на дне.
– Не поможешь? – она подала флягу трясущейся рукой и села за стол.
Алекс принюхался. Спиртом не пахнет. Похоже, что вода. Уже неплохо. Разлил жидкость по стаканам. Зеленый порошок всплыл к поверхности и кусочки медленно падали на дно, окрашивая воду в цвет прелой листвы. Ясно. Это болотистый кофе керского приготовления.
– Думаешь это бадяга поможет?
– Ничего лучше все равно нет, – Элла пожала плечами.
На удивление сработало. Через полчаса вечеринка в подвале резко превратилась в заседание совета министров. Четыре пары глаз серьезно уставились на него. Видно ждали основательный доклад о проделанной работе или объяснения, на какие такие издержки ушла четверть государственного бюджета.
– Рассказывай, – наконец сказал Коб. – Как прошло?
Алекс вздохнул и рассказал. По мере повествования взгляд Коба мрачнел, брови сходились на переносице. Казалось, еще одно слово, и он взорвется тирадой о непростительном самоуправстве, но Алекс закончил, а взрыв так и не состоялся. Девочки удивленно переглядывались с одинаковым выражением шока на лицах. Коб пальцами растирал сведенные брови. Гейл оказался самым нетерпеливым и разрушил гнетущую тишину, за что Алекс был благодарен.
– Ну ты даешь, – присвистнул он. – И надо было к этим уродам продажным соваться.
– Живете в соседних домах, а потом они семьи в Дейм переправляют!
– Занятно. И как они прикроют резкую пропажу жен?
– Это было глупо, но не мне тебя осуждать.
Тихий комментарий Коба эхом раздавался в голове. Под внимательным взглядом хотелось стать песчинкой и затеряться на заброшенном пляже.
– Итак, что мы имеем? – начал Коб вслух. – Поезд уехал, никто крупно не пострадал, и в ближайшее время мы поймем сработал план или нет. Это хорошо. Вместе с поездом в Дейм отправились семьи тех, кто в курсе планов Ареса, и что-то мне подсказывает, скоро мы и самих дозорных недосчитаемся. Плохо. Видимо, у них время поджимает, и все закончится раньше, чем я предполагал. А объяснят продажу они просто—после праздника все решили навестить родных. У кого из нас родственники не разбросаны по всей Кере?
– Ты так спокойно говоришь об этом, будто тебе плевать! – Элла возмущенно посмотрела на брата.
– Я могу их понять. Они сделали свой выбор. Не их вина, что мы считаем иначе. Остается ждать и усилить слежку. Или Арес объявит о взыскании имущества, или Александр придумает более идиотский план, а мы должны быть в курсе их телодвижений.
– Легко сказать, – усмехнулась Дрейра. – Он наверняка засел в кабинете, а нам вход в здание заказан—выходные продлили до послезавтра.
Не успела она договорить, как от резкого вибрирующего звука заложило уши. Как удар в гонг, что стоял в опасной близости к барабанным перепонкам. Все синхронно закрыли голову руками, а Гейл вытряхивал звон из ушей, как делают псы после купания в озере.
– Может следить и не придется, – задумчиво сказал Коб, когда звук прекратился. – Идемте.
***
Толпа заняла все пространство от администрации до столовой. Не протолкнешься. Алекс хотел пристроился в самом конце, но тонкие пальцы схватили за запястье и потащили в самую гущу. Руку свело. Кто ж знал, что Дрейра такая сильная?
Коб прокладывал путь между напряженными горожанами широкими плечами, но с эффективность Гейла ему не сравниться. Стоило кому-то заметить белые волосы, как люди отшатывались в разные стороны. Наступали на ноги соседей, отводили взгляд. Один плюс—в образовавшийся проход легко протиснуться. Пришлось разделиться. Элла с Кобом старались попасть в партер, когда Гейла, Дрейру и Алекса вполне устроили бы места на балконе.
Арес стоял у бутафорской двери в администрацию. От правителя Керы их отделяло озеро, виден только характерный греческий профиль. Выражение его лица так и осталось загадкой. Напряжен он? Рассержен? Взволнован? Тени справа от двери будто бы двигались, Алекс даже глаза протер. Наверное, показалось.
Из здания вышла Ньека и после скупого кивка начальника взяла слово:
– Жители Долины и все те, кто не успел отправиться домой после вчерашнего праздника. Мы собрали вас здесь, чтобы сделать объявление, которое коснется каждого.
– Дорогие друзья, сегодня ночью я принял отчаянный запрос от Александра, правителя Дейма. С тяжелым сердцем вынужден признать, что мне пришлось принять трудное для всех нас решение, но поступить иначе я не мог. Недовольства в Дейме растут. Жители родственной нам земли терпят лишения. У многих из вас там остались родные и близкие, поэтому я возлагаю надежду на понимание. Сегодня вступает в силу закон о взыскании.
Толпа ахнула. Жители шокированно переглядывались. Молодая пара недалеко от Алекса прижалась друг к другу. Из глаз девушки потекли слезы, и она спрятала лицо в плечо мужчины. Едва уловимые шепотки вспыхивали то тут, то там. Расходились волнами, как от брошенного в воду камешка. Камешек сменился булыжником, когда женщина в первых рядах громко выкрикнула:
– Проблемы Дейма нас не касаются! Они сами выбрали свою судьбу!
Крики смешались в один.
– И за какой срок нам все возвращать?
– Будто мы все это храним?!
– Перешедшие – предатели!
– Так им и надо!
– Тихо! – голос Ньеки прокатился по рядам.
– Правы те, кто говорит о потере множества вещей наших бывших соотечественников. Установленный срок возврата—сто лет. Имущество умерших давно передано в собственность Керы. Мы живем в этих домах. Мы нашли применение накопителям и сохранившимся чипам. Вы правы. Но бросить наших братьев и сестер в беде, пусть даже они от нас отвернулись, нельзя. Мы не такие. И никогда такими не были. Поэтому мы передадим мирА в необходимом эквиваленте. За все то, что помогло нам выжить в последнем нашествии фениксов.
– Это же смертный приговор! – ахнули в первых рядах.
– Наши жизни в обмен на их? Так получается?!
Шок сменился гневом. Лица перекосились от ярости. У Алекса зашевелились волосы на затылке. Он чувствовал себя зажатым дикими животными, готовыми обнажить клыки от одного неверного слова. Страшно, хоть гнев предназначался не ему.
Крики с дальних рядов прокатились до передних. Начался переполох. Люди шатались, падали друг на друга. Давка. На площадь перед администрацией прорвался один из строителей. С криком «Ах ты мразь!» он бросился на Ареса. Тени у двери пришли в движение и выпустили около двадцати охранников. С двумя из них Алекс недавно строил драконий купол.
Строитель отбивался, но его попытка сопротивления закончилась на коленях в снегу с заломленными за спину руками. Только голова осталась гордо поднятой. Побежден, но не сломлен. Трое охранников окружили его, не давая дернуться.
– Мы будем бороться! – выплюнул мужчина себе под ноги. – Не бывать этому! Кто со мной?
– В камеру его, – холодно приказал Арес и обратился к населению: – Шесть конфикологов утром пересекли границу и направляются сюда. Настоятельно прошу не препятствовать их работе, и уже через неделю они вернутся в Дейм. Спешу уверить, что после взыскания запасов мирА в Кере останется достаточно для обеспечения прежнего уровня жизни и безопасности. Великодушие и добродетель—вот наши отличительные черты. Помните об этом.
Сказав последнее слово, Арес зашел в здание. Охранники загородили вход, пристально глядя на собравшихся. Сопротивление угасло, как только увели единственного смельчака. Волна страха прокатилась по толпе. Пара рядом растерянно смотрели друг на друга. Потом они развернулись и пошли в Долину, обходя оставшихся на площади людей.
Пока Алекс смотрел по сторонам, голос Коба ворвался в сознание:
– Алекс, Дрейра, вы рядом?
– Да, – сосредоточенно ответила девушка, стоящая впереди.
– Сможешь создать туман? Мама похоже решила устроить Аресу выволочку, надо бы подслушать. Мы прямо перед охраной, Элла не сможет исчезнуть на их глазах незамеченной.
– Ты готов? – Дрейра обернулась и посмотрела в глаза Алексу.
– Ладно.
– Один ты не пойдешь, – сказал Коб. – Захвати меня по дороге, проберусь в первые ряды справа от входа.
Большинство предпочло вернуться к повседневным делам. Люди кидались в разные стороны. Искали способ разойтись. Во всеобщей суматохе никто не заметил плотной дымки вокруг них. Алекс обошел Дрейру и накинул невидимость. Ее пушистые волосы оказались неплохим прикрытием и маневр остался незамеченным.
У кромки озера он сорвался на бег. Вглядывался в лица людей, стараясь разглядеть Коба. Постепенно толпа редела и стало видно Нику, которая стремительно шла к администрации.
– Где ты? – спросил Алекс.
– Ищи строителя в четвертом ряду слева.
Не заметить яркий синий комбинезон было сложно, так он выделялся среди остальных. Коб обошел растерянного мужчину, и Алекс утянул парня в невидимый карман. Теперь только успеть добежать до входа и проскользнуть внутрь вместе с Никой. Можно будет отдышаться. Коб бегал намного быстрее, невидимость пришлось растягивать, и от напряжения нос пошел кровью. Меховой рукав дубленки окрасился красным, когда он попытался очистить лицо.
Не успели. Подбежали к двери, когда Ника уже зашла внутрь. Коб на удачу прошел следом и карман разорвался.
Алекс остался снаружи и озирался по сторонам. Искал охранников или зевак, которые заметили второго человека, проникшего в здание. Всем было плевать. Толпа растеклась по городу. Оставшиеся увлечены обсуждениями куда больше, чем разглядыванием пейзажа. Алекс стер кровь с лица и растворился в двери, оставив голубой всполох после себя.
Решительные шаги отсчитывали мгновения лучше секундомера. Белое длинное пальто отражалось в зеркальном полу, холодный свет раскрашивал половину тела голубым. Пустынное здание выглядело жутко. Идеальная сцена фильма ужасов: закроешь глаза, а маньяк уже несется на тебя с окровавленным топором.
Алекс ужаснулся собственной фантазии, отлепился от стены и пошел за Никой. Коба видно не было. Должно быть, годы подпольной деятельности научили его быть незаметным. Женщина поднялась по лестнице и зашла в лифт. Алекс остановился и бездумно наблюдал за ее полетом до двенадцатого этажа.
Движение у колонн под балконом привлекло внимание. Коб подождал, когда мать скроется из виду. Подошел к лифту. Остановился.
– Ты еще здесь? – спросил он напряженным голосом.
Алекс приблизился и быстро коснулся локтя.
– Высоты боишься?
– Нет.
– Тогда прикрой нас и держись.
Невидимость накрыла и Коба тоже. Он сгреб Алекса в охапку, оттолкнулся от пола и полетел вверх. Быстро. Резко. Желудок сжался. Зеркальный пол удалялся, а под ногами не было даже прозрачного стекла. Понимание, что от смерти его отделяет только крепость захвата парня, заставляло что-то внутри натянуться, как толстая струна контрабаса. Чуть перетянешь и она лопнет. Отскочит и распорет кожу до кости. Оказывается, не бояться высоты можно, только когда сам лезешь на водонапорную башню. Сейчас страшно было до чертиков. Три секунды законились. Бесконечные. Кошмарные. Они перелезли через перила последнего этажа.
Холл упирался в скалу внутри здания. Сзади—полукруглый коридор с дверьми в разные отделы. Ника стояла напротив одной из них. Белой. Мраморной.
– Я знаю, что ты там! Открывай! – кричала женщина, но тщетно.
– На что она надеется? – спросил Алекс. – Там же звукоподавитель наверняка стоит.
– Односторонний, он маму слышит.
Дверь зарябила. В коридор вышел Арес с суровым выражением лица. Алекс и Коб подошли ближе и присели за одной из колонн.
– Я думал, ты сегодня трудишься на благо фонда.
– Так и есть. И ты это, конечно, предусмотрел! Знал, что я буду против, и побоялся публичного порицания родной сестры? Думал муж мне не скажет?!
– Думал, он сбережет твои нервы и потерпит до вечера. К сожалению, стало ясно, что Грегори больший эгоист, чем я осмеливался считать.
– Странно, что тебя волнует мой муж, когда ты только что продал Керу Александру! И надо же, даже не соврал: «…запасов мирА достаточно для обеспечения прежнего уровня жизни и безопасности». Жаль только срок не уточнил. На сколько их хватит? Два месяца?
Арес изменился в лице. Побледнел.
– Меньше?! – голос звенел ужасом. – В какой момент ты превратился в чудовище? Прав был Коб, нельзя было верить тебе тогда.
– Ты всерьез считаешь, то неуравновешенный подросток может сделать верные выводы? Сопоставить риски? Ни ты, ни уж тем более он не видите ситуацию, как она есть! Все, что я делаю, продиктовано необходимостью.
– Какой?! – кричала она. – Убить половину населения?
– Ты утрируешь.
– Я еще помню бесконечные похороны! В отличие от тебя! Это не должно повториться. Ничто не помешает мне завтра созвать трибунал. Я не посмотрю, что мы родственники.
От этих слов Арес вышел из себя. Вцепился женщине в плечи и резко развернул к стене. Навис над ней. Даже на расстоянии он казался в два раза больше и опаснее. Алекс захотел сжаться. Раствориться. Исчезнуть.
– Думаешь, я забыл, что мы хоронили вместо родителей?! Забыл обгоревшее тело своей жены?! Ее обуглившееся лицо?! – крикнул он сестре в лицо. – Я обещал им, понимаешь?! Обещал беречь вас! И ни ты, ни твой вечно лезущий не в свое дело сын не остановят меня в вершении их последней воли.
– Ты делаешь мне больно, – задыхаясь. – Отпусти!
Слишком быстро. Коб вырвался из-под невидимости, подбежал, схватил дядю за плечо и отшвырнул от матери. Арес отступил на пару шагов. Морок слетел с его лица. Опасный взгляд. Хищный. Ястребы так смотрят на мышь. Он накинулся на парня, повалил, вжал лицо в холодный каменный пол. Коб извивался под ним, но мужчина давил все сильнее. Ника пыталась оттащить брата, но он оттолкнул ее легким движением руки.
Алекс застыл. Не мог сдвинуться с места. Чувствовал себя слабаком.
Трусом.
Он никогда не дрался. Потасовки с мальчишками с соседней улицы не в счет. И даже в них он всегда проигрывал. Желание помочь другу боролось со страхом последствий. Страх победил.
Коб вспомнил, что у него есть чип, и Арес подлетел на метр, выпуская парня из рук. Завопила сирена. От неожиданности невидимость слетела. Коб и Ника зажали уши руками. Арес поднялся на ноги, нависнул над Кобом сверху, и сказал, глядя Нике в лицо:
– Стоит уже запомнить, что благородство выходит людям боком. Охрана заберет его за покушение на главу земли. Стоит тебе созвать трибунал, и суды по установлению вины затянутся на месяцы. Я же отпущу Коба через в неделю, но могу изменить решение в любой момент. Советую подумать о семье.
Алекс растянул невидимость. В коридор вбежали четверо охранников. Коб все еще лежал на полу. Бледная Ника едва стояла на ногах. Арес указал пальцем на парня:
– В камеру.
– Какую именно?
– На минус второй. Для изменников.
– Ты не посмеешь, – ужаснулась Ника. Отшатнулась. Вжалась в стену.
– Я уже посмел, – Арес смотрел на нее стальным взглядом. – Уводите.
– Держи невидимость и оставайся на месте, – сказал Коб мысленно. – Потом свяжись с Дрейрой, она поможет выйти. В камерах чипы блокируются, я помочь не смогу.
Двое подхватили парня под руки и повели в сторону лифтов. Ника молча провожала сына взглядом, пока они не начали спуск. Ее руки сжались в кулаки.
– Будь ты проклят! – кричала она брату в лицо. – Не думай, что я прощу тебе это. Не отпустишь моего сына через неделю—я самолично тебя убью.
– Однажды ты поблагодаришь меня за это, – холодно бросил он и прошел через мрамор, скрываясь в кабинете.
Она не двинулась с места. Стояла посреди коридора, обнимая себя. Даже из-за колонны Алекс видел, что руки ее тряслись, а по щекам текли слезы. Когда-то улыбчивая женщина сжалась, потускнела и, кажется, постарела на несколько лет. Хрупкая, как фарфоровая статуэтка. Чуть задень, и отколотое крыло отпадает. Обнажит неровную трещину и пустоту внутри.
Вдруг что-то изменилось в ней. Ника с трудом втянула воздух. Подождала пару секунд. Шумно выдохнула. Смахнула ладонями слезы с глаз. Расправила плечи и запустила пальцы в волосы. Закрыла глаза. Открыла. Взгляд ее горел праведной решимостью. Словно Прометей похитил огонь и передал лично ей.
Твердым шагом Ника пошла по коридору, зашла в бездонное пространство, которое здесь ошибочно называли лифтом. Алекс вслушивался в ее шаги, разносящиеся эхом по всем этажам, пока не наступила тишина. Она прошла сквозь дверь.
Нужно выбираться отсюда.
– Дрейра, на лифте в администрации есть какой-нибудь датчик, следилка, что угодно, чтобы определить спускался кто-то или нет?
– Нет, но Арес мог поставить вчера или сегодня. Чтоб неповадно было.
– И определить есть она там или нет нельзя?
– Наивная ты душа, Алекс. Правительственную следилку не найти, если не знать, что искать.
– Есть предложения, как спуститься с двенадцатого этажа без лифта?
– А Коб смылся что ли?
– Возникли сложности. Расскажу, когда придумаю, как выйти отсюда.
– Видишь серую дверь напротив холла? Она прямо над входом.
– Да.
– Иди и ставь мертвую заглушку вокруг нее. Там еще кто-то есть?
– Нет. Арес закрылся в кабинете.
– Тогда скидывай невидимость, не до нее сейчас. Как закончишь, зови.
Дрейра отключилась. Алекс на затекших ногах пересек этаж по балкону вдоль стен. Противные иголки жгли стопы, и жутко хотелось размять мышцы. Рядом с кабинетом Ареса, он напрягся и укрепил невидимость, как только мог. Заглушки вокруг предметов ставить еще не приходилось, но это оказалось не сложнее силового купола.
– Готово.
– Невидимость убрал?
– Нет, с ней спокойнее.
– Убирай! – рыкнула она. – Нам вторую глушилку ставить придется. Не хватало еще, чтобы Ньека твое обморочное тело нашла.
– А она здесь каким боком?
– Алекс, не тупи! У нас смежные кабинеты. Пароль ставили мы, а защиту внутри—она. Угадаешь, какой у главной сплетницы Керы чип?
Он молчал, чувствуя себя дураком.
– Вот именно! Прибереги свои гениальные идеи для другого раза и, если повезет, мы не попадемся. Сейчас ты дотронешься до двери. Я скажу пароль. Дверь откроется громко и наружу. Та глушилка, которая стоит сейчас – для Ареса, его дверь звуки пропускает. Ты дождешься полного открытия, легонько… Нет, я лучше повторю. Легонько! потянешь ее обратно. Когда звук прекратится, быстро ставишь глушилку на себя. Успеть надо, пока тебя еще не зашибло дверью, но ты не успел зайти в кабинет и попасть под следилку Ньеки. Понятно?
– А дальше что?
– С этим разберись сначала.
Алекс практически видел, как ее губы кривятся в снисходительной усмешке. Ладно. Это не должно быть так сложно. Обветренная ладонь коснулась двери. Появилось девять нулей, которые он уже видел у Дрейры в голове. Только цифр было на две меньше. По коже пробежала дрожь. Не тот опыт, который хочется повторять.
– Пароль?
– Вводи 10182, 16, 54.
Щелчок. Дверь поползла на него с противным тарахтением износившегося подшипника. Почему так медленно? Алекс нетерпеливо постукивал ботинком по полу и постоянно оборачивался в сторону кабинета Ареса. Да сколько можно?! Звук, действовавший на нервы, прекратился.
Помня слова Дрейры, он кончиками пальцев потянул дверь на себя, но даже так она стала закрываться в три раза быстрее. Хорошо хоть бесшумно. Он едва успел снять старое звуковое поле и замкнуть новое на себя, когда тяжелый лист металла ударил в спину. Алекс прикусил губу от неожиданности. Хоть на ногах устоял.
– Чертова дверь! Починить ее никто не хочет?!
– Это они специально, прививают любовь к работе, – усмехнулась Дрейра. – Сигналка не сработала?
– Я-то откуда знаю? – Алекс пожал плечом и спину тут же прострелило болью. Синяка на лопатке не избежать.
– Не сработала, раз ты оров не слышишь. Видишь слева рядом с окном дверь?
Алекс порадовался, что уже видел это помещение. Ориентироваться проще. По углам панорамного окна стояли большие кадки с цветами. Ярко-розовые листья большой пальмы в углу закрывали деревянную дверь с вырезанным ножом видом на Долину. Горы обнимали город со всех сторон. По центру возвышался дворец с башнями, окруженный рвом. Там, где сейчас теплицы, был каменный замок, а вокруг разбросаны маленькие домики, которых даже на картине в разы больше, чем домов сейчас.
– Классная картина, у кого-то из ваших фантазия богатая?
– Если бы, – сказала она грустно. – Это Долина до пожара. Теперь мы живем в холмах, потому что земля не горит.
Он толком не знал, что сказать.
– Что дальше?
– Накидываешь невидимость и идешь внутрь.
Алекс так и сделал. Несколько раз дернул дверь и плотно прижал за собой на всякий случай. За картиной скрывался стеклянный переход. Под ногами—лес. От близости деревьев дух захватывало, и хотелось рассмотреть макушку каждой сосны. Он тряхнул головой. Быстро вспомнил, как вообще здесь оказался, и пошел дальше. Главное не смотреть под ноги. На другом конце оказалась вторая дверь.
– Механизм такой же как у первой, трогай и пиши 10319, -21, 20.
Алекс приложил ладонь к холодного металлу и ввел цифры. Тот же скрежет, легко теряющийся в уханье птиц. Поток морозного воздуха понес колкий снег с ветвей в лицо.
– В чем вы измеряете давление? Градусы нормальные, влажность тоже понятная.
– В милиметрах водного столба, ты не первый жалуешься. Осталось закрыть дверь и спуститься. Считай дело сделано.
Он вышел на деревянную площадку, такую же, как у дозорных, только выше. На удивление дерево в центре было не хвойным, гладкая кора отслаивалась под натиском ветра. Ветка рядом прогнулась, и пушистый зверёк прыгнул на соседнее дерево. На площадке оказалась дыра, а вместо лестницы вниз уходил толстый металлический шест. Так и упасть можно! И тут Алекс помнил, что уже видел его, когда впервые подошел к администрации. Странно, что коридора не было. Вышел проверить в поле, и действительно—сверху натянута иллюзия. Он подошел к краю и посмотрел вниз.
– Да ты издеваешься?! Мне по этому спускаться? На улице дубак, а перчатки я как-то с собой не брал. Да у меня кожа на этой железяке останется быстрее, чем до земли доберусь!
– Ты такой забавный, когда злишься. Это даже мило. Шест с подогревом, так что ладошки сохраняться в первозданном виде, хотя скраб тебе бы не помешал. И гравитацию уменьши, а то внизу от тебя мало что останется.
– На лестницу денег что ли не выделили?
– С лестницей кто угодно мог бы наверх залезть. Изначально на наружней двери пароля не было.
– Чтоб я еще хоть раз тебя послушал, – буркнул Алекс и обхватил шест руками.
Едва теплый. Невидимость отправилась к чертовой матери, и без нее страшно. Гравитацию на стандартном чипе он менял только один раз. В быту не пригождалось, а тренироваться интереса ради не было времени.
– Пожелай мне удачи.
– Удачи, – послушно сказала Дрейра. – Расскажешь потом как оно, может тоже попробую вместо обеда.
– Этим хоть кто-то пользовался?
– Без понятия.
Очень обнадеживающе. Выбора правда все равно нет. Алекс повис на шесте, снизил притяжение, чуть разжал руки и колени и покатился вниз. Не так страшно, как можно предположить, но он все равно разогнался к концу спуска и стукнулся ногой о выступающий корень.
– Живой?
– Да, – прокряхтел он, вставая на ноги. – Не советую. Согласуй, чтобы внизу положили матрас.
Дрейра засмеялась.
– Элла у меня сидит, приходи. Сюда ближе, чем к Гейлу по сугробам тащиться.
Силы он свои переоценил. Приземление прошло не без последствий и пришлось светить хромотой. Людей все равно не было, все попрятались по домам и переваривали новости. По дороге Алекс заглянул в столовую. Потянуть время по большей части. Реакция Эллы, когда дело касается Коба, всегда была непредсказуемой, а становиться козлом отпущения перспектива безрадостная. Хотя все причины злиться у девушки были.
В столовой только несколько человек ютились в дальнем углу стойки. У поваров выходной. В отсутствии разговоров особенно неуютно и задерживаться Алекс не стал. Налил травяной отвар из большой бочки, оставшейся со вчерашнего праздника. За сутки он до того настоялся, что сладость сводила зубы, а от терпкого послевкусия вязало рот. Не отравился, и на том спасибо.
Алекс грел руки о металлический стакан, наблюдал за движением белых хлопьев в окне и пытался собраться с мыслями. От проигрывания десятка вариантов разговора заболела голова. Верный признак, что пора закругляться.
На улице валил густой снег, и он возрадовался зиме совсем как в детстве. Правда тогда снег означал снеговика, коньки и Рождественские подарки, а теперь бонусом шла возможность пройти без невидимости мимо дозорных и охраны.
Найти дом Дрейры легко—только у нее висели кашпо для цветов, покрытые снежными шапками. В окне горел свет. Алекс нервно сглотнул и постучал, проход открылся. С его прошлого визита, пусть и виртуального почти ничего не изменилось. Приглушенный теплый шар света висел под потолком, комод немного поизносился, а на деревянной столешнице появилось два круглых следа от стаканов. Он оставил дубленку, высушил ботинки вместе с носками и пошел на звуки голосов.
Элла и Дрейра нашлись в кухне-гостинной. Сидели прямо на полу за низким столиком, откинувшись на подушки. Цветочные горшки были повсюду. От растения с оранжево-красными цветами распространялся медовый аромат.
– Что ж так долго? По дороге нашел компанию поприятнее? – Дрейра вздернула бровь.
– Где Коб?
Ну вот. Начинается.
– В камере на минус втором этаже на ближайшую неделю. Если хотите детали, тащите лед, а лучше обезболивающее, – Алекс дохромал до столика и сел рядом.
– Мда, когда в следующий раз строители будут ныть на погоду, я в красках выскажу все, что думаю про их шест. Показывай.
Алекс стянул носок и удивленно посмотрел на опухшую ступню с фиолетовым синяком, ползущим в сторону лодыжки. Выглядело сильно хуже, чем ощущалось. Девушки подорвались и разошлись в разных направлениях. Элла—в прихожую, Дрейра—на кухню. Через пятнадцать минут он не то, что боль не чувствовал, вообще забыл, что у него была нога и обе руки заодно. Элла выдала пахучую мазь, от которой холодок распространился до колена и локтей. Дрейра притащила ведро полное льда и злобно смотрела, пока он не засунул туда ногу.
– Ты всегда все с собой носишь? – спросил он у Эллы.
– Конечно, мало ли что может случиться. Если повезет, завтра отек спадет.
– Это если он кость себе не раскрошил в труху.