Глава 12. День Давона
Весь следующий день Алекс провел в хосписе. Впервые он не почувствовал дыхание смерти в затылок, находясь рядом с Мией. После пережитых ужасов изможденная девушка уже не могла заставить неловко замирать или отводить взгляд. Алекс наконец увидел не болезнь, а любящую мать гиперактивного мальчика, сдержать пыл, которого не смогли бы все работники хосписа, даже если бы захотели.
Ребята из детского крыла показали Оскару финал Мстителей. Ему настолько понравилось, что дети организовали пересмотр супергеройского рубилова с самого начала. Хуже того, теперь они представляли себя спасителями человечества, а Алекс должен был каждому найти научное объяснение, как работают их способности.
Сначала эти псевдо-уроки жутко раздражали. Потом он втянулся и был рад отвлечься на что-то обыденное, если таковым можно назвать развлечение больных детей. В шесть за Оскаром приехала бабушка. Алекс решил остаться и еще два часа проболтал с Линой. Даже спустя четыре года совместной жизни, ее легкость и жизнелюбие оставались для него загадкой.
Вечером подруга проводила до улочки, в отражении которой цвели тропические растения, а лианы спадали с пальм. Невиданные дали Верхнего Мира манили тайнами, но неожиданно и знакомые пейзажи показались притягательными. Разноцветные пышные фиалки на подоконнике первого этажа; солнце, отражающееся в лужах; веснушки на щеках Лины, которые появлялись только летом. Перед очередным расставанием, Алекс чувствовал, что не мог надышаться.
Возвращаться все же пришлось. Планета в своем стремительном вращении лишь немного перегнала его Землю. Из позднего вечера он перенесся в полночь, где тонкий полумесяц слабо освещал небо, почти лишенное звезд. К скачкам и дезориентации привыкнуть можно. Примириться с потерей целого дня за четыре часа намного сложнее. В окнах все еще горит свет. Странно. Большинство жителей Долины жаворонки.
Последний месяц только и говорили, что День Давона станет самым масштабным праздником за всю историю Керы. Утром стало понятно, что так оно и было. На выход из города выстроилась длинная колонна. Алекс протискивался между людьми и старался найти знакомые лица. Шествие напоминало странное паломничество, которое невозможно вообразить даже с его больной фантазией. Девушки и женщины, казалось, играли в игру «у кого более замудренная прическа». В многослойные косы вплели разноцветные ленты с пушистыми кисточками как у коров. У некоторых в волосах сидели чучела птиц, а у кого-то прическа держала корзину с ягодами. От нелепости этого зрелища у Алекса заболели мышцы лба. Брови никак не хотели опускаться на положенное им место.
Мужчины нацепили значки с фениксами и раскрасили лица в разные оттенки розового, голубого и фиолетового. Обладатели длинных волос сделали высокие хвосты. Алекс даже завидовал. Отросшие кудри постоянно приходилось сдувать с лица. Надо бы попросить у Эллы резинку.
На выходе из туннеля толпа разбрелась по огромной площади, выстроенной под открытым небом. Нужно отдать должное Ньеке. Выглядело грандиозно. Дощатый настил возвышался над снегом на метр. Деревянные ступени парили в воздухе. Слева торчали красные треугольники палаточного городка, откуда тянулась такая же толпа. В самом центре разбили ярмарку. Жители деревень продавали плетеные корзинки, резные заколки, украшения из ярких камней и шкуры неизвестных животных. Еще дальше стояли тридцать палаток с национальной едой. Больше всего Алекса поразила огромная печь, обложенная камнями. Снег вокруг нее сошел, и сотня человек поджаривала на углях овощи или рыбу, постелив плетеные коврики на подсохшую землю.
Он даже не пытался пробиться к сцене. Бесполезно. Тысячи людей толкались локтями в ожидании открытия. По ощущениям четверть населения собралась сегодня в столице почтить великого героя, о заслугах которого Алекс знал едва ли больше, чем ничего.
На сцену вышла Ньека в зеленом платье, струящемся по ногам. Огненные волосы ниспадали на плечи гладкой волной. Хорошо хоть без мертвых птиц обошлось. Ее восторженный голос был слышен даже с дальнего конца площадки.
– Дорогие жители Долины! Я долго думала, как начать этот день и выбрала для себя благодарность. Спасибо каждому, кто помог мне организовать этот, не побоюсь сказать, крупнейший праздник в истории нашей земли.
– Нет, ну вот же наглость! – возмутился мужчина позади. – Мы три недели с мужиками горбатились, а организовала она!
Алекс обернулся и заметил, что группа из шести человек разделяли его негодование. На Ньеку смотрели раздраженно.
– Дорогие жители Керы! – продолжила она. – Спасибо, что нашли силы приехать и отпраздновать вместе с нами. Сегодня, двадцать седьмого ноября, мы вспоминаем Давона, великого героя, что 2222 года назад оседлал смертоносного Альтер-Феникса и объединил жителей Верхнего Мира. Я собрала наших лучших мастеров, охотников, поваров, иллюзоров, музыкантов и танцоров, чтобы каждый мог насладиться всем, чего мы добились вместе. Пусть этот день принесет вам радость! А сейчас поприветствуйте нашего лидера!
Алекс ожидал аплодисментов, но все сомкнули руки над головой и закрыли глаза в молчаливом приветствии. В каждом движении Ареса чувствовалась стать: легкий кивок головой, сдержанное поднятие рук, уверенные шаги. Этот человек был так непохож на того, кто смастерил калейдоскоп для своей маленькой племянницы. Если бы Алекс не видел это своими глазами, решил бы, что так не бывает.
– Сегодня я имею честь стоять перед народом Керы и быть его лидером. Это большое счастье. Для кого-то я остаюсь верным наставником и другом. С кем-то мне только выпал шанс познакомиться. Но сегодня я обращаюсь ко всем одновременно и к каждому в отдельности. Пятнадцать лет назад Верхний Мир сотрясся от трагедии, к которой никто не был готов. Она разобщила нас, разделила на два лагеря. Разрушила семьи. Рассорила верных друзей. Многие наши близкие избрали другой путь и перешли на соседнюю землю в поисках лучшей участи.
Нет более трудной задачи, чем выпала мне. Прокладывание столь сложного пути—это колоссальная ответственность, вверенная в мои руки народом Керы. И мой долг напомнить вам, ради чего мы остаемся. Ради чего мы просыпаемся по утрам и не боимся заглядывать в неизвестность грядущего. Сегодняшний день—это повод вспомнить наши корни, но, что важнее, увидеть, как многого нам удалось достичь за пять тысяч лет истории человечества Верхнего Мира. Я испытываю бесконечную гордость за каждого из вас. За стойкость и надежду, с которой вы смотрите в завтрашний день. За свободу, с которой вы принимаете решения и создаете лучший мир для нас всех. Мы вместе, и мы едины. Да здравствует великий Давон, давший нам право стоять сегодня плечом к плечу! Пусть этот день станет счастливейшим в вашей жизни, а Альтер-Феникс поможет увидеть путь к вечности. Да будет так!
Как только Арес сказал последнее слово и чуть склонил голову, сцепленные руки поднялись в воздух. Сила и могущество этого безмолвного единения никогда не сравнится с громкими криками толпы.
– Как лицемерно, – сказал Коб по ментальной связь. – Поверить не могу, что Арес смог еще ниже упасть в моих глазах.
– Лицо попроще сделай. Вы в первом ряду стоите, – голос Дрейры.
– А где вы все?
– Элла и Коб на лучших местах для правительственной свиты. Я—за сценой, Ньека попросила побыть ведущей до обеда. А Гейл…
– У костра я, – раздраженно буркнул он. – Бесит. Лучше бы в штабе сидел, чем эта нудятина.
– Нельзя. Они бы всю Долину перерыли, лишь бы ты на виду был.
– Заткнитесь вы все! – шикнула Элла. – Мама уже странно на нас поглядывает.
Ньека еще что-то рассказывала полчаса, но Алекс не слушал. Когда вводная часть закончилась, жители стали разбредаться по ярмарке. Драгоценные камни, кожаные ботинки и навороченные ловушки для скота мало его привлекали, в отличие от мяса, жаренного на углях. Алекс нанизал темные, почти черные куски на металлический штык, и присоединился к Гейлу у каменной печи.
– Мда, хреновый у тебя вкус, – сказал парень.
– Ты о чем?
– Мясо мог бы выбрать и получше. Морских бабочек коптить часа три надо, не жуется нихера.
– Я никуда не тороплюсь, – закатил глаза Алекс.
За два часа от Гейла он узнал больше об истории Дейма и Керы, чем во время попыток найти хоть что-то интересное в чипе. Доступ был почти ко всему. Бумаги, пакты, подписанные законы. Статистика по всем битвам: от локальных столкновений трех мужиков с вивернами, до кровавых боев времен раздробленности. Все сухо и слишком подробно. Сделать верное ранжирование, когда не знаешь, что искать, бессмысленная трата времени. Он быстро сдался после очередной бесплодной попытки. Гейл же рассказал много увлекательных историй об освоении земель, государственном устройстве времен Деймоса и Кендры, эпидемии чумы, которую умудрились занести сюда из Нижнего Мира. Алекс заслушался, что не заметил, как к нему подошла Ширель и легко похлопала по плечу.
– Привет, Алекс. Поговорим?
– Эм, – он с грустью посмотрел на почти готовый завтрак, – ладно. Подержишь?
Гейл коротко кивнул, а Алекс отошел вместе с пестрящей драгоценностями женщиной к ближайшей палатке. Кажется, там рисовали картины.
– Алекс, знаю, ты в Долине недавно, но нельзя садиться к этому человеку так близко! – быстро зашептала Ширель. – Просто удивительно, что тебе никто об этом не сказал.
– Почему?
– Он убийца! – ее горячее дыхание коснулось уха. – В Дейме он зверски убил коллег своего отца. Ты только подумай! Вскипятил им кровь! И чип все еще при нем. Была б моя воля, давно бы казнила негодяя!
Стало тошно. События двухдневной давности слишком ярко стояли перед глазами, а звук ломающихся костей раздавался в ушах. Ширель там не было. Какой черт дал ей право судить?
– Почему же тогда он еще на свободе? – злость клокотала в голосе, но женщина приняла ее совсем на другой счет.
– В Кере он пока ничего противозаконного не совершил, зато в Дейме ему грозит смертная казнь. Вот хитрый змей и сбежал к нам. Как увижу—мурашки по коже! И взгляд этот ледяной. Жуть. Ты парень хороший, мой тебе совет—держись подальше. Мало ли, что психованному в голову взбредет.
– Спасибо, но я сам разберусь, – отрезал он и пошел обратно, не оборачиваясь.
Только сейчас Алекс заметил зону отчуждения вокруг Гейла. Сидящие с другой стороны печи как можно плотнее прижались друг к другу, и никто не рисковал приближаться к парню ближе, чем на пять метров.
Неудивительно, что он живет в заброшенном подвале и выходит только при крайней необходимости. Раньше Алекс удивлялся, почему Элла и Дрейра потакают человеческой лени и таскают в штаб еду. Теперь достаточно было представить Гейла, который решил прогуляться до столовой и нормально поесть. От него бы наверняка шарахались, шептались за спиной и делали выводы, основанные на слухах, домыслах и неверной интерпретации. Им нет дела до парня, который хотел защитить себя. Они жалеют ублюдков, наслаждавшихся избиением подростка. Казалось, вместо крови по венам текло липкое омерзение. Алекс демонстративно сел рядом и даже нашел в себе силы улыбнуться, когда Гейл передал разогретое над углями мясо.
Люди напротив такие красивые. Женщины в платьях и ярких накидках. Мужчины в длинных жилетах, которые вручную расшили узорами каждого из городов. Животные—у прибывших из Эцхеля, города охотников; серые волны—признак рудникового Лонха. Все они смотрели с ужасом. Презрением. Отвращением. Лишь немногие выражали равнодушие.
– Это всегда так? – мысленно спросил Алекс.
– Вроде того. Шарахаются, как от чумного. Чего она хотела?
– Не важно. Так не должно быть. Они же не знают ни черта!
– И что с того? С херали им думать о жутком парне, который еще и укокошил кого-то? Убийца—и дело с концом.
Алекс молча вгрызался в мясо и думал о его словах. Это так неправильно. Мерзко. Убийца. Клеймо, висящее гирей на шее. Емкое слово, которое все объясняет. Зачем им правда? Этого достаточно.
В то же время противный голос все шептал и шептал в голове. А чем ты лучше? После воспоминаний Эллы он и сам старался лишний раз не смотреть и слишком близко не садиться. Может поэтому Гейл показал? Понимание, что, не будь они знакомы, Алекс с легкостью поверил бы словам Ширель, оставило неприятный осадок. Хотелось ударить себя в лицо.
– О, гляди, – Гейл указал рукой на сцену. – Ньека, наконец, сваливает.
Женщина сошла с постамента и уступила место Дрейре в обтягивающем темно-синий комбинезоне с открытыми плечами.
– Охереть! – присвистнул Гейл. – Что ж она на наши тусовки так не ходит?
– Сказал человек, который ходит на них в растянутых майках. Зейб говорил, Ньека будет открывать его иллюзорное шоу. Ты со мной?
– Ну нет, тут наконец есть на что посмотреть. Мне к тому же нельзя. Вон те два мужика у сцены следят, чтобы я не слинял. Так что куковать мне на видном месте до вечера.
На площадке стояло еще несколько сцен поменьше. На одной из них как раз должно начаться лучшее иллюзорное шоу за всю историю Керы. Во всяком случае, так было написано на афише. Кульминацию он, конечно, не увидит, но посмотреть начало никто не запрещал.
Зейб не был классическим иллюзором, и в этом состоял секрет его популярности. Он никогда не гнался за размахом и не присоединялся к друзьям в спорах, кто сделает самое большое пламя, необычное воздушное судно или создаст из воздуха крепость. Зейб просто видел людей. Показывал им образы, настолько узнаваемые, что никто не мог остаться равнодушным. Кого-то смешил, кого-то удивлял, но делал это так просто и естественно, что Алекс невольно завидовал.
Вокруг площадки собралась толпа, и он пристроился в задних рядах. Иллюзор в простой свободной рубашке выделялся на фоне разодетых людей и воробьем кружил вокруг поднявшейся на сцену Ньеки.
– Вступительные речи не моя сильная сторона, да и не слушать же вы меня пришли, – он расплылся в улыбке, обращенной скорее самому себе, чем собравшимся. – Поэтому расскажу историю. Когда я был совсем несмышленышем, пообещал, что не появлюсь в Долине, пока не объеду каждый, даже самый крохотный городок моей любимой земли.
– Лучшее на сладкое оставил? – насмешливо выкрикнула девушка из первых рядов.
– Как знать. Скажу, что это было отличным решением, чего сложно, конечно, ожидать от двенадцатилетки. Но мне удалось, и с гордостью могу заявить, что сегодня я здесь среди друзей. С вами ребята, – он показал на группу молодых мужчин из портового Нушфорка, – мы пели песни, пока бороздили моря в поисках рыбы. Я еще и вермут распивал, но это детали. С тобой, Керала, – Зейб посмотрел на прервавшую его девушку, – мы ставили ловушки от птиц на полях. А одного из этих весельчаков, – свет упал на парня в задних рядах, – я помогал доставать из разрушенного карьера. Кера для меня—это все вы, и потому она такая особенная. Так что вперед! Поднимайтесь на сцену, и я попробую вас удивить. А начну с непревзойденной Ньеки, которая и пригласила меня, наконец, посетить столицу.
– О, дорогой, это был мой долг перед народом. Они от тебя без ума, – елейно сказала она. Алекс закатил глаза.
– Смотри.
На сцене возникла фигура Ньеки в несколько раз больше, чтобы видно было даже с задних рядов. В представлении иллюзора женщина выуживала нити из своих кудрей и вплетала их в лоскутное одеяло. Каждая нить была отсылкой к какому-то региону, хотя Алекс и смог верно определить лишь некоторые. Постепенно в одеяле все более явно угадывалась карта Керы. Кожаный жгут с мехом на конце, который женщина достала из волос, стал городом охотников Эцхелем, а красивая лента, усеянная минералами, превратилась в шахтерский Бёльсин. Когда Ньека закончила, карта стала шаром, который она бережно удерживала на ладонях. Женщина подняла руки над головой и свет преломлялся сквозь него, мягко освещая всех собравшихся.
Иллюзия рассеялась. Зрители взорвались одобрительным свистом. Алекс смотрел по сторонам, и не понимал, это с ним что-то не так или обаяние Зейба настолько велико, что остальные допускают такое расхождение с действительностью. Ну кто в здравом уме мог представлять Ньеку такой… Заботливой? Трепетной? Для Алекса она оставалась двуличной и лицемерной, и, видимо, часть жителей его мнение разделяла.
Грузный мужчина вышел на сцену и раздраженно обратился к иллюзору:
– Ты, друг, конечно, молодец. Никто не спорит. Но, видно, тебе эта дамочка мало крови попортила, раз сотворил такое.
Алекс узнал его. Этот человек разгружал слитки металла с саней.
– Что же не так? – простодушно спросил Зейб.
– О, я тебе намекну. Покажи-ка мою версию. Может она больше придется по душе.
Он наклонился и зашептал что-то Зейбу на ухо. Даже с дальнего ряда Алекс видел, как улыбка сползает с его лица, а брови смыкаются на переносице.
– Спасибо за идею, очень… необычно. Но это мое представление, и я не буду этого делать.
– Отчего же? – Ньека подошла ближе. – Всегда интересно узнать, что народ думает о тебе.
– Ты уверена?
– Ну, разумеется.
На сцене появилась Долина. Посреди города разрастался огромный монстр с огненной рыжей шерстью. На задних лапах—копыта, а на передних—острые когти. Вместо хвоста развивалась змея, а оскаленная морда заставляла сглотнуть. Монстр играл с людьми, бегающими внизу, как кошка с мышами. Поднимал острыми когтями, и утробно рычал прямо в лицо.
Зрелище пугало реалистичностью. Передние ряды в ужасе отшатнулись от сцены. Сзади создалась давка. Едва услышав возмущенные крики, Зейб все прекратил.
Алекс пристально смотрел на Ньеку. Сперва казалось, ей все равно. Ни один мускул на ее лице не дернулся. Но потом он заметил неестественно отведенные назад плечи и заострившуюся линию челюсти.
– Спасибо за мнение. Продолжайте, – холодно сказала она и спустилась со сцены. Зейб укоризненно посмотрел на довольного мужчину рядом с собой.
Какая-то часть Алекса злорадствовала. Ньека наконец в лицо услышала то, что, он уверен, думало большинство в городе. Разве это не здорово? Но внутренний голос твердил, что он несправедлив. Однажды Лину привлекли к организации благотворительного вечера в хосписе, и Алекс помнил, какой вымотанной она возвращалась домой целый месяц. Со стороны могло показаться, что Ньека организовала огромный праздник по мановению волшебной палочки, и ей это ничего не стоило. Но Алекс понимал, что это не так.
Съедаемый внутренними противоречиями, он не заметил, как на сцене стали появляться новые иллюзии, а площадь наполнилась людьми. Меньше всего хотелось оказаться зажатым людной толпой. Он бесцельно слонялся от одной палатки к другой, разглядывая местные сокровища, когда голос Дрейры разрушил уединение:
– Ты нужен мне через десять минут за главной сценой.
Связь прервалась. В одном из шатров Алекс накинул невидимость и пошел к сцене, стараясь ни с кем не столкнуться, что проблематично в таком столпотворении. Дрейра уже ждала его и нервно крутила кольцо на пальце. Алекс чуть задел ее руку.
– Что случилось?
– Ньека не вернется до появления Альтер-Феникса. Придется тебе идти одному смотреть за поездом. Коб в бешенстве, но других вариантов нет.
– А следилка? Я думал, там нужна ты, а я постою для мебели.
– Для страховки, а не для мебели, дурная ты башка! Я сейчас случайно уроню серьгу, твоя задача ее незаметной поймать. Два дозорных справа смотрят.
Алекс обернулся и заметил мужчин, плотоядно пожирающих Дрейру взглядом. Не похоже на слежку, но девушка и правда привлекала излишнее внимание. Она опустила руку в карман, достала пригоршню орешков и поднесла ко рту. Что-то выскользнуло из ладони и едва не упало в щель между досками. Алекс успел поймать серьгу в сантиметре от настила. Покрутил находку в руке. Голубая горошинка плотно сидела в серебряном креплении.
– Поймал?
– Да.
– Отлично. Это следилка. Похожа на ту, что у Ареса. Зажми ее в кулаке, я на тебя перенастрою датчик.
– Это так просто?
– На таком объеме да. Ловит километра на три. Сама станция скрыта внутри леса. Дойдешь до спуска с дороги, там деревянный указатель—не ошибешься. Отпускай следилку и оставайся на месте. Она сама долетит до головной части состава, я встроила геолокацию. Если кто-то появится на станции, металл нагреется. И не вздумай подходить близко! Дозорные с гравитацией разберутся, а твою тушку по частям я собирать не буду.
– Зачем вообще подходить к станции, если достаточно посмотреть подлетит та же серьга в руке или нет? Находиться в черте города должно быть достаточно.
– Много причин. Раньше запуск поезда контролировал переключатель в кабинете Ареса, но после разрыва связей с Деймом и он, и Александр обязались уничтожить пульт. Запустят с него—значит изначально были заодно, а Кобу принципиально знать, как долго длится их тандем. При ручном запуске нужно не меньше тридцати дозорных, иначе поезд просто не поднимется. Мы же знаем только о шести. Хочется лицезреть всю компашку. Дорога там одна, встанешь рядом под невидимостью и посмотришь, когда они пойдут обратно.
– И почему мне объясняют детали в последний момент…
– Жалели твой юный неподготовленный мозг. Как бы не взорвался от новых знаний, – нервно усмехнулась она. – Если серьезно, не до того было. Коб скажет, когда идти, а мне пора. Удачи.
День перетек в вечер. До выступления оркестра оставалось не больше трех часов, а Коб продолжал молчать. Может Арес все перенес или передумал? Они неверно рассчитали время? Станция находилась на самом отшибе Долины, пешком идти километров десять. Дозорные, конечно, могут скакать по деревьям и заметно сократить путь, но Алекс такими способностями не обладал. Шансы добраться до места вовремя таяли на глазах.
Он раздирал кожу на большом пальце и, когда рядом с ногтем уже живого места не осталось, Коб наконец-то вышел на связь:
– Пора. Тебе нужны два дозорных в серых плащах. Они сейчас идут мимо домика Эллы ко второму выходу рядом со складом. Постарайся их догнать. На всех проходах в Долину следилки висят, выйти надо одновременно.
Алекс накинул невидимость и быстрым шагом пробрался к другому концу площадки. Спустился с настила и едва различил силуэты дозорных, сливающиеся с серой скалой. Пришлось перейти на бег. Ноги утопали в сугробах. Попадать в уже оставленные следы получалось с трудом. От напряжения заболели бедра.
Чем ближе выход, тем больше следов под ногами. Здесь явно прошло больше двух человек. Алекс нагнал мужчин как раз перед заброшенным проходом. Подошел так близко, как только мог, без риска выдать себя сбитым дыханием.
С другой стороны ждали еще пятеро. Мужчину с густой поседевшей бородой и косматыми волосами Алекс часто замечал в столовой. Он всегда обедал с женой и тремя взрослыми детьми. Дочь чем-то была похожа на здоровую версию Мии, которая радостно улыбалась Алексу с фотографий в палате, потому он их и запомнил. Остальные казались незнакомыми, хотя это наверняка не так. Долина—на удивление маленький город.
– Почему так долго? – раздраженно пробасил один из них.
– Ника влезла. Арес отвязаться не мог, чтобы отдать печать.
– Вечно сестры под ногами мешаются, – двое закатили глаза. – Печать у тебя?
– Да. Что дальше?
– Разделяемся. Вы, – он показал на четверых мужчин, включая двоих, за которыми шел Алекс, – идете в кабинет. Остальные к поезду. Наши уже там, ждут сигнал.
– Все пришли как договаривались? – в голосе чувствовалось волнение.
– Да. Лучшей возможности уехать не представится.
– Передайте Ширване, – единственный знакомый дозорный достал из нагрудного кармана металлическую брошь и протянул товарищу. – Ей понравится.
– Передам, – короткий кивок. – Запуск ровно в восемь. Все переговоры через связующих.
Мужчины спустились вниз по склону и взмыли на дозорную площадку. Темные точки быстро исчезли в темноте.
– Коб, ты здесь?
– Да.
– На выходе из туннеля было семеро. Четверо пошли в кабинет, остальные на станцию. Там еще несколько человек ждет. Как я понял, они собрались перевозить людей вместе с грузом. Кого именно не знаю.
– Этих хорошо разглядел?
– Да, покажу вам после шоу.
– В кабинет не суйся, невидимость слетит раньше. Иди домой и следи за мелкими предметами. Подлетят—значит поезд поехал. К станции даже близко не подходи! Если что-то пойдет не так—сигналь по всем каналам.
– Принято, – Алекс разорвал связь.
Коб был хорошим лидером. Взвешивал риски, следил за безопасностью. Никуда не отпускал поодиночке, зато часто рисковал сам. Вот только Алекс не привык подчиняться. Уж лучше быть водителем грузовика, а не одним из винтиков под капотом.
Дом оставался далеко впереди, когда он развернулся и пошел на станцию, не давая себе права передумать. Стоит дать рациональности вступить в игру, и весь план провалится. Сразу же вспомнится собственная неопытность и как минимум пятеро подготовленных дозорных, что ждут у поезда. Неизбежно придет в голову, что он ничего не сможет сделать с гравитационным полем, а от большой массы оно начнет фонить. Руки сводило в желании сделать хоть что-нибудь. Пусть необдуманное. Глупое. На грани идиотизма. Все лучше безопасного неведения. Права была Дрейра. Нужно знать противника в лицо.
Деревянный указатель в снежной шапке приветствовал у вытоптанной дороги. Из-под снега проглядывала мерзлая земля. Пять человек не могли оставить такую широкую тропу, даже если бы шли, взявшись за руки. Здесь было человек тридцать, не меньше. Алекс сглотнул. Накинул невидимость и заглушку на ноги. Вряд ли его следы можно будет найти.
Лес постепенно редел. Между деревьями показалось заснеженное поле. В воздухе висела прозрачная труба, конец которой терялся среди деревьев. У подножия растянулся аллигатор-поезд с таким же длинным и плоским носом.
Восемнадцать человек копошились вокруг открытой двери. Лиц с такого расстояния не разглядеть. Подходить ближе сродни самоубийству. До запуска оставалось не больше пяти минут, дозорные отошли на безопасное расстояние.
Вдруг из поезда выскочила женщина. Бросилась вперед по снегу и повисла на одном из дозорных. Прижала к себе, будто видела в последний раз. Алекс почти слышал ее всхлипы, хотя на таком расстоянии они были лишь игрой воображения. Стало не по себе.
Дозорный затолкал женщину в вагон и закрыл за ней дверь. Мужчины отошли, поезд поплыл вверх. В последний момент Алекс схватился за крупную ветку, но это не спасло. Тело подбросило. Ноги поравнялись с ушами. Голова закружилась, а руки до боли вцепились в колкую кору, натыкаясь на острые сучки. Отпускать нельзя—унесет. Серьга Дрейры выскользнула из кармана и улетела в неизвестном направлении. Руки соскальзывали и уже почти отпустили ветку.
Резко все законилось. Алекс не удержал вес и упал в снег, содрав с ладоней кожу. Невидимость слетела. Сил создать новый карман нет. Из ссадин текла кровь, оставляя красные капли на снегу. Он поднял голову и увидел лишь спины. Пронесло. Не заметили. Взгляд каждого дозорного прикован к поезду, который пробкой заткнул прозрачное горлышко трубы. Алекс спешно припорошил снегом следы крови и скрылся между соснами. Когда он обернулся, состава уже не было.
Вдруг накрыло понимание—все было зря. Глупо. Бессмысленно. Какая разница видел он отправление или нет, если не запомнил лица дозорных. Женщина, бегущая по снегу в надежде на последнее объятие, не имела значения, если не знать, кто она. Надо было остаться у указателя. Алекс находил слабое утешение, что хоть в этот раз никто не пострадал, вот только последствия человеческой глупости не имеют срока давности.
Дозорные вернулись на дорогу. Он прислонился к стволу дерева, прижал руки к груди и старался не шевелиться. Кровь теплой струйкой текла по запястьям. Последний человек затерялся среди деревьев, и Алекс поплелся обратно. Смотреть на Альтер-Феника не было никакого желания.
***
Дозорные выходили из города по одному. Почти все вернулись на праздник прежде, чем он смог создать карман, которого хватит хотя бы минут на десять. Короткое сообщение Кобу об уехавшем поезде послано еще в лесу. В голову то и дело ломилась взволнованная Элла, но Алекс упорно ее игнорировал. Меньше всего сейчас хотелось обсуждать, какой он самонадеянный кретин.
Главное действо предсказуемо началось. Разноцветные огни парили над площадкой, заменяя тусклые и далекие звезды. Все восторженно смотрели вверх, затаив дыхание. В небе парила огромная птица. За длинными голубо-синими перьями тянулся ярчайший свет. Всадник выделялся на спине темной точкой.
Алекс смотрел на людей, и это впечатляло куда больше Альтер-Феникса. Голубые перья отражались в их глазах. Такие разные, они в едином порыве наблюдали за движением крыльев. Ловили исходящий от птицы свет, становясь одним целым. Смотрели так, будто стали свидетелями чуда. Самого невероятного волшебства на свете. Благоговейно. Он бы хотел чувствовать то же самое, но птица, пусть и очень красивая, оставалась всего лишь птицей.
Альтер-Феникс сделал последний круг и укрылся от тысяч восторженных глаз в скальной пещере. Жители Керы провожали его взглядами, а потом будто оттаяли. Смотрели друг на друга с каким-то непостижимым, болезненным пониманием. В глазах одних стояли слезы. Другие наоборот обнимались, крепче прижимаясь друг к другу. Алекс никогда такого не видел и вряд ли увидит еще раз.
На плечо опустилась чужая макушка. Он был так поражен увиденным, что и не подумал отстраниться.
– Есть в этом что-то… – сказала Элла.
– Да…
Оба не могли подобрать слов. Алекса затопило острое желание разделить этот момент. Стоять вот так, легко соприкасаясь плечами, и чувствовать сопричастность к чему-то большему. Пусть он пока и не в силах понять к чему именно.
– Как прошло? – спросила девушка.
Магия момента рассеялась.
– Пара царапин, ерунда.
– Мы в штаб. Ты с нами?
– Не сегодня. День был долгий. Зайду к вам утром.
– Хорошо. Пойдем ко мне, – она кивнула на подножие скалы, – царапины твои помажу.
– Как скажешь, мам, – закатил глаза Алекс.
Элла стукнула его по плечу.
– Ты не против, если я расскажу, что ты можешь возвращаться в Нижний Мир? – спросила она по дороге. – Мы планировали обсуждать, что делать дальше. Думаю, ребятам понравится, что какой-никакой план у нас все же есть.
– А я то удивлялся, почему нет комментариев на эту тему. Думал, ты рассказала всем еще тогда!
– С чего вдруг? Это твоя жизнь, а не моя.
– Волею своей даю тебе, Элла, дочь Грегори, позволение донести эту информацию до наших собратьев по духу, – съязвил он и получил тычок под ребра.
– Тебя Дрейра покусала что ли? Прекрати! Утром расскажем, что надумали.
Элла залечила содранные ладони и красноречивым взглядом высказала все, что думает о его самонадеянности. Интуиция упрямо твердила, что он не видит чего-то важного. Алекс долго ворочался прежде, чем одержал победу над одеялом, путающимся между ног.