В княжеском дворце
В одно из путешествий по свету мы оказались в большом городе и, осматривая достопримечательности, набрели на громадный дворец, красовавшийся на центральной площади.
– Какая красота! Интересно, что там внутри? Наверное, здесь жил какой-нибудь князь, а может, и сам царь, – заметил я. – Жаль, что у ворот караул. Нас, конечно, не пустят.
– С каких это пор нас, лесных эльфов, стали пугать замки да часовые! – удивился Треуголка. – Мы, свободный народ, можем куда угодно входить, не спрашивая позволения. Так что, братцы, пойдёмте во дворец и справим там весёлый пир, хотя нас туда никто и не приглашал.
Все согласились с Треуголкой, и спустя несколько минут, никем не замеченные, проникли во дворец. Эльфов было так много, что в один миг колонны, карнизы и ступени оказались будто облепленными мухами.
Дело было под вечер, вскоре совсем стемнело, и лунный свет заскользил по роскошным дворцовым залам. Вместе с ним скользили и наши тени; все двери открывались перед нами, точно в сказке. Не прошло и часа, как мы стали полновластными хозяевами дворца.
В одном из залов, где с потолка свисала огромная люстра, наше внимание привлёк шкаф с книгами возле камина.
– Давайте посмотрим книги, – предложил Шиворот-Навыворот.
– Да-да, очень интересно! – поддержали его остальные.
– Здесь темно, – сказал Знайка и отыскал на стене выключатель.
В тот же миг зал осветился электрическими огнями.
Эльфы открыли шкаф, достали книги и кто где уселись читать. Несколько человечков разложили большой том стихов на мраморном столе посреди зала и забрались на окружавшие его табуреты, обтянутые шелком; другие улеглись на полу перед раскрытой книгой старинных сказок – кто-то читал вслух, а остальные слушали; кто-то и вовсе сложил книги стопкой наподобие скамейки и уселся сверху.
…набрели на дворец…
Мы, лесные человечки, народ любознательный – всем интересуемся, обо всём рассуждаем. Конечно, самый рассудительный и эрудированный – ну, может, после Зайки – я, но в данный момент мои товарищи так увлеклись книгами, что не обращали на меня никакого внимания и не слушали моих очень умных, как всегда, замечаний.
Заячья Губа с большим чувством читал стихи. Фунтик, стоя на коленях на табурете перед столом, рассматривал огромный манускрипт с портретами представителей какой-то королевской династии, громко называя их имена, чем приводил в восторг доктора Тюбик-Мазь, который многое о них знал. Знайка раздобыл старинный научный трактат, такой древний, что осыпались страницы, отчего бедняга Шиворот-Навыворот испытывал прямо-таки ужас.
…достали книги и… уселись читать…
В одном углу Скок и Шотландец глубокомысленно рассуждали о том, зачем столько книг на белом свете и к чему только люди их сочиняют.
– Уж эти люди, – говорил Скок. – Чего только не выдумают!
– Неужели они все эти книги читают? – спросил Незнайка.
– Конечно! – воскликнул Заячья Губа, отрываясь от чтения.
– Одни сочиняют, другие читают, – глубокомысленно изрёк я, хотя сказано это было совершенно серьёзно, все почему-то расхохотались.
Меня это рассердило, и я заметил:
– Глупо смеяться, когда говорят умные вещи!
Смех тотчас же прекратился.
Мельник и Матросик тем временем забрались на каминную доску и стали рассматривать зеркало.
– Вот интересно, – сказал Мельник, – почему люди не могут обходиться без зеркал? Ну что толку смотреть на самого себя? Вот если бы можно было что-нибудь другое увидеть…
Его размышления прервал треск паркета из соседнего зала. Тотчас поднялась суматоха: малютки начали прятаться где только можно: под шкафами, стульями, в складках шёлковых портьер, за портретами и зеркалами.
Я, конечно, оказался храбрее всех: не спрятался, как другие, а залез под табуретку, чтобы лучше видеть дверь зала, когда кто-нибудь войдёт. Поскольку ни чуточки не боялся, а остальные дрожали от страха, выглядывая из своих убежищ, я счёл нужным приободрить товарищей:
– Не бойтесь, братцы! В случае опасности положитесь на меня – буду вас защищать!..
Но никого защищать не пришлось – в зале опять всё стихло.
Через некоторое время Треуголка первым покинул своё убежище под шкафом и бодро воскликнул:
– Всё спокойно, братцы! Будем продолжать веселье.
В этот момент в комнате раздалось – «ж-ж-ж», и большая осенняя муха пролетела от окна к дверям, точно приглашая нас следовать за ней.
– Куда это она нас зовёт? – спрашивали мы друг друга.
Муха между тем настырно кружила над нами, продолжала жужжать, и в её жужжании будто слышалось: «За мной! За мной!»
– Как вы думаете, братцы, не пойти ли нам в соседний зал, куда, похоже, она нас и приглашает? – предложил Всезнайка.
После коротенького совещания лесные человечки решили, что приглашением мухи пренебрегать не стоит: а вдруг ещё что-нибудь ценное покажет? И мы, бросив книги, альбомы и забыв, о чём только что судили и рядили, всей толпой перебежали в соседний зал вслед за мухой.
И будто попали в сказку. Это был величественный белый зал с нишами в стенах и полуопущенными золотистыми портьерами, с хрустальными люстрами, которые сверкали разноцветными огнями. Вдоль стен стояли диваны и стулья, обитые золотым атласом; пол блестел как зеркало.
– Это, очевидно, танцевальный зал, – предположил Знайка.
– Танцевальный? Так это же замечательно: давайте танцевать, – радостно воскликнул я и, схватив Карапузика, первый пустился в пляс.
Моему примеру последовали и остальные. По двое, по четверо эльфы носились по залу, едва касаясь ножками паркета, смеялись и пели. Чего только не танцевали! Всё начиная от французской кадрили и кончая пляской американских индейцев и кузнечиков в траве. Музыки не было, но люстры, покачиваясь от шума, позвякивали подвесками, точно оркестр, наигрывающий весёлые мотивы. Тут же летала муха, и в восторге то и дело шлёпаясь о потолок, казалось, распевала: «Ж-ж-ж! Никогда ещё здесь не было так весело…»
Первыми притомились Треуголка и ещё несколько малюток и вздумали отдохнуть на широченных креслах, куда свободно умещалось несколько лесных человечков. Эльфы же смеха ради принялись туда втискиваться человек по десять, принимая важный вид, и сидели, вытянув ножки, горделиво поглядывая на окружающих, как будто они царственные особы. Потом снова вскакивали и прыгали, покатываясь со смеху.
Когда танцевать надоело, мы обошли и другие залы дворца и, наконец, набрели на роскошную спальню, где стояла огромная кровать под шёлковым балдахином.
– После бала, вдоволь натанцевавшись, должно быть, очень приятно поспать на мягкой постели, – заметил я и первый вскочил на кровать. Моему примеру тут же последовали и другие, юркнув, не раздеваясь, под одеяло.
Глядя на нас, к постели бросилась вся толпа, прыгая на неё с разбега и укладываясь как попало…
– Смотрите, кровать может не выдержать, – предостерёг малюток доктор Тюбик-Мазь. – Она, по-моему, уже трещит.
Но никто его не слушал.
Оказалось, однако, что доктор Тюбик-Мазь был прав: пружины кровати не выдержали, лопнули и в нескольких местах разошлись, так что эльфы повалились на пол, давя друг друга.
– Ай-ай-ай! Ой-ой-ой! – раздавалось из-под кровати.
На помощь пострадавшим прибежали остальные, и началась невообразимая кутерьма: упавших с кровати тащили за руки, за ноги, за голову, укладывали на полу. Кто-то принёс воды, и пострадавших принялись обливать, отпаивать, растирать. Доктору пришлось немало потрудиться в эту ночь.
…эльфы носились по залу…
Больше всех пострадал я. Моя новая шляпа-цилиндр превратилась в блин, фрак порвался, а монокль разбился. Ко мне никто не спешил на помощь, и я долго лежал без чувств на полу и даже не стонал, будто уже умер.
Когда я наконец открыл глаза, то первым делом спросил Тузилку:
– Жив я или умер?
– Жив, жив! Вот попей водички, и тогда совсем оправишься.
Но я был так слаб, что даже рта не мог раскрыть.
Пострадавших было много: одни наглотались пыли, другие оцарапались об обломки пружин, третьим набились в рот и горло волосы из матраца. Доктор Тюбик-Мазь не справлялся в одиночку с таким количеством раненых и призвал на помощь Знайку, Всезнайку и Мика.
Дворцовая спальня превратилась в настоящую лечебницу: кому-то перевязывали руку или ногу, кому-то прикладывали компресс.
…эльфы повалились на пол…
…одни бежали по ступенькам, другие съезжали по перилам
Что касается меня, то я скоро оправился и тотчас принялся помогать доктору. Хоть я никогда и не учился медицине, но справлялся отлично. Правда, доктор Тюбик-Мазь всё пытался меня прогнать, говорил, что ему не нужна помощь, но я думаю, это он только из скромности…
Между тем шум, который мы подняли в спальне, по-видимому, привлёк внимание смотрителей дворца: внезапно послышались шаги, и все малютки сразу переполошились – как здоровые, так и раненые.
– Бежим! – крикнул Всезнайка.
В один миг все очутились на лестнице: одни бежали по ступенькам, другие спускались по перилам.
Смотрители наверняка удивились, что в дворцовых залах не застали никого.
Как мы помогали малярам
Мы, лесные человечки, не любим сидеть сложа руки, охотно работаем и всегда готовы помогать людям, но только выходит это не всегда удачно. Впрочем, не по нашей вине.
Так было и в тот раз, когда мы задумали помочь малярам красить только что отстроенный дом. Мы просто шли по улице, когда увидели, как маляры красят стены большого каменного дома. Было понятно, что они уже очень устали, а работы оставалось ещё непочатый край.
– Слушайте, братцы, не помочь ли нам малярам? – предложил Дедок Бородач.
– Превосходно! Просто превосходно! – раздалось со всех сторон. – Мы согласны!
– На меня тоже можете рассчитывать, – прибавил я, дабы никто не подумал, что отлыниваю от работы.
– Но как мы это сделаем? – спросил Тузилка. – Ведь не можем же мы просто подойти и предложить помощь…
– Конечно, нет. Но как только маляры уйдут обедать, – ответил Дедок Бородач, – мы взберёмся в люльку, возьмём кисти, краски и закончим фасад…
– Фасад? Что такое «фасад»? – спросил Турок.
– Фасад – это передняя сторона дома, – объяснил Знайка. Ждать пришлось недолго. Когда часы пробили полдень, маляры закричали: «Обедать пора!» – и один из них, видимо самый старший, махнул рукой, мол, спускай!
Другие маляры, стоявшие в люльке, поднятой почти к самой крыше дома, прекратив работу, стали опускать канаты, и вскоре все очутились на земле.
Убрав кисти и краску, они все отправились обедать.
Тут-то и началась потеха.
Едва маляры скрылись за углом, как десять наших лесных человечков с Дедком Бородачом во главе уже забрались в люльку. Как всегда в первых рядах Заячья Губа, Всезнайка, Матросик, доктор Тюбик-Мазь и Турок.
– Поднимай! – скомандовал Дедок Бородач и первый принялся тянуть канат.
– Подождите! Я принесу ещё одно ведро с краской, – крикнул им я, но люлька с десятью «малярами» уже поднималась кверху.
В результате я остался внизу, но сказал друзьям, что буду отсюда показывать, где надо красить.
Работа закипела. Эльфы энергично водили кистями по стене: одни стоя в люльке, другие – взобравшись на карниз над окнами.
И вот в самый разгар работы случилось непредвиденное: деревянная люлька неожиданно затрещала, очевидно не выдержав тяжести десяти лесных человечков, и проломилась. Вёдра с краской полетели вниз, обливая малюток с ног до головы.
Больше всех досталось мне. Не успел я отскочить, как на мою шляпу и костюм полились сверху краски всех цветов: жёлтая, синяя, зелёная. Ах, на что я стал похож!
Но что самое неприятное – никто не обращал на меня внимания, никто не бежал спасать.
Бедного Скока тоже облили, причём зелёной краской, так что в один миг он превратился в настоящую лягушку.
Между тем доктор Тюбик-Мазь, ловко соскочив с перекладины, принялся бегать от одного к другому и спрашивать:
Вёдра с краской полетели вниз, обливая малюток…
– Не ушибся ли кто? Не нужна ли помощь доктора?
Но оказалось, что всё закончилось благополучно, никто из лесных человечков не пострадал. Я всё-таки счел нужным проконсультироваться, не опасна ли краска – ведь она попала не только на мой костюм, но и на руки и лицо.
Доктор Тюбик-Мазь был краток:
– Надо просто вымыться – вот и всё.
Так как на улице негде и не в чём было мыться, я направился в дом, надеясь, что там найду умывальник, воду и мыло. За мной потянулись и другие малютки. Пока я мылся, они уже нашли для себя другое занятие.
Войдя в дом, лесные человечки заметили, что строители, занимавшиеся внутренней отделкой, ещё не оклеили одну из стен. Обои лежали на полу, а посередине комнаты, у стены, на двух подставках лежала доска, на которой стояли вёдра с какой-то белой густой жидкостью, похожей на овсяный кисель. Тут же лежали кисти.
– Что это за краска? – спросил Турок.
– Это не краска, – ответил Знайка, – это клейстер, которым приклеивают обои к стенам.
– А из чего делают клейстер? – полюбопытствовал Индеец.
– Из крахмала, а тот, в свою очередь, из картофеля, – объяснил Знайка. – Сначала картофель измельчают, потом промывают, а затем высушивают. Для того чтобы сварить клейстер, в крахмал добавляют воду и ставят на огонь. Когда он остынет, им можно клеить.
…я стоял в стороне и гордо смотрел на неудачников
Я внимательно слушал Знайку, а когда он умолк, спросил:
– Куда же девается картофель, когда из него сделают крахмал?
Все расхохотались.
– Так картофель и превращают в крахмал… – начал было разъяснять Дедок Бородач, но Знайка его перебил:
– На этот раз вы напрасно смеётесь над Мурзилкой: не весь картофель превращается в крахмал, часть остаётся, и из неё приготовляют…
– Наверное, конфеты! – перебил я Знайку.
– Нет, корм для скота.
В это время несколько лесных человечков уже успели взобраться на доску у стенки и, намазав обои крахмалом, стали приклеивать их к стене. Произошло, однако, то же самое, что и при окраске дома: доска, на которой разместились наши маляры, не выдержала тяжести и переломилась пополам; крахмал полился из вёдер, обливая Пуговку, Самоеда, Турка и других.
К счастью, в этот раз я не пострадал: стоял в стороне и гордо смотрел на неудачников.
Ведь если бы доверили распоряжаться здесь мне, наверное, ничего подобного бы не случилось.
Как малютки играли в футбол
В одно прекрасное летнее утро мы, двигаясь всей гурьбой по шоссейной дороге, увидели большой каменный забор с железной решёткой в середине, через которую виднелась большая поляна, а дальше – красивый дом.
Некоторые из нас тотчас взобрались на забор, чтобы получше разглядеть поляну, а другие, облепив решётку, любовались зданием.
– Подождите, братцы, сейчас узнаем, что тут такое, – произнёс Скок. – Помогите только протащить сквозь решётку мой велосипед.
Скок был единственным среди нас велосипедистом, и велосипед у него был собственный, сделанный по спецзаказу, поскольку ни в одном магазине не нашлось такого, который годился бы для эльфа. Ездил Скок превосходно (готов признать: пожалуй, даже лучше меня), содержал велосипед в идеальном порядке и не позволял никому из нас садиться на своего «стального коня».
Протащить велосипед сквозь решётку было нелегко: он задевал то рулём, то колёсами за железные прутья, – и Скок никак не мог с ним справиться.
– Дай-ка я помогу, – предложил Индеец и со всего маху ударил топором по колесу велосипеда.
Что-то зазвенело, звякнуло, и Скок чуть не расплакался, решив, что велосипед сломан, но, к счастью, его «конь» ничуть не пострадал и благополучно очутился по ту сторону решётки. В один миг Скок взлетел в седло, помчался по дорожке и исчез из вида, но спустя несколько минут вернулся и рассказал, что видел:
– Там, за домом, есть большая поляна для игры в мяч.
– Там что, никого нет? – поинтересовался я.
– Никого. Очевидно, игра закончилась и все ушли, но на поляне они оставили мяч…
– Мяч!.. – воскликнули в один голос лесные человечки, не дав Скоку договорить. – Братцы, побежим скорее туда!
И недолго думая все мы перебрались на полянку перед домом: кто – сквозь решётку, кто – через забор.
Пробрался и я, хотя и очень рисковал при этом: задев сапогом за железную решётку, чуть не сломал ногу (я думал, что сломал, но доктор меня успокоил).
Как и сказал Скок, за домом оказалась большая ровная площадка, где с краю лежал большой кожаный мяч.
– Ага, знаю, это футбольное поле! – воскликнул Знайка.
– А что такое «футбол»? – спросил я.
– Так называется любимая игра англичан. «Футбол» значит «ножной мяч».
– Разве в мяч можно играть ногами? – удивился Карапузик.
– Конечно, ещё как!
– В таком случае мне играть нельзя, – заключил я, – у меня нога болит… Но если хотите, я могу судить.
Между тем Карапузик, схватив мяч обеими руками, уже мчался по полянке.
– В футбол играют команда против команды, так что нам придётся разделиться, – начал объяснять правила Знайка. – Цель обеих команд – забить мяч в ворота, которые защищает вратарь. Мяч руками трогать нельзя. Итак, кто желает играть, пусть выступит вперёд.
Лесные человечки быстро разделились на две команды и стали друг против друга. Я пристроился сбоку, чтобы наблюдать за соблюдением правил.
– Раз, два, три! – крикнул Знайка. – Начинаем! – И, бросив мяч, изо всех сил ударил по нему ногой.
Протащить велосипед сквозь решётку было нелегко…
Лесные человечки… разделились на две команды…
Другая команда, с Индейцем во главе, бросилась за мячом, и тут началась страшная свалка. Раздались крики, стоны, визги. Малютки падали один на другого, валялись по земле и старались оттащить нападавших.
– Держите мяч, не упускайте! – кричали игроки одной команды.
– Отнимите мяч! Бросьте сюда! – вопили противники.
– Ура! – закричали вдруг в один голос Дедок Бородач, Скок и Знайка. – Мы победили! Мяч в воротах!
Победа, однако, не принесла радости победителям: как и у побеждённых, у них оказались поцарапаны пальцы, помяты бока, поранены ноги. И что хуже всего, сам доктор Тюбик-Мазь в общей свалке получил такой сильный удар, что лежал на земле и стонал, а потому не мог никому оказать помощь.
К счастью, я тоже кое-что смыслю в медицине, и поэтому предложил раненым свои услуги, но и в этот раз лесные человечки почему-то не захотели убедиться, что я умею лечить не хуже учёного доктора, и предпочли справляться сами.
Я мог бы и обидеться, но поразмыслив, решил, что так даже лучше – меньше забот.
Малютки падали один на другого…
Необычный завтрак
С лесными человечками часто происходят различные истории, и не всегда забавные. В одно из наших странствований произошёл как раз такой случай. Мы долго бродили по окрестностям какого-то города, устали и проголодались.
– Братцы, а не пора ли нам перекусить? – предложил Дедок Бородач.
– Поесть я люблю, а уж если подают что-нибудь вкусное, то не откажусь, даже если сыт.
Да и никто не откажется.
– Но только что мы будем есть? – решил уточнить Незнайка. – Не беспокойся: раз я спросил, значит, завтрак уже приготовлен и нам остаётся только сесть да приняться за еду, – успокоил его Дедок Бородач.
И он повёл нас к усадьбе неподалёку от проезжей дороги, но ворота оказались наглухо закрыты.
– Попробуем постучать в сторожку, – предложил Дедок Бородач, указывая на небольшой домик рядом с воротами, где имелась дощечка с соответствующей надписью.
Дедок Бородач заколотил в двери домика, но никто не появлялся.
– Подожди, Дедок. Давайте лучше постучим в ставни – у меня же тросточка есть, – предложил я и трижды ударил в закрытое окно сторожки.
– Кто там? – раздался голос, и дверь распахнулась. – Батюшки! Никак саранча напала! – закричал сторож и бросился бежать, оставив дверь открытой.
– Эй, господин сторож, не бойтесь! Мы вовсе не саранча, а лесные человечки – эльфы! – попытались мы успокоить старика, но тот бежал без оглядки.
– Ну что ж, раз сторожа нет, давайте через его домик и пройдём в сад, – предложил Всезнайка, и вся наша компания направилась в сторожку, а оттуда в сад.
Здесь нас ждал сюрприз. В этот день в усадьбе, видимо, готовились к какому-то торжеству и в саду уже стояли длинные столы. Потом мы обратили внимание на отдельно стоящий деревянный дом, на котором красовалась какая-то надпись, только очень высоко – не разобрать. Позвали Знайку, и он с трудом прочитал: «Кухня».
Войдя в здание и оказавшись на кухне, мы увидели на столах всевозможные блюда, заготовленные накануне: была тут и жареная индейка, и заливные поросята, и рыба в сметане, и цыплята в масле, и много других яств.
В один миг лесные человечки взялись за дело: стали подогревать блюда, которые принято подавать на стол горячими, принялись доделывать остальные, ещё не совсем законченные.
И закипела работа: одни мешали огромными ложками суп в больших котлах, другие взбивали сливки, – каждый нашёл себе занятие.
Всем распоряжался и указывал, кому что делать, Скок.
Со мной и здесь чуть не случилось несчастье: я хотел было попробовать суп: достаточно ли соли, – да так обжёг язык, что даже говорить не мог. Прибежал доктор Тюбик-Мазь, оторвавшись от своего занятия: с Дедком Бородачом, Индейцем, Карапузиком и Вертушкой готовил тесто для пирога, – посыпал язык каким-то порошком, и боль как рукой сняло.
Управившись со всеми делами на кухне, мы отправились в сад с готовыми блюдами и расселись вокруг столов.
…он с трудом прочитал: «Кухня»…
Я выбрал место поближе к блюду с птицей, потому что обожаю жареную индейку, и заявил:
– Первый кусок мне!
– Почему же именно тебе, Мурзилка? – в недоумении поинтересовался Кнопик.
– Потому что заслужил: я больше всех трудился на кухне.
Мои слова почему-то вызвали громкий смех. В другой раз я бы, пожалуй, обиделся, но сейчас было не до обид: за столом уже застучали вилки и ножи – лесные человечки усердно принялись за еду.
Хоть я и проголодался, но индейка, большой кусок которой положили мне на тарелку, оказалась ужасно жёсткой, и я никак не мог с ней справиться.
– Давай нарежу тебе индейку мелкими кусочками, – предложил Кнопик, но я, конечно, отказался: что я, ребёнок? – и принялся было за индюшачью ножку, как громко вскрикнул от боли, случайно прикусив кончик собственного языка, который не успел до конца зажить после ожога.
Всем распоряжался и указывал, кому что делать, Скок
…мы… расселись вокруг столов
– Доктора сюда! Скорее! – закричали со всех мест. Доктор Тюбик-Мазь уже бежал ко мне с чашкой холодной воды и кричал на ходу:
– Мурзилка, опусти язык в чашку, станет легче!
– Не могу… не могу… – едва пролепетал я. – Мне кажется, я вообще его откусил…
– Открой рот, я посмотрю, – предложил доктор.
Я хотя и с трудом, но рот открыл. К моей великой радости, доктор меня успокоил: оказалось, что язык на месте, только кончик я чуть-чуть прикусил.
Это происшествие на время прервало трапезу, но вскоре все опять принялись за еду. На этот раз я уселся подальше от жёсткой индейки, поближе к большому блюду с аппетитными котлетами.
…но вскоре все опять принялись за еду
Они были мягкие, ароматные и такие вкусные, что я уплетал их одну за другой, не забывая, как обычно, развлекать соседей по столу:
– Котлеты – самое вкусное блюдо на свете. Когда у меня будет собственный дворец и собственный повар, я велю ему каждый день жарить для меня котлеты, и непременно в сметанном соусе.
– Смотри, Мурзилка, не подавись: нельзя болтать во время еды.
Меня рассердило это замечание, и я воскликнул:
– Я-то не подавлюсь, а вы за собой смотрите!
Но, к моему ужасу – вероятно оттого, что был очень сердит, – кусок котлеты тут же застрял у меня в горле, я поперхнулся, закашлялся…
Соседи, желая помочь, стали колотить меня по спине, поднялся шум и крик. Доктор Тюбик-Мазь схватил стакан воды, корку хлеба и подбежал ко мне:
– Пей скорее, Мурзилка, и проглоти корочку: кусок котлеты проскочит вместе с хлебом…
Я начал было пить, но поперхнулся и почувствовал, что задыхаюсь.
Доктор Тюбик-Мазь понял, что мне действительно грозит опасность, вытащил из кармана огромные щипцы и уже хотел было засунуть их мне в рот, чтобы вытащить засевшую в горле котлету, но я вскочил на скамейку и закричал:
– Не надо!
Я ужасно не люблю операции, поэтому, увидев щипцы, откинул голову назад, и вместе со словами «не надо» выпал застрявший в горле кусок. И что самое невероятное, вместе с котлетой выпало и мое стёклышко. Оказывается, я, заспорив, незаметно понёс его в рот вместе с котлетой и чуть не проглотил.
Теперь я был спасен.
Не успел я опомниться и вновь приняться за любимые котлеты, как раздался голос Вертушки:
– Сюда идут!
В тот же миг мы все сорвались с мест и бросились прятаться.
Тем временем в саду действительно появились повара, поварята, лакеи и множество слуг. Увидев разбросанные ножи, вилки и тарелки с остатками котлет, цыплят, пирогов и прочих лакомств, они очень удивились.
В тот же миг мы все сорвались с мест и бросились прятаться
– Кто это здесь хозяйничал? – спросил самый толстый повар в белом колпаке.
– Мы! – выкрикнул я, совершенно забыв, что вопрос был задан вовсе не мне и что отвечать не следовало.
Повар, наверное, решил, что ему послышалось, но затем и другие стали оглядываться.
К счастью, нас никто не заметил.
