Czytaj książkę: «Кровная наследница»

Пролог

– Да с чего Вы взяли, что у меня есть какая-то там сила?

– Ты – прямой потомок Лилит! У тебя априори не может не быть силы… – устало проговорил Инквизитор. Так он себя называл. Лицо его скрывала хламида до пят с глубоким капюшоном.

– Можно подумать, что есть не прямые потомки, – съязвила я.

– Нам нужна твоя сила, смирись. После ритуала мы отпустим тебя.

Что-то мне слабо верилось в альтруизм этих чокнутых фанатиков, ищущих какую-то мифическую силу. Не отпустят они меня. Да и их переглядывания при словах о ритуале не обещают мне выживания в процессе отъема силы.

Что же делать? Если я действительно обладаю этой силой, то почему я о ней ничего не знаю? Почему я ее не чувствую? И где она сейчас, когда так нужна мне?!!

Я с ненавистью посмотрела на этого ряженого придурка, Инквизитора. Несколько его подручных вцепились в мои руки и плечи, пытаясь поставить на колени перед своим начальством. Ну уж дудки! Попробовала вывернуться, но мне это ожидаемо не удалось. Зря я не пошла на курсы самообороны. Может быть и пригодились бы навыки… Эх, попробую заговорить им зубы, потянуть время. Может быть хоть кто-то услышит нас и вызовет полицию…

– Оставьте меня в покое, – вспыхнула я. Причем, вспыхнула я в прямом смысле слова. Не фигурально. Неужели?..

Пламя охватило этих горе-Охотников. С воплями «Ведьма! Огненная ведьма!» они начали беспорядочно метаться, размахивая руками. Если они хотели погасить пламя, то они очень сильно ошибались. Эффект был диаметрально противоположным. Огонь устроил пиршество. Сбить его теперь могла лишь вода. Видимо, столь очевидная мысль пришла и в головы этих смертников. Очередной вопль «Воды!» сотряс окружающее пространство.

На их беду водоемов рядом не было. Совсем. Вода была только в мелких лужах, оставшихся после дождя, прошедшего сегодня утром. Именно в них и начали кататься Охотники, пытаясь сбить с себя пламя.

Инквизитор наблюдал за этим с ленивым любопытством. К сожалению, на него огонь не попал. Осторожный, гад! Продолжая рассматривать «купание» своих подчиненных, он процедил сквозь зубы:

– Какая еще сила, говоришь? Вот и ответ на твой вопрос, потомок Лилит. Сила пробудилась. Теперь забрать ее будет гораздо сложнее…

А я в этот момент желала лишь одного: исчезнуть из поля зрения этих фанатиков, мечтала просто испариться… И сила меня услышала, откликнулась, сделав невидимой в тот момент, когда Инквизитор отвел от меня глаза на мгновение, отвлекшись на одного из охотников, слишком близко подкатившегося к его ногам. Спустя короткий миг раздался рёв:

– Куда ты спряталась, правнучка Лилит? Покажись немедленно, а то хуже будет!

Я что, так похожа на больную во всю голову? Так я и послушалась. Вопрос в том, как мне уйти незаметно. «Сила, миленькая, – взмолилась я к той, что спасала меня, – помоги!» И она откликнулась. Я вдруг поняла, что и как мне нужно делать. Через минуту меня уже не было на пустыре за городской свалкой. Там продолжали барахтаться в лужах так называемые Охотники, и оглядываться, шаря руками в пространстве, их предводитель – Инквизитор.

– Все равно твоя сила будет моей! Смирись! – слышала я уже прилично удалившись от них.

Глава 1

Я всегда знала, что у меня нет родных. Если верить записке, что нашли в ворохе тряпья в корзине со мной, родители мои погибли спустя несколько месяцев после моего рождения. Родилась я ровно в полночь в новогоднюю ночь, одновременно с новым столетием. Как шутили наши воспитатели в приюте, я – ровесница века вплоть до секунды. Так как вместо простой даты рождения были указаны число, месяц, год и точное время рождения – 0:00:00 1 января 2301 года. И имя Лили. Фамилия не значилась. Так что при всем своем желании, я не имела возможности найти своих родных, даже самых дальних. Все эти мысли я оставила очень давно, еще в очень нежном возрасте, как только смогла понимать окружающий мир. И с тех пор эту тему я не поднимала никогда. Фамилию мне дали по названию приюта. Приют носил имя святого Бенедикта. Вот так и стала я Лили Бенедикта, сирота и воспитанница приюта.

Так и прожила я всю свою жизнь, до самого своего совершеннолетия. Через несколько дней наступит Новый год. И я стану совершеннолетней. С этого дня у меня будет ровно месяц для поиска нового места работы и места дальнейшего проживания.

Но после праздников будут долгие гуляния, большинство магазинов и предприятий будут закрыты. Так что нельзя терять время зря. И лучше заранее побеспокоиться о своем будущем. Хотя директор и сказал, что в случае необходимости позволит мне проживание под крышей приюта еще на несколько дней. Но не более двух недель. Я не сомневалась в его словах, но все же решила не злоупотреблять хорошим отношением руководства приюта и постараться найти работу до наступления новогодних каникул.

– Лили, ты уже готова к прогулке? – спросил меня мой единственный друг из внешнего мира.

– Да, Анри, я готова. Но ты же помнишь, что для меня это не просто прогулка по улицам города, ты обещал мне показать возможные места для поиска работы, – ответила я ему.

– Ты по-прежнему не доверяешь мне полностью? – покачал Анри головой, сокрушаясь от моих слов. – Вроде бы за эти годы нашего знакомства, я смел надеяться, что стал тебе другом. А ты каждый раз уточняешь мои планы в отношении себя…

– Не обижайся, но ты же сам понимаешь, что из-за событий последних недель не одна я нервничаю и сомневаюсь во всем. Никто не знает, кто стоит за этими зверствами. И сколько всего жертв у этого маньяка, возможно, не всех еще обнаружили. – Меня даже передернуло от ужаса и омерзения при одном воспоминании о том дне, когда я наткнулась на искореженное тело бедной девушки, недавней выпускницы нашего приюта, принесенной в жертву. Анри заметил мое непроизвольное движение, приобнял, дружески утешая.

– Лили, успокойся, не надо вспоминать весь тот ужас! Все это позади, – шептал он, поглаживая мое плечо. Постепенно я оттаяла, и, подхватив небольшую сумочку, пошла к дверям. – Лили, а про зонт ты не забыла? – напомнил мне друг.

В последние годы на новый год частенько шел дождь. А я в очередной раз не проверила прогноз на сегодня. Забыла напрочь. Хорошо еще зарядила свой браслет, вспомнила вечером.

Кивнула Анри, соглашаясь с ним, подождала, пока он возьмет зонт с собой, и решительно открыла дверь.

Наш путь лежал на улицы ремесленников. Все заводы и фабрики уже давно были роботизированы и управлялись небольшим коллективом инженерных работников. Для того, чтобы устроиться на такое место нужно было учиться несколько лет в академии магии и технологии. Раньше было проще найти работу. Всего каких-то триста лет назад любой мог найти себе работу, мог учиться не только в школе, но и получить профессию. Но не сейчас. Сейчас ты можешь попасть на обучение в академии только если у тебя есть сила в крови или очень тугой кошелек родственников, который они готовы открыть для тебя.

Временами я даже сожалею, что родилась не в то время. Сирота из приюта на такое везение рассчитывать не может. В лучшем случае мне может повезти стать ученицей белошвейки в ателье.

В последние несколько десятилетий огромным спросом стали пользоваться швейные изделия и обувь индивидуального пошива. Вот только многие мастера не берут учеников со стороны. Я многому научилась у нашей приютской швеи. Она когда-то была одной из лучших в своем деле, но болезнь рук быстро списала ее в тираж. И она нашла работу в нашем доме воспитания сирот, да и то, только благодаря хорошему знакомству с его директором. Она работала медленно, большая часть одежды и белья у нас была фабричного производства. Швея же шила для нас праздничные наряды. Для каждого индивидуально. И обучала всех желающих основам своего мастерства.

Я была ее самой старательной ученицей, я даже вышивать научилась. Я умею конструировать выкройки, давно забытое искусство. В наши дни пользуются в основном галографическими измерителями, которые обрабатывают полученные данные и выдают уже готовую выкройку. Но истинные мастера пошива, не ремесленники, строят выкройки самостоятельно. С собой у меня были бумаги с рекомендациями моей учительницы и нескольких клиенток, для которых мне посчастливилось шить. Чаще это было просто украшение вышивкой. Ведь моя наставница не могла выполнять такую кропотливую работу, слишком сложно было ей долгое время удерживать иглу в своих скрюченных болезнью пальцах.

Я рассчитывала, что имя знаменитой в прошлом швеи поможет мне найти место белошвейки в каком-нибудь небольшом ателье. А если бы мне позволили жить в какой-нибудь каморке при помещении, то я бы и ночами, наверное, работала бы.

– О чем задумалась, Лили? Мечтаешь о самостоятельной жизни? – окликнул меня мой спутник.

– Да так, – смутилась я. – Скромно надеюсь, что окажусь достаточно удачливой и найду работу уже сегодня.

– Но контракт с тобой смогут заключить только после новогодней ночи. Ведь ты должна быть совершеннолетней, – заметил Анри. – Надеюсь, ты это помнишь. Подтверждение намерений – вот самое большее, на что ты можешь рассчитывать, – добавил он.

Я и сама знала, что сразу принять на работу меня не сможет никто. Закон есть закон, и он един для всех. До дня моего совершеннолетия мне могут дать только гарантийное письмо, так называемое подтверждение намерений. Оно позволяет мне быть уверенной в своем будущем. Я могу отказаться от работы, если вдруг у меня изменятся обстоятельства. Могу найти себе другую работу. А вот работодатель, давший подтверждение, уже не имеет права отказать мне в работе. Штраф за это правонарушение просто драконовский. Именно по этой причине работодатели и не слишком любят давать гарантии сиротам. Особо циничные предлагают девушкам попробовать свои силы на другом поприще – в сфере услуг. Интимных услуг. Так что я имела своеобразный «чёрный список» ателье. Сколько раз я утешала старших подруг после таких вот «пожеланий».

А ведь многие девушки в итоге там и оказывались… Незавидная судьба. Но… многие с радостью идут в «веселые» дома, надеясь на сытую жизнь. А некоторые наивные рассчитывают выйти замуж за кого-нибудь из клиентов подобных заведений. Ведь клиентами таких домов являлись не только «элита» общества, но и простые работяги. Девушки сначала поступают в «элитные заведения», где дорого продают свою девичью честь. Постепенно они выходят в тираж и переходят в заведения пониже рангом. Пока не оказываются в самых дешевых, откуда одна дорога – на кладбище. И что-то я ни разу не слышала, чтобы кто-то из работающих мужчин взял в жены работницу «веселого дома».

Мне претила сама мысль о таком развитии событий. Уж лучше наложить на себя руки!

– Лили, может быть ты все-таки обдумаешь еще раз мое предложение? – вдруг напомнил о себе Анри после полученного мной очередного отказа от места.

Анри – сын одного из попечителей нашего приюта. Он мой друг уже много лет и чуть ли не единственный из ровесников, не кривящий лицо при упоминании воспитанников сиротского дома. В наши дни сирот не так уж и много. В каждом городе есть сиротский приют, так называемые дома воспитания сирот. Сироты до своего совершеннолетия находятся на полном попечении государства. Но многие состоятельные горожане не считают зазорным помогать приютам так или иначе – деньгами, продуктами, помощью любого типа. Но лишь немногие рискуют взять на себя роль попечителя. Потому как попечитель содержит сиротский дом на равных с государством. Если у приюта есть попечитель – это уже счастье для его воспитанников. А если их несколько, то это просто счастливый билет для его воспитанников. У нашего дома для воспитания сирот было целых три попечителя. Один из них является мэром нашего города. Всего же в нашем городе два приюта: дом воспитания малышей-сирот и наш. Для такого крупного города это очень даже немного. В столице, которая была всего лишь вдвое больше по сравнению с нашим городом, находилось больше десяти сиротских домов и три приюта для малюток. Но это ведь столица… И у столичных приютов были только кураторы, но не попечители. Слишком уж это большая ответственность.

Анри подружился со мной и еще несколькими ребятами из приюта очень давно, еще несколько лет назад, когда его отец решил стать одним из соучредителей нашего сиротского дома. Он довольно быстро стал нашим другом. Не проявлял презрения в нашу сторону. Общался на равных, что льстило мальчишкам и дарило надежду девочкам. Я знаю, что некоторые девчонки были в него влюблены. Анри же в последние месяцы стал слишком подчеркнуто вежливо вести себя со мной. А недавно предложил принять его помощь с жильем, если не смогу найти работу после совершеннолетия. По-дружески помочь, ага. Я же не вчера родилась, знаю о том, что за любую помощь рано или поздно нужно будет платить так или иначе. И дай-то Бог, если от меня потребуется какая-нибудь незначительная услуга. Но почему-то мне кажется, что мне не очень понравится предъявленный счет. Потому я предпочитаю самостоятельно устраиваться в этой жизни.

– Анри, ты хороший друг, – ответила я ему. – Но я не хочу переводить наши отношения в другую плоскость, когда между нами появятся обязательства. А в случае твоей помощи я окажусь в зависимом от тебя положении. Тогда всей нашей дружбе придет конец. Мне бы не хотелось терять такого друга. Прости!

– Я тебя услышал, – ответил он. – Но в случае безвыходной ситуации,.. Ты знаешь, что всегда можешь рассчитывать на меня и мою помощь. Я подожду.

– Анри, давай не будем ссориться, – завершила я наш спор.

Тем более что мы подошли к дверям неприметного ателье, о котором я узнала от своей наставницы. Анри собирался увести меня в совершенно другую сторону, но я вывернулась и толкнула эту самую непримечательную дверь. Почему-то наставница просила не говорить Анри о цели моего визита в это место, посоветовав прикрыться поручением от нее. Она как-то настороженно относилась к Анри и его дружбе с приютскими детьми. И мне советовала не слишком доверять ему и его друзьям. Хотя, если положить руку на сердце, я никого из его друзей и не знала… Только сейчас пришла мне на ум мысль, что он не так уж и спешит знакомить меня со своей жизнью за пределами приюта.

Анри я показала небольшой сверток и записку от наставницы, и ему пришлось зайти со мной в эти непрезентабельные двери.

Внутри было уютно. Стояло несколько манекенов с готовыми платьями, но сразу видно, что это индивидуальный пошив, сделано на заказ. Платья висят на манекенах в ожидании своих заказчиков. Тихонько звякнул колокольчик за спиной Анри, и почти сразу в помещение вышла довольно моложавая дама. Женщиной назвать ее просто язык не поворачивался. Она вопросительно глянула на Анри. Но тот лишь развел руками, кивнув в мою сторону.

– Добрый день, госпожа, – от волнения мой голос немного сел, фраза получилась почти шепотом. – Простите, что отвлекаю от работы, но меня просили принести Вам, – я смутилась, не зная, как правильно выразить свою мысль и при этом не дать понять Анри об истинной цели моего визита. В итоге просто протянула ей письмо от своей наставницы.

– Что ж, – сказала хозяйка ателье, прочитав письмо. – Молодой человек может подождать нас тут, пока Вы покажете мне вышивку, что выполнила госпожа Алисия. Вы ведь не горите желанием рассматривать вышивку на дамском нижнем белье, – усмехнулась она, заметив желание Анри вмешаться в разговор.

Анри ожидаемо смутился, либо изобразил смущение:

– Нет-нет, я лучше подожду тут. Лили, не задерживайся, – напомнил он мне о наших планах. Как будто я могла забыть об этом! Кивнула согласно в ответ.

Анри было предложено подождать за столиком в компании чая с плюшками либо погулять ближайшие полчаса. Бесшумно появившаяся горничная быстро накрыла столик, чтобы молодому господину было не скучно, ему предложили газеты и журналы. Довольно редкое явление в наше время. И дорогое.

– Госпожа Алисия рекомендует тебя в ученицы. При этом просит сохранить в тайне причину твоего визита в мое ателье. – Задумчиво проговорила дама, как только меня увели внутрь, в святая святых мастерской.

Хозяйка изъявила желание удостовериться в моих навыках. Я развернула тот самый сверток, что несла с собой, как работы наставницы. Но это были мои вышивки.

– Девочка, ты точно хочешь тут работать? Или рассчитываешь произвести впечатление на своего спутника? – спросила у меня хозяйка, как только мы остались наедине. – Чтобы он пожалел несчастную сироту, которой все отказывают от места и взял под свое «крылышко»?

Такая постановка вопроса показалась мне оскорбительной.

– Простите, а Вы точно внимательно прочитали письмо от моей наставницы? – спросила я у нее. – Там вроде бы все четко указано: я не ищу покровителя.

Хозяйка лишь усмехнулась в ответ:

– Не закипай, деточка, много я видела таких вот красоток, которые говорили правильные слова, а сами старались подцепить какого-нибудь толстосума. Все они кончили не очень хорошо. Потому и спрашиваю. Я же не слепая и вижу, как на тебя смотрит молодой господин. Может быть передумаешь? – она испытующе посмотрела на меня. Моему возмущению не было предела! Но не успела я и слова сказать, как она улыбнулась и сказала:

– Вижу-вижу, Алисия права на твой счет. Не сердись на меня, просто захотелось проверить твою реакцию. А теперь поговорим серьезно. Что ж, если твое решение крепко, то буду ждать тебя после каникул. Мне помощница не помешает. Рекомендации у тебя хорошие. Вот только… Другу своему не говори, что я согласна взять тебя в ученицы.

– Только мне нужно будет еще жилье найти. Не подскажете, кто сдает комнату недорого? – смущаясь и отчаянно краснея, промямлила я.

– Ну, первое время ты можешь пожить тут, при мастерской. Бесплатно. Есть у меня тут небольшой чуланчик. Иногда ночуем тут, если заказов много. – Она внимательно посмотрела на меня и добавила. – Вот только если вдруг что-то в твоей жизни изменится, то будь добра прислать весточку. Твоя наставница знает, куда. – Видя протест в моих глазах, смягчилась. – В жизни всякое бывает. Вдруг в тебе кровь иных проснется. Или еще что произойдет. Жилье я тебе предоставлю. Такая золотошвейка на дороге не валяется. И для меня лучше, что эти напыщенные индюки отказываются даже испытать в работе сироту, опасаясь неясного происхождения.

Радости моей не было предела! Я и не рассчитывала на такую удачу. А госпожа Надия, как она мне представилась, вдруг спросила:

– Когда твой день рождения? – услышав мой ответ, . – Придешь ко мне утром в свой день рождения. Сюда. А я уже отведу тебя в твою комнату и покажу место для работы. – Она немного задумалась, а потом серьезно посмотрела мне в глаза, словно заглядывая в душу, и произнесла. – Этого молодого человека сильно не привечай, с таким другом врагов не надо. Не сообщай ему ничего важного, поверь мне, так надо.

Я лишь кивнула, показывая, что поняла. Как же мне повезло! Именно тут, в этом небольшом ателье от меня не отмахнулись, как от назойливой мухи, а внимательно выслушали. Теперь я была спокойна за свое будущее. Я пообещала предупредить в случае форс-мажора и весьма довольная результатом вышла к ожидавшему меня Анри.

Анри ожидал меня, недовольно поглядывая на браслет. Госпожа Надия передала мне оплату для наставницы при свидетелях – Анри и своей горничной – и сдержанно попрощалась. Передав на словах благодарность госпоже Алисии за ее работу. И просьбу выполнить еще несколько вещей до праздников. Уверена, что это все было сказано специально для моего спутника.

Анри показал мне еще несколько ателье и магазинов готового платья. Но если хозяева с радостными улыбками и рукопожатиями встречали самого Анри, то ко мне относились, как к пустому месту. Услышав же, что я – сирота и скоро выпускаюсь из приюта, потому ищу работу, они делали такие лица, словно я им тут нагадила не только на пол, но и на стены с потолком. Ощущение гадкой липкости, отдающей каким-то тухлым душком, не оставляло меня до самого порога приютского дома. Анри же был доволен и просто лучился счастьем.

Глава 2

– Лили, милая, может все же подумаешь еще раз над моим предложением? Ты ведь сама видела, что никто не желает предоставить тебе работу. Это просто пустая трата времени! Пойми, – увещевал он, – время утекает сквозь пальцы. Куда ты пойдешь после праздников? Я же предлагаю тебе свою помощь и покровительство. Не упрямься, посмотри реальности в лицо! – разозлился он в конце концов на мое молчание.

Я же смотрела на него и не узнавала своего доброго друга. Вместо привычного домашнего мальчика предо мной предстал опасный хищник, сбросивший маску. Моргнула, не веря своим глазам. Наваждение пропало. Я вздохнула, усмиряя свой гнев.

– Анри, – выдохнула я, собрав всю волю в кулак. – Мы уже обсуждали это и решили закрыть эту тему раз и навсегда. И это мое окончательное решение.

Анри скривился, мне даже послышался скрип зубов. Но промолчал. И то хлеб.

Спустя пару минут его настроение улучшилось, даже пару шуток отпустил в адрес прохожих. А я облегченно выдохнула: не сердится, отошел. Хорошо-то как. Не люблю ругаться. В принципе. С друзьями особенно. Не так уж много их у меня. Так мы и шли, почти до самого сиротского дома.

Вот только перед самым поворотом к приютскому кварталу из-за угла выскочил какой-то мальчишка и, пробегая мимо, сунул мне в руки букет цветов и убежал, не оглядываясь. Никто не бежал за ним следом с криками, так что я решила оставить букет себе. Настроение сразу резко подпрыгнуло вверх. Стало так приятно на душе, словно смыли всю ту гадость, что налипла за день.

Вот только друг почему-то не разделил моей радости. Всю оставшуюся дорогу до приюта он мрачно хмурился и молчал. Пропустив меня в двери, он не прощаясь развернулся и ушел, не оглядываясь, быстрым размашистым шагом. Я в ступоре смотрела ему в след и пыталась понять, чем могла его обидеть.

Но долго думать об этом мне было некогда, меня ждала моя наставница. И я поспешила к ней с хорошими новостями. Да. Как я ни старалась, но найти работу и жилье самостоятельно, без протекции, у меня не получилось. Хорошо, что у меня есть такой отзывчивый человек, как моя наставница-швея.

Анри мне предлагал свою помощь, причем неоднократно. Но я почему-то никак не могла решиться и принять ее. Может быть он из-за этого был такой мрачный? Ведь я отвергла его помощь. Вроде как выразила свое недоверие…

Не знаю в чем причина, но не смотря на нашу многолетнюю дружбу, я все же держу определенную дистанцию с ним. Все-таки Анри – единственный сын весьма обеспеченного семейства, очень уважаемых людей нашего города, к тому же его отец является попечителем нашего приюта. Еще когда мы только начинали общаться, у меня состоялся не самый приятный разговор с его матерью. После чего старалась соблюдать дистанцию.

Анри вроде бы долгие годы принимал такое положение вещей. А в последнее время почему-то стал обижаться на мою холодность. Хотя я и с другими вела себя также отстранено, никого из друзей не выделяла. С противоположным полом же и вовсе общалась лишь в случае необходимости… Вроде бы Анри не за что на меня обижаться. Нет, никогда я не пойму, что у него в голове происходит!

С наставницей мне удалось встретиться лишь поздно вечером, буквально перед сном. Потому как почти у самой двери меня поджидал директор. Странно… И что ему вдруг так срочно от меня понадобилось?

Оказалось, директор с утра должен был уехать по делам на долгий срок. И до моего совершеннолетия не успел бы вернуться. Вот он и ждал меня, чтобы поинтересоваться результатами. И в случае неудачи дать распоряжения на мой счет. Добрый человек! Так ему благодарна за его заботу и внимание. Не заметила, как пролетело время до ужина. Попрощалась с директором приюта, пожелав ему хорошего празднования нового года и отправилась в столовую на ужин.

Я понадеялась встретить наставницу за вечерней трапезой. Но она не пришла на ужин. Я даже разволновалась за ее самочувствие. На выходе из столовой столкнулась с Анри. Что не прибавило мне хорошего настроения.

– Лили, прости меня, я был не в духе! Конечно же, я не имел права срываться на тебя, но… Не совладал с эмоциями. Ты мне очень дорога, а я для тебя просто друг. И это очень бесит! – Выпалил он на едином дыхании. – Еще и этот букет! От меня ты и цветка не принимаешь, а тут огромный букет неизвестно от кого!

Сказать, что я была в шоке – это ничего не сказать. У меня просто пропал дар речи. Никак не ожидала такого шквала эмоций от всегда сдержанного и даже холодного юноши.

– Извини, Анри, я очень сильно устала за прошедший день, слишком много событий… Я сейчас просто не могу осознать, о чем речь, – устало произнесла я. – Давай продолжим разговор завтра.

Неожиданно у меня закружилась голова, и я ощутимо покачнулась. Анри сразу подхватил меня под руку, довел до диванчика у стены. Спустя несколько минут, почувствовала себя немного лучше. Вежливо попрощалась с другом и сразу же отправилась в свою комнату. Лишь спустя примерно час-полтора я отправилась на поиски своей наставницы. Времени у меня было не так уж и много до сна. А обсудить хотелось многое.

Но моим планам опять пришлось встать в очередь. Стоило мне спуститься с этажа выпускников, как меня перехватила моя бывшая соседка по комнате, Кора. Мы не виделись с ней всего лишь два дня, а она уже караулит меня на лестнице. Не удержалась от улыбки:

– Что, Кора, как всегда на посту? Новости не дают покоя?

– Тебе хорошо говорить, Лили, я ведь в приюте нахожусь постоянно. Да и на таких мелких пока еще маньяк не нападал. А ты в опасности! Как не переживать? Тебя не было весь день. Я волновалась.

– Хорошо, подружка, пойдем, посекретничаем.

Мы прошли в ее комнату. Новой соседки у Коры пока не появилось. Потому я расположилась на своей бывшей кровати и приготовилась слушать. Обстановка вокруг была привычна. Невольно сравниваю обстановку здесь и с своей новой комнате. Все отличие в количестве мебели: у меня одна кровать, тумбочка и узкий шкаф для одежды, а тут две кровати, две тумбочки при них, стол и два стула, да широкий шифоньер. Занавески на окнах во всех помещениях были абсолютно одинаковые – хоть в классных комнатах, хоть в комнатах воспитанников, хоть в комнатах преподавателей или обслуживающего персонала. Что-то я так задумалась не незнамо о чем, даже не обратила внимание на тишину, воцарившуюся в комнате. Очнулась, когда Кора взяла меня за руку:

– Скучаешь по нашей комнате, Лили? – спросила она. – Я была бы рада, если бы ты оставалась тут со мной. Но правила приюта…

Я кивнула, соглашаясь. Да, в приюте было одно странное правило: выпускники последние три месяца жизни под крышей воспитательного дома для сирот жили в отдельных комнатах, рассчитанных на одного человека.

Остальные воспитанники жили в чуть больших комнатах, рассчитанных на двоих. Девочки жили на втором этаже, мальчики – на четвертом. А вот выпускники жили на третьем. Считалось, что так мы скорее привыкнем к самостоятельной жизни. А мне казалось, что так нас готовят к будущему одиночеству.

– Кора, о чем ты хотела поговорить? Ты ведь не просто так караулила меня?

– Ты как всегда права, Лили. Я кое-что узнала про Феофанию, которую ты нашла тогда, в переулке… – под конец фразы девочка уже чуть ли не шептала, склонив голову и спрятав глаза. – Извини, что вновь напоминаю об этом.

– Ничего страшного, я уже спокойно на это реагирую, – ответила ей, успокаивая. – К тому же я была не одна. Со мной вместе ходил Анри. Так что зря ты волновалась.

Улыбнулась как можно безмятежнее. Но почему-то Кора от этих слов заволновалась еще сильнее:

– Вот именно, Лили, что ты была в обществе Анри! – от его имени ее аж перекосило. Впервые Кора так реагировала на кого-то. Меня это не на шутку взволновало. – Молчи, не защищай его! Он тебе вовсе не друг, просто умеет хорошо притворяться. Вспомни, он приходил к нам с другом пару месяцев назад. Тогда Фофа рассказывала мне по секрету, что Анри познакомил ее со своим товарищем. И тот пригласил ее на свидание, а потом предложил свое покровительство.

– Ты уверена? Фофа всегда была против покровителей, – засомневалась я.

– Да, уверена. Она взяла паузу для размышлений, до выпуска, чтобы он не давил на нее. А потом отказала. Я видела ее после выпуска, потому и знаю. – Кора рвано выдохнула, переводя дух. – Через два дня она пропала. Ее начальник приходил в приют, спрашивал о ней. Еще неделю спустя ты споткнулась о ее изувеченное тело. Вот так как-то.

– Ну, это ведь может быть простым совпадением, – проговорила я, а перед моим мысленным взором предстал Анри с недовольным лицом, уходящий прочь после моего окончательного отказа. – Хотя… Возможно, ты не так уж и не права. И наставнице он не нравится. Да и хозяйка просила скрыть от Анри тот факт, что я уже нашла работу. Он ведь уверен, что мне некуда идти… И директор тоже в этом уверен…

Мы долго молчали, думая каждая о своем. Но, как оказалось, думали мы об одном и том же. Кора первая нарушила молчание:

– Лили, если ты, действительно, нашла себе работу, то может быть они помогут тебе и с жильем? Тогда ты могла бы сразу же после своего дня рождения уйти из приюта. Все уверены, что ты будешь тут еще две недели, как минимум. Они не ожидают твоего ухода так скоро. Опереди их планы! – Эмоционально закончила она.

– Я подумаю, – уклонилась я от ответа, помня наказ госпожи Надии. – Извини, но мне нужно еще побеседовать с наставницей Алисией.

И я начала прощаться, собираясь уходить. Кора порывисто обняла меня, крепко сжав в объятиях. Потом неуклюже клюнула поцелуем в щеку и смущенно отошла в сторону, открывая путь к дверям. Потрепала нее непослушные вихры на макушку, слегка приобняла, чмокнув в лоб, и пошла на выход. Слова были излишни.

Наконец-то я смогла дойти до комнаты наставницы Алисии. Очень надеюсь, она на месте. А то ведь могла уйти на кухню, ужинать.

К счастью, мои опасения не оправдались, госпожа Алисия находилась в своей комнате.

– Лили, девочка моя, ты пришла. Я уже и не ждала тебя сегодня, – встретила она меня с ласковой улыбкой.

– Меня Кора задержала, – ответила я, присаживаясь у стола. – А почему я не увидела Вас на ужине? Плохо себя чувствуете?

Меня не на шутку волновало здоровье наставницы. Она относилась ко мне по особому, не так, как другие наставники и учителя. К тому же ее отношение к остальным воспитанникам приюта хоть и было чуть теплее, чем у других учителей, но не душевным. Меня же она выделяла, часто приглашала к себе в гости. Она одаривала меня душевным теплом, рассказывала о жизни за стенами приюта. А еще она обучала меня секретам и тонкостям искусства вышивки.

– Все хорошо, я просто чуть раньше поужинала на кухне. Меня директор просил зайти перед самым ужином, – пояснила она. – Потому я и решила посетить кухню раньше, а то ты ведь знаешь нашего директора и его страстную любовь переливать из пустого в порожнее, – усмехнулась госпожа Алисия. – Вот я и настроилась на долгие посиделки в его кабинете.