Палитры смерти

– Ну, так я и знал. Теперь порядок. Извини, что отвлекаю, ты наверное, спешишь – он снова навел на меня прицел своих глаз и утопил меня в море забвения и успокоения.

– Ннет.. вовсе нет, на работу да… надо, но еще полно времени… рано встала сегодня почему то.

– Ну да. Утром тут красиво. Тихо и спокойно, умиротворяет. Ни в какое другое время дня ты не сможешь почувствовать себя так явно наедине с собой и настоящей частью этого огромного и гармоничного целого..этой вселенной. Можно сказать, что в такой тишине и уединении можно услышать бога в себе, поговорить с ним. Я люблю раннее утро, даже в больших городах… не то, но хотя бы отголоски….– он немного помолчал, улыбаясь и думая о чем то, потом улыбка медленно ушла с его лица- я ждал тебя на прошлой неделе. Был тут каждое утро. А ты не приходила. Я очень надеюсь, что я не стал причиной этого? Хотя, это, наверное, слишком самонадеянно..– он снова улыбнулся мне и эта улыбка была волшебна. Мне непередаваемо захотелось обнять его и рассказать ему все, даже то, чего не было на самом деле, лишь бы он думал, что он стал причиной любой в моей жизни ситуации, тронувшей мое сердце. Но я быстро взяла себя в руки и хотя его глаза продолжали полоскать меня в теплой и нежной прибойной волне райского пляжа, я все таки старалась отвечать и выглядеть вполне разумным и устойчивым собеседником.

– Нет. Просто было много работы, уставала и не могла заставить себя встать раньше. Знаешь ли, я тут недавно, на стажировке, еще не освоилась..да и почему ты подумал… – я показалась себе неотесанно грубой и резкой. Как ты с ним говоришь? Как будто топчешь клумбу с незабудками в центре города. Он такой… такой милый. А ты – грубиянка какая то, добавь мягкости в голосе..

Брррррр. Да как такое может быть, почему меня беспокоит все это и до такой степени. Как будто я никогда не общалась с мужчинами. Как будто забыла, как улыбаться, шутить. Я чувствовала себя топорной маленькой девочкой, которую в спальне за игрой в куклы застукал прилетевший на пегасе принц из сказки в красивом белом плаще и постучавший в окно на 10 этаже панельной многоэтажки…

– Понятно. Я знаю. Знаю, что ты недавно здесь..Не спрашивай откуда, хотя я тоже не так давно приехал и скоро снова уеду. Я по делам – снова улыбка – но я бы не хотел, что бы ты вот так снова пропала…

Я виноватая ученица. Я испуганный воробей. Я плохая девочка. Как смела ты пропасть вот так и заставила его ждать себя?

– Да я …не пропаду. Я каждое утро хожу на пробежку. Просто так получилось на прошлой неделе..случайно.

Он смеялся. Так невинно и красиво и закрыл глаза и его детски-ангельское лицо было таким проникновенным, таким непосредственным. Все было так просто для него. Весь этот разговор… странный разговор был очень понятным и серьезным. Все было очень важно, как это важно у детей в их милой и невинной игре и только дети могут быть так обезоруживающе серьезны, задавая странные вопросы и получая странные ответы.

Продолжая улыбаться, он развернул ко мне свой блокнот, в котором несколько минут назад делал свои записи. Я остолбенела и почувствовала, как медленно ползет вниз ставшая невероятно тяжелой, моя нижняя челюсть. Воздуха не хватало и я шумно сглотнула полный рот сухой пустоты.

На листе блокнота, величиной с обычный тетрадный лист, была нарисована я. И эта нарисованная я стояла на фоне реки и металлического бордюрчика на краю набережной. А за мной на сером небе пробивались робкие лучи рассветного солнца. Где- то высоко парила птица, цепляя крыльями небольшое облачко. А далеко, на той стороне реки виднелись маленькие пестрые домики и куда -то держал путь едва различимый в тумане теплоход. А я стояла на фоне всего этого. Стояла вполоборота и смотрела на него, как тогда, когда впервые мы встретились на этой набережной и когда он так разозлил меня своим настойчивым и наглым взглядом. Это было удивительно, но ему удалось даже запечатлеть на моем лице именно то выражение – недоумения и возмущения, которые, вероятно, я испытала в тот момент. Это была совершенная копия меня, перенесенная на бумагу простым карандашом и весь этот карандашный мир вокруг был настолько реальным, живым, что невольно мне показалось, что я прищурила глаза и вот- вот отвернусь и демонстративно пойду к выходу с набережной. А птица полетит дальше и поплывет по своим делам теплоход. А люди из маленьких пестрых домиков побегут на работу и река величаво понесет свои волны вдаль, совершенно не беспокоясь о том, что это мир нереальный а нарисованный, хоть его так сложно отличить…

Это было красиво, это было завораживающе. Какой- то легкой сентиментальной тоской веяло от этого рисунка, как небольшая ода прожитому мгновению, ушедшему безвозвратно. Я терялась в своих чувствах и мыслях, стараясь извлечь из глубин сознания эмоции, вызванные этой зарисовкой и это действительно очень сложно передать словами. Это словно было, а потом не стало, так вот в это «было» я смогла на мгновение вернуться и пережить его заново…

– Вроде, нравится? – вернул меня к жизни голос незнакомца.

– Нравится? Да я… поражена, это слишком… круто. Ты художник? Или дизайнер? Как…

Это его насмешило. Обнажив в красивой улыбке безупречный ряд ровных белых зубов, он прищурил глаза и тихи засмеялся. Лицо его имело необыкновенные черты. Он был, бесспорно, очень красив, но не той красотой, которой блистают, поигрывая мускулами полуголые модели-мужчины на обложках журналов и не той красотой, которой славны представители нетрадиционной сексуальной ориентации, о боже, нет. Это было скорее что- то по детски невинное и спокойное, заинтересованное и глубокое в его чертах. Глядя на него все сразу казалось важным, даже самая сущая безделушка. Если она, конечно, была важна ему. Его чуткие, широко открытые, пронзительно синие глаза как будто освещали все его лицо и это было похоже на бирюзовый прилив на райском пляже с бархатным сверкающим песком. Скользя взглядом по его чувствительному и гармоничному лицу и достигая глубины его глаз, можно было легко забыться и утонуть в этой теплой пучине. Он сосредоточенно важно посмотрел на меня.

– Ну как сказать. Развлекаюсь в свободное время художеством человеческих душ. Не знаю пока, что из этого выходит, но помыслы мои самые добрые. Так продолжим..кстати, как тебя зовут? —он спросил это так небрежно, как будто уже давно знал и просто хотел удостовериться, что все в его памяти верно.

– Я… меня..Вероника.

– Да. Это имя очень тебе идет. И знаешь, Вероника. Вероника, Вероника. Я больше не хотел бы терять тебя так надолго из поля зрения. Мне очень понравилось тебя рисовать. Ты такая настоящая и это так просто..никакой фальши, будто создана для того, что бы гармонично влиться в этот красивый романтический пейзаж. Вот как!

Он снова склонил голову в бок и улыбнулся одним краем губ. Ему очень шла эта ухмылка. Он смотрел в сторону реки и глаза его сливались с этой стихией в одно огромное пространство. Река втекала в его глаза и растворялась в их глубине. Он медленно перевел взгляд на меня и вылил на меня эти несметные тонны воды и я снова захлебнулась и забыла, что хотела что- то сказать и вообще, хотя бы спросить как его зовут, как того требуют преличия..Но все это казалось так банально в этом странном утреннем разговоре, что только он мог задавать подобные бытовые вопросы и они звучали, как музыка серебряных колокольчиков. А я боялась вклиниться в эту музыку со своим фальшивым этюдом гнутых алюминиевых ложек.

Но тем не менее..я начинала раздражать саму себя своим бессилием и молчаливостью. Это казалось так естественно, но вдруг он чувствует по- другому? Не выгляжу ли я для него сейчас как сбежавший из клиники и обколотый успокоительным имбицил? Мычу, бурчу, односложно отвечаю. Да как взять себя в руки? Я же не глупая и не ограниченная, вполне умею поддержать разговор. Да что со мной не так? Я решила срочно исправлять ситуацию.

– А ты сам откуда? Давно здесь? – эти вопросы прозвучали как- то нелепо и даже слегка меня напугали. Ну не о том стоило говорить с ним. Я снова стушевалась и решила молчать, пока не спросит и будь что будет.

Пристальный взгляд. Улыбка. Я спасена, я не осквернила сакральность момента.

– Откуда я? Трудно сейчас сказать. Я давно не знаю, где мой дом. Мне нигде еще не было настолько хорошо, что бы я мог сказать, что хочу здесь остаться. Было красиво, было уютно, было роскошно, но без души. Я везде ищу себя, но пока не нашел..хотя… Одно могу сказать тебе – официально, родился я здесь. Мне здесь нравится, здесь живет покой, здесь я могу быть сам собой. И очень хорошо, что именно здесь я встретил тебя..в этом есть что- то мистическое.

Он наговорил мне уже столько таких вещей, после которых было бы очень логично понять, что я ему нравлюсь и он флиртует со мной. И можно было как минимум взять его телефон и встретится еще..но надо было бы видеть этого человека, что бы понять, что то, что кажется обязывающим и определенным в обычном мире обычных людей совершенно не работает с ним. Это просто звон серебряных колокольчиков, красивый, завораживающий, но никаких надежд, никаких..

– Вероника! Итак… где же ты работаешь?

Я, надеясь, что вполне членораздельно, пробурчала название компании и зачем то, почти точный адрес ее нахождения. И совсем непонятно почему, добавила, что мне скоро пора уже на работу, хотя в этот момент я меньше всего могла думать о том, что бы уйти от него и заняться о боже! Какими то мирскими делами.. Он внимательно выслушал меня и казался задумчивым. Потом снова его красивая ухмылка озарила лицо и пространство вокруг.

– А что думаешь, если я приеду сегодня после работы к тебе..мы могли бы пообщаться, я бы хотел больше узнать о тебе. Только если тебе неудобно, или ты не хочешь, прошу, так и скажи. Только правду. Всегда.

Мы могли бы… могли бы пообщаться… проносилось в моей голове отголосками прекрасного звона. Пообщаться, а не помычать и позаикаться, как примерно получалось у меня. Тем не менее, он хочет пообщаться! Что же это..

– Я не против. Может быть, запишешь мой телефон?

– Оу.. позвонить на твой айфон? Ну если тебе так привычней, то запросто! – он смешно закатил глаза, потом снова сделался очень серьезным. – как по мне, так это как- то все портит. Теряется момент неожиданности. Тайны, если хочешь.

– Без проблем. И кстати… у меня не айфон. Если это важно.

– Вовсе не важно. Так звонить?

– Нет. Давай так, как ты хотел. Чтоб не терять..тайну.

– Вероника. Если бы ты знала, как я тебя ждал эти дни. Ты такая, как я и представлял. И даже больше. Ты столько прячешь в себе. Я хочу покопаться в твоих тайниках. Разумеется, не дальше, чем ты хотела бы меня пустить. Но я чувствую какую- то связь с тобой и она меня не отпускает. И.. до встречи вечером. Тебе, похоже, правда уже пора. Не хочу, что- бы из за меня у тебя были проблемы на вторую неделю твоей стажировки. – С этими словами он взглянул на часы. О, я бы с удовольствием блеснула своим знанием в области марок и характеристик этого такого важного атрибута для многих мужчин, но увы, могу только сказать, что это очень дорогие часы. Они не золотые и не сверкают многочисленными инкрустированными в них бриллиантами, но очень необычные и на ремне я увидела какую то странную гравировку с короной… а ноги тем временем послушно понесли меня на выход, голова все так же в тумане, но улыбка не сползает с лица и я решила, что потом наведу порядок в мыслях, а пока надо просто действовать..

Ежиком в тумане я докатилась до своего подъезда, поднялась в квартиру. Света уже проснулась и безуспешно заставляла встать себя с кровати и я уверена, в тайне надеясь, что бы сейчас какой- нибудь гигантский астероид врезался в нашу планету именно в то место, где находилась наша компания и ей бы можно было и дальше оставаться в кровати, даже такой ценой. Я неосознанно хлопнула дверью и пожелала ей доброго утра. Честно говоря, я плохо понимала происходящее, с трудом концентрировала внимание и была, как огретая по голове 20 килограммовым ведром с благоухающими розами. Я хотела незаметно проскользнуть в ванную..но не тут то было..

– Так так! Барышня, можно еще раз сюда вашу физиономию? Ох..я даже проснулась. Это так пробежка действует на людей? Я завтра же в строю, с тобой, плевать, что никогда больше ста метров не пробегала без отдышки. Что с твоим лицом? Ты вся такая… светишься. Как будто встретила любовь всей жизни и тебе предложили руки и как его..сердце. Сразу. Колись?

Мне было сложно говорить и я, как могла, описала ей произошедшее сегодня утром. И по мере того, как я рассказывала, мне становилось все проще влиться в реальность. Как будто стряхнула с себя остатки самого сладкого в жизни сна.

– Нда.. – заключила моя Светлана – парень..с приветом. Ты осторожнее с ним, может, он и правда маньяк? Да еще и гипно..гипноманьяк! Так сразу говорить с тобой. Такие интимные вещи. Про связь, про то, что ждал. Как -то это очень настораживает. Ну может, конечно, я его не видела и не знаю, а он и правда такой необычный, но мне это все как то не нравится, хоть ты и выглядишь самой счастливой на земле..

– Света, поверь, он не может быть маньяком. Он, скорее, ангел. Это все так правильно и естественно шло от него, ни за что, ни за что в жизни я не поверю, что он чокнутый. Он просто неземной какой то..и безумно красив.

– Может, у него просто своя тактика съема? Ты, судя по всему, уже готова и в постель к нему прыгнуть, только чуть он голову наклонит. Парень просто мастер своего дела, пикапер последнего уровня. Вот в это я могу поверить. Ну сама посуди, Вероник, красив- значит и баб у него было огого. Он просто умеет пользоваться своей внешностью и ужимками для наискорейшего достижения своих целей. Но ты же взрослая девочка. Ты же не сдашься так легко? Кстати, как его хоть зовут?

Вот это действительно было кстати. Я только сейчас осознала, что я не спросила его имени и он сам не представился. Вот незадача. Это правда становилось странным, да и выглядело как- то глупо..

– Не знаю..он не сказал. Я не спросила.. забыла..не до того..

Света прыснула, выпячив вперед губы, как лошадь, понюхавшая помидор.

– Да дорогая.. не знаю, что и сказать. Ну, если вдруг он завтра окажется на набережной, прежде, чем забить на работу и поехать к нему, забыв обо всем, узнай хотя бы его имя..и желательно мне скинь местоположение.

– Фу, Свет. Все не так. Мне даже как -то обидно слушать о нем такое и уж тем более думать о чем то слишком земном и пошлом.

– Ну да, ну да..– Светин вид знатока и неподдельное беспокойство казались мне умилительными.

– Он обещал приехать сегодня вечером после работы к нашему офису, хочет поговорить еще со мной. Вот и узнаю его имя.

Если бы в этот момент Светкины глаза вывалились из орбит и поскакали по полу, как каучуковые мячики, я бы не удивилась. Она так их выкатила, что мне невольно захотелось подставить руки, чтоб их поймать.

– Я в ванну – быстро сообразила я и ретировалась.

Приехав на работу и припарковавшись вполне удачно почти напротив входа, что редкость, мы, все так же отвлеченно беседуя, прошли к парадному входу в здание. Тощая Ирина с бледным лицом и слегка бардовыми кругами под глазами курила на входе в обществе полной рыжей женщины с лицом не обремененным интеллектом. С ними стоял еще какой -то невзрачный клерк и стрелял по сторонам глазами. Беседа явно не приносила ему удовольствие. Стараясь вести себя как можно непринужденней, мы прошли мимо. Как же далеко сейчас мне все это казалось, как нелепо и глупо! Иринина ревность, Илья со своим взбаламошенным предложением, вообще все эти животные страсти.

– А, вот она, эта залетная гусыня! —раздался резкий прокуренный баритон рыжей бестии – вышагивает тут каблуками чмокает! Ничего, добегается, будет знать, как на чужую территорию лезть.

Кто- то хихикнул. Возможно, Ирина, а может этот невзрачный клерк, в любом случае, мне было слишком безразлично. Но не Свете..

– Слушайте, вы куры облезлые, если вы тут протухли настолько в своей дыре, что никому не интересны и при первой же возможности от вас мужики сбегают на свежую кровь, ищите причины в себе! Собой займитесь, развивайтесь, а то стоите, как две дешевые торгашки из пивного ларька и скрипите не по делу!

– О нет, Света, не надо! Пошли!

Но было поздно. Рыжая грозовой тучей надвигалась на Светку, которая совершенно не думала отступать и сглаживать углы.

– Ты че там протявкала, пучеглазая! Голос прорезался?

– Это я протявкала? Да ты охренела, жирная уродина!

– Света, нет! Еще мгновение и пылающая Светлана сойдется в кровавом поединке за честь и поруганную совесть, но вдруг сзади раздался спокойный голос Ильи

– Я что- то не понял, дамы… это что здесь за баталии?

Разъяренная, но уже успевшая взять себя в руки Светка развернулась к нему и изобразила на лице нечто подобное улыбке, больше похожей на оскал. Ирина же стала гарцевать на месте, как кобыла полукровка, нелепо дергая бровями и стреляя глазами, переминая худые ноги в туфлях лодочках.

Рыжая остановилась и перестала надвигаться на Светку. —Илья Андреич..– прохрипела она, как будто заглотила вскрытую консервную банку – девочка немного дерзит. Пыталась объяснить ей, что новенькой так вести себя некрасиво в сформированном коллективе..

– Я понял..рабочий день вроде уже начался? Разговоры, пожалуй, стоит отложить и заняться счетами-выписками, не правда ли, Людмила Васильевна? Отчеты сами не сформируются. Доброго дня всем! – Илья деловито и как мне показалось, не без некоторой гордости поджал к бедру свой дипломат и зашагал вперед, жестом приглашая нас всех следовать за ним и вливаться в рабочую атмосферу.

День пролетел без приключений. Я работала на автомате, не глядя отвечала на приветствия, так же не глядя ставила подписи и делала сверки и вообще, я бы сказала об этом дне, что это был день забвения и невнимания. Потому, что меня не было тут, со всеми. Все было, как во сне. Я улыбалась тогда, когда надо было сделать серьезное и встревоженное лицо. Я делала внимательное лицо, когда можно было расслабиться и превратить все в шутку. Программа выдачи эмоций и лицемерия дала сбой. Кто ты такой, тот парень с набережной? Так просто и непринужденно выбивший меня из колеи повседневности. Так просто перевернувший все с ног на голову, как будто это была всего лишь легкая настольная игра. И почему я так много думаю о тебе и не о тебе в то же время..Просто ощущаю себя в полете и невесомости. Но радостной и трепетной.. ожидание чуда или какой то сладкой покорности судьбе. Я что, влюбилась? Да не может быть…

Где то здесь был и существовал Илья со своими искрометными, многозначительными взглядами. Он несколько раз хотел подойти, намеревался заговорить со мной. Но что- то всегда мешало, отвлекало. И он уносился в потоке жаждущей офисной толпы или я фиксировала внимание на очень важных мелочах сегодняшнего дня. И это очень даже хорошо, думала я. Ну совсем мне не до объяснений. И не хотелось вовсе мне этого внимания и непонятных проявлений чувств..точнее, очень даже понятных. Но не уместных.

О да. На часах без четверти пять. Еще немного затяжного сна и я прыгну в машину, в свое личное пространство… Света сказала, что задержится сегодня немного, не разгребла отчеты и я честно говоря, не возражаю. Мне надо подумать, собраться, прийти в себя. Спасибо, моя милая занятая Света.

Что- то там снаружи… хотят от меня. Куда- то сходить, что то сверить, позвонить нескольким сотрудникам и уточнить информацию. Позвонить в центральный офис, убрать документы в папку, выключить компьютер. О, я сделала это, награда – завершение рабочего дня. Скорей, в машину, музыку на всю и домой. А, нет. Сначала надо заехать и взять бутылочку белого сухого..и сыра. И подумать, взять себя в руки, в конце концов.

Я сорвалась, как обожженая, когда на часах моего ноута увидела заветную цифру 18.00. Я самозабвенно шла по коридору, я летела и не замечала вокруг людей, стены и преграды. Скорей…

– Вероника! Наконец то… Голос Ильи раздался откуда -то из недр космической нереальности. – Весь день хочу поговорить с тобой. Можно, провожу?

– Да… нет, Илья, я на машине. До машины – проводи..

– Что с тобой? Все в порядке? Ты спешишь?

– Вроде того.. что -то голова сегодня не со мной. Болит и кружится. Хочу домой и прилечь.

– Голова.. да тут у кого угодно голова разболится, такой бардак.. То, что произошло утром, извини, я тоже виноват в этом..

– К черту то, что произошло утром. Голова раскалывается. Домой

– Да, да, я понял. Идем. Только до машины. Ты уверена, что можешь сесть за руль в таком состоянии? Может, тебя подвезти?

Мы уже подходили к дверям. Я чувствовала приближение освобождения, чувствовала покой.

– Мне уже получше. Доеду без проблем. Я в норме. Просто болит голова, не обращай внимания…

– Ккак скажешь, но…

В этот момент мы вышли на улицу. Свежий воздух проник в каждую мою пору и наполнил ее жизнью. Я глубоко вдохнула и повернулась к Илье, что -бы обрадовать его наступившим улучшением. Я хотела что -то ему сказать и уже открыла рот и набрала воздуха…

Слова так и застряли у меня в горле, а мимика стала деревянной и неподвластной. Илья повернулся вслед за моим застывшим взглядом и тоже увидел. Увидели и стояли в восхищенном оцепенении мои коллеги из отдела закупок. И кто- то еще увидел и весь мир сейчас смотрел, в страхе сделать неудачный вдох и испортить все видение. Да, именно так, весь мир сейчас смотрел на ослепительно сверкавший чуть в стороне от офисной парковки и ближе к проезжей части черный Мазератти и на его еще более ослепительного владельца, который, непринужденно и спокойно улыбаясь, расслабленно стоял, прислонившись к переднему крылу своей машины. На улице было тепло, хоть и пасмурно, солнца и не было видно за серыми тучами. Вся эта атмосфера придавала какой -то величественной призрачности этому образу красивого мужчины в сочетании с его черным стальным конем, его властная и спокойная улыбка была улыбкой повелителя мира и он знал как будто об этом, но его это нисколько не трогало. Он был прекрасно спокоен и уверен, расслаблен и знал о своем магнетическом воздействии на окружающую действительность, но ему действительно не было до этого дела. Он был искренен и непосредствен, как ребенок, задумавшийся вдруг над какой- то очень сложной для него задачей и вдруг внезапно улыбнувшийся простоте ее решения.

Ну просто бог и его колесница, подумала я. Это непереносимое по своей эстетике зрелище, как раз этим летним днем моего затмения было чем -то из другой реальности. Мы все смертные молча уставились на это и просто любовались, боясь пошевелиться и в этот момент он повернулся и увидел меня. И вдруг мне показалось, что солнце выглянуло из за туч, но я не уверена в этом. Это было мое ощущение от его улыбки, радостно и приветливо озарившей все вокруг. Глядя на эту улыбку, казалось, что он ждал меня здесь всю жизнь и вот наконец, его мечта осуществилась. Я думаю, все мастера психологии по воздействию на людей, привлечению клиентов и умению втираться в доверие, которые чувствуют себя настолько полными зрелого опыта, что пишут книги с умными советами для закомплексованных читателей, при виде этой сияющей улыбки в благоговении бы сложили свое перо в пыльный комод на замке и пошли мылить веревку.

Он помахал мне рукой и только теперь заметил Илью, который соляным столпом торчал рядом. На мгновение его правая бровь поползла вверх, потянув на убыль эту солнечную улыбку и тучи снова угрожали нависнуть над городом, но вдруг, будто снова по- детски решив очень сложную задачу и найдя решение ее невероятно простым, он просиял, весело пожал плечами и кивнул головой, якобы спрашивая, какие действия я предприму и кого предпочту этим ненастным вечером. Такая нахрапистая уверенность в себе и своих действиях могла разозлить и даже оскорбить любого человека, если бы она исходила не от него. Снова повторюсь, все, что он делал было таким искренним и невинным и шло от самого сердца, что невозможно было даже на секунду представить какую -то подоплеку в виде гордости или тщеславия. Все, что он делал, было просто и понятно. От сердца.

Меня привел в сознание странный звук рядом. Это опомнившийся Илья что- то пытался сказать и видимо, неудачно. Получалось какое- то смешное мычание, как будто корова сунула голову в водосток и застряла мордой в решетке.

– Кажется..он тебя зовет. Он к тебе… – наконец то успех и четко произнесенное предложение. Мне немного стало жаль Илью, но никакое чувство жалости, долга и чего бы то ни было еще не могло даже на минуту заставить меня отвлечься от очарования созерцания моего нового друга. Как могла спокойно и от души извинившись перед Ильей, я пошла к своему принцу, который оценив сделанный мною выбор улыбался еще шире и поспешил грациозно открыть мне пассажирскую дверь своей колесницы, приглашая меня внутрь. Перед тем, как исчезнуть с любопытных глаз коллег в недрах роскошного салона его авто, я зачем- то повернулась и на прощанье помахала Илье рукой с невинной улыбкой. Понятия не имею, зачем я это сделала и выглядело это, наверняка, издевательски глупо, но я заразилась этой детской непосредственностью своего друга с набережной и все делала просто от души и от искреннего желания по- детски вежливо сказать —до свидания!

Удобно устроившись на кожаном сидении я вдруг начала само собой потихоньку собирать пазл. Этот чудесный юноша, имени которого я не знаю, сидевший с блокнотом на набережной и так красиво и трогательно нарисовавший меня..он же приехал за мной на этой черной Мазератти, которая, как известно многим, принадлежит тому самому художнику Максиму Выборскому, на выставке которого со мной и моими друзьями произошли такие странные вещи. Да неужели….

– Погоди..тебя зовут Максим? – я не нашла ничего более уместного и потому сказала первое, что возникло в голове. Выпалив свой вопрос я повернулась к нему.

Он только сел за руль и захлопнул свою дверь и даже не успел тронуться. Я была так близко от него, что могла без напряжения дотянуться левой рукой и потрогать его за локоть, например. На нем было очень стильное голубое поло, которое невероятно шло к его фигуре, немного худощавой, но подтянутой, слегка тертые джинсы, но явно не от старости и замшевые кроссовки. Весь его образ был таким гармоничным и свежим, не вызывающе броским и притягательным. Под коротким рукавом скрывалась часть крупной татуировки непонятного мне значения с изгибами, хищными зрачками и стрелами. Он повернулся ко мне и посмотрел своими глубокими глазами, в которых могла утонуть и погибнуть безвозвратно целая испанская флотилия. Что уж так говорить обо мне, маленьком хрупком суденышке, пробивающем себе путь сквозь бурные воды стихии и стараясь оставаться на плаву лишь затем, что так было угодно божеству подводных глубин..

– Интересно и неожиданно. Ты, оказывается, начинающий экстрасенс?

– Нет, я всего лишь начинающий аналитик. Я приехала в этот город, а тут только и разговоров, что о неком Максиме – художнике и его необыкновенной выставке. И что приехал и перемещается здесь этот Максим на черной Мазератти. И когда мы с тобой познакомились… если можно так сказать… ты нарисовал меня. Отсюда я извлекаю такие выводы, если я не права, то извини.

Он замолчал и перестал улыбаться на какое- то время и казался погруженным в мысли.

– Ну допустим это так и у меня у единственного в мире такая машина и рисовать что- то умеет только этот Максим и не оставляет другим ни малейшего шанса что -либо накалякать в блокноте. Это как -то может повлиять на твое решение поехать со мной ужинать? Кем бы ты хотела, что -бы я был – этим самым Максимом с картинами и выставками, или просто чудным незнакомцем с набережной, который, как мне хотелось бы надеяться, смог тебя немного удивить. Второй вариант мне представляется романтичней.

Он не улыбался и мне было не по себе. Как будто это был не обычный разговор двух едва знакомых людей, а копания в недрах неприятных воспоминаний его прошлого. Мне очень хотелось разрядить обстановку и сделать так, что бы он снова стал улыбаться, эта улыбка мне нужна была, как жизнь.

– Я..я..бы хотела, что бы ты был тем, кто ты есть. В любом своем ампула ты мне… интересен. И одинаково романтичен. И я хотела бы провести с тобой вечер и..ужинать. или не ужинать, мне без разницы..даже просто чипсов погрызть с видом на воду.

Что я говорю, какие чипсы… но у меня получилось. Лицо его разгладилось и он снова открыто и легко улыбался. Тучи рассеились, я почувствовала себя обласканной солнцем на земляничной поляне. Напряжение спадало и я начинала ощущать легкость в общении с ним. Мне хотелось знать о нем все и рассказать о себе все. Странный порыв, но ощущение того, что он становится для меня слишком многим и слишком важным вползало в мое существо, как дурманящий дым.

– Ну раз с видом на воду, то как скажешь. Есть у меня одно место на примете..там очень вкусные чипсы.

Теперь я тоже улыбалась от уха до уха.

– Так значит, ты Максим, профессия – художник. – я вертела в руках изящный бокал с белым вином и игриво улыбалась. Мы сидели в очень уютном ресторанчике прямо на берегу Волги и в окна было видно медленное и плавное дыхание волн огромной реки. Передо мной в тарелке плавал гигантский лангуст в кремовом супе цвета солнечного настроения и мои любимые ржаные гренки, которые я не знаю зачем по привычке заказала, но есть вовсе не собиралась ввиду наличия чеснока. Просто хотела показать… какая я дерзкая что ли. Смешно.

Максим пил минеральную воду и наворачивал какой- то салат с кучей помидоров. Он даже есть умел как -то утонченно и аппетитно, я бы сказала – эстетично. У меня так точно не получалось и поэтому я предпочитала ковырять в тарелке, изредка отправляя в рот небольшие порции, что- бы не рисковать испачкать лицо или уголки губ.

– Допустим, Шерлок, вы правы. Тогда вы – Вероника мисс обворожительная сердцеедка.

Я густо покраснела и не могла сдержать улыбку. – Ну что вы..так уж сердцеедка.

– Да еще какая. Не успела приехать на новое место работы, а уже лишила покоя своего начальника. Он так смотрел.. если бы только у глаз были зубы, он отхватил бы от тебя приличный кусок! И унес бы его домой и спрятал под одеялом.

– А откуда ты знаешь, что он мой начальник? Я совершенно не выгляжу представительно? Может, все наоборот.

– Извини, если ошибся. Ты выглядишь более, чем представительно. Но просто я наблюдал за вами, с ним здоровались, соблюдая субординацию. И он всем кивал покровительственно. И ваше общение создавало такое ощущение, что он такой строгий начальник, а ты такая идейная сотрудница, резвая и решительная.