– Нет… да… но уже не нужно. Извините, я сейчас не могу говорить. – Настя сбросила звонок. Пальцы не слушались и попадали мимо кнопок. С трудом она нашла номер мамы и позвонила, но он еще не существовал. Папе операторы тоже пока не придумали комбинации цифр. Перезвонив всем из телефонной книжки, она поняла, что ее начинают вспоминать. Самые далекие: несостоявшиеся коллеги, партнеры с прошлых работ, разносчики пиццы. Но главные люди оставались несуществующими.

Солнце

Каждый вечер они прогуливались к окнам ее семьи, надеясь хотя бы в этот раз увидеть приятную женщину с яблочным слоеным пирогом или мужчину с гирей, или маленькую девочку со смешными хвостиками. Но этого конечно не случалось. Жизнь била без молотка по изломанным пальцам.

Каждый новый поход дарил ей старые воспоминания. Разговоры о любимых приближали ее к мечте.

– Ты знаешь, я иногда чувствую раны на сердце. В них течет лимфа.

– Это не раны, родная, это мозоли. Скоро кожа огрубеет, и перестанет пропускать боль.

Февраль складывал свои полномочия, но весна, наступившая вначале января, никак не хотела становиться бабочкой. Упорный ноль перешел из сердец на термометры и уже не собирался находить новый кров.

Настин смех заполнил ветхую квартиру. Темный коридор доносил серебристое эхо женского голоса. По подоконникам шлепал холодный дождь, а под теплым пледом змеей плелись длинные чистые волосы. Они всё придумали: паспорт восстановят под его фамилией, и Настя станет работать медсестрой в его кабинете. Он был уверен в том, что его спутница всему быстро научится.

– А кем ты работала в той жизни?

– Начальником отдела кадров.

– А ты бы смогла работать медсестрой?

– Я смогла бы работать кем угодно, лишь бы были задачи. А ты?

– Я родился врачом.

Игра на одной струне

Он ушел на работу в густой туман. Вечернюю прогулку к дому родителей она решила совершить одна. Подошва липла к туману, а туман – к придорожной пыли. Корни мокрых деревьев не давали шагать. Машины лениво шли по городу, не желая находить пункт назначения. Ветер сушил глаза и голые руки.

Извилистые тропы затянуло хрупким льдом.

Вдалеке показался мягкий желтый свет. Такой не может гореть у толстяка с сизой спиной. Было уже поздно, но на кухне вертелась женщина. Опустилась к духовке. Распрямила спину. Нет, не показалось – в зеленом переднике по кухне бродила мама. Настя метнулась к двери, но ноги занемели. Последние сто метров были мучительно бесконечными, но придвинуть к себе квартиру было невозможно. Наверху жили родные. Они конечно же ждали ее. Сердце рвалось крикнуть, позвать отца, чтобы он донес ее. Но оно было слишком большим и не дало голосу выйти наружу.

Сестра помогала маме на кухне. Она увидела Настю. Она машет. Она машет именно ей, смотрит в ее глаза и ждет на теплый мягкий пирог. Дверь то и дело удалялась от девушки. Дошла. Ступени сменяли друг друга, но не приводили ее к месту. Лестничная клетка, деревянная тяжелая дверь. Звонок. Рука с тяжестью нажала. Желтый свет ворвался в темное пространство тамбура. В зеленом переднике улыбалась мама.

– Переодевайся скорее и пойдем есть. Я такой вкусный пирог приготовила, – вытирала руки мама.

Мама вытирала руки. Мама вытирала руки о зеленый передник. С тяжелым дыханием к коридору подходил папа. Сестра топала по полу, будто снизу не живет Лидия Владимировна.

На пуфике в коридоре сидела безжизненная Настя. Она не могла мешать этому ходу событий. Она наблюдала за тем, как в кухне мелькает мама, как поднимается гиря, следила за сюжетом на детском рисунке.

– Тебя кто-то обидел? – озабоченно спросила мама.

– Наоборот.

– Мы сегодня так соскучились по тебе.

– Это тебе рисунок, – пояснила сестра.

Пирог не мог быть более желанным, чем этот. Сегодня Настя не рассказывала – она не хотела прерывать любимые голоса. Вдруг она вспомнила, что Миша давно уже должен был вернуться с работы. Она взяла телефон, но набирать его номер боялась. Она обзвонила подруг, которые быстро откликались на ее зов. Несуществующим оказался лишь один номер, самый нужный.

На диване сидела бесчувственная девушка, обвитая руками маленькой сестры. Часы отбивали каждую секунду и не было больше дел, как следить за непостоянной стрелкой.

Зеркало

Январское утро озарилось тяжелым снегом. Как и положено в этом городе, снег выпадает в середине января и никогда иначе. Утром, перед уходом на работу, Настя позвонила несуществующему абоненту.

Мелкие неурядицы решались быстро и не саднили осколками. Под кожей оставался теплый плед, а в сумке трещал паспорт на имя Анастасии Малининой.