Путник

Глава 22

– Давай поговорим с твоими прабабушкой и бабушкой? – Энни села на колени перед Мэри. – Представь, что я – это они.

– Энни, не надо, – стараясь очень ласково сказать я. – Позволь мне. Я знаю, что ты хочешь сделать.

Она задумалась, я же стоял на своем. – Амелии не нужны такие эмоции. – Я подал ей руку, чтобы она встала с пола, а сам занял ее место подле Мэри.

– Мэри, – начал я очень тихо и нежно, взяв ее за руки, – закрой глаза и представь, что испытала твоя прабабушка, когда ее муж ушел от нее.

Мэри молчала.

– Все, что она испытывала, все эмоции, все это есть в тебе. Просто прислушайся, почувствуй то, что чувствовала она.

– Обида, боль, вот тут, – Мэри показала на грудь, её лицо исказилось болью, – всё сжимается в груди и скулы болят от злости, – голос Мэри начал дрожать.

Чед в обличии Путника подошел и сел у нее за спиной. Я понял, что он хочет сделать «обмен с очищением», это когда мы забираем негативную энергию, пропускаем через себя, очищая, возвращаем обратно.

– Чувство несправедливости, отчаяния, угнетенности, ярости, уязвленной гордости, – Мэри начала плакать. – Терри, это невыносимо больно, чувствовать это тяжело.

– Прости меня, – начал я говорить от прабабушки Мэри, я знал, что она бы сказала так. – Простите меня за все эти чувства, которые я держала в себе и не показывала никому. Я думала, что справлюсь с этим, но не смогла, пыталась казаться сильной, гордой, независимой и непоколебимой, но на самом деле я так хотела понимания, любви и заботы. Я проживала свою жизнь, как умела, если бы я могла, то ради вас я бы прожила ее по-другому. Я хочу попросить прощения у своей дочери, которой я сделала больно. Прощения за то, что не была с ней рядом в самый тяжелый жизненный момент, в момент потери мужа. Так же у своей внучке, которая чувствовала всю боль утраты своей матери. Ты не должна была это испытывать, ведь ты даже и не родилась еще. И у тебя, потому что ты расплачиваешься за все наши жизни. Прости нас!

– Вы ни в чем не виноваты, просто так сложилось. Вы делали все возможное, – сквозь слезы произнесла Мэри.

Я дал ей немного времени успокоиться и продолжил.

– Мери, что испытала твоя бабушка от потери матери и мужа?

– Невыносимое горе, страх, одиночество, растерянность, непонимание, как жить дальше, потерянность, опустошенность, беспомощность, – Мэри снова накрывала волна слез, переходящая в истерику.

– Ты хочешь что-нибудь сказать своей бабушке?

– Я понимаю тебя, – пытаясь сдерживать себя и перестать плакать, сказала Мэри.

– Не сдерживай себя, Мэри. Выплескивай эти эмоции, реви, проживи эти эмоции за них.

Её плач перешел в рыдания, которые она уже не могла остановить. Притянув к себе, я обнял Мери. Пытаясь согреть её своим телом, дать поддержку, тепло и чувство защищенности, я закрыл глаза, так же, как и Мэри, продолжая говорить от лица бабушки.

– Мэри, прости, что тебе пришлось нести наш груз боли, прости, что теперь ты страдаешь и испытываешь трудности из-за нас. Я не хочу, чтобы ты испытывала чувство одиночества, опустошенности и страх. Каждая мать желает для своего ребенка счастья, я хочу, чтобы ты верила в любовь, встретила мужчину и была счастлива.

– Хорошо.

– Мэри, почувствуй свою мать, что она испытывает?

– Почти то же самое, – немного подумав, сказала Мэри. Она перестала рыдать, восстанавливая свое дыхание, её чувства успокаивались.

– Мэри , представь их стоящими перед тобой и скажи им что-нибудь.

– Я понимаю вас, все эти горести и чувства тяжело пережить, я вас не виню, – помолчав немного, она добавила. – Я хочу попросить вашего благословения быть счастливой с мужчиной и прожить с ним всю жизнь, несмотря на то, что у вас этого не получилось. В честь вас я буду любить и буду любима очень долго.

Мы сидели еще долго обнявшись. Энни и Джен также обнимали ее, даря ей успокоение и защиту, понимание и любовь. Через некоторое время, Мэри уснула на моих руках, вымотанная чужими и своими эмоциями. Я переложил ее на диван, а сами вышли из гостиной.

Расположившись на кухне, мы пили чай.

– Энни…, – Джен позвала ее, но замолчала, не решаясь сказать.

– Нет, Джен, у тебя не так, – произнесла ласково Энни, понимая, что Джен хотела спросить, – я, конечно, могу только догадываться, зная, то, что ты мне рассказывала о себе. Но я думаю, что вся твоя любовь к умершему отцу, отстраненность матери из-за горя утраты любимого мужа, привело к тому, что ты, так желая свою семью и детей, все же боишься повторения опыта. Ты в глубине души чувствуешь, что еще плохо подготовлена к тому, чтобы дать своему ребенку все то, что не получила сама от матери. Твоя мать любит тебя, и ты об этом знаешь, но ваше общее горе немного разъединило вашу связь. Возможно, в Алексе ты видишь отца, который тебе был понимающим другом. Ты же ищешь мужа, который будет твоим детям другом, потому что считаешь, что ты примешь роль своей матери, будешь не понимающая, не способная быть своим детям именно другом. Ты так зациклена на Алексе, что не видишь, что любви уже между вами нет. А еще ты изменила свою роль в семье, ты для своей матери стала не только мужем, но и родителем, а должна быть просто дочерью.

– Мне надо подумать над этим.

– Соберись уже с мыслями…, – Энни взяла Джен за руку, – с силами, и поговори со мной откровенно, я не могу все время догадываться, я хочу услышать тебя, ты же знаешь, как сильно я тебя люблю, я просто хочу узнать, что в твоей светлой голове происходит.

– Мне тяжело это обсуждать… Даже с тобой.

– Я знаю, потому что ты такая же, как твой отец, и меня это пугает. Я не хочу, чтобы ты, так же, как и он, прожил свою жизнь не так, как желал. Я буду ждать тебя.

– Девочки, идите ложитесь спать, у вас был тяжелый вечер. Давайте об этом вы поговорите завтра, – сказал я.

– Да, надо отдохнуть, – сказала Энни, – Терри, спасибо тебе за Мэри.

– Все хорошо, я рад был помочь ей, и что уберег тебя и Амелию от ненужных вам эмоций.

Когда я вошел в свою квартиру, Чед уже ждал меня.

– Спасибо тебе, что помог моей подопечной.

– Как давно?

– Что как давно?

– Я видел какую энергию ты ей передавал.

Я подошел к нему ближе и положил руку на плечо.

– Как давно ты её любишь?

– Уже давно, – он опустил глаза, а я улыбнулся, подумав, что еще один Путник пропал.

Глава 23

На следующее утро мы с Чедом пили кофе и совсем не ожидали, что к нам в квартиру ворвется Энни. Чед даже не успел принять обличие Путника.

– Терри, спаси меня от неё! – она наигранно сделала плаксивое выражение лица, как у маленькой девочки, но, увидев Чеда, остановилась, на лице появилась смущенная улыбка. – Ой, прости, ты не один, а я так влетела.

– Энни, ну пойдем, я Терри уговорю.., – следом к нам залетела довольная Мэри. Я посмотрел на Чеда, который был готов провалится сквозь землю. Меня начала забавлять вся эта ситуация. – Ой!

– Доброе утро, девочки, – довольный я потянул к себе Энни и сказал полушепотом. – На какой грех она тебя подбивает?

– Она хочет, чтобы мы все вместе вечером пошли в бар.

– Ну нет, этого я еще раз не переживу, – я обнял Энни. – Я тебе её не отдам, Мэри!

Энни, довольная, вжалась в меня.

Чед стоял и не знал, что ему делать, он был потерян, он смотрел то на меня, то на свою подопечную. Мэри же украдкой смотрела на него. Я понимал, что пора брать инициативу в свои руки.

– Девочки познакомьтесь, это Чед, мой друг. Мы вместе с ним росли в детдоме. Он ненадолго приехал ко мне в гости. Чед, это Энни и Мэри.

– Очень приятно, – успокоившись, сказал Чед.

– Нам тоже.

– Энни, Мэри, если вы свободны, давайте пойдем прогуляемся, там прекрасная погода, – предложил я.

– Я за! – воодушевленно сказала Энни.

– Прям с утра, это же ходить придется, – заныла Мэри.

– Да, Мэри, надо будет ножками делать топ-топ. Тебе после вчерашнего надо вдохнуть свежего воздуха. Идите собирайтесь, мы вас будем ждать здесь.

– А Чед пойдет с нами? – спросила Мэри.

– Да, – сказал я, а Чед лишь кивнул головой, соглашаясь.

Когда Мэри с Энни ушли, я взглянул на Чеда, он стоял все с тем же потерянным выражением лица.

– Чед, успокойся, все будет хорошо. Просто поговори с ней. Ты всё же Путник, пускай и в обличии человека, а у нее непростой вчера выдался вечер, просто поддержи её. Ты сейчас для нее тот самый нечаянный человек в ее жизни, который подарит надежду и веру в будущее.

Мы медленно гуляли по парку, Чед с Мэри шли впереди нас, о чем то увлеченно разговаривая.

– По-моему, они нашли общий язык, – улыбалась, Энни показала на впереди идущую пару.

– Я думаю, да, поэтому я надеюсь, они не сильно обидятся на нас.

– Почему они должны на нас обидеться?

– Потому что, сейчас будет похищение.

Я взял ее за руку и повел на другую дорожку, пытаясь остаться незамеченными для Чеда и Мэри. Анна засмеялась.

– А где Джен? – спросил я, когда мы уже неспешно пошли по другой дорожке.

– Она сегодня утром уехала, сказала, что хочет побыть одна. Джен всегда так делает, уходит в себя, когда её что-то тревожит. Я могу лишь догадываться, что творится в жизни Джен, да и в её голове. С ней я чувствую себя слепой, идущей наощупь. Джен говорит всегда обрывками, не договаривая и не обнажая свое сердце, поэтому мне всего лишь остается из того, что есть, собирать пазл, делать выводы, иногда неправильные. Я чувствую ее, но, не зная обстоятельств жизни, тяжело найти правильные слова. Они с Мэри абсолютно разные, одна держит всё в себе, другая же обнажает мне всю душу.

– Ты притягиваешь к себе слишком много травмированных людей.

– Просто, у меня есть потребность исцелять, а у них исцелиться. В моей жизни было много таких людей, некоторые оставались надолго, другие же как птенцы, получив облегчение, снимая с себя тяжелый груз, улетали из гнезда.

– А что насчет тебя, кто помогает тебе исцелиться?

– Я сама. В этом я похожа на Джен, пытаюсь исцелиться сама. Много думаю, ищу подсказки вокруг себя, читаю книги, смотрю фильмы. У меня есть своеобразный способ получать ответы на свои вопросы, я прихожу в книжный магазин и беру первую попавшуюся книгу по психологии. Мне нравится то, что я обязательно нахожу в ней ответы на свои вопросы. А ещё мне помогают, все те же, исцеленные мною люди. Благодаря им, я стала лучше понимать человеческую сущность, относиться более терпимо к ним и к себе, – немного помолчав, она добавила. – Но мне кажется я нашла человека, который может, если понадобиться, исцелить и меня тоже. – Она лукаво посмотрела на меня.

– Энни я всегда с тобой, даже когда меня нет рядом.

– Я знаю, всегда чувствую тебя, – она обняла меня, а я, уткнувшись в нее, вдыхал ее запах, уже такой родной. – Ты, кстати, вчера был великолепен, ты говорил то, что я хотела сама сказать Мэри.

Я ничего не ответил, а лишь улыбнулся ей.

– Пойдем искать нашу парочку или побудем вдвоем?

– Давай еще хоть чуть-чуть побудем вдвоем, а потом пойдем искать. Мэри сказала, что сегодня хочет вернуться домой…

– Кого вы собрались искать? Мы сами вас нашли, – из-за спины раздался голос Мэри.

– Да, мы поняли, что нам от вас не скрыться, – развернувшись, мы увидели стоящих друзей.

– Энни, я решила, что еще чуть-чуть задержусь у тебя. Раз вы не хотите в бар, то мы решили сегодня вечером пойти в кино, – Мэри достала телефон, – надо скорее заказать четыре билета.

– А кому четвертый билет? Джен вернется же только завтра, – явно дразня Мэри, спросила Энни.

– Я на Чеда билет беру, а не на Джен, – я вопросительно посмотрел на Чеда. – Он сказал, что приехал к тебе на несколько дней, и я подумала, что нам нет смысла сидеть дома, надо куда-нибудь выбраться.

– На несколько дней…, – улыбаясь, повторил я слова Мэри, смотря на Чеда.

– Да, только на два дня. – совсем неуверенно и смущаясь сказал Чед.

– Нет мне от вас покоя, – засмеялась Энни, встала и пошла в направления дома, – уйду я от вас.

– Куда? Я с тобой,– засмеялся я и пошел за ней.

Глава 24

Джен вернулась через несколько дней. Я понял это по появившемуся в моей квартире Люку.

– Терри, нужна помощь, – сказал Люк.

– Что нужно?

– Можешь Мэри увести из квартиры Энни? Я надеюсь, что, может, Джен наедине с Энни будет сговорчивее.

– Я не смогу, а вот Чед сможет, – я повернулся к Путнику Мэри и скомандовал. – Чед твой выход.

– Будет исполнено, – он довольный рванул в квартиру к Энни так, как будто только этого и ждал, а я лишь ухмыльнулся.

– Терри, ты не Путник, ты купидон. Ладно пошли, – мы облачились Путниками и вошли в квартиру к Энни.

Когда мы оказались там, Чед уже был в гостиной, а Мэри, довольная, бегала и собиралась.

– Мэри, сбавь обороты, – счастливая Мэри посмотрела на Энни, которая обратилась к ней, и замедлила шаг. – Мери, я просила сбавить не обороты скорости ходьбы, а обороты твоих мыслей. Я вижу твои мыслишки.

– Энни, – возмутилась Мери, но, посмотрев на Чеда, который был смущен, сама залилась краской.

– Энни, а это кто? – спросила Джен, когда Чед с Мэри вышли из комнаты.

– Это Чед, друг Терри. – улыбнулась Энни.

– Бедный Чед, по-моему, он еще не понимает в какие цепкие руки попал, – засмеялась Джен.

– Джен, ты где была?

– Я ездила к маме, думала мне станет легче в родных стенах…, – не закончив свою мысль, Джен замолчала.

– Но легче не стало, – закончила за нее Энни.

– Да, у меня такое чувство что мне нигде нет места, я для всех людей вокруг как будто просто нужная, но не необходимая. Я нужна им, чтобы решить какие то проблемы, нужна чтобы поплакаться, нужна, чтобы принять на себя ответственность за их жизнь, нужна, чтобы их понимали, нужна чтобы я соответствовала их представлениям, о том как должна выглядеть их дочь, внучка, будущая жена, но не нужна я настоящая.

– А ты показывала себя настоящую? Ты им говорила, что нужно тебе?

– Говорила…

– И что они тебе отвечали?

– Обижаются… Говорят, что я их не понимаю, что я не такая…, – она ненадолго замолчала, – Энни, я не чувствую, что я им нужна, я не чувствую, что они любят меня, а только то, что я удобна им. Я люблю их очень сильно, но я устала под них подстраиваться, я устала быть для них тем человеком, в котором они нуждаются, матери мужем, а кое-кому другом, вместо невесты. У меня столько ролей…

– Ты сама в них запуталась.

– Нет, я вросла в эти роли, я уже не знаю, кто я. Я так давно потеряла себя, что уже не понимаю, кто я и чего хочу. Я так хотела быть ими любима, просто любима, что делала всё для них, лишь бы хоть чуть-чуть получить их заботу, понимание, принятие. Я меняла себя ради них, но в ответ ничего так и не получила, я чувствую себя опустошенной, как будто у меня забрали меня же. Я не чувствую себя, а только лишь роли, в которых я живу и которые удобны для других. Я уже не дочь, и не любимая женщина, я та вещь, которая всегда пригодится в хозяйстве.

– Ты поэтому так хочешь ребенка? Что быть кому-то жизненно необходимой?

– Наверное. Энни, я хочу семью, я хочу дом, в котором, я буду любима и счастлива.

– Все твое поведение сейчас и твои роли, это просьба о любви, ты не чувствуешь их любовь, но это не означает что они тебя не любят, у них своя любовь, возможно они не умеют любить так, как хочешь ты. Когда умер твой отец, ты потеряла себя, ты перестала быть просто дочерью. Ты видела, как твоей матери было тяжело, а поскольку ты очень сильно ее любишь, ты решила разделить ее страдания, ты делала все, чтобы ей легче жилось, так ты на себя взяла роль отца, но Джен-муж, никогда не станет любимой женщиной для другого мужчины. Тебе надо поговорить с мамой. Скорее всего, она не поймет твоих слов, когда ты скажешь, что хочешь снова стать дочерью. Но ты можешь ее попросить показывать больше любви к тебе. Показать, что она, чтобы ты ни выбрала, будет на твоей стороне и поддержит тебя. Поверь, она будет любить тебя и когда ты снимешь маску мужа. Просто сама решись ее снять, и ты не останешься без ее любви.

– Энни, я так устала, я так хочу домой, но у меня как будто его нет, – прошептала Джен и расплакалась.

– Джен, дорогая моя, реви и слушай меня дальше. Обрети семью, которую ты так хочешь, внутри себя, полюби себя такую, какая ты есть, как твой отец тебя обожал и принимал всю без остатка, так и ты сделай это. Никто в этом мире не поймет тебя, кроме себя самой, не будет любить тебя так, как ты. Принимай и уважай себя любую, злую, властную, добрую, непонимающую, запутанную, печальную. Пойми ты сейчас та, которой сделала тебя жизнь и ты сама, но это не конечный вариант. Ты можешь стать той, которой ты была раньше или той, которой только мечтаешь быть. Стань целой и нерушимой крепостью. Ты самая главная ценность в своей жизни, дорожи собой, заботься о себе, понимай себя, уважай и люби. Подари самой себе, самый драгоценный подарок, свою любовь. Я понимаю, что ты хочешь. Ты хочешь «дом», людей, рядом с которыми ты бы перестала чувствовать себя одинокой, никому не нужной, а испытала бы чувство единения, покоя и безоговорочной любви. Тех людей, которые бы ценили твою любовь и которых любила бы ты. Но знаешь, что я поняла, когда встретила Терри?

– Что?

– Что «дом» это не только, родители, муж, дети на одном квадратном метре, или какой-то особенный человек, «дом» – это твое внутреннее состояние. Его нужно обрести внутри себя. Это чувство единения, принятия, покоя, безоговорочной любви и жизненной необходимости, и это ты должна испытать к самой себе. Стать для себя домом, в котором так хорошо, уютно и спокойно. Понимаешь, одиночество – это не только отсутствие человека рядом, но и непринятие себя как целостного себя. Ты еще можешь быть одинока, потому что какую-то часть себя отвергаешь. Но, к сожалению, без этой части, ты не полна и пытаешься заменить ее другим человеком. Терри подарил мне чувство безусловного принятия, принятия себя той, которой я являюсь.

– А что мне делать с Алексом?

– Сначала обрети дом в себе, а потом и вопрос с Алексом решится сам собой. Может, у вас всё и наладится, а может, ты поймешь, что уже больше не нуждаешься в этом человеке. Ты с ним вообще разговаривала?

– Нет, мы же с ним даже не ругались. Просто в тот день я не выдержала, не могла все это держать в себе, а потом я сказала, что ты попросила меня с тобой пожить.

– Тогда я попрошу тебя. Поживи со мной еще чуть-чуть, пока не разберешься в себе и не обретешь «дом».