– Хотя одна с братом от первого брака, а другая от второго. Всё, я на работе до шести вечера, потом час домой, потом репетиторство по Скайпу, и так всю неделю.

Днём было не до переписки. Приближались каникулы, а я только-только вернулась в строй, надо было навёрстывать. Вечером в автобусе, конечно, сразу же открыла «Одноклассники». Увидела, что днём он прислал мне фото конверта. Моего, настоящего, бумажного, со штемпелем 85-го года. Снятого, как видно, только недавно на телефон. В сердце что-то дрогнуло…

– Призрак из прошлого. Фантастика!

– На Украине ты где жила?

– В Запорожской области. Классная фотка!

Он прислал свой портрет в рабочем комбинезоне, со страховкой, на большой высоте, за спиной река. Я даже знаю эту электростанцию! Мы с Пашей видели её, когда плыли на кораблике в Тверь, два года назад, в знак примирения после очередного расставания.

По дороге домой на меня нахлынули воспоминания, и я в первый раз воспользовалась заметками в телефоне – постаралась вспомнить и записать текст моей песни, появившейся в ту давнюю зиму, в 86-м. Самой было удивительно, как возникают из неведомых глубин памяти строка за строкой…

Той встречи не искали мы с тобой –
Она была подарена судьбой.
Свела она – и развела нас вновь,
А я не поняла твою любовь…

Ты прости меня, прости,
Отпусти от сердца боль!
Отпусти от сердца боль…
Давай увидимся с тобой!

Расстались мы, но сердце не дало
Поверить, что бесследно всё прошло.
Я не поверила в прощальные слова
И новой встречей много дней жила.
И ты ждал этой встречи, очень ждал!
Но кто же знал, что выйдет, кто же знал!
Я не хотела в праздник людям зла –
Им нашу встречу в жертву принесла…
Друг друга мы услышать не смогли
И все мосты в отчаянье сожгли.
А мне писали с гневом, как ты жил! –
А ты не жил, ты боль свою глушил…

Ты прости меня, прости,
Отпусти от сердца боль!
Отпусти от сердца боль…
Нам нужно встретиться с тобой!

Я это поняла не сразу, нет, –
Сто долгих дней успело пролететь.
Сто озарённый, сто последний день
Без разъяснений мне вручил билет!
И вот мы снова вместе – только что ж?
Прошедших дней назад не повернёшь.
Зима в сердцах оставила свой след.
Начать сначала б – но возврата нет…

Игорь написал уже часам к девяти вечера (высчитал, видимо, когда я освобожусь от Скайпа):

– Появилась Зайцева. Живёт, работает, дети. Приглашает в гости. Всё приходится из неё вытягивать.

Я тоже не сразу ответила, почти через час. Как ни крути, а мы с мужем вдвоём в студии, нельзя же весь вечер просидеть за ноутом, спиной к нему. Да и к урокам надо было подготовиться. А ещё – с мыслями собраться. А то разбегаться стали почему-то…

– Классно было бы встретиться! Если у вас не осталось взаимных обид. Я теперь часто катаюсь по городам, книжки по истории, архитектуре читаю. В Казани не была с тех самых пор. А прошлой зимой, например, сама съездила в Екатеринбург на три дня, гостиницу заказала и экскурсии.

Немного посомневавшись, я всё-таки решила отослать Игорю свою песню. Не знаю, зачем. Может, и не стоило. Может, и по другому пути развивалось бы наше общение…

Прочитал. Сначала ответил про Киру.

– Какие обиды? Целая жизнь прошла. Строили какие-то планы, интриги плели за спиной. Да я и забыл это всё, а сейчас начинаю припоминать – и не сожалею. Я всё правильно делал. Это насчёт Киры. Стихи… Ты когда их писала?

– Это на мотив песни, в общаге парень под гитару пел. Припев оставила, остальное само напросилось. Сегодня ехала из школы и по памяти записала.

Ничего больше не написал. Промолчал.

22 декабря

Прислал ссылку на другой аккаунт, с именем отца. Увидела часов в пять, к концу рабочего дня.

– Что это? Не открывается.

Ответил тоже не сразу.

– Это мои пальчики шаловливые, куда-то не туда нажал.

Потом ещё через час:

– Вчера тыкался, тыкался, общался с учительницей, тоже тридцать пять лет не видел, а переписывался всю армию. Дообщался до потери зрения. Позвонил и лёг спать в четыре утра, у них на севере – семь.

– В отпуске или в поиске?

– Не понял. Кто?

– Нет, я всё поняла, что ты написал. Я про то, чего это ты такой свободный по времени. Где сейчас работаешь?

– Я свободный художник. Один, без поиска, без обязательств. Минимум потребностей – максимум свободы.

Ответила я спустя четыре часа. Потому что вечернее время тоже рабочее. Сначала провела занятие по Скайпу. Потом занялась результатами Всероссийских проверочных работ по нашей школе, завуч попросила заполнить таблицу.

– Пыталась представить. У меня вроде как максимум обязательств, потребности есть, в основном культурного характера (путешествия, театры). А свободы всё равно достаточно, делаю только то, что хочу. Просто это «хочу» совпадает с интересами окружающих. Так как-то.

Ответил почти через час:

– Поэтому ты в вагоне, а я за окном… А сейчас твои «хочу» и «могу» (свобода) совпали с моими, так что не вредничай. Может, я просто понтуюсь.

– А я, как раньше, всё за чистую монету… Уже не искоренить.

– Есть эмоции, есть чувства, далее – состояние души – вершина духа – совершенство духа.

Мне была непонятна эта глубокая, видимо, мысль. Но решила не вдаваться в расспросы. Отправила ссылку ещё на один из моих фильмов – тот, что готовила с родителями дочкиного класса на выпускной. Минут через пятнадцать отреагировал:

– Странно… Талант заставить сопереживать чужим жизням. Мне опять до утра не спать?

И ещё через пару минут:

– Сама почему не спишь?

И хотя полдвенадцатого я ещё обычно работаю, но сайт к этому времени уже закрыла, вопрос не увидела.

23 декабря

Ответила на другой день, в автобусе по дороге в школу.

– Прости, не предполагала, что так зацепит. А я всегда в это время ещё к урокам готовлюсь. Ну, в общем, тебе было интересно посмотреть?

– Да, конечно.

– Значит, я нашла чуткого зрителя! Позволю себе продолжить.

И поделилась ссылкой из Облака на фильм про свои два брака (делала такие сюжетные ролики к своему недавнему юбилею, с песенными вставками под гитару). И добавила:

– А я ещё так подумала, что ты про свою телефонную неопытность тоже слегка слукавил? Теперь уж и не знаю, как различать.

Продолжили беседу вечером, после работы.

– Почему слукавил? Сейчас по Вотсапу разговаривал с Лондоном, восемнадцать лет не виделись. А куда тыкался и как фото посмотреть – хоть убей, не вспомню. А первая песня не Вероники Долиной? Приятно тебя слушать, я ведь живой…

Решила на радостях отправить ему ещё пару фильмов:

– Вот о моих двух любимых школах (работала в обеих одновременно там, на Украине). Когда нашу Новомосковскую закрывали, мы боролись год, но… Это была для нас драма. Угадай, кто был главой профсоюза и ходил с коллегами к прокурору в поисках истины… Я в ней девять лет проработала.

– Я неделю слово «Вотсап» учил, а ты меня в какое-то облако запустила, солнышко ты прокурорское. А куда первый муж пропал?

– Просто нажимаешь на картинку. Получилось? От первого мужа ушла, сильно пил, обещал бросить, даже кодировался, но не смог. Четыре года прожили, потом начал руку на меня поднимать, по пьяни пытался душить… Я решила, что ещё нужна детям, и переехала в другое село, туда, где школа, в которой я тогда работала. Он не верил, что всерьёз могу уйти с двумя детьми. Сыну было три с половиной года, дочке семь месяцев.

– Да разобрался вроде бы. Теперь Облако у меня высветилось. Столько звонков, сообщений, прикрытых обид, что я десять лет людей игнорировал. Устал объяснять. И всем нужно ответить. Вот мой номер, если что…

– Всё хочу понять твой режим работы (или неработы?). И на самом деле загадочно твоё появление и поиск контактов. Ты где-то был далеко? Не хочу обидеть, но ты как будто на волю вышел. О, ты научился фотки лайкать?

– И с Облаками дружить… Не сидел, просто не дружил с компами. Я советский человек, привык к книгам, а за срочной информацией – к друзьям. Официально не работаю, у меня свободный график, и эту зиму я свободен. Я ж тебе писал – работал промальпинистом, потом охранником в ювелирном… Больше работать не хочу. Так что я не сидел. А ты?

– А я сижу! Ещё часа два, не меньше, завуч попросила справку аналитическую на завтра срочно сделать. Кучу циферок пособирать и свести в одну таблицу, высчитать проценты. Так что я тот ещё сиделец, практически каждый день до полуночи.

На часах было уже пол-одиннадцатого.

– Всё равно ты уникум, солнышко. Ты математичка?

– А шо, заметно? И ещё физичка. Не обиделся? Я так прямо и не думала, просто решила уточнить. Мне интересно ждать твоих сообщений, не хотелось бы прекращать.

– Не даю заснуть? Я твой кофеин.

– Та да, уже несколько дней не спится… Волнительное это дело – в прошлое слетать… Стихи, что переписывала в те годы в тетрадки, стали выплывать из памяти… Ну, романтик, да. Только я думала, что броня всё перекрыла давно.

– Всё-таки ты не из стали. Ты тоже живая!

– А ты?

– Я же писал, что – да. И некоторые тоже называют меня последним романтиком. Не отвлекаю?

– Нет. И ты мне такого не писал. У тебя сейчас много параллельных бесед, может, перепутал. А вообще я спать не мешаю?

Разговор ближе к полуночи всё больше стал приобретать эмоциональную окраску. Я была неправа, он действительно писал: «Я же живой». Но я же всё это время продолжала работать над «циферками»…

– Нет, Солнце, я скажу. У меня такое ощущение, что ты постоянно исподтишка меня «пробиваешь».

– Всё, умолкаю. И песен не шлю.

– Не смей!

– И вообще – должна же я хоть немного отплатить тебе за мои тогдашние терзания!

– Лаской и вниманием.

– Ты думаешь?

– А ты уже знаешь. И прости мне моё несовершенство.

На часах было уже 00.02. Спросила:

– Спать не собираешься?

– Спокойной ночи, Солнце.

– Приятных снов)

24 декабря

Утром сообщений не было. Когда в конце рабочего дня зашла на сайт, увидела присланный в час дня стих. Перечитала несколько раз.

Я тебя не ищу, не зову и судьбу обмануть не пытаюсь.
Просто ветром попутным дышу, иногда устаю, но не каюсь.
Может, я устал не любить, может, сердце скучает по ласке.
Мгновения счастья ловлю, – повторяются прежние маски.
Повторяются имена, повторяются лица друг в друге,
Намозоленные слова ползут по привычному кругу.
Время быстро бежит, но рано думать о смерти.
Сердце ещё болит, но уже покрывается шерстью.
И если шерсти клок скроет последнюю рану, –
Даже вновь тебя увидав, из грязи, как прежде, не встану.
Я тебя не ищу, не зову и судьбу обмануть не пытаюсь.
Просто ветром попутным дышу, а в душе ничего не осталось –
Не осталось ни боли, ни слёз, в сердце радость давно остыла.
Время юных надежд и грёз за густыми туманами скрылось.

Смогла написать только:

– Потрясена. Ранил.

Увидев посвящённое мне стихотворение, действительно потеряла душевное равновесие. Руки задрожали, сердце куда-то провалилось… Из памяти вынырнули строчки Давида Самойлова из старой тетради со стихами. Отправила ему.

И всех, кого любил, я разлюбить уже не в силах,
И лёгкая любовь вдруг тяжелеет и опускается на дно,
И там, на дне души, загустевает,
Как в погребе зарытое вино…
Не смей, не смей из глуби доставать, что было!
Пусть там оно хранится глухо, слепо…

Почти сразу ответил.

– Я не хотел тебя тревожить, просто никогда не забывал и не удержался.

– Никогда своим детям жизнь не испорчу вмешательством в их выбор! Принимаю и поддерживаю. И сама с юных лет поступала как считала правильным, ни с кем не советовалась. И всю ответственность за свои решения несла сама. И поэтому жизнь сложилась счастливо!

От волнения не смогла понятно объяснить свои чувства на его признание – было очень больно понимать, что наше возможное счастье было разрушено руками родителей, из самых лучших побуждений, наверное. И не хватило его решимости противостоять… Ну, я так понимала то, что произошло в 85-м.

– Рад за тебя. Раненая, но счастливая.

А я не на шутку завелась:

– Онегин и Татьяна.

Да и он, как видно, немного занервничал:

– При чём тут Онегин? Я искал тебя, как мог, хорошо, что не нашёл. А сейчас пытался выразить тебе признательность и уважение, может, несколько своеобразно, а ты пытаешься уколоть меня своими бабьими шпильками, счастливая ты моя. Ну, уколола! Легче?

Получив его гневную отповедь, привлекла на помощь Евтушенко:

Но я, как видно, с памятью моею
Вовеки помириться не сумею…
– Ты ведь любил, так что же сделал ты
С любовью, так пырнув её под рёбра?!
– Я не хотел! – А мне из темноты:
– Нечаянно? Ха-ха, как это добро!
Я пощажу тебя. Ты не умрёшь.
Но я войду в тебя, как нож за нож.
С тобой, ножом в боку, я буду вместе
Всю жизнь твою. Вот памятью возмездье…

Он получил это полседьмого и больше ничего не написал. В девять вечера отправила ему фразу, которую придумала под впечатлением: «Забыть нельзя вернуться». Как мне понять, где здесь поставить запятую?..

Глава 3

25 декабря

Спать не могла уже совсем. Видимо, от стресса перешла на английский (каждый вечер уже больше года занимаюсь изучением языка с помощью телефонного приложения):

02.13 I think we need a Meeting.

05.46 I am not sleeping four nights. It is impossible.

05.51 Прости. В вагоне была моя вина.

Никакой реакции не последовало. Начала нервничать. В двенадцать, на большой перемене, написала:

– На этом всё? Как у тебя в статусе – «Привет-привет, пока-пока»?

Наконец отреагировал:

– Это не мой статус.

– Рада, что просто ответил.

Объяснил, что статус установили ещё родители, когда пользовались его страницей. Показал свою вторую страницу, которую создал сам. Его портрет – в тёмных очках, с суровым выражением лица, с какой-то язвительной полуулыбкой, – вызвал у меня даже некоторую опаску:

– Слушай, я боюсь тебя на втором фото. Я-то общаюсь с тем Игорем, которого помню по восемьдесят пятому году…

Через час послала предложение о видеозвонке:

– Слова Скайп и zoom тебе уже знакомы? Можно было бы вечером связаться.

С трёх до четырёх часов водила хороводы со своим классом вокруг ёлки на школьном дворе. С утра слегка температурила, но на улице немного развеялась. Освободившись, вернулась к переписке. Игорь тем временем прислал цитату Ремарка:

– «Любить – значит просто знать, что этот человек есть в твоей жизни».

– Люблю творчество Ремарка!.. То есть видеосвязь уже не нужно организовывать? Это несложно.

Игорь тем временем удалил цитату и все предыдущие свои ответы.

– Зачем ты всё удаляешь?.. Скажи, зачем ты меня нашёл? Или я всё испортила?

Наконец получила ответ:

– Вчера отключили интернет. Не туда нажал, память переполнена, купил дополнительно флешку. Я говорю – ты не слышишь. Больше говорить не буду. Я одинок, но не одинок… скорее, абстрагированный. Кстати, я тоже вижу ту девчонку из восемьдесят пятого.

И меня прорвало:

– В итоге мне стало просто очень плохо, всё перевернул – и снова гордое молчание. Апрель 86-го – история повторяется. А мне больше такие, как ты, не встретились. Я уже и не помню, как надо общаться с умным и гордым. Сама с мужским характером стала. И сейчас так было интересно переписываться с тобой, такое понимание полутонов… Не лишай меня этого, пожалуйста. Я реально спать не могу всю неделю, и, боюсь, это не скоро пройдёт. После вчерашнего стихотворения вообще перевернуло.

– Как же женщина из стали, счастливая жена и мать может общаться с несчастливым прошлым? Чего-то не хватает? Кстати, это стихотворение из того, «нашего» ещё времени.

Но увидела это и ответила я позже, так как рабочий день закончился, и мы садились по школьным автобусам. Тогда он в первый раз позвонил мне. Какой у него голос! Глубокий, бархатный, с лёгкой картавинкой, говорит так неторопливо и размеренно… Завораживает! Мы проговорили всю дорогу. Точнее, говорил он, мне было неудобно что-то рассказывать в тесном окружении школьников. Поэтому это был в основном его монолог – как жил, где работал, когда видел Киру в последний раз, какие вообще у них были неоднозначные взаимоотношения… С удивлением узнала, что его родители рассматривали Киру как подходящую кандидатуру Игорю в жёны, если уж он не захочет выбрать себе невесту в «родовом» украинском селе, даже отправляли их вдвоём в поездки туда, в Карпаты, к его бабушке с дедушкой… Но он не воспринимал её всерьёз, от чего она, думаю, сильно страдала. Потом были какие-то некрасивые ситуации, где Кира, по его словам, озвучивала неправдивую информацию о нём… В общем, отношения простыми не назовёшь. И удивительно, что именно его она пригласила в свидетели на свою свадьбу. А я припомнила, как Кира предостерегала меня в переписке после свадьбы о его ненадёжности, умоляла поскорее забыть его. «Ведь ты же умная, Солнышко! Но с парнями такую чушь городишь!»

В самом начале разговора Игорь слегка поддел меня, сказав, что на аватарке не сразу меня узнал, думал, бабушка какая-то. Я не обиделась, ведь и вправду за последние пару лет, особенно за время карантинов, сильно изменилась, располнела, не так давно это обнаружила, ужаснулась показаниям весов. Он рассказал о своём недолгом браке, о сыне, которого не видел уже много лет, о родителях, о том, как мама болезненно реагировала на его женщин, как перед уходом в армию не дали ему проститься с его любимой учительницей, не передали ей, где место сбора… Узнала, что наутро после того, как я ночевала у них, у него был тяжёлый разговор с мамой, она упрекнула его в непорядочности, и он был так уязвлён, что, глянув на окно, подумывал, не выпрыгнуть ли; потом, вернувшись с поезда, собрал вещи и месяц жил у своего друга, на работу на завод ходил от него, отец работал там же и уговаривал вернуться… Сказал, что искал себя в разных религиях, получил духовное образование, стал пастором. Когда упомянул, что благодаря интернету нашёл сейчас тех, с кем раньше общался, а потом пути разошлись (одна женщина в Лондоне оказалась, другая – та самая учительница – на высокой должности в одном из округов в Сибири), я констатировала: «Много нас у тебя…» Но он ответил так: «В душе есть место для многих – у одних комната, у других чердачок. У тебя – апартаменты»…

Иногда связь прерывалась, когда мы двигались вдали от населённых пунктов по Московской объездной, и тогда я писала ему на сайте.

– Насчёт счастливой жены разговора не было. И счастливой семейной жизни… Трижды уже с Пашей расставались. Он сам уходил, я была этому рада. Давно хотелось освободиться. Но потом он снова возвращался, очень просился и извинялся. Вот в 2018-м летом (в Москве уже) разъехались, думала, насовсем. Но через месяц так виноватился, что дрогнуло сердце, опять пожалела…

Я доехала до своей остановки, и разговор продолжался по дороге и дома – в общей сложности почти два с половиной часа. Рассказал о своих многочисленных «победах», назвал какую-то фантастическую цифру своих женщин, даже поделился, какие приёмы позволяли быстро «завоёвывать» очередное увлечение. Я просто не поверила, что он это всерьёз. Самой волнительной темой было воспоминание о том, что у нас произошло той ночью. Точнее, не произошло… Действительно, в это с трудом можно поверить. Мы были всю ночь рядом. Очень близко. Его сильные уверенные руки прижимали меня к себе. И я обнимала его. Он гладил меня и любовался мною… И он не обидел меня. Понял, что я не готова к более решительным его действиям. Несколько раз выходил курить. Разговаривали всю ночь. Помню, как спросила про предыдущие отношения (слышала от Киры, что список есть, и немалый), – ответил, что это «бабочки-однодневки».

И сейчас Игорь удивлялся себе: «Как?!. Как я так смог, не представляю до сих пор… А может, надо было настоять?» Что мне было ответить? Как знать, может, моему сыну было бы сейчас на шесть лет больше… Спросил: «Кто же мы с тобой? Недолюбовники, получается?» Посмеялись.

Паши, на удивление, дома долго не было. Потом я поняла, что со своего корпоратива он, видимо, сегодня уже не приедет, останется ночевать на работе. Такого у нас здесь, по приезду в Россию, ещё не бывало, но, в принципе, никакой катастрофы я в этом не увидела, даже рада была. Зато мы спокойно наговорились с Игорем, удалось даже включить видеосвязь и наконец-то взглянуть друг на друга. Это был очень волнующий момент – увидеться после тридцати пяти лет! Поседевший, но по-прежнему эффектный, глаза голубые-голубые… Он так ласково смотрел на меня и улыбался… Додумалась сделать скриншот, чтобы сохранить этот миг встречи. Легла спать счастливая.

26 декабря (суббота)

Первым написал Игорь, в шесть утра:

– Сегодня завис телевизор и пульт сломался, пока не понял, что телефоном каналы щёлкаю…

Ответила гораздо позже, потому что была суббота, и я наконец-то выспалась.

– Доброе утро, мой хороший. Спасибо, вылечил – ни температуры, ни бессонницы, спалось сладко! Ещё и свободно на нашем небольшом диване – корпоратив затянулся. А я давно предлагала своему, чтобы оставался там, где празднует, а не ехал в беспамятстве в метро.

Занялась домашними хлопотами, время от времени посылая очередное сообщение Игорю и уже не дожидаясь его ответов. Припомнила, что говорил про свои строительные навыки: «Хочу уточнить – ты занимаешься ремонтом с нуля? Только что родилась такая мысль, ведь в начале января дочке должны выдать ключи от квартиры, ждём со дня на день. В моём ЖК. Тоже взяли без отделки. Нашу студию за два месяца сделал один мастер. Помощника здесь нашли бы. Как тебе? Предложение взаимно выгодное». Он промолчал. Я добавила: «Финансирует ремонт человек с деньгами». Ответа не последовало. Тем временем муж позвонил и прислал фотки со вчерашнего празднования. Написала Игорю: «Мой корпоративщик ещё не доехал, но уже в пути. Приедет – будет спать, по голосу слышу, что едет не «сухой». А я проедусь в город. Супа огромную кастрюлю сварила, постирала, убралась – училка ушла, хозяйка на выходные пришла))».

По дороге в Москву продолжали переписываться. Игорь снова сразу удалял свои сообщения, поэтому помню неточно. Он как-то резко отреагировал на нашу семейную «демократию» по поводу ночёвки вне дома. Попыталась разъяснить: «Кроме шуток, у нас это в норме. Хотя давно твержу ему, лет пятнадцать, – мне тебя много, найди уже себе кого-нибудь! Нет, говорит, я однолюб. Лентяй ты, говорю, искать просто неохота…» Потом решаю добавить: «Но точно знаю: если вдруг что – не пропадёт, сразу подберут! И сейчас на работе две холостые коллеги ему глазки строят (он рассказывает всё как есть, он же как дитя у меня)». Опять какая-то резкость пришла в ответ. Пытаюсь объяснить: «Нет! Ты не понял! Он просто пьяный спать может остаться у друга-охранника, не более! У него нет левых мыслей, я уверена на сто процентов! В норме у нас – доверять. Он слишком простодушен для чего другого».

Игорь прислал какую-то странную историю про знакомых, у которых были очень странные правила в семье. Написала: «Сложно у тебя. До твоей высоты не дотянуться».

Реакция Игоря на наши житейские понятия показала мне его с новой стороны. Поняла, что мы по-разному смотрим на некоторые вещи, что у него высокие моральные принципы. Это было неожиданно, ни с кем никогда не обсуждала подобное.

– Снимаю шляпу и не устаю восхищаться. Думала, таких уже нет. Тем более среди мужчин.

Походила по торговому центру, купила несколько обновок. На обратном пути вдруг пришло вдохновение. Задержалась на перроне метро, села на лавочку и под шум прибывающих поездов сочинила стих, очень быстро, сразу начисто. Это была «первая ласточка». Мы общались уже неделю…

Ах, годы юные, как быстро всё случалось:
Мир закружился, только повстречались!
Не сберегли, не защитили, не сумели…
И полетела жизнь другим путём.
И были снова встречи, расставания,
Летели дни, мелькали расстояния,
И то, что было лишь намечено пунктиром,
В нас потихоньку прорастало с каждым днём.

Семь пятилеток – раньше в них вся жизнь вмещалась!
И мы менялись, и в других мы отражались,
И обрастали – кто бронёй, кто идеалами,
И нам узнать друг в друге странно тех детей.
И как теперь в глазах твоих найти
Ту нежность, что простила б все грехи?
Мы изменились. Странно было б, если нет.
До боли жаль потери юных чистых дней…

Вечером, когда я уже была дома, Игорь прислал такой рассказ из своей жизни: «В глубокой молодости у меня был случай. Жил у женщины. Её мать, сынок и я ждали её до утра у окошка, как три Алёнушки. Пришла весёлая; разбил ей лицо, поджёг прихожую. Это твоя семья, к этому ты стремилась? Жаль тебя. Ждала, не хотела сделать ему неприятно, разговаривая со мной, уложила его спать и ушла. Его жаль. Не хочет уходить от тебя, уходит и возвращается, и ложится спать, и ему похрен, где ты была и где ты есть. Доверие? Не смеши – равнодушие. Всё это мы проходили и стали такими… А он хорошо устроился, молодец!»

Я просто опешила от этой тирады. Ничего не ответила.

27 декабря

Увидела вечером, что поставил «класс» под двумя моими фото.

– Спасибо, оценила.

Он тут же прислал в сообщения новогоднюю песенку. Увидела и ответила через полтора часа:

– Подтекста в словах не искать? Это просто так?

– Не комплексуй. Всё хорошо. Вчера на эмоциях, за тебя обидно стало.

– Спасибо, так понятнее.

28 декабря

Написала первой:

– Рабочее утро началось, я на остановке. Обратно в шесть выезжаем.

Он в ответ прислал картинку с новогодней ёлкой. Заговорила о планах на зимние каникулы. Не без подтекста, признаться.

– Выбираю, куда бы на праздники съездить. Есть города, куда хочется вернуться. А есть ещё много тех, где не была. До Смоленска, Пскова, Новгорода ещё не добиралась.

Чуть позже послала скрин своих успехов в изучении английского (достигла нового уровня):

– Учу английский потихоньку.

– Зачем в Суздале английский?

– Да вроде это не связано, и одно другому не мешает. А ты думаешь, стоит в Суздаль махнуть? Пожалуй, да, я не везде там побывала, а белокаменными храмами очень интересуюсь, все основные посетила и изучила, немного.

Тут автобус уже прибыл к школе. Переписка продолжилась на большой перемене.

– С мужем ездишь? А он чем увлекается, кем работает?

– Иногда беру его с собой, иногда сама. Он со мной чисто за компанию, его это не очень интересует. Он больше порыбачить, грибов пособирать. У него рабочая специальность. Здесь работает по хозяйственной части, в другом отделении нашей школы, на другом краю Москвы. Я попросила директора его взять.

Почти в это же время отправила в Вотсап свой стих и видео с машинами, «танцующими» на льду под мелодию Дассена. Потом засомневалась и удалила стих, но только у себя, а думала, что и у него тоже.

– Мы танцевали под это. На всю жизнь мурашки от Дассена.

Увидел там не сразу, часа через полтора.

– Стихи чьи? Кто танцевал?

– Мы у Киры на квартире под Дассена танцевали с тобой. Стихи сегодня появились – и мои, и из памяти. Ты про какие?

– Я писал про эти. Замечательно… Красивый и лёгкий слог. И она. Ещё и поёт, и играет, наверное, не только на гитаре. И математик, и путешественник-историк, и мама… Как такие таланты могут оставаться в тени? Твои мужчины – ты их такими находишь или делаешь?

Я была уже в автобусе. Не поняла его.

– Что это? Какие эти всё же? Почему она? Кто это пишет?

– Здесь, на вацапе. «Она» – оцениваю со стороны. Перехвалил.

Я поняла, наконец.

– Просто я у себя удалила стих из беседы, а у тебя он виден, я и потерялась, о чём ты. На стихах дата, 26.12.2020. Написано в метро на лавочке, нахлынуло.

– Молодчинка, не перехвалил.

– Теперь насчёт мужчин давай разберёмся. Кого имеешь ввиду? Стих о тебе. Кого я нахожу, того делаю счастливым. Название моё обязывает…

И тут он неожиданно психанул.

– Разбирайся со своими мужиками сама, а мне надоело.

– Ты дурак, что ли? В кои-то веки захотела сама побыть счастливой… Прости за беспокойство.

Замолчали. Тем временем доехала домой. Эмоции переполняли, молчать не могла.

– Ничего не поняла. Наверное, дура. Что это был вообще за наезд?

– Дурак дурака видит издалека.

Сгоряча решила отправить ему начатые, но не законченные новые стихи.

– На тебе, дураку, напоследок, дописывать не буду, пусть такое остаётся. Не писала стихов никакому другому мужику, уж поверь. Предыдущее – в 86-м году, тому молодому принципиальному, который счёл себя недостаточно идеальным для меня. В результате замуж брали те, что просто не заморачивались подобными вопросами. К каким мужикам ревность, не знаю. К мужу, что ли? Про грехи – образно, тоже в расстроенных чувствах, после субботних твоих высказываний. На самом деле просто очень хочу встретиться. Душа просит. Другое всё вторично. Можешь не отвечать.

Подуставшей струне натянули колки,
Мастер опытной тронул рукою –
И она зазвенела, запела, стихи
Вдруг и песни былые припомнив.
Вновь из памяти старые песни явились,
От которых уже потерялся и след,
И спокойное сердце вдруг сильнее забилось,
И запела душа, как тому много лет…

Моя душа перед тобой обнажена,
Хоть не подруга я тебе и не жена…
Жизнь шла своим нормальным чередом,
Привыкла жить я с тем, кто незнаком
С высокими материями, исканьями,
И мир его не знает слов Призвание,
Гармония, Сомнения, Метания…
Там проще всё – и привыкаешь с этим жить.
И чтобы не сойти с ума от пошлости…
Вдруг позволяешь утешение себе…

– Не встречаюсь с замужними женщинами – это принципиально. Какой бы муж не был. Не хочу, чтобы со мной поступали так же, даже переписывались.

Это прозвучало как приговор.

– Твой стих… Нельзя посылать такое, когда всё уже истлело. Сердце не камень. А твоё уже в шерсти. Незачем было тревожить.

Через полчаса получаю от него ещё одно стихотворение.

Я о будущем думал немало.
Ненавижу его как итог,
Неизбежность безжалостной старости,
Мечтам и надеждам урок.
Пройдёт немало лет и зим,
Морщины с мудрой сединою
Среди покинутых могил
Легко смешаются с землёю.
И сын мой, сидя на могиле,
Подумает, что жизнь – ничто,
Ни я, ни он не вечны в этом мире,
А большего нам не дано.
…Но в бешенстве, теряя дорогое,
Как зверь затравленный, и плачу, и рычу…
Я не хочу считать, что всё пустое,
С забвеньем примириться не хочу!

Снова «накрыло» от нахлынувших эмоций. Писала, уже практически не контролируя себя.

– До последних слов всё было понятно. Последние опять переворачивают. Это просто бесчеловечно. Ты реши для себя, чего ты сам хочешь. Мне уже сдохнуть хочется от переизбытка чувств… Моя философия простая – мы приходим в этот мир научиться любить, себя и ближнего своего. Труднее всего себя научиться любить, так, чтобы и других не поранить. Я научилась. Не поранить. Пашка – самый счастливый муж. А перепады в его настроении и грубость одели давно сердце в броню, поэтому уже не больно – и всё равно, в любви он признаётся или оскорбляет. Я научилась быть терпеливой женой, которая к тому же всё на себе тащит. Только поэтому мы и удержались вместе столько лет. Почти все мои ровесницы разведены, и я их понимаю. Жить одной легче и проще, чем с нашими-то мужчинами.

Poprzedni 123 4 5 6 Kolejny

Когда зацветёт спатифиллум (Дневник одной странной любви). Книга 1

Глава 2

Глава 3

Osoby, które czytają tę książkę, przeczytały również