Ты пахла персиками и кислым вином

Я отошла от заносчивой компании и спокойно продолжила телефонный разговор растворившись между деревьев.

– Я понимаю, но вы можете взглянуть… я не смогла отнести их в конкретную категорию… —начала я, но высокий голос мужчины на проводе все время перебивал. —Но там есть качественные роботы!

Я повысила голос, из трубки послышались гудки. Редактор издательства сбросил трубку. Посмотрев на номер я сжала телефон до онемения пальцев. Губы сомкнулись в тонкую линию, а между бровей выступила морщинка. Это уже девятое издательство, которое не принимает мой сборник. От кончиков пальцев поднялось раздражение. Пихнув жестянку из-под виноградной газировки я вернулась в компанию.

Около десяти подростков обступили вход в подъезд. На асфальте раскинуты карты и упаковки из-под сырных палочек. На небе не было и тучки, так что солнце палило кожу. Я сняла круглые оранжевые очки с волос и поместила их на кончик носа. Перекрестив руки на груди я начала вникать в тему разговора. Они вяло перекидывались фразами о поступлении. Я засмотрелась на даму на втором этаже с тюрбаном из полотенца и сигаретой в руке. Она недовольно пялилась на шайку подростков. Мое внимание к разговору привлекла одна тихая фраза:

– Я пойду на менеджера.

Я перевела взгляд на Лию —подругу с художественной школы, которая привела меня в эту компанию. Услышав ее заявления, у меня округлились глаза. Под острым взглядом она потупила лицо к полу.

Меня окружала компания подростков чей юношеский максимализм заканчивается на вандализме и тупых шутках. Никаких амбиций, желаний, борьбы за лучшую жизнь. Мне хочется отнести Лию в отдельную группу, ведь она единственная хоть как-то выделялась.

– Ты же только и тараторишь о стоматологии, какой, к черту, менеджер?! —бурно вскинув руки, возмутилась я.

Лия избегала жгучего взгляда моих кварцевых глаз и мяла край кружевного платья. Последний год беловолосая девушка редко заводила разговор о будущей профессии. Но когда начинала, то ее глаза вмиг загорались, а плечи лишались привычного напряжения. Пока, это единственный человек, в котором я видела некие намеки на огонь внутри. Который хотел чего-то своего, а не общепринятого. Робко, но она планировала стать на свою стезю даже под давлением со стороны. Я знала, что Лия мечтает стать первоклассным стоматологом, а потом открыть клинику для стариков. Нет, не может быть еще одна пропащая мечта.

Но у нее же было столько света в глазах, столько веры в большую и сложную мечту. Неужели она тоже отправилась на свалку с серыми индивидами. Я повстречала так много людей закопавшими зов сердца, и искренне хваталась за Лию. Но видимо я опять ожидала слишком многого.

– На стоматолога учиться очень дорого… а практика еще дороже. —на одном дыхании протараторила девушка. —Потом устроиться работать это сущий ад, тем более без связей. Да и чтобы…

Она хотела продолжить, но я перебила. Меня никогда не называли приятным собеседником.

– Но ты должна хотя бы попытаться! У твоего отца достаточно средств, он может оплатить. Ты же этого желаешь, так борись за свое!

Слишком громко, слишком эмоционально. Остальные из компании молча метали взгляды со стороны в сторону. Дэйв и Сайя знали, что даже и не стоит пытаться вмешиваться, а остальные решили не выделятся.

– Он не станет. —прошептала Лия. —Он уже договорился со знакомым и место в хорошем университете мне обеспечено.

– Это просто несуразно!

На эмоциях я широко взмахнула руками и краем глаза заметила, как ребята отшатнулись. На этот раз бледная, как больничные стены девушка, перебила меня, продолжая отстаивать идею поступления на менеджера. Я встречала отца Лии пару раз, но сейчас я слышу его слова, вылетающие из рта Лии. Очередная волна разочарования начала утягивать меня. В ее глазах погас огонек и теперь она такая же, как и остальные.

– Помечтать было приятно, но в настоящем мире рискуют либо дураки, либо отчаянные. —монотонно выдала Лия.

Опережая новую волну аргументов с моей стороны, девушка раздраженно отмахнулась.

– Зачем ты споришь? К чему твои вопли если я сделала выбор. Ты другая, мы никогда не поймем почему тебя донимают простые вещи. – остро выпалила подруга. —Кому ты пытаешься доказать? Мне или ты защищаешь свою веру?

Лицо исказило отвращение к прокуренному подъезду, к Лии, соседке с тюрбаном с полотенца на голове и главное —пустым людям.

– Мне это все осточертело. —сказала я, пропитав каждое слово ядом.

Громко фыркнув на прощание я ушла.

Дорога к дому представляла длинный путь по обочине трасы окруженной редким лесом. Солнце постепенно пряталось за горизонтом, пачкая все вокруг малиновым цветом. Широкие джинсы клеш откидали забавную тень на теплый асфальт, а большие сережки подсолнухи колыхались в такт ходьбе.

Может в словах Лии и была капля правды. Иногда у меня прокрадывается мысль об иллюзии, в которую я поверила. Будто все в мире для меня доступно, стоит только хорошенько поработать. Любую проблему можно устранить, из любой ситуации выбраться. Да, возможно, из некоторых придется выползать. Но проблема в том, что вокруг настолько много людей опровергающих эту теорию, что появляется скользкое ощущение. Когда никто не понимает, это обычно ясно говорит о том, что ошибаешься именно ты, верно?

Возможно стоит снять розовые очки?

И что тогда? Позволить всеобщему унынию забраться себе под кожу? Нет, благодарю. Я куда больше верю, что если ты не приручишь жизнь, то она будет ломать тебя, загонять в рамки и не будет никакой свободы. Отсутствие свободы пугает меня больше, чем растерзаны костяшки.

В течении всей дороги солнце настойчиво жгло, но сейчас наступил конец его рабочей смены. Плетеные босоножки здорово натерли, и я решила присесть на бордюр. Редко проезжающие машины вяло сигналили. Я стянула обувь и обхватила ноги руками. Положив голову на колени я всматривалась в горизонт. Конец апреля, сухая трава, доносящийся из леса дым от костра. Теплый ветер скользил по волосам, а последние лучи подсвечивали чистую кожу, всеянную родинками. Немного отдохнув я взяла босоножки в руку и босиком направилась дальше.

Поднявшись на восьмой этаж я вошла в квартиру. Истертые пожелтевшие обои, барахлящая теле-коробка и очень мало света. Окинув скучающим взглядом маму, я направилась на кухню. Налила себе березовый сок и побыстрее ускользнула к себе в комнату, пока мама не успела докопаться до брошенной обуви, не выключенному свету в коридоре или еще какой-то мелочи. Она всегда найдет повод.

Ненавистным занятием каждого вечера были чистка поступивших заказов и само их исполнение. Я пишу школьные сочинения на заказ, рецензии на книги и недавно начала пытаться переводить зарубежные произведения. Платят презрительно мало, но крупица к крупице. Несколько часов клацанья по клавишам и уже ближе к цели. Я люблю писать, но не то, что хотят клиенты. Я обожаю писать рассказы, состоящие из одного или двух предложений. Целый сборник настрочила! Объединить маленькое количество слов так, чтобы в воображении вырисовалась целая история. Жаль, что вместо творчества, я чувствую себя печатной машинкой, работающей над школьным учебником.

Острая стрелка часов показывала около второго ночи. Пальцы слегка онемели, но еще немного поработать я смогу. В глазницах выступила красная сетка капилляров, как сигнал об усталости, но я еще планирую почитать. Я достала из-под кровати огромную коробку с сокровищами. Куча безделушек, скупленных на барахолке в соседнем городе. Почерневшие кольца, пластинки с музыкой 70-х, каменные фигурки обнаженных женских тел, вырезки с газет, постеры и много книг.

Когда я задалась вопросом о возможности заработка, то была уверенна – это будет о книгах. Я не перестану тратить время на чтение, а в сутках не так уж много времени на новое увлечение приносящее деньги. Поэтому я выливаю все свои мысли о прочитанных произведениях в работу. Мне правда это нравиться, но кажется организм скоро от меня откажется из-за недостатка сна. Спустя тридцать страниц слова начали плыть перед глазами. С включенным светом и книгой в руках, я уснула.

Глава 3

Он.

29 апреля.

Я Доминик Локуарт и сегодня я планирую умереть.

В полночь, когда в доме кромешная тишина, и только угрюмый доберман сопит под дверью в родительскую спальню – я решился. Доносящийся крик совы разрезал томное молчание, оставив осколок лёгкого эха, бегающего между деревьев. Несколько часов подряд я смотрел в потолок и сомневался.

Сначала я просто обдумывал почему такие мысли лезут ко мне в голову. Почему? Каждый день становится все скучнее и скучнее. Мне кажется, что я уже прожил лучшие этапы в жизни и теперь меня ждет только пожирающая серость взрослой рутины. Где б я не был, по пятам ходит ощущение, что я не в том месте. Где-то рядом есть тропа, моя тропа. Там я бы чувствовал себя полноценно, там я бы я чувствовал себя живым. Вот только она не пересекается с реальностью. Я упускаю жизнь, сомневаюсь и в итоге не чувствую вкуса. Я абсолютно не знаю, что делать в будущем, не знаю хочу ли вообще чего-то. Я настолько хорошо научился отключать тревогу, да и другие чувства по типу неловкости, нервного предвкушения или страха; что уже не могу искренне испытать их. Кто бы знал, что именно неприятные эмоции оттеняют счастье. Теперь без темного фона я не могу различить свет.

Я бегал глазами в темноте и сомневался, годятся ли эти причины? Я не уверен. Да я не в чем не уверен! Уже тошнит от мерзкой тянущей тоски. Она сковывает тело и медленно удушает. Хорошо, я помогу ей окончательно поглотить меня.

Резко вскочив на ноги я включил компьютер. Яркий синий свет на миг ослепил, привыкшие к мраку, глаза. Строка поиска наполнилась текстом: Самый безболезненный способ умереть. Зайдя на первый сайт мне выдало номер горячей линии психологической помощи. Перейдя на другую ссылку я нашел нужную информацию. Глаза слипались от усталости. Изучив все банальные (пусть простит меня мистер Голлофер) способы я здраво оценил свои возможности.

Я накинул ветровку и уже собирался выходить, но на глаза попал пустой блокнот на столе. Вообще, я собирался записывать в него теории заговоров или возникновение/гибель вселенной, которые появляться в моей голове. Я криво вырвал страницу и написал четыре слова круглым размашистым почерком: Простите, что я такой. Я положил листик на кровать. Довольно жестоко не оставлять приличную предсмертную записку с объяснением.

Я вылез из окна на крышу крыльца, несколько камешков громко посыпались по шиферу. Выскочив на тротуар я огляделся в поиске свидетелей. Окраина города полностью переключена в сонный режим, но вдруг в одном из соседских коттеджей включился свет. К окну подошла пожилая женщина укатанная в плед и с чашкой чего-то горячего. Я сглотнул и прохрустел пальцами. Разумеется, ей просто не спится. Но убедить себя, что она не подозревает о моих суицидальных намерениях я смог спустя несколько минут зрительного контакта. Наверное, она подумала, что я бунтующий подросток, который сбегает из дома к девушке. Будет ли ее допрашивать полиция после моей смерти? Хотя, не факт, что они вообще будут вести дело. Поставят печатку и сбросят папку с моим делом в пыльный ящик.

Пустая улица, освященная противными желтыми фонарями. Ветра нет, так что звуки моих шагов казались неприлично громкими. Я направлялся к ближайшей многоэтажке. Таковых в Ритвельде только три и расположены в разных концах города. Дойдя к перекресту я оказался в равном расстоянии от двух многоэтажек. Я чувствовал, что этот выбор будет судьбоносным. Откуда не возьмись появился ветер, который склонил деревья в право. Так я и решил идти к многоэтажке в восточной части города.

Это моя последняя ночная прогулка. Я не осознаю этого в полной мере. Я же решил включить особенный трек. Пролистав до конца списка с музыкой я включил песню, которую не слышал больше четырех лет. Слушая ту самую песню в последний раз я невольно улыбаюсь и покачиваю головой в ритм мелодии. Она напоминала о моменте, когда я в последний раз чувствовал себя живым.

Четыре года назад в середине августа родители насильно отправили меня на дачу к бабушке маминой сестры. Я дико противился. Всю дорогу молчал, иногда произнося фразы которые должны бы пробудить у родителей совесть. Отец выволок меня с машины, оставил сумку с вещами на пороге и похлопал по плечу со словами:

– Дай этой поездке шанс, возможно тихий отдых удивит тебя.

– У меня вообще есть выбор не давать никаких шансов?! —все еще дулся я.

Мама нежно взяла мое лицо в ладони и поцеловала в лоб. Они уехали и начались самые прекрасные три недели моей жизни. Бабушка Лисана мне сразу понравилась. А с людьми у меня такое бывает крайне редко. Но как можно не влюбится в эту замечательную старушку?

Она была замужем 37 лет за мужчиной, которого полюбила в молодости. Два года назад ушла от него, потому что, как она выразилась: У него пропал огонь в глазах. Он больше не влюблен в жизнь. Теперь Лисана живет на колесах и не задерживается в одном городе больше трех месяцев. Она расспрашивает людей о их жизни и записывает все истории в толстую книгу.

– Людей так и тянет рассказать мне. -все время повторяла старушка.

Лисана имеет полно знакомых в самых отдаленных уголках планеты. Каждый день я просил ее показать мне книгу, и она каждый день бурно отказывала.

– Они доверили историю своей жизни мне, а не тебе.

– Не переживай, я им не скажу! —искренне не понимал я. Бабушка Лисана только растрепала мои мокрые от купания в речке волосы и загадочно улыбнулась.

Мне безумно нравилось посыпаться от щекоток первых лучей. Дача находилась на стыке цветочного поля и леса. Я собирал травы, засушивал их на чердаке, а потом Лисана заваривала нам чай к лавандовому печенью. Я бегал по мокрому мху в гуще леса, строил убежище из ветвей ели и залазил высоко на деревья, чтобы посмотреть на уходящий закат. Я мог часами сидеть около озера по среди леса и разговаривать сам с собой. Я свободно бегал по цветочному полю, кричал и смеялся во весь голос. Мы ели только то, что сами находили, ведь в окрестности не было и души. Никаких соседей или магазинов. Мы с бабушкой не ели мяса, только козий сыр и молоко. Лисана учила меня собирать травы, замечать особенности природы. Иногда, даже я встречал лесных животных, но меня они боялись, в отличии от Лисаны. Звери тянулись к ней.

Каждое утро она ставила одну и ту же пластинку с задорной летней песней. Не второй недели она меня уже знатно раздражала, но Лисана продолжала включать граммофон.

После приезда в город мне хотелось выть от недостатка свободы. Серые дома покрытие выхлопным дымом. Шумные люди, не видящие ничего кроме своих проблем. Грубый асфальт место травы под ногами. Я окончательно поник. Мне хотелось сохранить ощущение единства с природой, но оно ускользало сквозь пальцев. Родители очень испугались переменой в худшую сторону и подумали, что это из-за школы. Они перевели меня на дистанционное обучение в надежде, что я перестану быть таким угрюмым.

С того времени я не включал ту самую летнюю песню. Слишком много царапин на сердце приносили воспоминания, которым не суждено повторится. Лисана уехала в Мексику и больше не возвращалась домой. Она увезла с собой ощущение дома.

Несколько шагов, и я уже стою перед подъездом многоэтажки. На потасканных дверях не хитрый замок с кодом. Я зажал кнопки с наиболее стертыми цифрами и дверь открылась. Лифт оказался сломан. Я долго поднимался на двенадцатый этаж. В подъезде стоял запах сигарет, а стены исписаны нечитабельными надписями. Взобравшись на самый верх я подошел к двери на крышу. Я взял с собой лом, на случай если на дверях окажется замок. К моему удивлению я увидел расцарапанные изуродованные двери и дряхлый замок на петлях. Кто бы, что здесь не делал, эму почти удалось уничтожить крепление. Я несколько раз ударил, и замок слетел. Неприятный грохот отбился от стен подъезда направляясь к первому этажу. Я замер в ожидании жильцов, но никто не вышел. На мгновение мне показалось, что я слышу тихие шаги где-то на первых этажах, но я уже залазил на крышу.

Вот, я здесь. Я аккуратно подошел к краю. На высоте ветер ощущался, как прохладные касания. Подняв голову к небу я засмотрелся на россыпь звездной пыли и несколько полупрозрачных облаков. Нужно обойти крышу и проверить нет ли здесь посторонних. Намотав три круга я решил проверить вход на крышу. Я слегка прикрыл двери, что б они случайно не захлопнулись. Оглядел улицу внизу, никого нет. Я потер ладони и решил еще раз проверить вход на крышу.

– Да хватит! Ты просто тянешь время, Доминик. —выругался в голос я.

Здесь точно никого нет, я уж проверил. Я растер заднюю поверхность шеи до красноты. Я подошел к краю. Колени обмякли, ладони неприятно покалывало. Я же не боюсь высоты или смерти, что за сюрпризы. Я пристально смотрел вниз и тихо нашептывал себе под нос:

– Давай, ты сможешь. Всего один шаг. Это будет быстро, ты даже не почувствуешь, как тело разобьется в лепешку.

Вдруг мне стало настолько себя жаль, что слезы начали печь в глазах. Это унизительно.

– Да что б тебя! Даже решится спрыгнуть не можешь! —пихнув кусок фанеры выкрикнул я.

«Когда мы жалеем человека, то автоматически его унижаем»

Ненавижу жалеть кого-то. А сейчас я унижаю себя —супер!

Я рухнул на колени и всмотрелся в горизонт. «В конце концов в моем распоряжении целая ночь, рано или поздно я решусь.» -пронеслось в моей голове. Я сел на край крыши и свесил ноги над высотой.

Вдруг скрип от открывающейся двери выбил воздух из легких.

Она.

28 апреля.

Я Эйва Кофнис и сегодня я не планировала умереть, но по стечению обстоятельств я приняла это решение.

Я лежала на полу закинув ноги на стену. Россыпь светлых волос собрала пиль с ковра, а на голых ступнях остался след краски со стен. Час назад я получила сообщение от Лии.

«Приветик. Слушай, ты чудесный человек, но мне не нравится эмоции, которые я испытываю во время нашего общения. Для меня это слишком токсично, прости. Я желаю тебе встретить человека, который будет больше тебя понимать, чем я.»

Я далеко не сразу ответила подруге.

«Я тебя не держу. Если ты считаешь меня токсичной, то всего наилучшего с кем-то более приятным.»

На мое сообщение она отписала мгновенно.

«Пожалуйста прими мое решение. Давай без манипуляций и прочего. Я тебя очень люблю, но не могу продолжать с тобой общаться. Я тебя уважаю и прошу уважать мое решение.»

Меня передернуло от слов «Я тебя люблю». Как можно разбрасываться такими важными словами?! Да, я ее подруга, но «люблю» это как-то слишком. Мне аж чешутся руки высказать все нехорошее. О том, как я полностью вкладывалась в нашу дружбу, все силы, всю энергию. Я всегда первая шла навстречу. Всегда становилась на сторону Лии, даже когда она была не права. Приезжала глубокой ночью к ней домой с бутылкой вина и ролами, потому что она поссорилась с родителями. Я всегда пыталась проговорить все обиды, а Лия держала их в себе. Они отравляли ее отношение ко мне и в конце убили тепло нашей дружбы.

Лия всегда была приторно хорошей, а я остро прямолинейной. Вот и получилось, что с ее стороны – я неприятная подруга. Да, я не выражала любовь красивыми словами или девичьими поцелуями. Но я всегда была за нее. Разве это не более важно? Видимо, Лии хотелось лести, объятий и поддержки, а я пыталась решить ее проблемы и защитить. Ладно, Лия не заслуживает плохих слов напоследок. Хоть она все время держала дистанцию и откровенно говоря вообще меня не понимала, она правда хороший человек. Я даже удивилась, что она прямо сказала о своих чувствах и мудро закончила общение.

«Думаю мы уже сыграли нужные роли в жизнях друг друга. Надеюсь мое место займет достойный человек. Искренне желаю всего хорошего.» – таким было последние сообщение единственному не безразличному мне человеку.

Закрыв переписку я уставилась в потолок. И вот через пол часа меня накрыло. Кипящая обида сочилась сквозь кожу. Я прикусила губу до крови, по щеке полилась горячая слеза. Я немерено пыталась сдержать эмоции. «Не нужно поддаваться, держи вспыльчивость в узде.» -мысленно повторяла я. На ладонях остались следы полумесяцы от ногтей. Я даже не заметила, как сжала кулаки до боли. Боль, точно.

Я поднялась с пола и достала любимую зажигалку из кармана джинсов. Это увесистая металлическая зажигалка с зеленым пламенем и резным изображением медведя на колпачке. Я откинула крышку и салатовые огни появились. Я подняла длинную футболку и поднесла пламя к ровной коже бедра. Сперва нежное тепло согревало, но оно быстро сменилось жгучим жаром и запахом паленых волос. Ощущение тысячи иголок и месте образующегося ожога переключило внимание с разрушающих мыслей на физическую боль. Я не хотела оставлять шрам на коже, поэтому отводила пламя чтобы кожа немного успокоилась. Обычно, жар от огня помогает мне не поддаваться эмоциям, сдерживать порывы, но сейчас я не испытала удовлетворения.

Затушив пламя, я бросила зажигалку на подвесную круглую кровать и взяла в руки телефон. Сначала я начала набирать в поисковой строке «Как справиться с эмоциями?», но оценив свои возможности изучать информацию в таком состоянии, я исправила запрос на «Служба психологической помощи онлайн». Дрожащими пальцами я набрала номер. Спустя несколько гудков звонок приняли.

– Здравствуйте, это телефон доверия для подростков и молодежи. Если желаете можете не называть своего имени. Здесь вы можете плакать, кричать или злится. Разговор не записывается и останется анонимным. —дама примерно лет 50 тихим приятным голосом начала рассказывать заученный шаблон. —Что вас волнует?

Я переминала край футболки и не отводила взгляда от случайной точки в комнате. Глубоко вдохнув я начала:

– По факту, у меня все нормально. Я имею крышу над головой, семью и вообще жить можно. Но меня захлестывает хаос в голове. Столько мерзких и противоречивых мыслей, еще и под соусом из бушующих эмоций. Я боюсь сорваться. Такое уже случалось и вышло ужасно. Иногда я сама себя боюсь, потому что толком не знаю на что способна. Я не знаю какие у меня травмы, какой истинный характер, какие из желаний не навязанные обществом. Возможно, у меня страшная не диагностированная психологическая болезнь. Я не знаю!

– Тогда решение позвонить по данному номеру было принято не зря, —монотонно произнесла женщина. —продолжайте.

Ощущение, как будто она, так и ждет, когда я закончу болтовню, чтобы прорекламировать услуги их клиники. Будто я всего лишь очередной подросток, который гиперболизирует несуществующие проблемы. Хотя, может я опять придумала лишнего. Ладно, плевать.

– Еще у меня ни черта не получается, в каждом начинании я терплю поражение. Я так сильно пытаюсь, так стараюсь! Регулярные разочарования в Ма и сестре. Они абсолютно меня не воспринимают, не знают с какими демонами я сживаюсь каждый день. Когда я начинаю диалог они не заинтересованные, только смотрят на меня глазами размером с блюдце. Я хочу вытащить нашу семью, так сильно хочу создать лучшее, но в Ма нет даже намека на искру в глазах. Они все такие… безразличные.

– Вас это расстраивает?

– Меня это очень расстраивает.

– Возможно, вы создали их образы в голове и когда реальность оказывается менее красочной вы ощущаете разочарование? Они другие и это нормально. У ваших родственников собственные потребности. А вы пытаетесь дать им то, в чем они не нуждаются. Зачем?

– Я хочу сделать им хорошо! —возмущение начало нарастать в области легких. —они просто не видят, что это возможно.

– Вы хотите сделать хорошо им или доказать свои способности? Возможно вы пытаетесь спасти утопающего, находясь по шею в воде?

Меня начал раздражать этот разговор. Она винит меня, но я же пострадавшее лицо! Это они не ценят и не помогают. Это они плывут по течению и позволяют диктовать, как мы должны жить. Это с ними что-то не так. Я только жертва в конце концов!

– Хватит о родственниках! —громко выдала я. —Также я ощущаю эмоциональное изнеможение. Я все время чем-то занимаюсь и отдаюсь процессу полностью. Я регулярно вхожу в ужасное состояние. Упадок сил, апатия. Живу в этом несколько недель, а потом возвращаюсь в привычный режим. Меня это бесит.

– Похоже у вас эмоциональное выгорание. Не нужно нагружать себя многозадачностью. Выберете одно или два важных дела на день, а остаток времени отдыхайте. Наслаждайтесь непринужденным общением, природой, заведите хобби исключительно для удовольствия. Не стоит работать, как робот на протяжении месяца, а потом впадать в спячку. —закончила она.

Мой телефон завибрировал сообщая о 10 процентах заряда. Я потянулась к зарядке с раздолбанным проводом с стёртой изоляцией. Я легла на пол возле розетки, перекрестив ноги.

Я категорично не согласна. Эта женщина какая-то странная. Я же не хочу в будущем быть такой как Ма. Значит мне нужно очень много работать над собой, чтобы иметь то, что я хочу. Я должна вкалывать. Просыпаться на час раньше, чтобы больше успеть и работать, когда остальные бездельничают. Ну и что, что иногда случаются периоды перезагрузки. Если это цена за хорошее будущее, то не такая уж она и высокая.

– Учитывая мои амбиции, я должна делать больше чем простой человек. —выдала я.

– Но долго ли вы протяните с таким убеждением? Это жизнь, а не борьба. Вы не сверх человек и у вас не получится…

Я сбросила. Эта женщина должна была помочь мне заглушить эмоции, а не подливать масла в огонь. Она просто зачеркнула правила по которым я живу! Я так устала от людей! Они только и делают, что высасывают силы, говорят нелогичные вещи и вообще странно себя ведут. Боже, я так устала от всего! Мне так хотелось кричать во весь голос, но не то место и не в то время.

Импульсивная мысль внезапно родилась в голове. Я же могу прекратить все это. Прекратить ураган в голове и наконец послушать тишину. Прекратить вечное сражение, в котором я все время проигрываю. Прекратить абсолютно все. Идея вдруг показалась настолько сладкой и правильной. Она ярко зажглась и на лету подхватывала все больше аргументов. Под влиянием эмоций и ситуации я долго не колебалась.

Нацепив тканевые шорты я тихо вышла в подъезд. Полна энтузиазма и полностью уверенная в правильности решения, я направилась на крышу. Приглушенный оранжевый свет от фонарей, попадавший в подъезд через грязные окна, откидал причудливые тени. В разгар ночи было пусто, только на девятом этаже я услышала громкие стоны из двери в одну из квартир. Недовольно скривившись я быстрее поднялась на следующий этаж. Меня начало воротить от стойкого запаха дешевых сигарет и пыльных растений на подоконниках.

Я забралась на последний двенадцатый этаж и встретилась с проблемой. На дверях висел замок новый крепкий замок. Я тихо выругалась и начала оглядывать этаж в поисках чего-то полезного. В углу возле инвалидной коляски лежал зонтик с металлической ручкой. Я мысленно извинилась перед владельцем и сильно ударила им по замке. Звонкий лязг раздался по подъезду. Я настроилась выполнить задуманное. Я отчаянно колотила зонтиком по двери, оставляя царапины. Удар за ударом, а замок менее надежным не становился. Наверное, это глупо пытаться разбить чугун, но я продолжала. От дряхлых дверей отлетали скобки. Мои руки окончательно устали, и я бросила зонтик.

«У тебя даже умереть не получается!»

Я послала возникшую мысль куда подальше.

Немного отдышавшись, передо мной открылся выбор. Я могу продолжать колотить замок, в надежде на чудо, но возможно перед тем, как это чудо произойдет, соседи вышвырнут меня на улицу. Или я могу перенести затею на следующую ночь. Тем более, смогу хорошо подготовится. Не знаю почему, но мне казалось, что это действительно значащий выбор. Я встряхнула руки, вернула зонтик на место и спустилась на свой этаж.