Мода и кино. Как фильмы формируют тренды. От Метрополиса и Волшебника страны Оз до Дюны и Барби

Харлоу обожала платья из натурального шелка, скроенные по косой, и сделала их вместе с платиновыми волосами своим фирменным стилем (которому впоследствии будет активно подражать Мэрилин Монро). Нижнее белье под подобными нарядами не предусматривалось, и Харлоу честно заявляла, что носит под одеждой лишь капельку духов, чем сводила с ума многих мужчин. К тому же большинство этих платьев зашивалось буквально на актрисе, так что на съемочной площадке в перерывах между сценами их невозможно было снять. Чтобы актриса смогла отдохнуть, не снимая и не сминая платья, в Голливуде придумали специальное приспособление, leaning board^[1], на котором актриса полусидела, полулежала в ожидании своей сцены.

Несмотря на то что Харлоу ушла из жизни довольно рано, в 26 лет, оставив сравнительно небольшое кинонаследие, ее образ голливудской платиновой блондинки значительно повлиял на последующие поколения звезд. Ей в разное время вдохновлялись и подражали Мэрилин Монро, Мадонна и Гвен Стефани. Последняя даже сыграла кинодиву в фильме Мартина Скорсезе «Авиатор» (2005). В образе Джин Харлоу снялась Кристина Агилера для обложки своего альбома «Hurt».

На рубеже 30-х и 40-х с разницей в четыре месяца вышли две масштабные картины, которым суждено было не только стать мировой классикой, но и существенно повлиять на развитие киноиндустрии. Режиссером обоих фильмов выступил Виктор Флеминг – большой голливудский специалист, умеющий работать с размахом. Неудивительно, что Флеминг пригласил на свои проекты самых сильных на тот момент художников по костюмам – Уолтера Планкетта на «Унесенных ветром» (1939) и Адриана на «Волшебника страны Оз» (1939).

Позже Адриан говорил: «Мне веселее было в стране Оз, чем в Европе. Это было самое большое удовольствие, которое я когда-либо получал, создавая дизайн костюмов!» В детстве Адриан так любил книгу «Волшебник страны Оз», что буквально рисовал персонажей сказки на страницах школьных учебников. Поэтому, берясь за костюмы к фильму, художник послал телеграмму в свой родной город Нотак с просьбой срочно найти и отправить в Голливуд коробку со старыми учебниками, много лет пролежавшую на чердаке. На этих детских набросках и были основаны костюмы Адриана для экранизации произведения.

Несмотря на кажущуюся простоту костюма главной героини, Дороти, его разработка заняла у Адриана почти два месяца. Дизайнер хотел отойти от литературного первоисточника и попробовать что-то новое, в результате чего родились розовые и голубые варианты платьев, с полоской и горошком, рюшами и бантами. Но после многочисленных эскизов, тестовых примерок и цветовых проб все же было решено вернуться к варианту, описанному изначально в книге: «Это было платье из гингема, несколько выцветшее от многочисленных стирок, но все еще красивое». Из голубого гингема – клетчатой хлопчатобумажной ткани – был сшит комплект, типичный для любой девочки-подростка в 1938 году, состоявший из сарафана и блузки. Правда, в нем исполнительница главной роли, 17-летняя Джуди Гарленд, выглядела довольно взросло, поэтому Адриан пошел на хитрость: грудь девушки туго стянули корсетом, а линию талии сарафана завысили. После выхода картины клетчатые платья «как у Дороти» мгновенно вошли в моду, а в журналах стали печатать выкройки для всех желающих сшить подобное платье самостоятельно.

Что касается знаменитых волшебных башмачков, то в книге у Баума они были серебряными. Но Адриану хотелось в полной мере использовать возможности цветного изображения, которое появилось не так давно и было для широкого зрителя еще в новинку. Поэтому башмачки решено было сделать рубиновыми, поскольку красный цвет гораздо лучше серебряного контрастировал с дорожкой из желтого кирпича. На студии перепробовали несколько вариантов обуви, прежде чем остановились на туфлях-лодочках с бантами. За основу были взяты классические туфли из белого сатина, производящиеся в 1930-х лос-анджелесской обувной фирмой Innes Shoe Company. Затем каждая туфелька была вручную расшита 2300 красными пайетками, а сверху прикреплен вышитый бисером бант. И, конечно, очень важны были голубые носочки Дороти, идеально сочетающиеся с желтой дорогой и красной обувью.

В общей сложности было создано около десяти реплик рубиновых башмачков – пара основных игровых и несколько запасных дублей. В дальнейшем все они были распроданы на крупных аукционах. В 1970 году коллекционер Кент Ворнер продал основную пару туфелек некоему коллекционеру Майклу Шоу за 250 000 долларов, а в 2005 году их попросил для выставки Музей Джуди Гарленд в Миннесоте, откуда башмачки были похищены буквально на следующий день. В 2018 году, 13 лет спустя, туфельки Дороти были обнаружены при таких же загадочных обстоятельствах, как и пропали. Другую, запасную, пару приобрел в 2012 году Леонардо ди Каприо и передал Музею при Американской академии кинематографических наук и искусств. Еще одна пара хранится в Национальном музее американской истории при Смитсоновском институте.

Заклятый враг доброй волшебницы Глинды и мучитель Дороти, Злая ведьма Запада, изначально должна была быть похожа на гламурную злую королеву из «Белоснежки и семи гномов». Сохранились даже фотопробы актрисы Гейл Сондергаард в накидке и остроконечной ведьминской шляпе, покрытой черными блестками. Но в итоге было решено сделать воплощение зла менее привлекательным. В следующей версии Адриан сохранил черный цвет злодейского наряда, но при этом кожа ведьмы приобрела ярко-зеленый оттенок. Этот образ в итоге станет каноническим воплощением злой колдуньи и в дальнейшем не раз появится в различных вариациях – от мультфильмов до Хеллоуина.

С момента выхода картины прошло более 80 лет, но фильм по сей день является источником вдохновения для фотографов, стилистов и дизайнеров. Так, в 2005 году Кира Найтли приняла участие в фотосессии Энни Лейбовиц в образе Дороти для 20 страниц американского Vogue. В съемке были использованы наряды от Marc Jacobs, Balenciaga, Oscar de la Renta, Donna Karan New York, Prada и Yves Saint Laurent, каждый из которых дополнялся своей уникальной парой красных башмачков. В 2011 году 19 модных дизайнеров – Christian Louboutin, Diane von Fürstenberg, Giuseppe Zanotti, Jimmy Choo, Manolo Blahnik, Moschino, Oscar de la Renta и другие – создали целую коллекцию туфель главной героини и украсили их кристаллами Swarovski. А в 2016 году Марк Джейкобс и Донна Каран придумали для героев фильма альтернативные наряды. Обе коллекции были проданы с аукциона, а вырученные средства перечислены на благотворительность. По случаю 75-летия «Волшебника страны Оз» кинокомпания Warner Bros. предложила модельерам создать костюмы, которые подошли бы разным героиням сказочной истории. Платье Злой ведьмы с Запада создали такие бренды, как Donna Karan и Jenny Packham. Костюм Дороти – Trina Turk, а платье Глинды – BCBG Max Azria. Когда в 2018 году Вирджил Абло приступил к должности нового креативного директора бренда Louis Vuitton, то свою первую коллекцию посвятил «Волшебнику страны Оз».

Бюджет «Унесенных ветром» составил в три раза больше бюджета «Волшебника страны Оз», а подготовка заняла почти три года. Все затраты того стоили – картина была удостоена 13 номинаций на премию «Оскар» и завоевала 8 наград, в том числе за «Лучшую режиссуру» (Виктор Флеминг), «Лучший адаптированный сценарий» (Сидни Ховард, посмертно) и «Лучшую женскую роль» (Вивьен Ли). Художник по костюмам картины Уолтер Планкетт при этом не был номинирован, но лишь по той простой причине, что такой номинации, как «Лучший дизайн костюмов», еще не существовало. Продюсер «Унесенных ветром» Дэвид О. Селзник, получая золотую статуэтку за картину в номинации «Лучший фильм», публично признал заслуги художника по костюмам: «Очень жаль, что нет премии академии за дизайн костюмов, потому что Уолтер Планкетт ее достоин!» (номинация в итоге появилась только в 1948 году). Сам Планкетт говорил: «Я не думаю, что это была моя лучшая работа в кино или даже самая большая вещь, которую я сделал. Но эта картина, конечно, будет жить вечно, и зеленое платье тоже, потому что оно делает историю, вероятно, оно – самый известный костюм в истории кино». Художник был прав, его творение до сих пор является самым известным кинонарядом в истории.

Уже на стадии разработки проект замышлялся довольно масштабным, поэтому кроме громкой истории с общенациональным кастингом актрисы на главную роль (пробовалось около 1400 претенденток), параллельно шел отбор художника по костюмам. Свой интерес к фильму высказывали многие ведущие дизайнеры Голливуда, от Адриана до Трэвиса Бентона. Непосредственно автор романа Маргарет Митчелл, активно принимавшая участие в экранизации, мечтала, чтобы художником по костюмам выступила Мюриэл Кинг, которая одевала Кэтрин Хепберн в картинах «Сильвия Скарлетт» (1935) и «Дверь на сцену» (1937). После продолжительных переговоров между продюсером «Унесенных…» и дизайнером костюмов стало очевидно, что Мюриэл Кинг не готова приступить к проекту такого масштаба. Таким образом, на проект в срочном порядке был приглашен Уолтер Планкетт, который вместе со своими помощниками за крайне короткие сроки разработал около 400 эскизов костюмов. «Нужно было сделать так много эскизов и в такой спешке, что у меня было около девяти или десяти иллюстраторов, – рассказывал потом дизайнер. – Селзник просил и других художников по костюмам предоставить свои эскизы для „Унесенных ветром“, предполагая, что другой дизайнер может сделать их лучше, чем я. После того как каждый художник по костюмам в Голливуде показал ему свою работу, я столкнулся с Селзником и спросил, что именно происходит. Он сказал, что у него никогда не было намерения заменить меня; он только хотел, чтобы я работал больше, и заверил меня, что моя работа великолепна. Я сказал: „Большое спасибо!“»

Хотя у Планкетта за его продолжительную карьеру было немало современных картин, тем не менее в Голливуде за художником закрепилась слава любителя исторических проектов. Сам он объяснял это довольно просто: «Каждый хочет сунуть нос в современные вещи – жены режиссеров, секретарши, актрисы с довольно плохим вкусом. Намного проще сказать им: „Мне нравится ваша идея, но просто это неправильно для того времени!“» При разработке костюмов для «Унесенных ветром» Планкетт стремился к подлинности, он хотел показать зрителям, как в действительности выглядели южане в период Гражданской войны. Для этого дизайнер отправился в исследовательскую экспедицию в Джорджию, где лично встретился с Маргарет Митчелл. Вместе они поехали в небольшой городок Джонсборо, по атмосфере максимально похожий на вымышленное поместье из книги, Тару. В исследовательских целях Планкетт посетил местные плантации и опросил пожилое население, заставшее Гражданскую войну. Его приглашали в дома и с гордостью показывали шелковые платья, принадлежавшие бабушкам и прабабушкам. «Одна женщина в Чарльстоне даже отправила своих детей собирать для меня коробку с шипами с дерева, растущего в этом районе, потому что во время блокады не было металлических булавок и иголок, и вместо них одежда скреплялась этими шипами», – вспоминал позже художник. С собой в путешествие Планкетт взял книгу образцов тканей 1840-х годов и иллюстрации из модного в XIX веке журнала Godey’s Lady’s Book. Ему повезло найти фабрику неподалеку от Филадельфии, которая по-прежнему печатала текстильные принты по образцам середины XIX века. Именно там были напечатаны зеленые букеты на отрезе муслина, из которого потом сшили «барбекю-платье» Скарлетт О’Хары.

В своих исследованиях Планкетт также обнаружил, что женщины Атланты во время блокады Юга для изготовления своих нарядов использовали подручные материалы. Так, например, идею «шторного платья», в котором Скарлетт идет в тюрьму к Ретту Батлеру, «подсказала» писательнице пара штор ее матери. Во время вторжения Армии Союза плантация семьи Маргарет Митчелл в Северной Джорджии была разорена, и из ценного осталась только эта пара штор, которая впоследствии стала передаваться из поколения в поколение, как уникальная реликвия, пережившая войну. Кроме того, во время войны женщины Юга украшали свои шляпки куриными перьями, единственной доступной на тот момент фурнитурой. Поэтому нет ничего удивительного, что эффектный головной убор Скарлетт гарнируют петушиные перья и позолоченные куриные лапы.

ФИЛЬМЫ И СЕРИАЛЫ СО СТИЛИСТИКОЙ 30-Х ГОДОВ XX ВЕКА

«Пуаро Агаты Кристи»

«Чай с Муссолини»

«Госфорд-парк»

«Голова в облаках»

«Искупление»

«Мисс Петтигрю живет одним днем»

«Хорошая женщина»

«Самый пьяный округ в мире»

«Хранитель времени»

«Китайский квартал»

40-е годы ХХ века

40-е годы для киноиндустрии, как и для всего мира, выдались не самыми простыми. Планета была охвачена войной, настроения в обществе витали далеко не радужные. В результате в США зародился кинематографический жанр нуар (от французского noir – черный) с преобладающей атмосферой пессимизма, недоверия, разочарования и цинизма.

В 1941 году на американские экраны выходит картина «Мальтийский сокол» – экранизация знаменитого детектива о частном сыщике Сэме Спейде. Именно этот фильм принято считать отправной точкой нуара. «Черная» стилистика картины, а также ее режиссерские и операторские приемы были быстро подхвачены другими кинематографистами и вылились в новый самостоятельный жанр. Частный детектив, загадочное убийство, роковая женщина – все эти, теперь уже неотъемлемые, элементы нуара впервые возникли именно в «Мальтийском соколе».

Дебютная работа режиссера Джона Хьюстона также сделала большой звездой актера Хамфри Богарта, маскулинная харизма которого вошла в историю на многие десятилетия вперед. Жесткий, местами циничный герой в бежевом тренче и фетровой шляпе в исполнении Богарта зародил в «Мальтийском соколе» каноничный образ частного детектива. А благодаря картине «Касабланка» (1942), где актер также появляется в тренче и шляпе, образ окончательно закрепился в кинематографе в целом и за Хамфри Богартом в частности, и в дальнейшем начал многократно воспроизводиться и тиражироваться в массовой культуре. В истории с популяризацией образа немаловажную роль сыграл также американский кинотеатр Brattle Theatre, запустив в конце 50-x годов традицию демонстрировать фильмы с участием Богарта в течение недели выпускных экзаменов в Гарвардском университете. Поклонники актера нередко приходили на сеансы в каноничных костюмах богартовских героев и слово в слово цитировали реплики. Так в послевоенной Америке появился «культ Боги».

Впоследствии классический образ Богарта еще не раз использовался в массовой культуре, будь то утрированные нуарные комиксы «Город грехов» и «Хранители» и их последующие экранизации (2005, 2009) или комичные частные детективы, как, например, персонаж Эдди Валиант в картине «Кто подставил Кролика Роджера» (1988). В начальных кадрах «Берегись автомобиля» (1966) Иннокентий Смоктуновский копирует не только образ, но походку и пластику Богарта. Точно так же Жан-Поль Бельмондо в фильме «На последнем дыхании» (1960) повторяет жесты Богарта, да и вовсе признается в любви к нему, а сама картина изобилует отсылками к фильмам жанра нуар.

В 2007 году фотограф Энни Лейбовитц сделала для журнала Vanity Fair фотосессию в стиле фильмов нуар с многочисленными отсылками, в том числе к образу Хамфри Богарта. А в финале показа коллекции Dior «Весна – лето-2010» Джон Гальяно вышел на подиум в образе все того же «Боги». В 1997 году журнал Entertainment Weekly назвал Богарта легендой номер один в истории кино.

В конце 40-х в моду вошло длинное платье-бюстье и стало синонимом раскрепощенности и сексуальности. Произошло это благодаря актрисе Рите Хейворт и художнику по костюмам Жану Луи, создавшему для Хейворт строгое черное платье с открытыми плечами и длинными перчатками. По слухам, на разработку гардероба актрисы для картины «Гильда» (1946) киностудия Columbia Pictures выделила 60 тысяч долларов – и не прогадала. Сцена, где Хейворт исполняет «Put the Blame on Mame», медленно снимая перчатки, стала одной из самых знаковых в истории кинематографа. Примечательно, что, создавая платье, Жан Луи вдохновлялся картиной Джона Сарджента «Портрет мадам Икс» с изображением парижской светской львицы конца ХIX века Виржини Готро. В свое время картина наделала много шума из-за чересчур откровенного наряда. Похожей участи не избежала и Гильда из одноименного фильма, что было голливудским продюсерам, да и самой Рите Хейворт лишь на пользу. После успеха картины Хейворт приобрела статус идеальной пин-ап модели, а ее изображения широко распространились в поп-культуре. Так, в повести Стивена Кинга «Рита Хейворт и спасение из Шоушенка» заключенный, решившийся на побег, прикрывает дыру в стене плакатом с ее портретом. В 2014 году черное платье-бюстье ушло c аукциона за 161 тысячу долларов, а издание Independent назвало ту самую сцену в этом платье «одним из десяти ярчайших модных эпизодов в кино». На основе этого образа Риты Хейворт в 1988 году была создана самая сексапильная мультяшка в истории кинематографа – Джессика Рэббит. При этом сама Хейворт признавалась, что была довольно далека от своего сексуального экранного образа: «Мужчины отправляются в постель с Гильдой, а наутро просыпаются со мной».

Несмотря на подобное различие экранного и фактического образов, год спустя после экранизации «Гильды» Хейворт снова снялась в образе женщины-вамп. «Леди из Шанхая» (1947) – знаменитый детектив Орсона Уэллса, признанная вершина фильмов нуар. При этом картина является довольно нетипичным представителем своего жанра: классический для нуара проливной дождь сменяется здесь палящим солнцем, а к детективной линии местами примешивается ирония и черный юмор.

Роль безработного добродушного моряка сыграл сам Орсон Уэллс, всегда появляющийся в своих картинах. А на главную роль режиссер пригласил собственную жену – Риту Хейворт. Подобный ход пришелся по душе продюсерам студии Columbia Pictures, так как обещал привлечение зрителей за счет растиражированного образа рыжей бестии из предыдущего фильма Хейворт. Чтобы повторить коммерческий успех все той же «Гильды», на должность художника по костюмам пригласили создателя знаменитого черного платья – Жана Луи. Уэллс решил пойти еще дальше и на манер Говарда Хьюза перекрасил свою главную героиню в платиновую блондинку. Такой эффектной Хейворт еще не видел никто.

Несмотря на все старания режиссера и его музы, чересчур экспериментальный нуар не впечатлил ни критиков, ни зрителей. Продюсеры обвинили Уэллса в том, что его нестандартные визуальные решения и операторские изыски отвлекают аудиторию от сюжета, и настояли на перемонтаже картины и удалении из фильма больше часа экранного времени. От порезанной картины отвернулись, в свою очередь, уже зрители, так как фильм получился слишком скомканным и непонятным. В итоге в таком виде «Леди из Шанхая» провалилась в прокате, а Орсон Уэллс попал в «черный список» Голливуда. Прошло более 20 лет, прежде чем фильм был признан одним из лучших примеров голливудского нуара, а кульминационная сцена с перестрелкой в зеркальной комнате – одной из самых эффектных сцен мирового кинематографа. Влияние картины до сих пор велико не только в кинематографе, но и в моде: закрытые купальники, брючные костюмы свободного кроя и летние платья в горох по сей день актуальны.

Полной противоположностью Риты Хейворт, да и всех кинодив Золотой эры Голливуда стала шведка Ингрид Бергман. Говорят, первое, что знаменитый и самый влиятельный на тот момент голливудский продюсер Дэвид О. Селзник попытался сделать с Бергман, когда она приехала в Америку, это изменить в ней буквально все. Улучшить все, что только можно улучшить, – придать лоска, укутать в бриллианты и меха. Но Бергман была решительно против. После долгих, ни к чему не приведших споров Селзник уступил: «Хорошо, оставайся как есть, ты будешь первой естественной звездой». Подобных прецедентов в Голливуде еще не было. Основой стиля актрисы была аккуратность и категорическая нелюбовь к украшательству в любом виде – от вышивки, пайеток и богатой драпировки до ювелирных изделий.

Сценические образы для Бергман чаще всего разрабатывал именитый художник по костюмам Warner Brothers Орри-Келли, получивший в разное время за свои работы три премии «Оскар»: за «Американца в Париже» (1951), «Герлз» (1957) и «В джазе только девушки» (1959). Но статус знаменитого голливудского дизайнера ему принесла все же «Касабланка» (1942). Действие картины разворачивается во время Второй мировой войны, и героине Бергман благодаря Орри-Келли удается найти баланс в нарядах между шиком и сдержанностью. Экранные образы актрисы довольно быстро подхватили посетительницы кинотеатров, особенно те, кто не мог позволить себе наряды классических гламурных кинодив, – а вот сдержанный гардероб Бергман был вполне доступен. Таким образом, практически любая зрительница могла теперь без лишней скромности сказать: «Я одеваюсь, как знаменитая актриса».

В 1946 году картина Альфреда Хичкока «Дурная слава» лишь упрочила эту моду на сдержанность среди зрительниц, а также окончательно утвердила Бергман в статусе иконы стиля. Над этим фильмом Хичкок впервые работал с легендарной голливудской художницей по костюмам Эдит Хэд и сразу заявил ей, что наряды должны быть созданы «под Бергман»: «Многие женщины нуждаются в гламурных аксессуарах, украшениях, перьях, мехах, но мисс Бергман другая, она ненавидит все это, зато потрясающе выглядит в самых простых вещах – блузе или рубашке, даже халате. В одежде ее героини должны быть всего две вещи: простота и отменный крой – и никаких орнаментов! Элегантность в высшем смысле этого слова». В фильме Ингрид Бергман носит в основном одежду графичных черно-белых цветов: «На черно-белой пленке глаз сразу привлекает резкий контраст черного и белого, поскольку другие цвета становятся различными оттенками серого», – говорила Эдит Хэд. Художница также писала в своей книге The Dress Doctor (1959): «В „Дурной славе“ меня призвали к высокому стилю, но Ингрид… преображает вещи, которые она носит… Бергман идут более простые линии, и чем меньше орнамента, тем лучше». Это был первый и единственный раз, когда костюмы Хэд были настолько лаконичны.

ФИЛЬМЫ И СЕРИАЛЫ СО СТИЛИСТИКОЙ 40-Х ГОДОВ XX ВЕКА

«Рэтчед»

«Клуб любителей книг и пирогов из картофельных

очистков»

«Английский пациент»

«Бесславные ублюдки»

«Запретная любовь»

«Крестный отец»

«Кролик Джоджо»

«Искупление»

«Трамбо»

«Манк»