После того как первоклассницу снова привели в праздничный вид, она вышла на встречу с братьями, бабушками, дедушками и прочей роднёй. Элли передавали из рук в руки для поздравлений и поцелуев – поначалу девочка совершенно не противилась порядку, но потом вдруг решила самостоятельно выбирать, к кому пойти. В первую очередь к тем, чей подарок казался больше, поэтому тётя Мари с огромной плюшевой пандой оказалась в начале импровизированной очереди, а Дитрих удостоился внимания внучки чуть ли не в последнюю очередь, ведь маленькая коробочка, несмотря на то, что в ней были часы, привлекала не так сильно. Когда он держал внучку на руках, то успел спросить, не расстроил ли её случай с самокатом. Девочка покачала головой и заявила, что сегодняшний день стал самым лучшим в жизни, она хотела ещё что-то добавить, но тут их всех позвали к столу…
Друзья спустились к бару, и только сейчас Дитрих заметил, что музыка не играла. Посетители разошлись, осталась только пара официантов, которые протирали столы, поднимали стулья у окон и подметали между столов. Со словами «нужно рассчитаться» Клаус сунул Дитриху в руку две мятых бумажки и сел на стул, который не успели убрать.
Дитрих подошёл к барной стойке, чтобы расплатиться карточкой, оставил щедрые чаевые, к мятым купюрам добавив еще одну, и вернулся к другу:
– Я вызову такси. На одном поедем?
Клаус засмеялся:
– Смотрю, привычка берёт своё. Ну нет. У меня теперь с финансами всё в порядке – могу отправиться домой в гордом одиночестве, – он встал и поковылял к выходу, время от времени опираясь на столы, – я, в конце концов, не барышня, чтобы меня до дверей провожали.
– Дело твоё. Просто предложил. Ты же выигрыш ещё не забирал?
– Нет, но завтра займусь, – объявил Клаус, широко распахивая двери, – а вот и такси стоят, так что и вызывать не придётся.
Неуверенной походкой он засеменил к машине. Дитрих шёл за ним. Клаус остановился и, обернувшись, спросил:
– А сам-то забрал?
У Дитриха пересохло в горле, он поправил галстук и отрицательно покачал головой. Клаус пошёл дальше, а Дитрих всё не мог заставить себя сдвинуться с места. Но, понимая, что придётся, он всё же двинулся к машине, где на заднем сиденье уже расположился Клаус.
– Ты чего, Дитрих? – спросил тот обеспокоенно.
Дитрих ещё не мог говорить, он запустил палец в узел галстука и наконец ослабил. Он решил, что не поедет домой. Перед глазами стояла малышка Элли, когда растрёпанная, но счастливая, она бегала босиком по траве. Ему захотелось также прикоснуться к мягкой зелени, но вначале избавиться от всего лишнего: от галстука и «Ролекса», что ещё важнее, от пиджака со всем его содержимым.
– Знаешь, я пока не поеду, – сообщил Дитрих Клаусу. – Прогуляюсь вдоль реки, хочу подышать свежим воздухом, а то голова гудит.
Клаус хихикнул:
– Что, давно не пил? Только не вздумай купаться! Вода ледяная. Заболеешь ещё.
Дитрих проводил взглядом машину и пошёл по пыльной дороге к реке. Семестр ещё не начался, и берег был усыпан молодыми людьми. Они смеялись, пели, болтали. Небольшая группа даже играла в волейбол. Дитрих снял пиджак. Ему не хотелось уходить отсюда, хотелось остановить время. Навсегда.
Он бросил пиджак на траву и сел рядом. Из кармана выглянул край бумажки. «Вот чёрт!» – он почти забыл, так она сама о себе напомнила. Выигрышный лотерейный билет будто пытался выпрыгнуть и предстать перед хозяином, как джинн из волшебной лампы. Дитрих мысленно вернулся в тот день, когда встретил на почте Клауса.
Давнишний приятель выглядел постаревшим (почти сорок лет прошло с последней встречи), но было в его виде что-то такое, что напомнило Дитриху озорного мальчишку, каким тот слыл в школе. Клаус стоял в сторонке ото всех и заполнял какой-то бланк. Дитрих собирался пройти мимо, не отвлекая друга от его важного дела, но на мгновение задержался, а Клаус как раз посмотрел в его сторону.