На Пискарёвском кладбище
В тишине могильных плит
Пламя вечное горит.
Над блокадным Ленинградом
Родина моя скорбит.
В не отопленных домах
Поселились боль и страх,
Двести грамм сухого хлеба –
Люди тают на глазах.
Только город мой не сдался,
Всем расчётам вопреки!
На защиту всяк поднялся.
Жёны, дети, старики
У станков стоят бессменно –
В общем горе все равны.
Смейся-смейся, враг надменный!
Близится конец войны.
Грозный всплеск народной мести,
Рев орудий заглушит!
И на этом скорбном месте,
В тишине могильных плит…
Вспомни, друг, как все народы
Перед общею бедой
Воевали за свободу,
За семью и дом родной.
Как в жестокой той блокаде
Насмерть им пришлось стоять.
Так скажи, чего же ради
Вы воюете опять?
И не чтите День Победы,
Праздник скорбный и святой?
Здесь навеки наши деды
Примирились меж собой.
И на кладбище всеобщем
Только плиты говорят,
Как боролся дни и ночи
За Победу Ленинград.
Не дробите ж на осколки
То, что спаяно войной.
Вы, победы той потомки,
Дорожите тишиной!
Чистым небом, светлым детством,
Счастьем близких и родных.
Пусть не рвётся в нашем сердце
Связь умерших и живых!
Журавли
О чём тоскуют журавли,
Когда в предутреннем тумане
Берут они в чужие страны
Тепло и свет родной земли?
Всё, всё звучит в прощальном гимне:
Ворчит сердитый ручеёк,
Звенит роса, грохочут ливни,
И златокрылый мотылёк,
Вцепившись лапками в цветок,
Залюбовался звонкой каплей;
В озёрах солнечная тишь,
Слегка качается камыш,
И важно смотрит в воду цапля.
А сосны, три родных сестрицы,
Качая неба бирюзу,
Стыдливо прячут под ресницы
Янтарную свою слезу…
Но неужель под южным солнцем
Не сыщешь эдаких чудес?
Там даже ярче цвет небес,
Весь мир пестреет и смеётся.
Поют диковинные птицы,
И солнцем вышитый рассвет
В волну бегущую глядится.
Всё есть. Но Родины там нет.