Работа, казалось бы, лёгкая, но тем не менее, отняла у нас немало времени, скорее из-за своих объёмов. Однако, свой ужин и ещё немного денег мы отработали сполна. Теперь следовало определиться с ночлегом. Хозяин кафе оказался добрым человеком, уже почти приютившим нас, если бы не его ворчливая жёнушка, из-за которой нам пришлось делать оттуда ноги.
Это не один из тех приятных фактов, которые мне пришлось признать за всю жизнь, но ту ночь мы провели на лавочках в парке. Холодно не было совершенно, да и одеты мы были соответственно – все необходимые условия для ночлега на улице, кроме, разумеется, подходящей поверхности. Говорят, что приятно спать под шум листьев и дождя, и хоть, благо, намокнуть необходимой возможности не выдалось, но засыпать пот звуки ветра, конечно, бесподобно. Назвать мой сон сладким необычайно тяжело только в силу внешних факторов. Однако, положенные восемь часов для человека, как позже мне вновь прочитал лекцию об этом Олли, я проспал.
Следующим утром стоило мне лишь открыть глаза, как перед собой я обнаружил своего австралийского друга, с нетерпением ожидающего, когда же наконец его спутник соизволит проснуться. Что ж, возможно, мы просто чувствуем присутствие и острый взгляд иного человека, даже когда находимся где-то далеко в снах? Мне ещё не удалось как следует проснуться, а он уже спросил:
– Куда мы отправимся теперь?
– Что ты, в ближайшие дни никакая другая работа, и уж тем более города нам не светят, – особенным голосом, который давал о себе знать лишь утром после ночного сна, ответил я.
Внезапно эмоции моего друга переменились и уже с совершенно другой интонацией и с другой громкостью он продолжил диалог:
– Знаешь, мне всё это надоело. Мы уже пятый день в пути, и пока что ничего интересного, кроме сплошных проблем с необдуманностью, так и не произошло. Пожалуй, поехать с тобой лишь тратой времени. Если от Пита можно ждать чего-угодно, то ты… слишком предсказуем. А я, как дурак, всё ждал и надеялся, но теперь вижу, что зря.
– В каком смысле я слишком предсказуем?
– Посмотри на себя – твои действия можно предугадать заранее. Ты как большой ребёнок, который не знает рад чего, но всё равно продолжает идти. Да, я лишь серая мышь, но свои глаза я стараюсь держать открытыми. Всё, что мне осталось добавить – прости и прощай.
Надеюсь, что он быстро добрался домой, и дальше его жизнь сложилась намного лучше, чем до нашей встречи. Жаль, что он так рано сдался, хотя, мне кажется, что будь я им, то в силу своей нетерпеливости бросил бы всё в самом начале. Увы, нам нужен лишь быстрый результат, терпения дойти до конца не хватает, даже если до финиша осталось только протянуть руку. Вот я снова остался сам-один.
Все вокруг говорили, что я лишь большой ребёнок. Интересно, правы ли они, могу ли я им верить? Не знаю, всё стало слишком запутанным. Я хотел бы жить в снах и мечтаниях тех, где все любят меня, а я люблю всех, где чертовски всё просто, и где нет проблем, где лишь я всемогущ и помочь могу всем. Немного лирики в этот момент мне действительно не помешало бы.
Думать в одиночестве подобно выживанию в пустынной местности – ты понятия не имеешь, в каком направлении двигаться, и вопреки пониманию, что бездеятельность приведёт к смерти, ты всё равно не действуешь, потому что боишься сделать хуже и испортить всё. Я не мог допустить мысли, что моё, уже сформировавшееся мировоззрение неверно, ведь это кардинально всё меняло. Это означало, что позитивное мышление и все эти приключения не работают, а вся моя жизнь строится таким образом только пока так хочет кто-то свыше. Это значило для меня перестройку мышления и стереотипов и подвергало сомнениям выбор не только профессии, но и любви всей моей жизни. И это возмутительно, потому как любые изменения всегда были для меня самыми тяжелыми заданиями, рано или поздно приводившие меня к угнетённым состояниям, нервным срывам и прочим депрессиям.
Жаль, что выход не пришёл ко мне раньше, до того, как в мире вокруг меня началась сплошная деструкция. Уже когда устрашающая своим внешним видом печаль стучалась в двери души, я вспомнил, как в школьные годы мы знакомились с работами различных философов. Столь незначительная фраза, которую тогда сказал кто-то в классе, спасла мне жизнь. «Мы знакомимся с философиями разных мыслителей, но это не значит, что они едино верны, как и то, что вы беспрекословно обязаны им следовать». Пожалуй, ещё одна польза от школы, помимо фундаментальной математики, навыков письма и уроков чтения. Не пора ли мне научиться принимать другую, отменную от моей, точку зрения, а не беспокоиться о том, кто и что обо мне подумает? Если меня обсуждают – не показатель ли это того, что я личность? В конце концов, как выразился Карл Густав Юнг: «Я то, что я с собой сделал, а не то, что со мной случилось». И плевать, что сейчас я остался один.
Впасть в депрессию и вернуться домой, признав свою неправоту, покориться серой жизни – мне это показалось слишком простым решением. Я подумал: «Нет, лучше я найду нужную игру». Поэтому мой путь по западному побережью продолжился. Заработанных ранее денег мне ненадолго, но всё же хватило бы, места для сомнений больше не осталось – город красив, спору нет, но мне следует продолжить путь.
Ещё одно благо, за которое я необычайно благодарен цивилизации, частью которой являюсь и по сей день, – это общественный транспорт. Не самый приятный, с точки зрения комфорта, способ путешествия, но это лучше и, на мой взгляд, безопаснее, чем ловить попутчика в одиночку. А началось всё с того, что я должен был стать отцом, и, значит, теперь мне следовало заботиться о своей безопасности и о своём здоровье. Оставить семью на произвол судьбы – не лучший исход событий, к тому же, меня это явно не устраивало.
Как правило, жизни я начинал радоваться не только когда происходило что-то хорошее, или я получал хорошую весть, но и тогда, когда мне удавалось созерцать нечто необычайно прекрасное, а я, в свою очередь, позволял этой красоте проходить через мою душу. Если кому-то когда-либо выпадало возможность поехать куда-то на восходе солнца, то он поймёт, о чём я говорю. Нельзя передать, насколько хорошо мне стало, когда я отвлёкся от пейзажа за окном и взглянул внутрь автобуса. Попадая сначала в лобовое стекло автомобиля, солнце освещало салон, а лица людей вокруг обрели необычно яркий оттенок, ведь само небесное светило снисходило своими лучами на всех нас. В воздухе стали видны частицы пыли, и хотя это, скорее, говорило о загрязнённости, но вместе эти детали и возникшая картина, вызвали у меня восторг.
Через два с лишним часа мы доехали до Сервантеса – города, находящегося севернее Перта. Остальные поехали дальше, я же сошёл на остановке здесь. Скажем так: остановиться здесь мне пришлось не столько по собственному желанию, сколько из-за пустыни Пиннакли, осмотреть которую собирался как можно скорее. А этот городок был ближе всех остальных, чтобы переночевать, на случай, если я не поеду дальше.
Пустыня как пустыня, что с неё взять… Пески, безлюдная местность, голубое небо и яркое солнце. Столь воспеваемый в путеводителе пейзаж меня совершенно не впечатлил. Видимо, поэтому Пит и делал ставку только на спонтанные остановки в случайных городах, хотя, уверен, что он планировал всё заранее, порой опираясь на официальные источники. Нельзя сказать, что предсказуемость всегда руководила им, когда речь заходила обо мне, но в большинстве своём так оно и было. Не стану скрывать, что в последующие дни, после того, как мы расстались, я нередко вспоминал о нём. Да и как можно забывать тех, кто появлялся в нужный момент, был с тобой в самые тяжелые времена и помогал нести ношу навалившихся проблем?
IX
Столь скучно было делать это в одиночестве, что спустя какие-то двадцать с лишним лет (а по моим меркам это действительно мало, как для воспоминаний), я мало что могу вспомнить ещё о моей поездке в Австралию. Национальный парк, Королевский каньон, Светящееся озеро – не спорю, предвкушение неоднократно брало верх, однако, когда я всё же добирался к пункту назначения сквозь безденежье, одиночество и дискомфорт, то чувствовал себя жутко разочарованным. Поэтому не буду тщетно тратить время, а вернусь ко дню, когда я вернулся домой.
Забавно, с какой скоростью могут работать наши пальцы, когда в душе царит нетерпение. И речь сейчас о том, как быстро я выстукивал услышанный когда-то в Сан-Франциско ритм пальцами одной руки о другую. Казалось, что перелёт длится целую вечность, а посадка – и того дольше. В какой-то момент даже люди вокруг стали мне противны. Странное чувство, конечно, но я почему-то думал, что трата моего времени – существенно лишь их вина. Рядом со мной в самолёте сидел некий молодой человек. В определённый час и он начал вызывать у меня чувство отягощённости. Неужели люди, окружающие меня, действительно думают, что мне интересны их рассказы о серой жизни и рутинных буднях?
И вот он настал, тот самый момент истины. Пожалуй, я обогнал около десятка людей, шедших спереди, работники и прочие люди в аэропорту уже смотрели на меня, как на идиота, но я старался отнестись к этому со всем возможным для меня безразличием, ведь невероятно хотел попасть домой. И после, когда в паспорте я получил штамп, а меня и мои вещи проверили охранники, Том побежал в сторону родного города, где был его дом. Будь это соседний город, я, уверен, непременно бы добежал и, как солдат, первый пробежавший марафон, упал бы обессиленным, но уже находясь дома. Однако, это не был тот случай, и мне пришлось вызвать такси.
Водитель, видимо, новичок, совершенно не знал дороги к указанному адресу, поэтому высадил меня в километре от дома, когда мне надоело постоянно показывать ему дорогу. И так всегда: то, что человек сидит в соответствующей машине, ещё не даёт ему права называться таксистом. Почему, интересно знать, подобные «не таксисты», особенно, когда дело касается не только этой профессии, встречаются именно на моём пути?
На мысли мне было плевать – главное теперь – это как можно скорее любой ценой добраться к пункту назначения. Снова бежать? Это истощило бы меня в конец, да и во второй раз с моим организмом этот фокус не пройдёт. А вот идея с такси всё ещё оставалась в силе. На этот раз, пожалуй, к огромному счастью, мне попался водитель гораздо опытнее. Я видел его, ещё когда был ребёнком, я видел его сейчас. Ничего не изменилось, лишь некоторые признаки старения стали теперь явны. Близки или знакомы мы не были, поэтому здороваться с незнакомым человеком я не счёл такой уж большой необходимостью, хотя, уверен, он тоже узнал меня.
Конец пути. Как правило, это всегда сложно. Это как проснуться после долгого томительного сна и осознать, что тот прекрасный фильм твоего воображения стоит досмотреть, но эта возможность уже упущена, поэтому приходится довольствоваться не менее захватывающей, вроде бы, реальностью. Вот я стоял перед дверью. Почему-то перед моими глазами пронесся весь месяц моей Австралии, словно каждое событие произошло именно вчера, словно это был один длинный день. Сейчас я постучу, и мне откроет жена. С одной стороны, хорошо, что я не взял с собой ключа, ведь тогда мог бы потерять его где-то там, а с другой стороны, это плохо, ведь теперь с багажом, пусть и далеко не тяжелым, я был вынужден ждать, пока мне откроют дверь моего собственного дома. Разве это не возмутительно? Порой, я и сам удивлялся своему терпению не меньше.
И как раз на этом моменте настал час для моего внутреннего ревнивого мужа, который немало возмутился, когда дверь мне открыл некий молодой человек примерно моего возраста. Думаю, на моём месте внутри у всех возникло бы то же самое чувство. Тебя не было месяц, кто сказал, что женщине легко прожить столь долгое время, да и в таком-то положении, без надёжного мужского плеча? Но, поборов тот ступор, который охватил меня в первый момент, я спросил:
– Добрый день. А Холли дома?
– Да, но мы немного заняты, – ответил он. – Возможно, ей нужно что-то передать?
– Скажите ей, что муж вернулся, на тот случай, если она об этом забыла, – мой внутренний градус повышался. – Ты-то вообще кто такой?
– Мистер Бальдбридж, меня зовут Билл.
Он не торопился говорить, кто он по профессии, и что вообще делает в моём доме, поэтому я, сам тому удивившись, сказал:
– Сейчас я чувствую себя чересчур ревнивым, но у тебя, Билл, пять минут, чтобы собрать свои вещи и смыться отсюда, иначе, думаю, ты догадываешься, что произойдёт потом.
Приятно иметь дело с понятливыми людьми. Уже через две минуты здесь и след его простыл. А вот мне за это время удалось не успокоиться, а ещё сильнее разозлиться.
– Итак, какого чёрта? – почти что криком спросил я.
– В каком смысле? – непонятливо переспросила она.
– Какого чёрта он делает в моём доме?
– Вот если бы ты хоть немного побыл женщиной в моём положении и понял, каково это, подобные вопросы у тебя бы не возникли. Мне двигаться тяжело, а ты ещё хочешь, чтобы я сама ездила к доктору на приём, когда он сам может приехать ко мне? Знаешь, ты любишь преувеличивать.
– Что ж, ты тоже любишь ревновать.
– И это мне говорит человек, который ещё несколько секунд назад едва ли не устаивал скандал.
– Было у кого поучиться, – ответил я.
Приятно осознавать, что после разговор принял более спокойные и позитивные тона:
– Как съездил?
– Я невыносимо скучал по всем вам. Любое действие, любой поступок и любой замысел, осуществлённый в одиночестве, влечёт за собой невероятное количество мучений. Как же я скучал по всем вам, особенно, после того, как расстался с Питом. Кроме того, навязчивые мысли о доме так и не выходили с моей головы.
– Всё это хорошо, но тебя искал твой босс. Твой отпуск закончился неделю назад, и он неоднократно грозился уволить тебя.
– Он может искать меня сколько угодно и столько же повторять свои угрозы – теперь мне уже всё равно. Я не собираюсь возвращаться туда.
– Как же так? На чём ты собираешься содержать семью?
– Я много думал об этом и пришёл к выводу, что идти на поводу у денег и стабильности – не в моём стиле. Поначалу, возможно, будет нелегко, но результат того стоит. Вместо того, чтобы получать заработанные деньги в качестве процента, я лучше получу сразу всё.
– А теперь переведи это на человеческий язык, – попросила она меня.
– Я составлю конкуренцию фирме, на которую работал раньше. Здесь мы сделаем немного ниже цены, пока не приманим клиентов и конкуренты не разоряться. Потом можно смело управлять этой отраслью так, как вздумается лишь нам.
– Одно но: для этого необходим стартовый капитал.
– Да, этого я не учёл. Но это не помеха, потому как деньги я найду. Самое важное сейчас, впрочем, как и всегда – при наилучшей идее не перегореть, подобно лампочке от падения напряжения.
– То есть это единственное, что ты хочешь сказать мне после столь долгой разлуки?
– Конечно же нет.
Кажется, всё вновь стало на свои места: мы снова могли проводить вместе ночи за разговорами и тишиной и делить на двоих рассветы. Как всё просто: мне нужны лишь эмоции и самореализация, а я почему-то проводил время в поисках сам не знаю, чего. Разве не поэтому все те разы я бывал в других странах? Это лишь длинный путь – мы бежим во внешний мир в поисках чего-то нового, чтобы, в конечном результате, прийти к этому же ранее неизвестному в мире внутреннем. Ловко всё-таки устроен наш разум.
Утро – наиболее ценная часть дня, во всяком случае, такой она стала для меня с недавних пор. Пока все спят, пока солнце не взошло, и пока улицы пустуют, можно побыть наедине с собой, что, как правило, невозможно в течение дня. Никогда не думал, что задам себе этот вопрос, но теперь мои мысли крутились вокруг того, как добыть деньги. Таким как я банк ни за что не выдаст кредит, поэтому пришлось искать альтернативу среди своего окружения.
Помнится, где-то у меня сохранился телефон одного сотрудника с работы. Я взял телефон и не колеблясь позвонил ему.
– Джейсон? – спросил я.
– Да, кто это?
– Это я, Том. Мы работали вместе.
– Ты с ума сошёл! Ты хоть знаешь, который час?
– Половина пятого.
– Ладно, чего тебе?
– Мне нужны деньги. Сто тысяч. Наличными. Как можно скорее.
– Ночью?
– Я бы сказал утром, но это не телефонный разговор. Мы можем встретиться?
– Не знаю… Перезвони мне позже, хотя… Постой, как насчёт обеда?
Внезапно я услышал женский голос, который сонно спрашивал, кто звонит.
– Том, ты уснул? – спросил друг.
– Что? Нет, прости, лишь задумался. Обеденное время мне вполне подходит. Тогда встретимся на нашем месте?
– Да. Можешь не благодарить. И ложись спать.
– Хорошо, спасибо. Тогда до встречи.
Я взял стул и присел возле стола. Подумать только, этот голос я не слышал со времён моей большой депрессии. Надо же, прошло семь с лишним лет, а её голос нисколько не изменился. Нэнси… Я словно смаковал это имя вновь, как тогда, грозовым апрельским утром. Перед моими глазами вновь пролетели события тех времён, наша первая встреча, счастливые дни, разбитое сердце… А также первая встреча с Питом и шестидесяти однодневная разлука с родным домом. Интересно, а как же тогда её тот самый тайный любовник Теренс? Видимо, она самая настоящая сердцеедка. Впрочем, так это было тогда. Кто знает, вдруг с Джейсоном у них всё более чем серьёзно?
После я пошёл прогуляться. Давно уже не был я здесь, возле того самого озера, которое дало начало моей новой жизни и моей любви. Интересно, что ещё начнётся здесь? Ещё чья-то жизнь? Больше лебедей видеть мне не посчастливилось. Не потому, что было лишь утро, но потому, что их больше не было здесь. Красота, если она существует в чистейшем виде, не может существовать долго в силу своей трепетности и хрупкости. Вот и птиц больше не осталось.
По своей натуре, думаю, это уже не раз было подчёркнуто, я очень нетерпелив. Любое ожидание приравнивалось к пытке. С таким непередаваемым трудом я дождался обеда. В привычном уже кафе, как всегда, было людно. За столиком, которые многие уже звали нашим, сидел, в ожидании меня, мой коллега. Как только я сел, он подсунул ногой ко мне сумку, походившую больше на дорожную, чем на денежную. Самым спокойным тоном, который мне когда-либо удавалось от него слышать, он сказал:
– Здесь всё, как ты хотел. Ровно сто тысяч. Постарайся вернуть их как можно скорее.
– Огромное спасибо. Я постараюсь вернуть так быстро, как только возможно.
Я уже взял сумку и направлялся к выходу, как услышал вопрос в свой адрес:
– Между тем, зачем тебе столько и к чему такая спешка?
– У меня есть идея, поэтому я просто действую. Если хочешь, можешь присоединиться, но я не уверен, что ты захочешь.
– Захочу что?
– Составить конкуренцию нашей фирме: сделать цены немного ниже, заполучить клиентов и управлять этим рынком как-угодно.
– Том, ты самый настоящий псих. Не думаю, что это приведёт тебя к чему-то хорошему, а работать с безумцем у меня желания нет. Ты хоть понимаешь, насколько велик шанс провала и каков риск всё потерять?
– А ты понимаешь, что есть шанс и довольно приличная вероятность успеха? Вот только я бы убедительно попросил тебя забыть о нашем разговоре и никому совершенно не говорить о нём.
Хорошо, теперь у меня был капитал, идея и долг. Но как превратить это в бизнес? Я начал поиски решения задачи. Мне нужно было нечто чрезвычайно уникальное, чем простая фирма. Мне нужна была идея получше. Жаль, что со мной не было Пита – он не допустил бы долга и непременно придумал бы нечто невероятно интересное, а, возможно, он просто отказался бы думать на любую тему, так или иначе связанную с деньгами и работой. Интересно, где он был теперь, спустя месяц? Закончил ли он свою поездку по Австралии, нашёл ли новое увлечение, построил ли хоть какие-то отношения в конце концов?
Три дня спустя, не без помощи вышестоящих знакомых, моя пока ещё далеко не большая «компания» начала своё существование. Что самое интересное, так это налоги: я ещё ничего не сделал, но уже был обязан платить за это. Никогда бы не подумал, что меня охватит ступор в самом начале. Это подобно синдрому белого листа у писателей или отсутствию вдохновения у музыкантов. В любом случае, я не знал, что делать дальше, поскольку мой план начинался с того момента, когда компания уже успешна и процветает, а не с самого начала.
Ещё через день появилось название, благодаря моей супруге, а спустя неделю с момента старта, я уже начал работать. Пока что мне необходимо было звонить некоторым клиентам моей предыдущей компании, представляться, говорить от какой я компании и предлагать цену, намного сниженную. Разумеется, многие отказывались, поскольку они заранее рассчитались или же не доверяли моему, пока что неизвестному имени. Но были и те, кто давал мне надежду, те, кто стали моими клиентами. И я начал работу. Проекты необходимо было сдать как можно скорее – это была ещё одна особенность моей работы.
Долго продолжаться это не могло, и я знал, что рано или поздно моя тайна будет раскрыта, поскольку некоторые, слишком верные моему бывшему боссу, клиенты определённо расскажут ему о моём новом промысле и моём телефонном предложении. Поэтому через какое-то время я получил предложение о слиянии двух компаний, от которого, разумеется, отказался. Конечно, я поимел бы с этого процент, но, кажется, они забыли, что поэтому-то я и ушёл. К тому же, процент меня не устроил, и, помимо того, моя собственность перестала бы быть моей.
Через какое-то время я свыкся с мыслью, что без крупных затрат преуспеть мне не удастся. Первые клиенты были довольны, и они содействовали моему хорошему имиджу, но надолго меня бы не хватило. Пока что у меня было лишь четыре заказа, но из-за них я почти не спал и нередко лишал себя обеда. Спрашивается: кому нужна такая работа? Вот именно, что никому, поэтому нести ношу лишь на своих плечах я больше не мог.
Я невыносимо благодарен человеку, придумавшему газеты. Мне нужен был бухгалтер и несколько архитекторов в помощь. Где, как не в газете, можно найти необходимых людей? Теперь это более или менее походило на компанию. Помимо этого, нам нужно было помещение, которое выполняло бы роль главного офиса. А пока там шёл ремонт, собираться мы вынуждены были у меня дома. И последний, не менее важный пункт, о котором я задумался в самом начале – реклама. Отзывы довольных клиентов – это хорошо, но скольких людей это могло привлечь? Двух? Пятерых? Обо мне теперь говорил весь городок. Не с самой лучшей точки зрения: многие считали меня выскочкой и пророчили моей компании ранний крах. К моему огромному сожалению, я слишком часто слышал то, чего услышать не пожелаю даже своему злейшему врагу. Но жизнь есть жизнь, и отступать я не собирался.
Благодаря моему упрямству и невероятному терпению жены, которой совершенно не нравились собрания в нашем доме, ещё через месяц мы получили несколько крупных заказов, а как только завершили их, то и подчинённые, и я неплохо заработали на этом. Через неделю я смог сполна вернуть долг Джейсону, отблагодарив его при этом. Видимо, слухи доползли и до него, поэтому он сказал:
– Я слышал, вам уже доверяют серьёзные люди. В нашей компании нередко говорят о тебе и подумывают, как бы попасть к тебе на работу.
– Я набрал команду и мне пока что больше никто не нужен.
– Да, но, думаю, ты сам знаешь, к чему людей может привести отчаяние. Некоторые утверждают, что если так пойдёт и дальше, то они готовы даже на коленях умолять тебе. Но только не я. Я по-прежнему считаю, что это плохая затея. Мне кажется, что больше года не протянет. У тебя слишком неопытные сотрудники.
– Просто признай, что у тебя имеет место зависть. А касательно работников – в этом их плюс. Они не так давно закончили университеты, притом не на самый высокий балл, и в этом их колоссальное преимущество. Они не слишком глупы, но и не слишком умны. Они не знают некоторых важнейших деталей, но это лишь потому, что у них, в отличие от меня, есть своё видение и огромное место для творчества. Пойми, меня учили учебники, их же учила мечта. В наше время лишь мечта – единственное, что не предаёт. А заполнить их недоработки я и сам могу.
– Поверить не могу, что ты сделал ставку на их неопытность.
– Поправка: я сделал ставку на их фантазию и творчество. Ещё раз спасибо за деньги.
И когда я уже уходил из его дома, то столкнулся с ней… Семь лет миновали как одно мгновение, но она совершенно не изменилась. Впрочем, во многом изменилась моя жизнь, да и к тому же теперь я был женат, поэтому всё, на что я оказался способен, – это лишь робкое «привет» при встрече. Затем я пошёл домой.
Откровенно говоря, мне было плевать на мнения остальных, ведь у меня было своё мнение относительно происходящих событий. Быть может, именно это спасало меня от краха в минуты отчаяния. Не стану скрывать, что, порой, мне было чересчур плохо из-за перенапряжения или же от какой-то душевной боли. Даже доктора не советовали мне продолжать работать. Но как можно остановиться на полпути к своей цели, если душа твоя полна амбиций? Как можно остановиться, если до цели осталась лишь пара-тройка шагов?
По моей «убедительной просьбе» доктор Билл сошёл с дистанции, а его место заняла приятный доктор Кейт. Нередко Холли ревновала меня к ней, обвиняла в неприличных намерениях, из-за которых я якобы и поменял докторов. Но разве мог я? Разве мог я посметь предать жену, нарушить брачную клятву? В моём выборе не было задних мыслей, жаль, что не все окружающие меня люди понимали это. Ведь кому, как не женщине-доктору знать, что лучше предпринять в той или иной ситуации, учитывая её опыт в виде двух детей? Однако, мы не напрасно нашли друг друга в этом мире: я и Холли… мы были жутко упрямы, и она, как и я, порой, отказывалась верить в чистоту моей совести. Меня предупреждали о перепадах настроения. В моём случае знания были оружием, поэтому подобные вспышки ревности или прочих чувств я научился быстро подавлять.
Спустя 274 дня с момента начала моего путешествия по Австралии, или, проще говоря, через девять месяцев наступил ответственный день. Огромное счастье, что в тот момент доктор оказалась рядом. Даже не знаю, сколько стаканов воды я выпил, пытаясь успокоиться. Помимо этого, я старался морально поддержать жену, когда дошло дело до схваток и дыхательных упражнений, но Холли была права – мне следовало заткнуться.
Белый свет больничных ламп всегда подавляюще влиял на моё настроение. Теперь же я ещё жутко волновался. Что? Присутствовать при родах? Что вы, доктор, это же ещё хуже. Если во время ожидания я потерял сознание после окончания процесса, то присутствуя там, я упал бы в обморок ещё в начале.
– Разве она не прелесть? – раздался голос моей жены, перенёсший меня в реальность от воспоминаний.
– Это правда. Между тем, ты не думала, как мы её назовём? – отважился я спросить.
– Ещё нет.
– Как насчёт Ханны, в честь твоей матери?..
– Возможно. Нам ещё следует обсудить возможные варианты.
Мать Холли покинула свет незадолго до рождения нашей дочери. Как сказали доктора, причиной смерти стал рецидив болезни, от которой, как теперь оказалось, тщетно, я спас когда-то её. Честно говоря, я поражаюсь стойкости женщины, на которой уже давно женат. Судя по её эмоциям тогда, это стало сильным ударом для неё, но всё же она выстояла. Кто-то умирает, а кто-то рождается. Разве Вселенной не всё равно, при населении-то в семь с лишним миллиардов человек? Разве её не плевать на наши судьбы, если даже некоторым из нас плевать на них?
В моей семье началась новая жизнь. Да что там, я и сам стал жить иначе. Казалось, всё идёт превосходнейшим образом: у меня есть семья и у меня есть работа, чтобы эту семью содержать. И хотя многие пророчили мне ранний крах, я, не опуская паруса, выстоял на своём корабле. В конце концов, фирма, она же место моей прежней работы, как и Джейсона, обанкротилась. Воспользовавшись подходящим моментом, я получил не только их клиентов, но и прекрасное здание для своей компании.