Музыка была ее слабостью, ее жизнью в какой-то степени. Столько лет даровано этому искусству, столько сил, энергии, любви. Возможно, именно поэтому, имея такую тесную связь, она и заставила ее остановиться посреди метрополитена, позабыв про свой страх.
На четко обозначенном месте у стены играли молодые ребята на музыкальных инструментах. Что-то современное, наверное, дочь бы точно узнала мотив. Их исполнение было далеко не высоким, элитарным искусством, но слушать все равно приятно. Вот так вот остановиться и вспомнить, как в ее руках когда-то был аккордеон, и как стояла она с ним на месте этих ребят.
– Не проходите мимо! Дамочка, дорогая, душенька, помогите бедным студентам музыкантам копеечкой! – Ваня в своей излюбленной манере приставал к прохожим, держа дырявую фуражку в руках, и заставлял музыкантов смеяться.
Удивительно, как этот дурак вообще к ним привязался, будучи далеким от какой-либо музыки. Его максимум – это мимо нот под градусом проорать Цоя. Но он был веселый, умел расположить к себе, да и дела с его внедрением у группы пошли лучше.
У них была странная компашка из студентов музыкантов, которым очень хотелось хоть как-то зарабатывать на своем творчестве. И единственное, что они придумали – это, конечно, концерты в метро. Холодно, инструменты расстраивались, милиция то и дело прогоняла, а они все равно возвращались. Такие они эти музыканты.
Она была в их группе настоящей изюминкой. Хрупкая девчушка, играющая на большом аккордеоне, так еще и вокалистка. Половина успеха как минимум лежала на ее маленьких плечах.
Это было для них хобби, развлечение, не более. Они хорошо понимали, что больших денег так не заработать. Но московский метрополитен привлекал их своей акустикой, аудиторией, неким уютом, в котором хотелось творить. Именно поэтому они приходили и играли на радость прохожим.
В тот день они тоже выступали. Она была без аккордеона, лишь пела. Будто знала, чем закончится их концерт. Сейчас ей и не вспомнить, что была за песня в тот момент, когда Ванька подбежал к ним, одним рывком надел фуражку на голову и закричал: «Ребята, сматываемся. Танька, беги».
В очередной раз на них положили глаз стражи закона, только вот тогда все было не как обычно. Ваня что-то натворил в тот вечер, но ей не известно до сих пор, что именно. В любом случае это привело к целой погоне по лабиринтам подземного города.
Она бежала со всех ног, стараясь не отставать от ребят. Но двигались они гораздо быстрее нее, поэтому было не удивительно, что в какой-то момент она от них отстала. Глаза метались в разные стороны, стараясь выцепить из окружающей обстановки спасительный знак, но набирающая обороты паника не позволяла ей трезво мыслить. Она услышала топот тяжелых ботинок, но не могла сдвинуться с места, будто приросла к земле. Ее обуял истинный страх.
– Извините, пожалуйста, – чей-то посторонний голос заставил ее вновь вынырнуть из потока воспоминаний. Как же далеко она заплыла, что не заметила юношу, что подошел к ней с шапкой в руках? – Не поможете начинающим перспективным музыкантам? А мы сыграем, что вы захотите.
Она заглянула молодому человеку прямо в глаза. Они были такие еще по-детски наивные и живые, что она невольно улыбнулась и без раздумий вытянула из кармана смятую купюру, при виде на которую парнишка аж засиял. Долго пытался выяснить, что же хочет услышать в их исполнении щедрая слушательница, но она ушла, отмахнувшись. Нет, все-таки это был не Ванька. Нет той наглости, ослепительной улыбки, приставучей манеры поведения. Тот был мастер по сбору зрителей и денег.
«Танюша, смотри на меня, смотри на меня. Все в порядке, думай о хорошем», – и снова этот голос. «Зачем же ты мучаешь меня?» – подумала она и посмотрела на указатели направлений. Сейчас она точно знала, куда ей идти, но тогда, слыша тот топот, она была в полной растерянности.