Ян с трудом, с моей помощью, заполз на Птичку и мы прежним образом двинулись в путь. Через пару часов, в глубине леса, мы наткнулись на небольшой родничок.

Я сняла с Птички узду, корма нормального для нее нет, но хоть на траве попасется и отвела к ручью. Расседлывать не рискнула. Та, пофыркивая, стала пить, потом пошла ближе к нам и начала жевать ветки на ближайших кустах.

– По моему у этой лошадки нездоровая страсть к веткам, – задумчиво оглядываясь на нее сообщила я, расстилая плащ и помогая Яну улечься поудобнее. Критически оглядела его и стала стаскивать с него одежду.

– Что ты делаешь? – спросил он, судорожно хватаясь за штаны.

– Как это что? – съехидничала я, – собираюсь тебя грязно домогаться. Грязные, немытые, все в кровище мужики – моя слабость. И потом, вдруг я что-то интересное не разглядела еще. А что?

– Ох, это ты шутишь, – выдохнул он опускаясь на плащ.

– Что поделать, шучу, иначе снова заплачу, – честно призналась я и потянула с него сюртук, – а зачем нам женские истерики? Вот и я думаю, что женские истерики посреди леса нам не нужны.

Он тихо хмыкнул поворачиваясь, чтобы мне удобнее было стаскивать с него одежду.

Зрелище было удручающим. Все тело Яна было в глубоких царапинах, синяках и странных глубоких проколах. Мне даже стало его жалко.

– Блин, они в тебя гвозди что-ли забивали? – я склонилась разглядывая повреждения. Перевернула его на живот, в основании шеи торчала шляпка гвоздя, судя по виду серебро, – а это что?! Как ты с такой фигней двигаешься вообще? – обалдело спросила я, – ты вампир, раз они тебе в позвоночник серебро заколачивали?

– Я горг, – пробормотал он не поднимая головы, – а этот гвоздь для того, чтобы я не мог обернуться. Они убили мою вторую ипостась.

– Жопа, – глубокомысленно сообщила я свое видение ситуации. Горг, однако, моей глубокомысленности не оценил.

– Мне неприятно, что тебе приходится созерцать эту часть моего тела, давай поскорей обработаем раны и покончим с этим, – явно смущенным тоном произнес он. Я ухмыльнувшись оглядела его синюю, но приятных округлых форм пятую точку. Ничего, вполне симпатичная, можно и посозерцать.

– Это моя оценка ситуации, а не про твои унылые булки речь, – пояснила ему, – поскорей не получится, вода в ручье ледяная. Тебе к твоим ранениям только простуды сейчас и не хватает. Да и антисептика у меня нет. Поэтому я разведу костер, вскипячу котелок и буду отмывать тебя с мылом кипяченой водой. Самое передовое слово здешней асептики.

Ян слабо попытался возражать по поводу воды, дескать можно и простой из ручья, зачем эрре утруждаться, но поняв, что ему меня не переупрямить, прикрылся своей одеждой, завернулся в плащ и уснул.

Я старательно отмылась в ледяной воде ручья, такой холодной, что кости ломило. Наломала веток покрупнее, для костра. Выбрала место под костер, поставила рогатины для котелка, ветки долго не хотели разгораться, огниво плохо высекало искры, кажется, отсырело. Но тем не менее огонь все-таки разгорелся, сначала лениво, с неохотой. А затем с веселым треском начал пожирать преподносимые ему веточки. Такими темпами скоро профи стану в разжигании костров.

Я немного погрелась у огня, после ледяной воды руки никак не хотели согреваться. Поразглядывала кремень с кресалом, обдумывая почему плохо искрил и что сделать, чтоб работал нормально. Вскипятила воду в котелке. Заварила морану, траву похожую на нашу календулу – хоть какое – то обеззараживающее средство.

Проверила запасы лекарств в мешке. Немного трав, кора ивы, корешки самсила, пара пузырьков настоек, небогато. Решив не жадничать достала упаковку пластырей. Все равно до бесконечности я их хранить не смогу, как бы жалко не было, срок годности выйдет и все. Смешно, конечно, такие серьезные раны пластырями клеить, но других лекарств у меня нет.

Разбудив горга осторожно промыла его раны. От боли он ругался, дергался, орал и шипел как змея, а один раз даже умудрился покрыться красивой, блестящей, насыщенного темно – синего цвета, чешуей на лице. Я, громко взвизгнув от испуга, подскочила и швырнула в него мокрой тряпкой.

Одно дело видеть такие фокусы на экране телевизора сидя на уютном диване у себя дома. И совсем другое дело, когда сидящий рядом с тобой человек вдруг трансформируется в непонятную, клыкастую, чешуйчатую морду. Причем, весьма примечательного цвета.

– Извини, – виновато сказал он и попытался улыбнуться, улыбка вышла перекошенной, чешуйки медленно пропадали с его лица, как будто втягиваясь в кожу, – больно очень.

– Это ты меня извини, очень жаль, что тебе больно, – я сочувственно погладила его по руке, – вообще – то я первый раз вижу горга, поэтому испугалась. Давай, таблетками тебя накормим и этот долбанный гвоздик достанем.

– Давай, – покорно вздохнув, согласился он.

Пока он, выпив таблетки отдыхал, я сварила прямо в кружке жидкую кашу с вяленым мясом. Повздыхала над своими скудными запасами. На долгое лесное путешествие не хватит. Надо что-то придумать.

Накормила Яна, хоть он и пытался отбрыкиваться. Остатки каши скормила Птичке. Эта лошадка явно посмотрела на меня как на умалишенную, когда я протянула ей на ладони остывшее варево с мясом, но принюхалась и принялась его поедать.

– Вот так – то, голод не тетка, – глубокомысленно изрекла я.

Птичка согласно фыркнула мне в ладонь, щедро обдав меня брызгами каши. Я возмущенно вытаращилась на нее. Она слизнула остатки каши у меня с руки, потом с моей физиономии, невозмутимо отошла к кустам и принялась жевать молодые побеги.

– Свинка ты, а не лошадка, – обиженно сказала я ей. Птичка передернула шкурой отгоняя насекомых и помахивая хвостом повернулась ко мне крупом.

Ян, наблюдавший за нами, захихикал. Я очень неодобрительно поглядела в его сторону и отправилась к ручью, отмываться от объедков Птичкиного пиршества.

Тщательно отмывшись от каши и вымыв руки, вернулась к Яну.

– Ну что, готов? – преувеличенно бодрым тоном спросила у него. Он открыл один глаз и посмотрел на меня снизу вверх.

– Нет, – он со вздохом перекатился со спины на живот и отодвинул волосы, – доставай.

– Может тебе в зубы дать? – задумчиво оглядываясь в поисках подходящей ветки спросила я.

– За что? Зачем? Я тебя чем-то обидел? – он поднял голову и растерянно уставился на меня.

– Зажать зубами что-то, – пояснила я, – вот, ремень могу тебе одолжить.

– А, ты в этом смысле, нет, не нужно, – он снова уткнулся носом в плащ, – делай уже что-нибудь.

– Ну, как знаешь, – я присев сбоку на плащ попыталась ухватить гвоздь пальцами. Холодный металл скользил и вытаскиваться не желал. Я зло и сосредоточенно сопела пытаясь подцепить ногтями вредную железку.

– А почему ты сказал, что этим гвоздем убило твоего дракона? Ну то есть горга? Ты ведь покрылся чешуей вот недавно? – полюбопытствовала я обматывая шляпку гвоздя нитками выдернутыми из многострадального подола моего платья. Надо заговорить ему зубы и выдирать этот гвоздь одним движением, иначе вообще застрянет.

– Дракона, – задумчиво повторил Ян, – странное слово. Чешуя это память тела. Горга внутри меня уже нет, но память осталась. Ипостаси связаны и через год – полтора человеческое тело уйдет следом за горговской частью. Оуммм!

Ян взвыл, так как я резко выдернула гвоздь, и часто – часто задышав вытянулся в струнку.

То есть, те кто сделал это с ним, сознательно вынесли горгу отсроченный смертный приговор. Интересно, кому он настолько не угодил?

– Уф, вот поэтому и хотела тебе дать что-то в зубы, – ворчливо объяснила я, стерла кровь с его затылка и зажала рану тряпкой, – губу прокусил?

Он что-то промычал в ответ, не поднимая голову.

– А ты вообще кремень, как я погляжу, – я ободряюще потрепала его по плечу, – даже в обморок не упал.

– Горги отличаются выносливостью и способностью быстро восстанавливаться, – Ян перевернулся на спину и вытер тыльной стороной ладони глаза.

– Ага, птица Говорун отличается умом и сообразительностью, – передразнила его интонации я, вспомнив мультфильм про Алису, – милый, раз все хорошо, то давай снова займемся этим грязным делом, – я потрясла перед ним коробочкой с пластырями.

Ян обреченно вздохнул.

– Что это за липкие штучки?

– Лейкопластырь, – я протянула одну полоску ему, – вот видишь, тут внутри зеленая тряпочка, она пропитана лекарством которое не даст ранам гноиться.

– Странная какая штука, – он покрутил пластырь в руке, по очереди отдирая пальцы от клейкой части, – и запакованы странно. В бумагу, да?

Второго Керио мне только не хватало, с дурацкими тестами и расспросами. С другой стороны, а чего я хотела, рассекречиваясь по самое «не хочу».

– Угу, в бумагу, – я забрала у него бумажную упаковку от пластырей и кинула её в костер, – пару дней они на тебе продержатся. Возможно, это даст тебе шанс не загнуться от генерализованного сепсиса, слишком много у тебя ран.

Очередной вопросительный взгляд Яна я попросту проигнорировала.

Приблизительно через сорок минут я окинула довольным взглядом слегка причесанного, частично отмытого и обклеенного лейкопластырями с ног до головы Яна. На сломанный правый мизинец была наложена импровизированная шина из лубка. Из остатков занавески, которую я невольно стащила из дома Арано, вышли отличные бинты. Почти чистые. Под короткими, чуть ниже колен, мышино – серыми брюками красовались кислотно – розовые термоноски.

– Душераздирающее зрелище, – гнусавым голосом, с чувством сообщила я, – ну да ладно, все лучше чем босиком по лесу бегать.

– Какие странные сапоги, – Ян пошевелил пальцами на ноге, разглядывая носок, – мягкие, тонкие.

– А это не сапоги, – я разглядывала узду, прикидывая как надеть её обратно на Птичку, – это внутрь обуви надевают, типа обмоток. Слушай, как на ней это застегнуть?

– Ты не умеешь? – удивился он.

– Увы, такого навыка у меня нет, – я огорченно помахала руками.

– Но ты же… – он замялся.

Я, пожав плечами, подозвала Птичку и примерилась её взнуздывать, как он вдруг осторожно и ласково сказал:

– Не волнуйся, я не буду задавать лишних вопросов, я понимаю, что девушки не оказываются в участках стражи ночью просто так. И если твоя работа далека от достойной, то я не буду донимать тебя неприятными вопросами.

Я моментально взбесилась, вожусь тут с ним как с малым детятей, а он не хочет донимать воровку, или за кого там он меня принял, «неприятными вопросами». Невероятное великодушие.

– Эрр, если бы вы не были в столь беспомощном состоянии, я бы оставила вас здесь. Честное слово. Ты тоже оказался в этом участке, да еще в весьма прискорбном виде, – я гневно смотрела на него, – значит ли это, что твоя «работа далека от достойной»?

Он, смутившись, мотнул головой и скорчил покаянную рожицу.

– Я не хотел тебя обидеть.

– Конечно, не хотел, ты просто сделал вывод, что «моя работа далека от достойной», – я плюхнула вожжи на землю, отошла к костру и села на траву, – я просто травница. И мне не повезло оказаться на улице поздно вечером, во время обхода улиц стражами. А стражам не понравился мой мешок. Вернее слишком понравился. А ты как в участке оказался?

Ян замялся, закусив губу.

– Ты же знаешь, кто я? – неуверенно спросил он, укладываясь на плащ.

Ого, парень что, местная знаменитость?

– Вообще – то, нет, – я уставилась на него, ожидая более пространных объяснений.

– Но ты была там, на улице, когда мы приехали, – он смотрел с таким видом, как будто мое нахождение на улице объясняло все.

Ну да, помню я эту восторженную толпу фанов на местный манер. Никогда не забуду.

– Ты свой звездный синдром с пола подбери и засунь себе…в кошелёчек, – окончательно обозлилась я расстроенная неприятными воспоминаниями, – богатым будешь. Понятия не имею кто ты такой. А по той улице мы с Анеей на постоялый двор возвращались. Так что, будь добр, открой мне тайну.

– Я младший посол горгов, здесь, в империи, – он опять замялся, уставившись на меня своими оранжевыми гляделками.

– Ну, и? В участке – то как оказался? Стащил плюшку у булочника? – не удержалась от ехидного вопроса я.

– Как ты могла такое подумать! – возмутился он, – меня алорнцы похитили.

О как, опять из проблемы эльфячьи уши торчат.

– И зачем ты понадобился алорнцам? – усомнилась в его словах я.

– Они ищут святилище древних на наших землях. Тайно. Их пару раз ловили наши патрули рядом с горами и выдворяли обратно. А некто эрр Арано решил, что мой отец может поспособствовать получению официального разрешения на поиски.

– А отец у нас кто? – уточнила я.

– Министр иностранных дел Росакара, – Ян пожал плечами как будто это само собой разумеющееся.

Я присвистнула, министр иностранных дел, это человек приближенный ко двору и отвечающий за внешнюю политику государства. И посвященный во многие тайны. Скорее всего, его сын тоже далеко не валенок. Похоже, я опять ввязалась в очень нехорошую авантюру. Еще более нехорошую, чем раньше. Чтож, Ян рассказал мне на удивление много информации. Для первого дня знакомства. Спрашивать, почему похитили именно его смысла нет, и так все понятно. Всяких там принцев охраняют, а здесь сын достаточно влиятельного человека и без какой либо защиты.

– Арано, значит, – я запустила руку в волосы и досадливо цокнула языком, – а почему они тебя к себе в Алорну не переправили?

– Откуда ты знаешь Арано? – напрягся и хищно прищурился Ян.

– Я от него убегала, как раз перед тем как попасть в участок, – честно призналась я, – он меня убить хотел. Стоп, – меня осенило, – а не переправили они тебя туда потому, что Арано не хочет светить свои махинации на территории Алорны. Он же переворот задумал, – размышляла я вслух, не замечая медленно округляющихся от удивления глаз Яна, – значит, на него работали стражи. Кто-то покрупней навряд ли, возможно начальник местных стражей, но не выше. С гвоздем в твоей спине они от усердия налажали и от желания выслужиться перед нанимателем. Похищение посла, а уж тем более его убийство равно объявлению войны, так? Крупные, да даже средние, имперские чины не полезли бы в такое. Разве что, за очень – очень большие деньги. С них, за обострение международной обстановкии и втягивание империи Хистеран третьей стороной в конфликт, шкуру, вышестоящее начальство, в два счета спустит.

Ян кивнул, разглядывая меня с таким выражением лица словно у меня выросла вторая голова.

– А зачем ему вещи древних? Что они дают? Статус? Подтверждение божественного происхождения обладателя? Кстати, ты знаешь почему их нельзя провозить в города?

Я тараторила вопросы торопливо собирая головоломку из фактов воедино.

Ян одним вопросом вернул меня обратно на грешную землю:

– Кто ты?

Я, еле сдержавшись чтоб не ответить известной всем поговоркой про коня в теплой верхней одежде, вдохнула побольше воздуха.

– Понимаешь ли…

– Не говори, что ты травница, я в это не поверю, – перебил меня Ян.

– Я на самом деле травница, – упрямо сказала я, – после того как ты Анею убил, – Ян при этих словах возмущенно воззрился на меня и попытался что то возразить, – я вернулась в Ивянки, это та деревня где мы с ней жили. Пошла в лес за травами. А там Арано в мешок завязан, и пожалуй, даже синее, чем ты сейчас.

Ян скептически хмыкнул, а я продолжила, чувствуя необходимость оправдаться. Надеюсь, он меня правильно поймет, и мне не придется жалеть о своей откровенности.

– Я его из реки достала, сдуру не иначе. Он мне кольцо дал в залог и денег пообещал, если я его доведу до третьей стоянки на Равенхальмском тракте. Я на деньги и позарилась. Повела.

– И как? Заплатил? – лежащий на плаще Ян вдруг рассмеялся.

– Смейся, смейся, мне самой от своей глупости тошно, – проворчала я, – недалеко от третьей стоянки нас некто эрр Керио встретил. Знаешь, наверное?

– Лично встречаться не доводилось, но наслышан о нем как о верном слуге Первого дома. Что не удивительно, он из младшей ветви.

Ого, так эрр Керио оказывается, почти, что принц.

– Арано сказал, что он ждал другой отряд и отдать деньги не может. Уговорил с ними в Равенхальм прогуляться. Я согласилась. А в Равенхальм приехали, началось непонятно что твориться, знаешь, события как снежный ком покатились. Приехали днем. Я отоспалась к вечеру, пошла Арано искать. Подслушала его разговор с мужчиной по имени Дерк. Да – да, не надо на меня так укоризненно смотреть, – воскликнула я, поймав на себе взгляд горга, – моё любопытство мне жизнь спасло. Так вот, я подслушала, что он карту какую – то потерял. Что он убил отряд Тэруила. Что дура деревенская, жадная, то есть я, запрещенное колечко легко в Равенхальм пронесла и что пора меня утопить. Ну и Керио заодно тоже. Слушай, – меня в очередной раз осенило, – а ведь я ему идеальный план попортила еще и по дискредитации правящего дома. Потому, что он планировал выставить все так, как будто Керио со мной, – я замялась и неопределенно помахала руками, – встречался. В общем, я мешок в руки схватила и бежать, вот на ночную стражу и набежала.

– А что там в участке такое было, ты магией владеешь? – как бы невзначай поинтересовался Ян.

– Не знаю, – я потерла подбородок, как бы раздумывая, что там случилось, и повторила, – не знаю. Капитан что-то в жаровню бросил. А она взорвалась. В любом случае, благодаря этому мы выбрались.

– Да уж, надо сказать спасибо твоему любопытству. А кольцо у тебя?

Я кивнула.

– Вещи древних нельзя трогать. Они вызывают безумие, – пояснил Ян, – те кто пытался их носить или заболевали очень страшно, или с ума сходили. С печальными последствиями для окружающих. Это все знают.

А ведь я это кольцо руками брала и чуть ли не у сердца ношу, может я уже сошла с ума, но просто этого не замечаю?

Сижу где-нибудь в комнате с мягкими стенами, в беленькой смирительной рубашечке, обколотая сильнодействующими препаратами и счастливо пускаю слюни. А все происходящее сейчас это мой веселый фантазийный глюк.

Я ущипнула себя за руку и ойкнула. Со мной уже больше года безумие происходит, может и не стоит опасаться сойти с ума еще больше.

Интересно, что Арано планировал сделать с этим кольцом? Подсунуть владыке Алорны и свести того с ума? Или использовать как то иначе?

И что мне делать с этой ядовитой побрякушкой?

– Значит, денег Арано тебе не отдал, а ты не вернула ему кольцо. Это плохо. Он будет его искать, – повторил Ян слово в слово мои мысли.

– Я об этом уже думала, – грустно согласилась я, – но даже если бы я отдала ему кольцо, он все равно меня убрал.

– Убрал? – переспросил Ян удивленно, – как можно тебя убрать, куда?

Я со вздохом пояснила:

– Убрал значит убил.

– Думаешь? – Ян почесал спутанные волосы и ойкнул.

– А чего тут думать, кольцо я у него видела, подельников его видела, Керио видела до того как тот пропал, так, что меня как свидетельницу того – сь.

Я пригорюнилась обхватив себя за колени и продолжила:

– Вот вопрос, куда податься бедной девушке если ей совсем не хочется приключений, а нужно найти мага. Причем сильного мага.

– А зачем тебе маг?

– Духов желаю вызвать. Есть у меня к ним несколько вопросов, по поводу точечной транспортировки одушевленных объектов через пространственно – временной континуум. Отсюда прямиком в Евклидово пространство.

Выражение лица Яна было непередаваемым. Похоже, он решил, что я немного не в себе.

– Даа – давай я Птичку взнуздаю, ехать пора, – неуверенно предложил он, и сел скривившись на один бок.

– Лучше руководи, – я встала, подняла узду и пошла к Птичке, которая успела за время нашего диалога обгрызть близлежащие кусты и выкосить, подчистую, траву вокруг ручья, – слушай, а её не распучит с травы?

– Чего? – Ян захохотал, – лошади едят траву. Это их корм.

– Да, но она же всю траву слопала вокруг ручья, это много, – удивилась я.

– Боюсь, этого мало.

– Ого, – впечатлилась я, – ну давай, командуй, куда и чего ей завязывать.

Ян откашлялся и учительским тоном произнес:

– Значит так, берешь узду и развешиваешь её на левой руке. Суголовный ремень на локоть, а повод в ладонь возьми. Так, хорошо. А теперь подойди к ней и правой рукой снизу возьми её за морду.

Я смело шагнула к Птичке, и стоя, так сказать, лицом к лицу потянула руку к её подбородку. Птичка ткнулась носом в мою ладонь ища лакомство.

Ян заржал, и тут же скривился от боли.

– Не так, встань в одном направлении с ней и обхвати её морду рукой снизу. Ладонь на храп.

Я, покраснев от обиды, развернулась в нужном направлении. Клоуна нашел, а я, между прочим, лошадь третий раз в жизни вижу близко. Все остальное время или в кино, или на картинках. А в кино не показывали как их взнуздывать. Там только скачут лихо, так, чтоб у лошади грива красиво развивалась.

Птичка покосилась на меня темным глазом, насмешливо фыркнула и переступив ногами двинула плечом. Я отлетела в сторону.

– Вот говорю же, свинка ты, а не Птичка, – горестно вздыхая сообщила я ей, вставая на ноги и отряхивая платье от прилипшей к нему сухой травы. Ян деликатно делал вид, что ему совсем не смешно. Однако, изредка прорывающие похрюкивания из-за, с трудом сдерживаемого, смеха выдавали его с головой.

– Ты и вправду не умеешь с лошадьми обращаться, а говоришь из деревни, – сказал он и с трудом поднялся, – смотри.

Я пожала плечами, не зная, что ответить на справедливое замечание. Аховый из меня Штирлиц. Все время прокалываюсь на мелочах. И болтаю много лишнего, видимо, от стресса.

Тем временем Ян взял узду, положил её на руку, встал у головы Птички, и ловко заведя мундштук лошади в пасть, накинул всю остальную конструкцию ей на голову. Мягко расправил попавшие под ремень челку и уши, застегнул узду тут же проверив её натяжение. Все это меньше чем за две минуты.

– Хорошо, что ты её не расседлала, – он обессилено опустился обратно на землю, – с этим я бы сейчас не справился.

Птичка ласково ткнулась мордой в его плечо.

– Спелись, – укоризненно констатировала я и протянула Птичке сухарик, – а между прочим, он тебя клячей обзывал.

Я обвиняющее потыкала пальцем в сторону ухмыляющегося горга.

– Там было слишком темно, и я случайно не разглядел статей этой прекрасной кобылки, – с очень серьезным выражением лица, возмутился Ян, – не возводи на меня напраслину.

Я, не выдержав, рассмеялась и придержала Птичку за повод:

– Грузись, ценитель лошадок, дальше поедем. Кстати, надо бы решить в какую сторону.

– Надо затушить костер и присыпать его песком из ручья, – перестав улыбаться серьезно сказал Ян, – и воды в твою фляжку набрать не помешает.

– Уже, – я похлопала по поясу к которому было привязана фляжка, – у меня ярь – трава есть сушеная. Как думаешь, есть смысл её по поляне рассыпать?

Ян задумчиво потер подбородок и согласно покивал головой.

– Думаю, лишним не будет, только подожди пока мы с Птичкой чуть отойдем, не хочу, чтобы ей в нос попало.

Ян поднялся и заскочил в седло. Вернее заполз. Это если сильно не придираться. И шагом отъехал подальше, за пределы поляны.

Я тем временем, отчистила котелок до блеска, зачерпнула из ручья побольше песка с водой, вывалила его на сердито зашипевший костер. Раскидала вперемежку с углем. Когда песок подсохнет, костровище будет выглядеть достаточно старым. Закинула рогатины подальше в кусты.

Привязала мешок к седлу и похлопала Птичку по крупу. Она не спеша двинулась вперед.

С ярь – травой я разобралась быстро, обсыпала почти всю поляну, расчихалась от висящей в воздухе мелкой пыли, торопливо сунула вполовину пустой пакет в карман и побежала догонять Яна с Птичкой.

Впереди была неделя изматывающей пешей дороги.

Ян периодически уходил в беспамятство из-за поднявшейся температуры. Он не бредил, просто впадал в странное оцепенение, застывал в одной позе, закрывал глаза и не отвечал, когда я с ним заговаривала. Однажды он начал что-то быстро и сердито говорить на непонятном мне языке, на оклик не ответил, а какое –то время продолжал свой странный монолог. Птичка нервно дергала ушами, слушая как он говорит.

Я догадалась, что это его родной язык, язык горгов. Мне стало страшно, когда я поняла, что он бредит. Что я буду делать, если ему станет окончательно плохо и он умрет прямо тут в лесу, у меня на руках.

Меня посещали грустные мысли, что надо срочно искать жилище, на долгий срок, и постоялый двор для этого явно не подходил. Лучше всего дом, и лучше всего в городе, там народу много. Есть шанс затеряться в толпе.

– Тебе надо в постели лежать, а не по лесам шастать, вот что мне с тобой делать? – ворчала я остановившись на очередной привал и отпаивая несчастного горга ивовым отваром. Ян морщился, отвар был горьким, но он пил его безропотно.

– На постоялых дворах нам лучше не появляться, – сообщила я горгу результат своих невеселых раздумий, – сомневаюсь, что нас вообще туда пустят, скорее прогонят, приняв за бродяг. Да и вся эта шпионская история с эльфами не дает мне покоя. Может у тебя в Лерте кто-нибудь есть? Родственники, друзья?

– Есть, – выдохнул Ян, – но они меня не возьмут к себе.

– Как это? – возмутилась я, – ты же посол, тебе обязаны ваши официальные лица помогать.

– Как только мои сородичи поймут, что мой горг мертв, меня прогонят, – Ян перевернулся с боку на спину и блестящими глазами уставился на облака, – это обычай такой. Горга потерявшего свою ипостась изгоняют. Так как он все равно умрет. Род не имеет права тратить свои ресурсы впустую.

– Но это же несправедливо, – возмутилась я, – лишить человека которому и так плохо, еще и возможности общения с родными. Их поддержки. Это же чудовищно.

Ян посмотрел на меня с некоторым неодобрением.

– Это вопрос выживания рода. Если тратить ресурсы рода на слабых, род не выживет.

– А по моему это чудовищно, – упрямо повторила я и миролюбиво продолжила, вспомнив поговорку про чужой монастырь, – ладно, скажи мне куда нам идти, если на постоялый двор нежелательно, и на твоих сородичей мы тоже рассчитывать не можем?

– У меня есть в Лерте некоторое количество личных денег и мне отдадут «темный мешок» – это небольшая денежная сумма для изгоняемых горгов. Это же не преступники им надо на что-то жить в изгнании, – пояснил он, – и еще есть дом моей ээээм, – он замялся, – в общем я купил его для…

Ну и чего он вдруг замялся и начал краснеть как красна девица на выданье? До меня медленно доходило, что он пытается сказать.

– Какой ты щепетильный, – фыркнула я, – так бы и сказал: купил для своей любовницы.

– Да, – выдохнул Ян и покраснел.

– А сейчас её там нет?

– Нет, там вообще никого не должно быть кроме сторожа. А Лиамата уезжала со мной в Равенхальм, и предполагаю, что за два месяца моего отсутствия нашла мне замену.

Никакой горечи в голосе, сухая констатация факта, ну да, чистые ничем не замутненные товарно – денежные отношения.

– А дом на тебя оформлен? – поинтересовалась я протягивая ему еще одну кружку с отваром.

– Да, – Ян посмотрел на меня и взяв кружку в руки начал оправдываться, – ты не подумай я просто не успел на нее бумаги оформить, хотел сделать Лиамате подарок, но меня включили в состав Равенхальмской делегации и я не успел…

– Ян, Ян, я не о том тебя спрашиваю, – я помахала рукой перед его носом, – до твоих отношений с твоими женщинами мне дела нет. Если дом официально оформлен на тебя, может быть такая вероятность, что об этом узнают алорнцы?

Нет, ну надо же, додуматься объяснять мне какой он нежадный горг. Дома любовницам дарит. Я возмущенно засопела.

Ян вытаращился на меня.

– Ты думаешь, что там нас может ждать засада?

Я пожала плечами:

– Если кому – то известно что ты владелец, то вполне возможно. Это было бы логично. Если бы ты бежал один, без моей помощи, куда бы направился?

Он озадаченно почесал затылок.

– В посольство в Равенхальме, наверное. Но алорнцы проверят его в первую очередь. Меня похитили из самого посольства, днем. Позвали в комнату, я зашел, а потом очнулся уже в камере.

– А, так у вас там крот роет, – хмыкнула я, – получается, тебе к своим вообще показываться нельзя, сольют.

– Я что-то не совсем понял, о чем ты? – мягко сказал Ян, как-то странно глядя на меня.

– Это жаргон, – рассмеялась я и пояснила, – «крот роет» – значит в окружении есть предатель, а «сольют» значит, что информация про тебя уйдет к эльфам.

– И откуда травница может знать подобный жаргон? – неожиданно низким, суровым голосом поинтересовался Ян.

Я устало плюхнулась на плащ рядом с ним и закрыла глаза.

– Давай, скажи, что я шпионка.

– А ты не шпионка? – с сомнением усмехнулся Ян.

– Неа, – я отрицательно помотала головой, не открывая глаз.

– Тогда кто ты?

– Здесь травница, – я приоткрыла один глаз и посмотрела на него.

– А не здесь? – продолжал настойчиво допытываться Ян.

Я подумала и решилась сказать полуправду.

– Я ученый, математикой занималась, цифрами, пока сюда не попала.

Ян удивленно присвистнул.

– Разве женщина может быть ученым?

– Здесь нет, там где я жила, это возможно.

– А здесь как оказалась?

– Случайно.

– Откуда?

– Издалека. Сильно издалека, – уклончиво ответила я.

– Из-за морей?

– Почти, еще чуть дальше. Мне поэтому и нужен маг, чтобы вернуться домой. Туда не добраться обычными способами.

– Так вот почему ты так просторечно разговариваешь, – догадался он, – тебя так учили. Та девушка, верно?

Я молча кивнула. Ян заулыбался глядя на меня и попросил:

– А спой что-нибудь на своем языке?

Улыбка, надо отдать должное, у него была очаровательной.

Я растерялась, выбор был велик от «во поле березка стояла», до бесконечности, однако петь толком я не умела, голоса особо не было, слух в общем, тоже не особо был, но набрала в легкие воздуха и тихо напела.

– Растворяется в тенях снова прожитого дня

Позабывшая меня твоя печаль. [1]

[1] Ю. Чичерина «Сорок тысяч километров»

Дойдя до второго куплета я сфальшивила и смутилась. Ян подбадривающее мне улыбнулся.

– Странный язык, никогда такого не слышал. А о чем песня?

Похоже, меня сейчас развели как ребенка. Я укоризненно улыбнулась глядя ему в глаза.

– Я ведь сказала, что попала сюда очень издалека.

Его зрачки вдруг сузились превратившись в вертикальную черную полоску пересекающую оранжевую радужку. Мы оба замерли глядя друг другу в глаза.

– Ты меня пугаешь, – сказала я спустя несколько бесконечных минут обоюдных рассматриваний.

– Прости, – хрипло сказал Ян, закрывая глаза, – кажется это из-за того, что у меня жар. Сейчас пройдет. И все-таки, мне кажется, что ты что-то недоговариваешь.

– Мы шесть дней знакомы, а ты хочешь, чтобы я тебе всю свою подноготную выложила? – я насмешливо глянула на него, – думаю, что рассказала тебе много больше, чем можно было ожидать.

– Понимаю, – Ян слегка улыбнулся, – даю слово, я тебя не обижу.

Рассказала я ему, действительно, больше чем следовало бы, но с Яном было удивительно легко, невзирая на прискорбные обстоятельства нашей первой встречи. Не было желания пожалеть и позаботиться, как с Арано, Ян, даже в плачевном состоянии, не выглядел побитым щенком. Не было и дискомфорта, от слишком пристального внимания, как с Керио.