Отдел 15-К. Тени Былого

– Стало быть, никто ничего такого не покупал, – задумчиво повторил Коля.

Плохо. Рвался у него логический ряд, который он себе уже выстроил, а вместе с ним и предполагаемый психологический портрет разыскиваемого. Разыскиваемый дилетант, дорвавшийся до денег, просто обязан был их быстро тратить, иначе зачем так шустро клепать новые амулеты? Траты – читай, покупки. Машина, дорогая одежда, модные гаджеты.

А может, это не мужчина? Чего он зациклился на этой версии? Только потому, что так Вика сказала? Она и ошибиться могла.

Ну а если это женщина, то многое может выглядеть совсем по-другому. Покупки останутся, их станет даже больше, но они изменят размер, поскольку бриллианты куда миниатюрней автомобилей. И самое главное – женщина такие вещи через интернет покупать не станет, ей нужен перформанс. Нет, она пойдет в большой дорогой магазин, чтобы там все потрогать, померить и дать окружающим понять, что ей здесь весь ассортимент скупить – как семечку щелкнуть.

Хотя… Тамара Васильевна такое бы не пропустила. Покупки в магазине превращаются в массу пакетов с броскими надписями. С другой стороны – может, это случилось не в ее смену.

– Не то чтобы никто и ничего, – тем временем вещала бабулька. – Вон квартирант из шестьдесят третьей квартиры себе самокат недавно купил. Электрический! Придумают же! Лень им уже ногой от асфальта оттолкнуться, подавай самокат на батарейках.

– Аккумуляторах, – поправила ее Мезенцева, которая давно хотела себе такой же. – Коль, если ты не в курсе, то хорошая модель не так и дешево стоит.

– А еще к нему женщины ходят. – Тамара Васильевна поджала губы. – Добро бы молодые, ровесницы его, а то ведь такие, что этому студенту в матери годятся! Что за времена! Что за нравы!

– О как, – мигом насторожился Нифонтов. – И часто ходят?

– Не каждый день, врать не буду, но случается, – покивала старушка. – На той неделе одна такая заявилась. В шубе, серьги бриллиантовые в ушах качаются, пальцы все в перстнях. Тьфу, стыдобища! И главное – этот-то ведь глист глистом, чего они в нем находят? Сутулый, худющий, глядеть не на что. Разве что ниже пояса у него что-то совсем героическое, прости господи? Да вон он идет, самокатом своим громыхает по полу. Сами поглядите!

И верно, молодой человек, проходящий мимо окон консьержки и говоривший по очень недешевому смартфону, на альфа-самца точно похож не был, полностью отвечая данному ему описанию.

– Очень дорогая модель самоката, – немедленно сообщила Нифонтову Женька. – Премиум, отвечаю. Я когда про нее читала, чуть слюной не захлебнулась. Две батареи, тринадцатидюймовые бескамерные шины, настраиваемая подвеска, и разгоняется он почти до сотни км в час.

– Любопытно, – проводил юношу взглядом оперативник. – Тамара Васильевна, а он давно в этот дом заселился? В смысле – квартиру снял?

– Месяца два как, – подумав, ответила старушка. – Или около того. Но уже после Нового года, это точно.

– Спасибо. – Коля приложил руку к сердцу. – Если бы все граждане отличались такой же активной гражданской позицией, как вы, то мы бы давно преступность победили. На каком этаже, стало быть, этот юноша живет?

– На четырнадцатом, – тут же ответила консьержка. – Никак задерживать его станете? Так он что – наркоман? Или чего похуже?

– Ведется оперативная разработка, – заговорщицким тоном произнес Нифонтов. – Так что никому ни слова, даже лучшим подругам. Дело государево, поймите правильно. Мы могли бы взять с вас подписку о неразглашении, но не станем, поскольку кому-кому, а вам доверяем полностью.

Старушка призадумалась. Ей очень не хотелось связываться с законом, но и поделиться увиденным страсть как было охота.

– Как зовут этого деятеля? – уточнил оперативник.

– Виктор, – отозвалась Тамара Васильевна. – А фамилия его – Пичугин.

– Спасибо, – снова поблагодарил ее Нифонтов. – Жень, пошли на улицу, перекурим и подумаем, что дальше делать.

По всему выходило, что этот сутулый тип и есть тот, кого они ищут, по крайней мере, внешне все сходилось. Более того – Коля был уверен в своей правоте. Но при этом он отлично понимал, что самокат, жилье с не самой дешевой арендной платой и визиты зрелых дам – это даже не косвенные улики, это вообще ни о чем. Мало ли откуда у человека деньги взялись? Так что послать их господин Пичугин мог запросто, потому что предъявить ему было нечего.

Нет, оставался силовой вариант разговора, который с огромной долей вероятности мог дать результат, благо парень явно был хлипковат по всем позициям и почти наверняка начал бы каяться после первого же удара в печень. Но Ровнин очень не любил подобные вещи, считая их самым последним аргументом, к которому прибегать надо только в крайних случаях, о чем не раз говорил сотрудникам. Правда, тетя Паша, когда слышала подобные душеспасительные беседы, как-то очень странно, не сказать ехидно, улыбалась, поглядывая на начальника отдела, но чем это было вызвано, никогда никому не рассказывала.

Устраивать за этим дрищом слежку тоже не имело смысла. Может, следующая клиентка только через пару недель придет. И что, им тут сидеть, этого визита ждать? Нет, можно было бы Тамару свет Васильевну «зарядить», только вот она работает не каждый день, да и несерьезно это. Пока она позвонит, пока до этого дома по всем «пробкам» доедешь, клиентка десять раз уйти успеет.

– Прессануть его надо, – заявила Женька кровожадно. – Так что докуривай и пошли. Сразу с порога ему в солнечное сплетение зарядишь, а там и я подключусь.

– Мезенцева, тебя вообще ничего не смущает? – выдохнул дым оперативник. – Например, то, что мы с тобой сотрудники правоохранительных органов и должны действовать в пределах правового поля?

– У нас специфика, исходи из этого, – и не подумала смущаться девушка. – И вообще – кто на той неделе гуля в канализации прибил? Он хоть, конечно, и до того не совсем живой был, но обитал на территории Российской Федерации и являлся если не ее гражданином, то мигрантом как минимум. А ты ему голову ножом отчекрыжил, а после ее в отдел припер. Тут же речь идет всего лишь о нетрадиционном способе дознания, от которого, если что, даже следа не останется. По зубам там или в глаз бить глупо, а в пузяку – самое оно. Нет, если ты стремаешься – пожалуйста, я сама могу ему зарядить. Так, может, даже и лучше, на парадоксе сработаем. Я бью, ты меня останавливаешь, клиент от такого разрыва шаблона точно сразу поплывет!

– У меня сейчас от тебя мозг взорвется, – признался Коля. – Кто тебе такой вообще диплом юриста выдал? Как тебя на работу взяли? Ты же живое воплощение хаоса, ты не должна была психолога пройти.

– Злой ты, Нифонтов, – на этот раз непритворно обиделась Мезенцева. – Мне, между прочим, вообще все равно, как это дело кончится. Оно тебе поручено, а я так, сбоку припека. Хочешь завалить поручение шефа и, возможно, взять на свою душу новые жертвы – валяй, не мешаю. Тебе потом без сна вертеться, не мне.

– Примитивно, – попенял ей Коля, отправляя окурок в урну. – Меня на такие подначки в детстве сестрица ловила, было дело. Но лет до десяти, не дольше. Потом я понял, как это работает, и с тех пор на подобное не ведусь.

– Коль, я правда все понимаю, – примирительно заявила Женька. – У нас на этого глиста ничего нет – ни доказухи, ни улик, ни даже ордера на обыск. Но делать что-то надо, согласись? И теток жалко, тех, что облысели.

– Тебе – и жалко? – усмехнулся Нифонтов. – Вот уж не поверю. Да и не столько в тетках дело, подруга. Важно понять, при помощи чего он свои амулеты клепает, и каким образом заказчицам глаза отводит.

– Он доброй волей ничего не скажет, – уверенно заявила Мезенцева. – Я таких знаю, они если вдруг по чьему-то недосмотру получают золотую рыбку, то зубами за нее цепляются. Знают, что второго шанса им судьба не даст.

Умом Коля понимал, что Женька права. Ну да, от нее хлопот и шума пока больше, чем пользы, но здесь все было разложено по полкам абсолютно верно. Только вот имелось одно «но» – не вязались предлагаемые ей меры с мировоззрениями Нифонтова. Не потому, что он являлся буквоедом, который ни на шаг не отступает от инструкции, положения или закона, нет. Коля отлично осознавал, что писались все эти документы большей частью теоретиками, которые с реалиями улиц, подъездов и проходных дворов почти не сталкивались, а значит, жизни толком не знали. Слова – это только слова, жизнь в драке они тебе вряд ли сберегут. Ну а если вспомнить о специализации отдела, в котором он служит, так и вовсе выходит, что грош им цена.

Вот только раньше в подобной ситуации ему оказываться не приходилось. В смысле – как старшему группы. Такие вопросы всегда решал Пал Палыч или Герман, да упокоится его душа в Свете. Он же просто шел туда, куда велено, и делал то, что положено. Нет, за прошедшие месяцы он успел поработать автономно, и в паре с Тициной, которая никогда на себя никакую ответственность брать не любила, но там тоже все было незамысловато – очумевший от крови гуль, девица, которая чуть не потеряла душу, заигравшись с со своим двойником из Зазеркалья, контроль за безумными скачками в Голосовом овраге после Нового Года, небольшой инцидент с вконец обнаглевшей ведьмой, которая под видом гадалки тянула годы жизни из своих клиенток. Правда, с последним все не так здорово получилось, поскольку ведьма, похоже, над ним просто издевалась, послушно со всем соглашаясь, стреляя глазками и через слово называя его «господин самый главный полицейский». Впрочем, салон госпожи Серафимии все же закрылся, так что дело так или иначе было сделано.

Но вот проникновения в жилище и вышибания признания от обычного человека не случалось. Он знал, что в таких случаях у него есть право отхода от стандартной процедуры, закрепленной законодательно, но все равно внутреннее «я» кричало, что так поступать неправильно. И самое главное – он боялся своим незнанием и неверными действиями подставить отдел, к которому за минувший год прикипел всей душой. Он для него, как и для всех остальных сотрудников, стал домом, а не местом работы. Дом же и семью принято беречь.

И ведь что примечательно – там, в отделе, все казалось несложным и понятным, а на деле все куда как непросто. Для него, Николая Нифонтова, непросто. Про Женьку тут разговора нет, у нее как раз никаких нравственных метаний не имеется. Вон цель, вот ствол, вперед и без раздумий.

Около подъезда тормознулась дорогая «иномарка», из которой выбралась грузная немолодая дама в песцовом манто.

– Не глуши мотор, – брюзгливо велела она водителю. – Я буквально на минуту, а после поедем в Манеж, на выставку.

– Да ладно, так не бывает! – Женька вдруг приобняла Колю, ее лицо приняло глуповатое выражение. – Но если да – удача на нашей стороне.

Женщина потыкала пальцем, украшенным золотым перстнем, в кнопки домофона, раздался курлыкающий сигнал, а следом за ним невнятное шипение.

– Я приехала, – недовольно сообщила дама в песцах. – Напомните, какой этаж?

Снова шипение, из которого оперативники, увы, ничего не разобрали.

Дверь пискнула, дама потянула ее на себя и шагнула в подъезд.

– Придержите, пожалуйста, – пискнула Женька, рванув за ней. – Спасибо!

Тамара Васильевна снова сидела на своем месте и несла службу, потому сразу же спросила у визитерши:

– Вы к кому?

– К кому надо! – удивленно вскинула густые брови вверх дама. Как видно, в сознание этой гражданки не очень укладывалась мысль о том, что кто-то куда-то ее может не пустить.

– Я при исполнении, – привстала с кресла консьержка. – У меня пост и регламент! Вы в какую квартиру, спрашиваю?

– В шестьдесят третью, – недовольно буркнула женщина. – Вот все же чуть в сторону от центра отъедешь – и одно хамство вокруг!

Она разве что только не плюнула, и потопала к лифту.

– Теть Тамара, привет, – колокольчиком прозвенела Женька, обнимая Колю за талию, и одновременно с этим подмигивая консьержке. – Моих дома нет?

– Нет, деточка, нет. – Тамара Васильевна все поняла правильно и подмигнула в ответ. – А этот мальчик с тобой?

– Ага! – серебристо рассмеялась девушка. – Ой, лифт пришел.

Дама в песцах явно была не восторге от их компании, но при этом на реплику Мезенцевой: «о, и мы на четырнадцатый» отреагировала вполне индифферентно, как, впрочем, и на то, что Женька немедленно полезла к Коле с объятьями и чуть ли не поцелуями, следуя догмам классической русской театральной школы. Похоже, что она была поклонницей Станиславского, потому максимально вживалась в роль.

– Сначала закажем пиццу, а пока ее будут везти, мы с тобой… – игриво щебетала Мезенцева. – Да? Да?

– Пепперони, – солидно пробасил Коля. – Двойную. Две! А что до остального – я всегда готов, ты же знаешь!

– У, ты мой Ванька-встанька! – хихикнула Женька и ткнула пальцем ему в нос.

Их спутница чуть кривила губы, слушая все это, но молчала, глядя перед собой.

Лифт раздвинул двери, дама вышла на лестничную площадку, повертела головой и двинулась налево, молодые люди, последовали за ней, причем Женька на ходу начала рыться в кармане, изображая поиск ключей.

Дверь в шестьдесят третью квартиру открылась сразу же после звонка, на пороге стоял уже знакомый оперативникам сутулый юноша, правда, теперь одетый в бесформенный пестрый халат.

– Давайте, – без всяких приветствий обратилась к нему дама, одновременно с этим протягивая плотный конверт. – Вот деньги!

– Может, пройдете внутрь? – неуверенно осведомился тот, глядя на Мезенцеву, звеневшую ключами, которые, разумеется, никак не могли открыть шестьдесят четвертую квартиру. – Чтобы…

– Я опаздываю, – раздраженно ответила ему женщина. – Через час открытие выставки Пуэбло Костариды в Манеже, и у меня нет ни малейшего желания пропустить данное мероприятие. Давайте!

Юноша глянул на Женьку, которая пыталась вставить ключ в замок, и в этот момент Коля подумал о том, что все они сделали неверно. Что если этот дрищ знает в лицо своих новых соседей, сообразит, что дело неладно, и сейчас просто захлопнет дверь?

Но – обошлось. Сутулый сунул руку в карман, а когда он ее извлек обратно, в ней поблескивал золотой овал кулона, нанизанный на тонкую витую цепочку.

Глава третья
Артефактор

– Держите. – Парень протянул украшение женщине, одновременно с этим цепко ухватив конверт.

– Вот и славно! – радостно сообщила парочке Мезенцева, разворачиваясь и наставляя на них моментально вынутый из наплечной кобуры пистолет. – Московская полиция! Стоять на месте, не двигаться!

Коля только поморщился, с некоторого времени он перестал любить подобные театральные эффекты. Мало того – он свой табельный «макаров» теперь редко доставал из сейфа, больше доверяя ножу с серебряным лезвием. Только сейчас он в полной мере оценил, насколько забавно раньше выглядел в глазах своих старших коллег, всюду таскаясь с пистолетом.

– Чего? – совершенно не испугалась и не смутилась дама в песцах. Скорее, она крайне удивилась происходящему. – Что значит – стоять и не двигаться? Вы вообще знаете, кто я такая? И кто мой муж?

Но при этом кулон она не взяла, а конверт из рук выпустила.

– Нет, – равнодушно ответил ей Нифонтов, придерживая ногой дверь, которую неуверенно попытался дернуть на себя неудачливый продавец. – Но нам, признаться, все равно.

– Фамилию свою назови, – потребовала дама напористо. – И ты тоже! Я вам устрою!

– А мне кажется, все выйдет в точности наоборот, – усмехнулся оперативник. – Вы застряли в прошлом, мадам. Лет двадцать назад устроили бы, не сомневаюсь, но в наше время социальных сетей непосредственно у вас проблем будет куда больше.

– Ты дурак? – хлопнула накладными ресницами женщина. – Ты что мелешь? Да мой муж тебя в порошок сотрет. Он с вашим министром…

– Жень, вызывай группу, – бросил Коля. – Составим протокол, заодно и фамилию этой гражданки узнаем. И мужа ее, соответственно, тоже. А вот дальше…

– Ну-ну, – подбодрила его подбоченившаяся дама. – Мне прямо интересно стало.

– А дальше все будет просто. – Нифонтов ласково ей улыбнулся. – Часика через три в соцсетях, причем не в одной, а в разных, появится пост о том, как жена высокопоставленного чиновника была задержана полицией при покупке чего-то там. Чего именно – указано не будет, но все ведь взрослые люди, смекнут, что речь идет о наркоте. А еще там будет написано, что при задержании она сопротивлялась, кричала и угрожала сотрудникам полиции, причем из сказанного следовало, что в руках ее супруга сосредоточена вся власть в стране, и ни один полицейский не смеет задерживать жену будущего президента. Дескать – есть люди и есть она, что запрещено нищебродам в виде всего населения России, то разрешено ей, элите из элит.

– Бред! – фыркнула женщина, но при этом как-то посмурнела.

– Бред, – согласился оперативник. – Но он сработает, поверьте. Вы же знаете, как сейчас относятся к подобным вещам? Чиновник чуть что не то сказал на камеру – и все, он уже в отставке, разумеется, по собственному желанию. Потом, конечно, им местечко находят, но уже куда невзрачнее, непригляднее. А про дальнейший карьерный рост вообще упоминать не стоит. Все, они отработанный материал. Вопрос – что с вами сделает супруг после этого? Потерять местечко у кормушки – это, знаете ли… Простите, оговорился, – в органах государственной власти, разумеется.

– Думаю, он тебя на улицу в одних труселях вышвырнет, потому что все его многолетние труды твоими стараниями пошли псу под хвост, – бойко подсказала ему Женька, которая тоже приметила «говорящие» номера на машине, привезшей сюда эту даму, и сделала нужные выводы. – А после заведет себе бабенку помоложе. Точнее – узаконит с ней отношения, завел-то он ее небось давно.

– Заткнись! – рявкнула женщина, сузив глаза. – Не тебе об этом судить.

– У нас нет к вам вопросов, – мягко произнес Нифонтов, костеря про себя в душе Мезенцеву и ее длинный язык. – Забирайте деньги и уходите. Мы вас не видели. Вас тут просто не было.

– Эй, приятель, отдай денежку тетеньке, – мотнула стволом пистолета Женя. – Давай, давай, чего вцепился!

Окончательно сомлевший паренек подчинился приказу, женщина выхватила у него из рук конверт и шустро сунула его в свою сумочку.

– Вы свободны, – прощально помахал ей ладонью Коля. – Всего доброго!

Дама окинула его недобрым взглядом с головы до ног, но ничего говорить не стала, просто развернулась и пошла к лифту.

– Одну секунду, мадам, – остановил ее оперативник. – Буквально секунду, обещаю.

Чиновная особа остановилась, но даже не подумала повернуться.

– Прощальный добрый совет – никогда больше не пытайтесь купить предметы, подобные тому, что сейчас держит вот этот очень глупый юноша. Не следует лезть в те сферы, которые лежат вне вашего понимания просто потому, что вы даже не представляете, сколько после за это придется заплатить. Причем я сейчас не о деньгах речь веду, а о кое-чем другом.

– Вернее – бред несешь, – отозвалась дама. – Какие-то сферы, какая-то плата…

– Для справки – не далее как сегодня я общался с одной из предыдущих клиенток вот этого доморощенного Мерлина. Она очень хотела насолить кое-кому из своих заклятых подруг, и ей удалось задуманное. Вот только структура подобных вещей такова, что сделанное зло всегда возвращается к тому, кто его наслал на ближнего своего. Нет, есть сущности, которые этого могут избежать, но вы точно в их число не входите. Так вот, к чему я – если моя нынешняя собеседница дотянет до конца года, то я буду очень, очень удивлен. А ей при том всего тридцать два года. Было. Сейчас на вид лет семьдесят. При этом каждый новый день забирает у нее еще год жизни, и приносит новые болячки. Надеюсь, вы меня услышали.

Ответа не последовало, дама поддернула свое манто и снова зашагала к лифту.

– Еще один вопрос, – внезапно произнесла Мезенцева. – Кто такой Пуэбло Костарида?

– Художник из Чили, – вжав кнопку вызова, ответила ей супруга государственного деятеля. – Прогрессивный и гениальный.

Створки лифта со скрежетом растворились, дама шагнула в его чрево и покинула маленькую, но дружную компанию, собравшуюся на тринадцатом этаже.

– Спорим, она хотела любовницу своего мужа угробить? – азартно предложила Коле Мезенцева. – Видел, как она взвилась, когда я ту упомянула?

– Отрезать бы тебе язык, – вздохнул Нифонтов и обратился к так и стоящему соляным столпом юноше: – Ну что, болезный, пошли в закрома?

– А вы правду сказали? – вдруг спросил тот.

– В смысле? – не понял оперативник. – Ты про то, что моей напарнице неплохо бы оральное обрезание сделать? Нет, ни словом не соврал.

– Про женщину, – пояснил Виктор. – Ту, что постарела и скоро умрет.

– Тоже правда, – сурово подтвердил Коля. – Чистейшая. И ее скорая смерть твоих рук дело, приятель. Придется отвечать.

– И не только за нее, имей в виду, – добавила Мезенцева, наконец-то опуская пистолет. – Остальных своих клиенток тоже ты угробил.

Молодой человек пару раз громко икнул, побледнел, потом булькнул горлом и поднес ладонь ко рту.

– Да он, по ходу, блевать собрался! – удивлено вытаращила глаза Женька. – Во дает!

– Беги в туалет, – разрешил Виктору Коля. – Мы тебя в комнате подождем. Только цепку прежде давай сюда.

Сутулый спешно выполнил приказ, опустив кулон в подставленный ему оперативником холщовый мешочек, на котором были нарисованы непонятные символы, и, хлопая по полу домашними шлепками, помчался в отхожее место.

– Ну чего, пакуем его – и к Ровнину? – уточнила Мезенцева, входя в квартиру. – Тем более что клиент, похоже, особо сопротивляться не собирается.

– Нет, – поразмыслив пару секунд, покачал головой Коля. – Это он сейчас плюшевый, потому что не ожидал такого поворота событий. А в машине он в себя придет и начнет соображать, что говорить можно, а что не стоит. Так что здесь и сейчас первый допрос снимем, в общих чертах все узнаем. Ну а потом пусть его Ровнин крутит на предмет деталей. Можно, конечно, его еще на «чистуху» раскрутить, но она нам не сильно и… Жень, вот ты чего сейчас делаешь?

– Ну классная же штука! – выдохнула Мезенцева, уже успевшая вцепиться в самокат. – Коль, он получил это имущество преступным путем, верно? Значит, никаких прав на него не имеет.

– Как и ты, – устало сообщил ей Нифонтов. – Вы оба в пролете.

– Я бы на нем на работу ездила, – вкрадчиво произнесла Евгения. – Опаздывать перестала.

– Ты бы с ним до работы вообще не доезжала, – возразил ей Коля. – И вообще – вы в своем уме оба? Зима на дворе!

– Уже весна, – поправила его девушка. – И поверь, на таких шинах можно по вечной мерзлоте рассекать. Говорю же – это самокат мечты!

Из туалета донесся мучительный стон, колдуну-неудачнику, похоже, было очень плохо.

– Эк его крутит, – даже пожалел его оперативник и вошел в комнату. – Ну вот, теперь, похоже, ясно, куда остальные деньги ушли. Н-да, иные люди до седых волос из подросткового возраста не выходят.

В единственной комнате съемной квартиры обнаружилась новенькая электрогитара «Gibson», ноутбук из тех, что в магазинах проходят под лейблом «премиум-класс», здоровенный телевизор, коробка от которого была прислонена к стене, и даже не распакованный «xbox», с целой стопкой дисков и кучей каких-то приспособлений для увеличения комфорта от игрового процесса. То есть – реализовал человек свои детские мечты, что хотел – то получил.

– Спорим, он еще и проституток к себе успел несколько раз вызвать? – Женька хихикнула. – Причем недешевых, уж поверь. Дорвался пожизненный задрот до халявы.

– Вот у него тормоза и сорвало, – согласился с ней Нифонтов. – Правильно я все прикинул – запросы росли, а денег не хватало.

– Деньги? – в комнату вошел Виктор, бледный до невозможности, похоже, он услышал самый конец фразы. – Их почти не осталось.

– Оно понятно. – Мезенцева с уважением глянула на телевизор. – На моей малой родине всего три кинотеатра есть, так в любом из них экраны меньше, чем у этой бандуры. Представляю себе ее цену.

– Не так и дорого. – Юноша сел на краешек дивана. – Гитара, например, намного дороже.

– Да какая разница? – Нифонтов смахнул со стула диски с играми для приставки и уселся на него верхом. – За это все ты заплатил не деньгами, а чужой кровью, уж прости за пафосность.

– Я не думал, что все так получится, – забормотал Виктор. – Там же ни слова про это не сказано было. Ни единого словечка.

– «Там» – где? – мигом подобрался оперативник. – Поподробней, пожалуйста.

– Здесь. – Виктор встал, подошел к столу, приподнял ноутбук и достал из-под него несколько больших листов, исписанных мелким почерком. – Вот, смотрите. Тут описан технологический процесс, но про последствия ни слова. Я и предположить не мог, что те предметы, которые я сделал, могут привести к чьей-то смерти. Тут сказано – «малый вред». Малый!

– Да все ты понимал, – жестко произнесла Мезенцева. – Предположить он не мог… «Бабок» тебе хотелось неимоверно, вот ты себя и убедил в том, что это просто забава. Тоже мне…

Коля забрал у бормочущего что-то в свое оправдание парня бумаги, велел спорщикам заткнуться, и углубился в чтение.

И после первых же прочитанных, вернее, с трудом разобранных слов понял, что дело, похоже, приобретает совсем скверный оборот. Почему? Потому что это явно были фрагменты колдовской книги, причем некогда принадлежавшей большому специалисту своего дела. Правда, уже покинувшему этот мир, поскольку содержимое записей явно датировалось не сегодняшним днем, и дело было не только в «ятях» и «ижицах». Заголовки записей Коля кое-как сумел разобрать, а все остальное даже изучать не стал.

«Как наложить на предмет чары, помогающие сотворить малый вред недоброжелателю своему».

«Как заставить человека поверить в то, что тебе потребно, на краткий срок».

«Как заставить дитя дом родной покинуть и навеки дорогу к нему забыть».

«О том, как лишить человека рассудка на малое время при помощи видений и снов».

Елки-палки, такие вещи надо за семью замками хранить. И неважно, что большинство из описываемых вещей обычному человеку сотворить будет не под силу, поскольку они требуют как крайне редких компонентов, так еще и довольно специфических знаний, это ничего не меняет. Тем более что вот этот красавец как-то смог своего добиться?

Вот, кстати, тоже вопрос. Как?

– Начнем с самого начала. – Коля тряхнул листами. – Ты где это взял?

– У Вероники на даче, – пробубнил Виктор. – Мы к ней осенью ездили, день рождения там отмечали.

– Мы? – фыркнула Женька – Не льсти себе. Уверен, что ездили не «мы», а «они», а тебя прихватили за компанию, да и то потому, что ты сам напросился.

– Заткнись, пожалуйста! – рявкнул, не выдержав, Нифонтов. – Иди вон на самокате по коридору покатайся.

– Молчу, – поняв, что напарник, похоже, дошел до точки кипения, пообещала Мезенцева.

– Итак. – Коля тяжело глянул на Виктора. – Дача, это я понял. Но что там делали подобные документы?

– На чердаке лежали, – пояснил юноша. – С давних времен. Этой даче лет, наверное, восемьдесят, или около того. Ее еще при Сталине строили. Вероникин прадед каким-то важным чином в старые времена был, и дед ее тоже.

– Что никак не проясняет сути момента.

– Да я и сам не знаю, что тут к чему, – вздохнул Виктор. – Мы просто залезли на чердак, Вероника сказала, что там есть настоящий самовар, тот, который с трубой, как в кино. Мы за ним забрались, но там же темно, вот мы шкаф с Серегой и кувыркнули, а в нем книги старые. С нами еще Митя Розов приехал, он на этом деле повернутый. Библиофил, понимаете? Он как узнал, что там букинистики полно, сразу на все плюнул и на чердак полез с фонарем, изучать, что там есть. В том числе и эту книгу откопал.

– Книгу? – обреченно повторил Нифонтов. – Целую книгу?

– Ну да, – подтвердил юноша. – Вот такой толщины. Олег сказал, что ей лет двести, если не больше. Но тут вот какая штука…

– Какая? – предвидя еще одну неприятность, поторопил его Коля. Плохие новости лучше узнавать сразу.

– Она тогда пустая была, – зачем-то вжал голову в плечи Виктор. – Совсем. Просто чистые листы в кожаном переплете, – и все. Красивые, желтые, старые… Ну вы сами видите. Но текста на них не было вообще никакого.

– Забавно, – проникся оперативник. – Ну и? Как так вышло, что теперь от книги остались одни обрывки, зато с текстом?

– Мы ее поделили, – как о чем-то обыденном, сообщил собеседнику юноша. – Разодрали на части. Оригинально же – старая бумага, мало ли как ее можно использовать, верно? Например, как в средние века, написать послание прекрасной даме.

Мезенцева хихикнула, глядя на прыщавое лицо Виктора, но говорить ничего не стала.

– Зашибись, – прикрыл глаза ладонью Коля. – Они разодрали на сувениры магическую книгу. Что дальше?

– А потом на листах появились надписи, – пояснил юноша. – Уже зимой, в декабре. Я случайно на них наткнулся, смотрю – а они не пустые уже. Почитал, что написано, – бред полный, даже не смешно.

– Но ведь поверил в результате в него?

– Поверил, – кивнул Виктор. – Не сразу, но поверил. Вернее, мне помогли поверить.

– Слушай, нам из тебя каждое слово клещами тянуть? – не выдержала Женька. – Что за ерунда? Ты на кого учишься?

– На учителя географии и английского языка, – испуганно пробормотал юноша. – А что?

– То, – зло отозвалась Мезенцева. – Паузы выдаешь мхатовские, будто тебя хорошие педагоги в театральном этому учили.

– Я заболел просто, делать было нечего, вот и начал эти бумажки изучать, – затараторил Виктор. – А там столько незнакомых слов, ужас просто! Потом я нашел один сайт, связанный с колдовством и магией. А там форум обнаружил, очень полезный в плане информации. Только все равно не все нашел, что хотел, и тогда написал пост, мол, помогите нубу, объясните, что к чему. В основном меня троллили, но не все. Например, Алла Витальевна очень помогла, она в этом всем хорошо разбирается.

Оперативники переглянулись, прекрасно поняв друг друга. Нет, никакой Аллы Витальевны они знать не знали, но сразу сообразили, что этот дурачок, похоже, еще и с ведьмой связался. Это племя отлично освоилось в сегодняшних реалиях и охотно ловило вот таких простаков в сетях всемирной паутины.

– Мы с ней даже встречались несколько раз, она бабулька совсем, но такая прямо «зажигалка»! В хорошем смысле, разумеется. Она мне многое растолковала, объяснила, как что делать, кое-какие ингредиенты подарила, такое ведь в магазине не купишь.

– Ай, добрая какая! – прижала ладошки к щекам Женька. – Прямо не человек, а большое пульсирующее сердце. Жаль, жаль, что мне такие самаритяне на жизненном пути не встречались.

– Не повезло вам, – без тени иронии отозвался Виктор. – Сочувствую. Я ей, кстати, предлагал деньги, когда со мной за первый амулет рассчитались, но она отказалась, хотя имела полное право на свою долю. Первых клиенток мне тоже она присылала, где бы я сам их нашел? Потом, правда, «сарафанное радио» включилось.