Опять была детективная история. И опять его убивают в конце. Возможно смерть – единственный способ выхода из этих реальностей. Все персонажи, кроме молодой женщины, с которой он опять не успел познакомиться, были другими. Но эту женщину он видел уже в третий раз. Места, где происходили события, тоже были разными. И опять упоминали о собаке, на этот раз о «поджаренной собаке». И Сименон был почти уверен в том, что это намек на произошедшее с его отрядом.
– Вот такие, брат, дела, – сказал исследователь своей луже и та немного придвинулась.
– Непонятно, где остальные 9 участников экспедиции и непонятно, где жители этой планеты.
Лужа молчала, но чувствовалось, что она впитывала каждое слово Сименона.
– Ладно, пошли дальше. Может быть, там найдем ответы.
Исследователь забросил за спину рюкзак и продолжил движение к ближайшей вершине, а за ним беззвучно двигалась серебристая лужа.
Они шли по огромным залам, а при подъеме Сименон обнаружил подобие лестниц и перил. Но если это они и были, то пользоваться ими должны были очень большие существа.
Несколько раз ему встречались круги, и он боролся с искушением вступить на них. В мирах, которые они создавали, было больше смысла, чем его блуждание здесь. Там он был красив и уважаем, со своей богатой личной историей. Здесь же у него не было ничего из этого. И там была та, привлекательная женщина. С которой он, как ему казалось, становился все ближе и ближе с каждой их новой встречей.
Сименон говорил себе, заставляя идти дальше, что миры-детективы лишь иллюзия, но как и для наркомана этот довод ему все менее казался убедительным. А идти дальше он себя заставлял, только убедившись в том, что всегда может вернуться к одному из кругов.
Поднявшись на площадку, к которой стремился, Сименон еще издали заметил блестящее пятно в центре зала овальной формы и с прозрачным куполом. Подходя ближе, он все больше чувствовал волнение. На круглом возвышении, в огромном кресле, как на троне восседала гуманоидная фигура, ростом раз в 6 превышающая средний человеческий рост. Почти вся она была покрыта блестящей пленкой такого же материала, как и лужа, следующая за исследователем. И эта пленка не была безжизненной. Сименон чувствовал ее настороженность по отношению к нему.
Непокрытым оставалось только лицо, похожее на человеческое, но очень оплывшее. Внезапно открылись глаза, Сименон сначала отпрыгнул, но сразу расслабился. Взгляд огромного незнакомца был спокойным и усталым.
– Ты здесь, чтобы услышать мои последние слова, – произнесли его губы.
Сам Сименон не мог произнести ни слова, но сейчас от него этого и не требовалось.
– Я обещал ей рассказать тебе историю моего народа, и свою историю – продолжил говорить гуманоид. – С тех пор как мы научились подавлять любой разрушительный порыв в себе и в других, общество стало стремительно развиваться. Комфорт существования, казалось, не знал границ. Но наши тела стали расти, а акселерация вызвала множество болезней. Мы создали нанотехнологии, которые постоянно восстанавливали органическую плоть. Но хрупкость костей все равно делала нас малоподвижными. Мы все больше и больше уходили в искусственную реальность. В ней мы сами могли выбирать себе тела и сюжеты. И лучше всего способствовали жизни в нашем мире-инкубаторе – сюжеты детективы. Только загадка смерти придавала смысл жизни. Мы перестали умирать в реальном мире, а в виртуальной реальности расследовали чужую смерть и погибали сами. Все стали детективами. Мы победили смерть, поэтому ограничили рождаемость. Дети появлялись редко и только в специальных боксах. Секс перестал играть свою прежнюю роль. Почти все время мы проводили в виртуальных мирах, расследуя убийства, где каждый мог каким угодно представить и себя, и других. Любовь стала искусством. Нужно было найти по трудноуловимым признакам внутреннюю связь с другим жителем планеты, пригласить его в виртуальный сад и кружить в нем двумя легкими сухими листьями, наслаждаясь и удивляясь этой непознанной связи. Так мы кружили с моей Сиреной 2036. Но потом … потом я нарушил лицензионное соглашение. Просто потому, что мог это сделать. И потому, что никто в моем мире этого не делал. Система блокировала сама себя. Мы стали умирать, а рожать сами женщины уже не могли. Это было мучительное столетие. Совсем недавно умерла Сирена. А теперь моя очередь. Я – последний детектив этой планеты, и я ее покидаю. Покидаю с покаянием и поэтому с надеждой.
Гуманоид закрыл свои огромные глаза, и лицо его сразу было затянуто металлической пленкой. Теперь он весь выглядел как серебряное изваяние. Однако его оболочка ощущалась как нечто живое, заступившее на пост, с готовностью навечно остаться верной своему хозяину.