– Хочешь сказать, мальтузианская ловушка – ложь? – возразил Чарли, – если мы, будучи бессмертными, продолжим размножаться, то так всех планет вселенной не хватит, чтобы нас прокормить и дать каждому жилище. Или лучше отказаться от бессмертия, состариваться вновь и умирать в страданиях в надежде на то, что дети не разрушат то, что строили мы?
Хэнк пожал плечами и улыбнулся.
– А кто знает, сколько ещё экзопланет во вселенной? Кто знает, как скоро люди придумают устройство, меняющее молекулярный состав вещества так, чтобы камень превращался в пиццу? Кто знает, что будет завтра? Да и разразится ли вновь война, которой нас пугали прежде? Да и были ли голод и ресурсы причиной предыдущих войн? Быть может, нас обманули? Сложно всё это… Правда?
– Правда.
– Ну… Учитывая, что ты убил своего командира и спас нас, свой выбор ты сделал. Ты в глубине души понял для себя, что бессмысленная жить без смерти для тебя губительна, поэтому принял нашу сторону. Верно?
Чарли улыбнулся.
– Правильный ли выбор? Предал своих товарищей, наше дело. А дальше не знаю, куда и податься. Кому я нужен со своими проблемами?
– Хм… – Муди показал пальцем на старшую дочь, всё это время продолжавшую смотреть на Чарли, – Её зовут Ханна. С того момента, как ты застрелил своего командира, она глаз с тебя не сводит. И взгляд у неё полный влюблённости…
– Да, я заметил. Но что дальше? – усмехнулся Уотсон, – отдашь её замуж за человека, который предыдущие дни пытался тебя убить? Твой сын так-то всё правильно говорил… На его месте я бы тоже был против пребывания среди членов семьи человека, что изменил своё отношение в самый последний момент. А вдруг завтра я вновь решу, что был неправ, а там сдам вас?
– Более чем уверен, что обратной дороги у тебя нет. Ты и сам это понимаешь в глубине души. А я отдам свою дочь замуж за человека, что спас мою семью в итоге, сделав выбор, с которым согласны и он, и я. И не ври, что сделал это в последний момент. Ты сомневался всегда, возможно, с самого начала. И в отряд вступил, вероятно, только для того, чтобы государство позволило тебе сделать хотя бы одного ребёнка. Теперь у тебя есть такая возможность. Сделаешь одного, а потом, если захочешь, и второго, и третьего… Ты оставишь после себя хоть что-то, а не умрёшь, прожив по итогу бессмысленную жизнь, как твои товарищи по отряду. А я буду только рад, если моя дочь найдёт себе хорошего мужа. Мы же в бегах. Женихов и жён для моих детей найти не так просто, как хотелось бы. Крупных повстанческих баз, где есть наши единомышленники, мы сознательно избегаем. Там война и смерть. Не сватать же мне братьев с сёстрами в конце концов…
– То есть ты в дар за спасённые жизни твоих детей даришь мне истинный смысл жизни?
– Абсолютно верно! – твёрдо отвечал Хэнк, – и не дай мне повода усомниться в своём решении. А теперь без лишних слов иди и сделай мою дочь счастливой.
Уотсон более ничего не отвечал. Он просто встал, подошёл к Ханне и сел рядом. Она неловко улыбнулась и протянула стакан.
– Хочешь выпить? Это сок местного плода. Учёные ещё не дали ему названия, но на вкус как апельсин, только слаще.
– Давай… – Чарли отпил глоток, – м-м! Очень вкусно.
– Наслаждайся, – улыбнулась ему Ханна, принявшись с любопытством и удовольствием наблюдать за Уотсоном.
Увидевший это старший сын подошёл к Хэнку.
– Я против, отец! Он пытался убить нас!
– Настолько, что в конце спас нас, когда всё было кончено! – отвечал Хэнк.
– Ты на старости лет совсем рехнулся?! Он солдат! Им мозги промывают, чтобы они не думали, а делали! Таким нельзя доверять! Если он сделает больно моей сестре, я его убью!
– Если это произойдёт, я сам его убью. А до тех пор у моей дочери есть мужчина, который в состоянии защитить её и нас от подобных ему. Что это, если не дар Господний?!
– Предательство семьи! Я просто уверен, ты о своём решении пожалеешь…
– Не ошибаются только машины. И если я сделал неправильный выбор, то так тому и быть. А пока пошёл вон!
– Вон?! Прогоняешь своего сына?!
– Твоя воля идти с нами или уходить, куда пожелаешь, – спокойно отвечал Хэнк, – удерживать тебя я не буду. Если считаешь, что я предал семью, построй свою и покажи, как надо жить. Но я и не заставляю тебя уходить, ибо ты мой сын – моё будущее. И пока ты не возмужал, я обязан тебя защищать. А твоё право – или смириться с решением отца, или идти своей дорогой – выживать в одиночку на этой дикой планете, лететь на другую, а там искать себе дуру, что пойдёт следом за тем, на ком стоит метка смертника. Ну или можешь всё, что захочешь, в бессильной злобе от осознания того, что ты ничего не сможешь изменить, ибо пойдёшь против семьи – умрёшь. Выбор за тобой.
– Породив нас на свет вопреки законам, ты сделал выбор за нас, и нам этот крест нести вместе с тобой… – отвечал ему сын, – я останусь. Но если этот чужак сделает что-то вопреки нашей семье, убью его сразу и без раздумий. А там уже или убивай, или принимай уже выбор того, кого породил. Это моё последнее слово.
Юноша ушёл, не оборачиваясь. Лёг поодаль от остальных и уставился в небо, разглядывая звёзды. Остальная семья продолжала сидеть у костра и слушать его треск. Клэр подавала детям угощение, Чарли и Ханна о чём-то перешёптывались. Хэнк же, наблюдая за счастливой дочерью, медленно закрыл глаза и тихонько засопел. Впервые за несколько дней смог спокойно, ни о чём не переживая, закрыть глаза и, наконец, заснуть.