– Убить короля? – стражники вновь переглянулись и подняли тревогу.
Внезапно Шут выискивает в толпе некоего торговца, одетого как хаяффит.
– Вот он! – он тут же набрасывается на беднягу, тот отбивается, но падает в толпу и задевает пьяницу.
– Не понял… – возмутился тот и врезал торговцу.
Следом началась такая большая потасовка, что тут уже стражникам было не до магов с инквизиторами, а скорей массовую драку и вероятный бунт подавить.
Итог Реммету понравился даже больше, чем тот, на который он рассчитывал. Арлекину удалось поднять на уши всю городскую стражу и не только. А это значит, что в свете беспорядков, на шута с заморским чудищем внутри замка внимания даже не обратят. По крайней мере, Реммет на это понадеялся.
***
– А ты всё переживал… – приговаривал инквизитор Феотису, пробираясь через канал по пояс в воде.
– Всё потому, что мне есть что терять. Даже завидую тебе: ни крыши над головой, ни семьи, ни больших денег за пазухой.
– Если ты серьёзно, то завидовать нам нечего. И вообще завидовать глупо. Ни одного нет человека по-настоящему счастливого. Всем чего-то да не хватает. Эта постоянная нехватка чего-либо и движет всем злом на земле, заставляет воровать, убивать, изменять. А вот если бы слушались все слова Идвенса и не желали больше, чем им нужно, чтобы голод утолить, все жили бы счастливо. Так что моя жизнь не сахар, но я счастлив, довольствуясь малым, а не потому что мне нечего терять.
Кот улыбнулся.
– И этому я невероятно рад, особенно учитывая, что ты рассказал про того мага. Он же обмануть меня хотел, кинуть на деньги! Да как он смел вообще? Будь прокляты эти колдуны! Ноги их в моём королевстве не будет! А как получу власть, построю несколько церквей и сразу издам указ, по которому каждый пришедший в Эльмен инквизитор может иметь право на бесплатную еду и кров в любой таверне страны! И вечно будут славить в наших землях тебя, Реммет, не попросившего ни копейки, действовавшего согласно зову долга, законам престолонаследия Эльмена и кодексу инквизиции! А ещё знай, что теперь ты стал мне самым большим другом, и двери моего замка и загородного дворца будут всегда открыты для тебя. Тут ты в любой момент найдёшь кров и пропитание. Даже озолочу тебя, если пожелаешь! Да и вообще, проси, что хочешь, инквизитор! Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы исполнить твои желания, ибо должен буду тебе по гроб жизни! И пусть весь мир будет против тебя, я помогу тебе, Реммет из Зельдена. Не сомневайся!
– Глубоко польщён, – отвечал инквизитор, – но мне не нужны ни золото, ни кров, ни пропитание. И, честно признаться, мне глубоко плевать, кто здесь будет королём, как и в любой другой стране. Моя задача – колдунов убивать, и я иду за головой того, кто заколдовал тебя. И только. Но раз уж ты заговорил про желания и коль уж за язык тебя никто не тянул, выполни одну мою просьбу в качестве уплаты долга, раз уж считаешь, что должен мне. Меня всё тревожат твои слова по поводу того, как ты собираешься поступить со своими врагами после восхождения на трон. Я бы мог сетовать на твою горячую кровь, но смерть фрейлин вместе с мачехой, что тебя заколдовала, и заставляет меня переживать. При всём уважении это жестоко, Феотис. Я желаю, чтобы ты не трогал родственников непосредственных виновников узурпации власти и всех, кто от тебя отвернулся и что-то не так говорил за глаза. Не устраивай в стране кровавую баню, и я буду считать твой долг уплаченным. Идёт?
Кот в сапогах возмутился:
– При всём уважении, Реммет! Это враги! Если я начну прощать тех, кто желал мне гибели и забвения, кто отвернулся от своего короля в тяжёлый час, то власти я лишусь так же быстро, как и получил её. Хорошему политику нельзя поступать так легкомысленно. Казни родственников будут, чтобы избавиться от врагов, что пожелают отомстить в будущем, и заставить бояться и подчиняться сомневающихся, не дать им переметнуться в сторону оппозиции. Но могу тебе поклясться в том, что перегибов не будет, и невиновные, случайно попавшие под горячую руку, будут свободны, живы и здоровы. А тем, кто их казнит из моих гвардейцев, я отрублю голову лично! Не сомневайся в этом!
– Нет! – возразил Реммет, – родню виновных ты не тронешь! Или поклянёшься мне, или я разворачиваюсь и ухожу! Выбирай!
– Реммет… – тихим голосом пролепетал Феотис, явно не ожидавший такого поворота.
– Это моя цена! – твёрдо отрезал инквизитор и просто встал на месте.
– Реммет, не забывай про закон о престолонаследии, который признаётся церковью!
– Кроме закона Идвенса, кроме закона инквизиции у меня больше нет никаких кодексов, сводов и правил, что посмеют меня сдерживать. Делай выбор, принц, или будет поздно.
Будущему королю сейчас нужно было выбрать, но как такового выбора у него не было. Опоздает или не придёт к коронации Кродса – лишится короны. Пойдёт навстречу просьбе Реммета – допустит угрозу собственной власти. И в этой дилемме для Кота в сапогах не было верных решений, но присутствовал вариант, допускавший меньше всего потерь. Именно его королевич и выбрал, заранее помолившись всем богам об успехе.
– Я Феоитис, принц Эльмена, обещаю не устраивать кровавой бани своим врагам. Клянусь соблюдать все законы и заветы Великой Альды. И прошу тебя, инквизитор Реммет из Зельдена, в благом деле реставрации истинной правящей династии помочь мне всем, что в твоих силах. Взамен я даю тебе свою руку в знак вечной дружбы.
Кот протянул церковнику волосатую, когтистую лапу. Реммет же, пусть и брезговал заразиться скверной магического эфира, руку в ответ протянул, хоть и допускал, что Феотис просто может солгать. Но понять этого по лицу и жестикуляции он не мог: принц во всём подражал котам, а потому сложно было сказать, о чём он думает в данную секунду, как и хозяева не всегда могут понять эмоции своих домашних питомцев, вроде и ласковых, но кусающих уже в следующую секунду без причины. Поэтому инквизитор доверился. Возможно, в очередной раз зря. Но что поделать, если работа такая? Хотел он или нет, на Феотиса наложили заклятие, и его нужно было снимать. И как бы Реммету ни хотелось, чтобы всё было наоборот, встретился он с принцем Эльменским при таких обстоятельствах, что нельзя было не снять заклятие и убить мага, не поучаствовав в дворцовых интригах. Оставалось только верить в благоразумие, Феотиса, ибо стать пускай косвенной, но причиной массовых репрессий инквизитор точно не хотел.
– Я надеюсь на твоё милосердие к врагам короны… – отвечал Реммет, чувствуя, как когтистые кошачьи лапы всё сильнее сжимают его руку.
Кот резко поддёрнул инквизитора к себе, крепко обнял и похлопал по плечу. Реммет же еле дышал в крепких кошачьих объятьях уже в который раз поражаясь тому, какие же силы придаёт заколдованному человеку магия безумия.
– Спасибо тебе, Реммет! – отвечал Феотис, – а теперь пошли. Времени на излишние братания у нас нет!
И они пошли через каналы замка по пояс в воде. Пройдя по ним около сотни шагов, вышли на лестницу, что вела на поверхность.
– Вот мы и внутри! – отвечал Кот, замурлыкал и вылез наружу. Реммет последовал за ним.
***
Разумеется, по степени красочности, роскоши и помпезности празднества простые жители Кридланда не шли ни в какое сравнение с её знатью. Центр со всеми их богатыми, пышными кварталами буквально громыхал от фейерверков, а карнавальные костюмы празднующих покрывались натуральной позолотой, в результате чего люди на фоне огней и фейерверков буквально блистали разными оттенками, натурально ослепляя друг друга.
Глядя на эту картину, немного непривычную для себя, Реммет в очередной раз убедился в правоте тех, кто говорил, что пусть Эльмен, как королевство, несильно и велико, но празднуют они всегда так весело и пышно, будто вчера стали империей. И это учитывая, какое нищенское положение при высоких налогах влачил простой народ Эльменского королевства, при этом умудрявшийся праздновать коронацию как величайший день в истории и растрачивать на кутёж последние деньги.
Впрочем, инквизитор не собирался осуждать знать за подобное. За всё судят боги, а кто не без греха, как говорил, Идвенс, тот пусть первым вонзит нож в грудь грешного. Поражало лишь одно: как за долгие годы народ Эльмена не поднял против своих господ и богачей восстание, настолько разительным было социальное расслоение между сословиями? Впрочем, взглянуть на глаза Феотиса, полные непреодолимого желания отомстить и утопить обидчиков в крови, всё встаёт на свои места. Возможно, что люди просто боялись своих королей так сильно, что были готовы подобное терпеть. Либо же настолько любили, что принимали расслоение, как данность, и не видели ничего такого в подобных празднествах, кои Реммет в тех обстоятельствах считал пиром во время чумы. Всё-таки нищим был народ Эльмена, и терпеть им эту безысходность, когда тут празднуют на широкую ногу, как-то не с руки. А богатый люд мог бы и раздать денег нуждающимся, чтобы те были рады. Нищему же много не нужно. Миска супа, и он, будто собачка, боготворить тебя готов. И как богатым это в голову не приходит?
Только инквизитор задумывался об этом, сразу отвлекался от главной задачи, потому немного заплутал, так как шёл впереди, изображая шута и одновременно дрессировщика заморской твари, роль которой блестяще исполнял Феотис.
– Ты куда пошёл?! – промурчал принц.
– Откуда мне знать? Я впервые здесь! Да и ты дорогу не говоришь же… – отвечал Реммет.
– Я предлагал, кстати, идти первым-м-мряуу! Но ты сам сказал, что так будет естественнее…
– А вдруг на нас обратит внимание колдун, что тебя заколдовал? Они свою магию чувствуют. Для них это всё равно, что почерк на пергаменте. И если мы будем идти так, то он как магию почувствует и взглянет на нас, сразу всё поймёт. Но, возможно, ничего не заподозрит. А если пойдёшь спереди, он сразу нас раскусит.
– Вот и выбирай между двух зол. Переговариваться нам тоже не к лицу. А если будешь плутать так, мы никогда не дойдём!
– Ладно! – отвечал Реммет, – рискнём. Иди вперёд.
– Двинули!
Феотис быстро рванул по центральной площади, проходя мимо зданий, которые Реммет бы все причислил к дворцам, настолько прекрасно и помпезно они выглядели. Но стоило ему увидеть сам королевский дворец, как он тут же переосмыслил все свои понятия о роскоши.
То было монументальное трёхэтажное здание, окружённое чудесными садами и статуями, выполненными в древнеэльфийском стиле, и огромные, мощные фонтаны. Само здание было украшено полуколоннами, позолоченными барельефами, панно и бюстами великих деятелей Эльменского королевства. И всё это было настолько красиво, что Реммет боялся даже представить, какая красота должна быть внутри, если внешне дворец производит впечатление величайшего строения мира! Вот она – сила денег, близости к Дарвунду и главным торговым путям – натуральное воплощение успеха. Всё могущество экономики и дипломатии Эльмена видно в этом дворце на зависть другим королям, а сильная армия, в особенности знаменитая королевская гвардия так называемых “Красных лат”, была в состоянии отбить у агрессоров всяческое желание силой захватывать богатства этой страны.
Реммет и Феотис подошли ко входу. Около него стояли двое Красных лат. Принц, казалось, шёл бодрый и уверенный, что их пропустят. Инквизитор же был преисполнен сомнений. Наслышан он был про доблесть Красных лат в бою, на турнирах и т. д. Эти бойцы в ходе многочисленных битв и сражений доказали свою силу и стойкость, потому считались одними из самых элитных подразделений из всех армий, известных миру. Отличали их, разумеется, красные латы и шлема. Такой цвет по легенде был сделан для того, чтобы враг не видел пролитой ими крови, думал, что они неуязвимые. Нынче же с появлением огненного песка и огнестрельного оружия от лат они отказались в пользу более лёгких и свободных красных камзолов, а из брони у них остались только морионы с красным плюмажем и красные кирасы. Вооружены были массивными одноручными палашами сродни инквизиторским и алебардами. И зная их репутацию, как воинов, как правило, непобедимых, Реммет не желал идти с ними на конфронтацию. План его заключался в быстром убийстве мага, после чего Феотис превратился бы в человека, и Красные латы признали бы в нём своего. Но всё могло сложиться иначе, так что инквизитор был напряжён, пожалуй, как никогда раньше.
– Куда прёте?! – зычным басом остановил гвардеец Реммета и Феотиса у входа.
Реммет проглотил слюну.
– У нас приглашение на бал в честь коронации нового короля Кродса.
– Серьёзно?! А, по-моему, ты просто бродячий клоун и неудачник, ищущий, кто кинет ему косточку с господского стола.
Стражники рассмеялись.
– Как некультурно! – воскликнул Реммет, – я прошёл через саванны и южные леса, чтобы добраться вовремя к коронации и показать диковинку, невиданную доселе! А вы смеётесь?! Не боитесь, что король казнит вас, если узнает, что не увидит подарка, который я ему привёл?!
– Побольше шуток надо, шут, а то голову отрубят! – рассмеялся стражник, – А ты серьёзный такой, что я сейчас от страха обоссусь! – вновь заржал, как породистый кобылёнок.
Тут вышел распорядитель пира.
– Что тут происходит? – спросил он своим необычайно высоким голосом.
– Какие-то странные чудики тут пришли, на пир короля попасть хотят, ваше благородие!
Распорядитель окинул Реммета и Феотиса надменным и недоумевающим взглядом.
– Вы приглашены?
– Нет, – отвечал Реммет, – но я пришёл показать королю зверя диковинного и жуткого. Король будет в восторге.
– Вот эта хрень в лохмотьях и с мешком на голове должна привести короля в восторг?! Издеваетесь?! – возмутился распорядитель, – шли бы вы отсюда, клоуны…
– Ну, ладно! Сам напросился! – Реммет улыбнулся и резко сорвал мешок с головы Феотиса. Тот поначалу растерялся, испуганно глянул на инквизитора. Тот на него. Ни говоря ни слова поняли, что дальше не знают, что делать, будто умеют общаться силой мысли. Охранники молчали, ничего не говоря, а лишь недоумевающе переглядывались, будто не в первый раз такое чудо-юдо видят. Воистину Красные латы – самые смелые воины в мире! Но потом Феотис сымпровизировал и зашипел, сделав угрожающий вид и выпустив когти для устрашения, чудь дёрнувшись, дабы Реммет потом как бы приручил и усмирил дикое животное с краёв Ойкумены. Тот так и сделал, дёрнув за верёвку на шее королевича, а он сделал вид, что разозлился ещё больше.
Стражники резко дёрнулись и перепугались. Всё-таки смелости в них было не настолько, чтобы не испугаться подобного. Они тут же отошли чуть назад и навострили свои палаши. Распорядитель же всем видом показал, что чуть в штаны не напрудил от ужаса. Реммет вновь резко одёрнул Феотиса, и тот тут же стал смирным.
– Ну, что? Как вам зверёк? – улыбнулся инквизитор.
– Опасный вроде бы… – отвечал распорядитель трясущимся голосом.
– Мне, между прочим, один из маркизов заплатил, чтобы я показал эту тварь новому королю.
– Какой? – удивлённо спросил распорядитель.
– Он захотел, чтобы это осталось в тайне ради сюрприза королю. А он будет разочарован, если не увидит свой подарок. Вам потому и не сказали ничего.
– Странно это, конечно, – отвечал распорядитель, – но чтобы не разочаровать нового короля, пожалуй, пустим тебя. Тварь действительно диковинная, а ты с ней умело управляешься. Будущий король в восторге будет, – повернулся к стражникам. – пропустите их!
Реммет улыбнулся стражникам, надел на Феотиса мешок и повёл его во дворец, ведомый распорядителем.
Тут инквизитор понял, что внешняя роскошь дворца не идёт ни в какое сравнение с убранством внутренним. В принципе уже давно было известно, что в Эльмене золотом чуть ли не испражняются прямо посреди улицы. Но то, конечно, байки, да шутки. А здесь внутри буквально всё было отделано золотом: и зеркала, и мебель, и орнаменты стен – тут всё, сделанное из этого проклятого металла, называемого у южан и мурайшитов гномьим янтарём, блестело, отражавшее тусклый свет свечей тем же оттенком как и лучи солнца на восходе или закате, и отдавало приятным теплом. Полы были если не мраморные, то отделанные паркетом из самых дорогих и редких пород дерева, а на потолках самыми первоклассными из известных художников были нарисованы исторические сценки величайших времён могущества Эльмена и эпизоды жития Идвенса от явления к нему бога-отца Артуса и первых проповедей в Дарвунде до казни от рук жестоких мурайшитов.
– Правду же говорят, что мы золотом срём тут… Правда же? – усмехнулся Феотис.
– Не выражайся! – отрезал Реммет, – лучше давай побыстрее сделаем дело, да я уже пойду. Непривычно мне здесь.
– Попривыкнул бы…
– Мне уж лучше в поле.
Феотис ухмыльнулся.
– Вот за это я тебя и уважаю, Реммет. Искренне сейчас говорю. Не был бы инквизитором, я б тебя правой рукой сделал. Или ты левой хочешь быть? – тихонько рассмеялся, чтобы не привлекать внимания распорядителя, шедшего спереди и стражи, которая раз в 10 шагов стояла подле колонн коридора, охраняя покой обитателей дворца, и, разумеется, смотрела на идущего шута, державшего на привязи диковинное нечто, обмотанное в ткани как мумии древних хаяффитских халифов. Они всем своим видом показывали, что не прочь прогнать незваных гостей. Но раз они здесь оказались, значит были приглашены, потому и нужно было свой пыл поумерить.
– Ой молчи! Не доводи до греха! – нахмурился Реммет, а потом устало буркнул, – лучше скажи, долго ещё?
– Почти пришли.
И вот ещё пара поворотов среди длинных коридоров, и они оказались в тронном зале.
– Прошу! – распорядитель открыл массивные двери с красивейшим орнаментом.
Ей боги, Реммет никогда не бывал в таких красивых, пышных тронных залах. Внутри всё буквально кричало роскошью: и дорогие занавески из шёлка, производимого на юге, и пол, сделанный из лессандрита – камня, добываемого гномами и дающего зеркальное отражение, и золотые люстры, столы из дерева с эльфийских островов, покрытого лаком с примесью серебряной пыльцы, и посуда из самого качественного восточного фарфора с серебряными столовыми приборами. Продать всё это и вложить в развитие зажиточных районов Дарвунда, так там каждому жителю дворец маленький можно будет построить на такие деньги. Короче говоря, Эльмен ещё раз теперь уже персонально для Реммета доказал, что богаче этой страны больше нет никакой другой в Ойкумене.
– Вот они мои хоромы, инквизитор, – еле слышно произнёс Феотис из-за шума в зале, и они с Ремметом прошли чуть вперёд и вправо, встав рядом с другими артистами, радовавшими гостей своими талантами. Взору их предстал хороший обзор на гостей и трон, на котором восседал сам виновник торжества.
– Сколько жирных рож… – поморщился Реммет, наблюдая, как некоторые из герцогов и герцогинь, баронов и баронесс, графов и графинь, а также известнейших буржуа и купцов Эльмена поедали лежавших на столе уток и гусей. Да так, что жир от птицы стекал по их вторым подбородкам прямо за шиворот их роскошных одежд, покрывавших пышные тела, похожие на большущие мячики. И пузени эти были столь огромными, что не позволяли им сесть ближе к столу, чтобы жир и крошки капали и падали на стол, а не на них. Изредка они это замечали и ругали прислугу, что стояла наготове с тканевыми салфетками, дабы вовремя вытирать стекающий с их подбородков жир. Но знатные господа столь увлекались поеданием вкусностей, что не давали себя вытереть. А отвлечь всех этих высочеств от трапезы означало бы накликать на себя беду в виде их гнева и рукоприкладства.
– О-о! – усмехнулся Феотис, – это высший свет Эльмена! Зажрались настолько, что не могут остановиться. Но ты переживай. Как только я стану королём, они поумерят свои аппетиты.
Конечно, среди гостей было куда больше стройных и здоровых. Но и они отличались надменным видом, пышными нарядами и непристойным поведением. Один из достопочтенных господ очень любил полапать за задницу одного из пажей. Тот стоял, краснел, жался, но не мог ничего сказать, дабы ему потом не было ничего за слова. Другой из высшего света так и норовил пощупать грудь своей жены прямо при людях и обожал пустить пошлую шуточку, чем вызывал смех у мужчин и смущение у дам. Впрочем, те не особо переживали. Смущение было вызвано не их искренней неприязнью подобного, а воспитанием. Они знали, что запретный плод сладок, как их учили в детстве, но так упивались своим статусом, властью и богатством, что напоказ плевали на общественные запреты, привитые воспитанием, а потому вели себя так, как хотели. И вели себя скромно не от скромности, а будто высмеивая скромность и застеничивость, бросая вызов чести и нравственности.
Реммет же, родившийся сиротой среди других сирот, взятый в юном возрасте на обучение инквизитором, спавший в кельях на деревянных нарах, а в поле на сырой земле или голых камнях, поедавший то, что попадёт под руку и порою деливший один котёл с самыми нищими из бедняков, вкусивший крови, проливший не один кувшин пота и с трудом поддерживавший жилистое телосложение искренне презирал весь высший свет. В своё время при обучении его и других будущих инквизиторов избивали за высокомерие, за вызывающее поведение, лупили тонкой и упругой, но в то же самое время твёрдой палкой за скверное слово по спине, отрезали некоторым пальцы за воровство, лишали на сутки пищи и воды за употребление алкоголя. И не дай боги кого заметят за самоудовлетворением или совокуплением! Интим с женщиной карался массовым избиением от рук своих же товарищей по обучению а после изгнанием. Лечь с мужчиной или другим братом было наказуемо прямой дорогой на эшафот без права помилования. От мастурбации же отучивали ударами кузнечного молота по кисти руки. Ломались все пальцы, и после желания спустить не возникало. И, конечно, знавшие об этом ученики строго следили за собой и другими, предпочитая вечерние прогулки под луной под ручку с прекрасной дивой совместным чтением Великой Альды перед сном при свете свечей с другими братьями. Таким было суровое воспитание инквизитора, выработавшего после такого юношества в себе аскетизм и презрение ко всем радостям жизни в крайней степени.