Лабиринты чести 3. Иллюзия исповеди справедливости

– А где они были ранены, на войне? – без интереса спросил Матвей.

– Кажется да. Но Финляндия в то время уже не воевала с Россией. Она объявила войну Гитлеру! – восторженно сказал Иро.

– Хорошо. Вы меня убедили. Я готов встретиться с Вашим отцом, но сейчас у меня нет визы в Финляндию. Да и время такое. Локдаун. Давайте немного повременим. К тому же и часовую мастерскую необходимо посетить. У меня остались друзья в финской полиции. Я их попрошу об этом.

– Не надо Вам никуда ехать. Мой отец сейчас находится в России. Мы и приехали на выставку художника Евгения Владимирова. – восторженно сказал Иро. – Назначайте встречу!

– Тогда давайте я Вам сообщу чуть позже, так как надо посмотреть мой график. Я же, как бы в отпуске. В Санкт-Петербурге бываю редко. А посмотреть здесь есть на что. У меня уже заранее куплены билеты во многие места. Вернусь с балета, посмотрю свою логистику и позвоню Вам. – предложил Матвей.

– Спасибо Вам, добрый человек! Я буду ждать Вашего звонка. Но все равно мое предложение остается в силе!

– Хорошо. До свидания. Я уже тороплюсь. – попрощался Матвей и пошел в сторону театра, который был в «двух шагах» от кафе.

Билет в театр у него уже был зарезервирован и входом являлся современный сегодня сканированный QR-код. Матвей посмотрел все действия до конца и вернулся в свою гостиницу на «такси», закрепленным за ним ФСБ. Таксистом был небезызвестный ему полковник Марченко. Тот передал Матвею не большую информацию и просил не переигрывать, хотя посчитал, что Матвей общался с Иро Виртаненом профессионально и не принужденно.

Матвей зашел в номер и плюхнулся в кресло.

– Дорогой! – обратилась к нему Наташа. – Ты что был на дискотеке, раз ноги уже не держат?

– Ты не поверишь. Я был на балете и очень устал.

– Я не знала, что ты занимаешься балетом. У тебя шизофрения? Давай температуру померим. Что допился до ручки?! Дыхни!

– Я был в театре на балете. Это было необходимо по делу.

– Хорошие у тебя дела. Мог бы и жену с собой взять. – обиженно сказала Наташа. – Вот и танцую теперь у плиты и готовь себе дорогому еду!

Наташа отвернулась и пошла в комнату, хлопнув при этом дверью.

– Дорогая! Я тебе обещаю, что мы и на балет еще сходим и в цирк!

Из комнаты донесся ответ супруги:

– Спасибо! Мне цирка и здесь хватает. Отстань от меня!

Уже вечером Матвей получил информацию о месте и времени новой встречи с Виртаненами, предложения о постановке вопросов и тот конверт с маркой и некоторыми документами. За тем он позвонил дяде Жене:

– Привет Евгений Владимирович! У меня к тебе будет не большая просьба. Необходимо завтра закрыть твою галерею на «Санитарный день», так как в ней планируются мероприятия по скрытому ведению видеосъемки, где мне будут предлагать взятку. Отказ не принимается, так как в дальнейшем это послужит тебе большой рекламой и благодарностью от фискальных органов.

– А я ведь чувствовал, что все происходящее не случайно! Что ты крутил все? Не мог сразу сказать? Я бы не отказал Российской правоохранительной системе. Подожди! Ты же на пенсии? А взятки дают только полицейским и чиновникам? Ты опять, что-то не договариваешь! Колись, кем ты сейчас служишь?! – уже с интересом спросил дядя Женя.

– Потом все узнаешь. Не переживай. И огромная просьба! Никому ничего не говори!

– Даже Ольге? У меня не бывает тайн от жены. И она же главный человек в галерее!

– Даже ей. Скажи, что получил устное указание от санитарэпидемиологического надзора. Но придумай, что ни будь. Не мне тебя учить!

– Ладно, любимый мой племянник. Где наша не пропадала! Поможем любимой милиции! – гордо произнес дядя Женя.

– Наша, пропадала везде! – поддержал юмористический тон Матвей. – И, увы, не милицией, а полицией! Приеду завтра к часу дня. Остальные рекомендации получишь уже не от меня. Пока!

После этого он позвонил Иро и договорился о встрече в галерее Евгения Владимировича Владимирова в 13 часов дня. Тот с удовольствием согласился. Супруги весь оставшийся день провели без слов, хотя ужином Матвея жена накормила. И опять ночь он провел в обнимку с подушкой в отдельной комнате и абсолютно трезвый. Это даже было и лучше. Матвей в полной тишине и одиночестве готовился к роковой встрече.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Без десяти минут первого часа дня Матвей подъехал на такси к зданию галереи. По стечению обстоятельств и чета Виртаненов подъехала в тоже время. Иро представил Матвею своего отца Ялмари и самого Матвея. Матвей не ожидал, что Виртанены выглядели как братья одного возраста. Ялмари правда был с палочкой-тростью, но это больше говорило о его солидности. Выражение лица было бодрое, и умный взгляд выдавал его как вполне осознающего реальную действительность. Одеты Виртанены были подчеркнуто стильно, но не вызывающе для своих возрастов. Все поздоровались и увидели вывеску на дверях галереи «Санитарный день». Перед входом бегали какие-то уборщицы и протирали перила. Ими руководил и сильно ругался Евгений Владимирович. Матвей окликнул его и поздоровался.

– Здравствуйте Евгений Владимирович! А мы хотели побывать у Вас. Увы, не знали, что галерея закрыта.

– Ни в коем разе! Только не для Вас! Приветствую Вас и Ваше желание! Проходите, в залах уже закончили обработку. Вы будете в самом безопасном месте города! – сказал и засмеялся он.

Гости последовали его разрешению и прошли внутрь. И действительно. Паркет блестел и улавливался легко ощущаемый запах антисептических средств.

– Я к Вашим услугам! Желаете посмотреть мои работы? – спросил Евгений Владимирович.

– Если возможно, мы это сделаем позже. Покажите, пожалуйста, часы, о которых упоминал мой сын Иро. – попросил Ялмари.

– Пожалуйста! Я вижу, что Вы почти договорились. Пройдемте за мной.

Ялмари долго рассматривал часы. Открывал крышки и смотрел на гравировку. Он делал это с таким чувством, как будь-то, ничего дороже в жизни не держал в руках. Он чуть ли не гладил их и в конце заплакал.

– Это они. Я их даже раньше не видел, хотя знал, что отец мне приготовил их в подарок. – уже прижимая часы к груди произнес Ялмари.

Евгений Владимирович застав такую пикантную ситуацию пригласил гостей в свой кабинет. Уже там предложил им чай, оставив пришедших наедине, и вышел в зал галереи.

– Теперь Вы верите, что эти часы наши? – спросил у Матвея Иро.

– Несомненно. Я и сразу полагал, что Вы говорили правду. – ответил Матвей. – остается небольшая загвоздка с конвертом.

Ялмари уже пришел в себя и сказал:

– Я служил почтальоном в время войны. Сам напросился. Понимаете, это был подростковый максимализм. Да еще и отец служил. В то время особо не спрашивали возраст, да и отец не возражал. До линии фронта было далеко, и он не беспокоился обо мне. За то я был при деле и всегда на виду. Отец служил в тыловых частях и в боевых действиях не учувствовал. Как-то раз мы ехали с ним на машине к аэродрому. Мне был предоставлен краткосрочный отпуск перед днем рождения. Отец сопровождал меня и передал мне не большую картонную коробку, обязав открыть ее только на родине в Финляндии в день праздника. Нашу машину сопровождал мотоцикл с местными полицаями. Неожиданно раздался взрыв и машину опрокинуло. Наверно сработала мина. Я видел, как отец потерял сознание, а к машине подошел полицай. Он какое-то время смотрел то на отца, то на меня. Потом, осмотревшись по сторонам, он направил свой парабеллум на папу и произвел выстрел в него. Я закричал и он, повернувшись ко мне, выстелил мне в живот. Я потерял сознание и очнулся в госпитале. Мне повезло, пуля попала в бляху ремня, но от удара у меня чуть не привернулись все внутренние органы. Отцу тоже повезло. Пуля прошла на вылет, не причинив большого вреда. Хорошо, что на звук взрыва сразу приехали наши военные. А то бы он истек кровью. И наверно этот полицай и похитил коробку.

– А что Вы думаете, это полицай был преступником и вором? Или же партизаном? – спросил Матвей.

– Да какая разница. Он пытался нас убить, чтобы обокрасть!

– Вы до этого знали этого полицая, ведь ездили по частям и селениям?

– Да. Это был староста одной деревни по фамилии Краснопольский. Но потом он исчез. Наверно испугался. А может и партизаном был, но стрелял в не чем не повинных людей.

– Скажите. – продолжил Матвей. – С часами мне все понятно, но как эта марка попала к Вашему отцу?

– Позже он мне рассказывал, что приобрел ее еще у какого-то шведского филателиста. – ответил Ялмари.

– Он эту марку хранил у себя, будучи на войне? Как-то странно. Что она имела большую цену, и почему он решил ее подарить Вам таким способом, который вызывает неоднозначный вопрос? – не унимался Матвей.

– Вы знаете, я устал! Давайте немного передохнем. Мне тяжело вспоминать то время. И к чему Вам рыться в этой далекой истории. Отца уже давно нет в живых. Хоть память о себе оставил! – сказал Ялмари.

– Конечно. Вы правы. Давайте попьем чай. – предложил Матвей.

Пока Матвей командовал чайным сервизом, Виртанены переглянулись между собой и старший чуть махнул головой, сверху вниз подавая сигнал сыну.

– Матвей Андреевич. Мы навели о Вас справки и знаем, что Вы были хорошим сыщиком. И Ваши вопросы поставлены профессионально. Мы предлагаем два миллиона долларов, чтобы заключить с Вами выгодную сделку. Потом Вы всем расскажите, что нашли владельцев этих раритетов, но они пожелали не упоминать их прессе. Мы даже готовы подтвердить письменно Вашему государству, что получили безвозмездно от Вас найденные семейные реликвии. – сказал Иро и вытер пот со лба.

– Конечно спасибо за Ваше шикарное предложение, но мне кажется, я могу продешевить. Эта марка стоит не меньше пяти миллионов, а в паре с известной миру марки стоимость может доходить и до десяти. – спокойно продекларировал Матвей.

– Да Вы настоящий бизнесмен! – встрепенулся Ялмари. – скажите Вашу цену?

– Хорошо. Но только после того, когда я предложу Вам еще кое-что. Я не раскрыл ни кому, то, что я нашел еще.

Глаза Ялмари округлились, и он встал с кресла.

– А что еще Вы нашли? – нервно спросил он.

– Об этом я бы хотел переговорить с Вами наедине. Тем более это не касается Вашего сына. И если захотите, можете ему все пересказать позже.

– Ого. Ваша галантность не знает границ! Выйди, пожалуйста, Иро.

Иро Виртанен вышел и Матвей продолжил:

– Вместе со всем прочим я нашел папку с документами, где обнаружил, что Ваш отец служил не в тыловых частях, а в карательных бригадах Вафен-СС. Вот свидетельства моих слов. – Матвей протянул папку со свастикой.

У Ялмари затряслись руки, и он взял папку. Присев, он долго рассматривал документы и отхлебнув уже холодный чай сказал:

– Да. Было такое страшное время. Но не каждый выбирал свою судьбу правильными подсказками. У отца просто не было выбора, и он служил этим фашистам.

– У каждого человека всегда есть выбор. Но именно потому он и остается человеком, что, невзирая на опасности для своей жизни он выбирает божью справедливость и правду! – гордо сказал Матвей.

– А Вы умеете торговаться. Мое предложение шесть миллионов долларов. – предложил волнующимся голосом Ялмари. – Или у Вас еще, что-то есть в рукаве?

– Да! Еще немного и мы приблизимся к максимальной цене! Хотя то, что я Вам сейчас предложу, пусть будет моим подарком! – сказал Матвей и протянул старую фотографию, обрезанную ранее напополам. На ней был запечатлен подросток Ялмари, целившийся из винтовки, во что неизвестно, так как кадр заканчивался. А сзади над Ялмари склонился отец, глядя вдаль.

Ялмари нервно взял фотографию и сказал:

– Ой, так это я с папой! – и сделав небольшую паузу, продолжил. – Это мы с отцом на стрельбище. Он тренировал меня стрелять по мишеням.

– Да нет. Не похожи Вы на себя! – как-то иронично и расслабленно сказал Матвей.

– Да, да. Это я! Я даже припоминаю этот день! Я очень хорошо стрелял, и отец гордился мной!

– Что выбивали на мишени десятку? Извините, не поверю. Вы были еще маленький, чтобы показывать такие результаты! – не доверчиво сказал Матвей, пытаясь продолжить разговор.

– Милостивый государь! Я стрельбой занимался с малого возраста и брал призы, обыгрывая даже маститых егерей. Мне было просто попасть в спичечный коробок с трехсот метров. А Вы не верите! Я даже выигрывал пари на деньги! Какие были времена! – он улыбнулся и приятно задумался.

– Так уж скажите сейчас, прошло столько лет, где Ваш папа взял марку? Он же не знал, что она такая дорогая и приклеил ее на конверт? И тогда мы может быть договоримся. – не унимался Матвей.

– Отец спас еврейскую семью от расстрела. Какой-то Шварц, имени не помню, передал ему несколько марок и сказал, что они дорогие. Папа уже тогда был большим коллекционером и принял этот дар. Но еврей обманул. Лишь одна марка заслуживала внимания, и отец подарил ее мне, чтобы я спокойно доставил ее домой. Вот и все! – уже спокойно закончил Ялвари, а потом спросил: – Ну что, мы договорились по сумме?

– Я думаю, нет! Теперь Вам придется договариваться с ними! – и Матвей указал на сотрудников появившиеся из-за ширмы и запасной двери. – Но я думаю у Вас это не получиться господин палач-спаситель! Вы думали время, умолило Ваши преступления. Отнюдь. Такие преступления перед человечностью не знают срока давности. Гореть Вам в аду! Уберите от меня этого фашистского прихвостня! Ты еще за Краснопольского ответишь, мерзость нацистская! – закончил Матвей и плюнул в сторону палача.

Он вышел из кабинета, обнял дядю Женю и громко навзрыд заплакал. Нервная система не выдержала. Дядя Женя ничего не понимал, но обнял голову племянника и приложил к себе. Куча людей в форме и в гражданке хаотично перемещались по залу галереи. Громкие сирены полицейских машин доносились от входа с улицы. Тогда он еще не знал, что помог России поймать военного государственного преступника и убийцу.

Уже на следующий день, пришедший в себя Матвей, ехал домой со своей Наташей и котенком Люсиком. Встречали его как героя друзья и соратники, которые уже хозяйничали в доме и готовили роскошный стол для празднования. Матвей подъехал неожиданно для них со стороны поля, где проводились раскопки, чтобы оценить ущерб его же открытий. Где-то поодаль на поле кто-то запускал воздушные шары и гонял с «Летучим змеем» на большой пестрой веревке. Первым Матвея заприметил Павел. Он никому, не сказав, прошмыгнул через внешнюю калитку и с распростертыми руками ждал, когда Матвей покинет салон автомобиля. Матвей, уставший от долгой дороги, вышел и с глубоким вздохом отдался объятию лучшего друга. Вдруг прозвучал выстрел и Павел увидел, что Матвей обомлел, потом дернулся, до упора выгнулся назад, отведя распахнутые руки и тихо, с какой-то нечеловеческой улыбкой хрипя, сказал: «В спину…» и упал на грешную землю лицом к небу! «Беспалый» ни когда и ни кого не прощал!

***

Не большая парусная лодка тихо качалась на волнах синего, синего моря. Легкий дымок с теплым бризом стелился по воде, но Матвей видел перед собой именно то перламутровое сияние, к которому так отчаянно плыл. Он уверенно правил парусом и обходил преграды в виде не больших выступающих скал. То и дело лодка заплывала в тупик. Но Матвей лихо возвращал ее немного обратно и вновь вел свое судно, обходя сказочные преграды. Это продолжалось долго, и скалы путали его проход как невиданный лабиринт. Но вдруг сияние стало большим и добрым, пробившее сильную луч, указывая Матвею правильную дорогу. Матвей сровнялся с ним и исчез. Сияние поднялось к облакам, осветив море необычайно красивым светом, и заплакало теплым летним дождем…

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

«Беспалый» не ожидал такого поворота в его судьбе. Его, как раненого волка загнали и обложили со всех сторон все фискальные структуры области и города. За один только вчерашний день были арестованы все его доверенные помощники и двадцать бойцов. Он остался один и думал где найти лазейку, чтобы уйти за кордон. Оставшихся двух телохранителей «Беспалый» даже не брал в расчет, чувствуя, что и они скоро сбегут, видя сложившуюся обстановку, а не то еще и сдадут его самого. База отдыха, на которой он находился уже неделю, не сулила большой безопасности. «Беспалый» был в недоумении. Его мучили вопросы, кто его сдал? Какая это была важная «птица», которою он лично приговорил за подставу? Он имел в виду Матвея. Ведь все неприятности начались после того как «Беспалый» организовал убийство и сам лично стрелял из снайперской винтовки. Он метался по гостевому домику и постоянно набирал номера телефонов возможных ему помощников. Некоторые обещали помочь, но ссылались на временные трудности из-за проводимого властями антитеррористического мероприятия.

Павел лично руководил поиском «Беспалого». У него было много соратников и из других структур, оказывающих посильную помощь. Логово зверя уже было установлено. Бойцы ОМОН окружили периметр проживания «Беспалого» и штурмом взяли его самого. Правда, в короткой перестрелке Павел, находившийся в первых рядах, получил небольшое рассечение правой брови от пули телохранителей. Но «Беспалый» был взят. Павел находился в состоянии аффекта и направил свой пистолет в сторону бандита. Как не странно, но никто не остановил Павла. «Беспалый» заорал:

– Это беспредел! Я не в чем, не виноват! Не убивай, я все скажу!

Потом сел на колени и накрыл голову руками.

Павел пришел в себя и убрал пистолет. Бандитов скрутили и увели. Павел, оставаясь в домике, уже и сам, закрыл лицо руками, заплакал и произнес:

– Это все, что я могу для тебя сделать Матвеюшка! Прости меня, что я не уберег тебя!

Где-то высоко в небесном море в это время Матвей занимался самым любимым делом. Он уже больше недели удил рыбу, находясь на роскошной белой яхте. Он даже мог поправить облако рукой, чтобы солнышко не светило в глаза. Там внизу уже загорались огни, и Матвей любовался красотой земли. Но он не видел свой дом. Матвей даже его и не помнил. Он вспоминал лишь глаза дорогих ему людей, но не помнил их лиц и имен. На море пробежался небольшой ветерок и к нему опять в гости прилетели два ангела. Они как двойняшки походили друг на друга. Отличали их только пояса красного и синего цвета. Ангелы были шумными и смешными. Постоянно друг друга дразнили и отстреливались из луков маленькими стрелами. Потом сговорившись, ангелы схватили леску от удочки Матвея и начали ее тянуть, что сдвинуло даже яхту. Матвей начал размахивать руками и отгонять шаливших ангелов, но это их только раззадорило, и они не успокаивались. Потом Матвей неожиданно спросил их:

– Вы! Вестники бога! Скажите мне, где я сейчас нахожусь? Это мой рай? А где другие люди?

Ангелы бросили свою затею и подлетели с двух сторон к Матвею. Один из них сказал ему приятным детским голосом:

– Архангел Гавриил еще не принял решение по тебе, но наказал нам тебе помогать!

– Так Вы не помогаете мне, а только мешаете! Из-за Вас и рыба перестала клевать!

Ангелы захохотали и мгновенно исчезли. Матвей грустно выдохнул и увидел, как его поплавок стал дергаться и двигаться в сторону. Матвея охватил азарт, и он сделал подсечку. За все проведенное здесь время это была трофейная рыба. На крючке сопротивлялся золотой линь весом под пять килограмм. Но он был не простым. От него исходило радужное свечение, и сопротивлялся он слишком сильно. Матвей даже не мог подтянуть добычу к яхте и руки немели от усталости. Неожиданно в мозгу Матвея на бешеной скорости стали всплывать события его детства. Он ощущал теплые руки матери, нежную улыбку отца и громкий смех младшей сестренки. Линь к тому времени притомился и уже сам плыл к Матвею. Тот подтянул его к борту, наклонился и освободил от крючка. Золотой линь сделал круг почета перед судном Матвея, выпрыгнул на миг из воды и красиво поплыл в строну уходящего солнца. Матвей еще не понимал, что там внизу на земле врачи боролись за его жизнь. Небесный морской курс яхты еще не имел штурмана и не был проложен Богом!