Семён, не отрывая щеки от холодного мраморного пола, протянул руку и с трудом взял искалеченными пальцами цветок, лежащий рядом с телом доктора. Поднёс его к глазам и, не отрывая от растения взгляд, тяжело поднявшись, подошёл к белому человеку и протянул ему его цветок. Белый человек цветок не взял, он вообще не пошевелился. Белый человек лежал неподвижно. Семён постоял некоторое время над ним, потом аккуратно положил красный цветок на грудь белого человека и пошёл на звуки возни, раздававшиеся из кабинета главного врача.
Прошло уже часов шесть, как их захватили сбежавшие зеки. Елена Сергеевна поняла это сразу, как только увидела их одежду. Она уже не один раз встречалась с такими. К ним их привозили под охраной на медицинскую экспертизу, и они содержались в специальном здании похожем на тюрьму под охраной. Там и сейчас находились несколько подозреваемых, с которыми они работали. Захватившие их люди не могли туда попасть, там была вооружённая охрана, и нападавшие, по-видимому, это знали, потому что даже не делали попыток приблизиться к ним.
Елена Сергеевна не видела, как убили главного врача, ей об этом рассказала заплаканная медицинская сестра, когда весь персонал и часть больных согнали в холл первого этажа. Их заставили усесться на полу, а потом задернули на окнах тяжёлые шторы и велели молчать. Она же шёпотом рассказала, что Семёна, наверное, тоже убили, так как она видела его лежащим на полу с окровавленной головой.
– Эй ты! Смазливая! – вдруг раздался хриплый голос одного из напавших, вольготно развалившегося в кресле, предназначенном для посетителей. – Ты! Ты! Чё ты башкой вертишь?
– Это он вас зовёт… – с неподдельным ужасом прошептала медицинская сестра, сидевшая рядом с ней, и вцепилась в её руку.
– Иди сюда, – поманил зек Елену Сергеевну рукой и встал с кресла. Елена Сергеевна, ни слова ни говоря, выдернула свою руку из трясущихся рук сестры и, встав, направилась к довольно улыбающемуся зеку. Тот несколько секунд разглядывал её, а потом, кивнув головой в сторону дверей, ведущих на второй этаж, сказал,
– Пошли, мы ментам два часа дали, так что время порезвиться у нас есть! Да ты не боись, не боись, я не любитель бить женщин, я вообще-то нормальный мужик! – он довольно ощерился и, положив руку ей на грудь, больно сжал её.
– Но, правда, есть одно условие. Девочка должна быть покладистой и послушной. А если нет… То вот он… – и зек ткнул пальцем в стоящего рядом с ним вертлявого парня, – …будет тебя бить. Бить до тех пор, пока ты не станешь паинькой.
Елена Сергеевна была красивой женщиной, красивой той неброской, сдержанной красотой, которая заставляет мужчин оборачиваться вслед. И чего греха таить, она гордилась этим. И вот сейчас, первый раз в своей жизни, она пожалела о своей внешности. С трудом переставляя ноги, она поднялась по лестнице на второй этаж и, повинуясь тащившей её руке вертлявого, пошла в сторону кабинета главного врача. Она знала, что её ждёт, и иллюзий не питала. Сопротивляться она не собиралась, так как понимала, что уже добравшиеся до сейфа с сильнодействующими препаратами зеки, войдя в раж, могут и до смерти забить. Терять им было нечего. Как она поняла, оружие они забрали при побеге у убитых ими силовиков. Проходя мимо тел главного врача и Семёна, Елена Сергеевна не выдержала и заплакала,
– Заткнись! – взвизгнул тащивший её парень. – Успеешь ещё нареветься!
И он, запрокинув голову, противно засмеялся своим тоненьким голоском.
Семён медленно открыл дверь, из-за которой доносились приглушённые крики, вошёл и так же медленно закрыл дверь за собой, совершенно не беспокоясь о том, что на него удивлённо уставилось несущее красную боль существо. Это существо было злобным! Оно уже начало окрашивать в красный цвет лежащего на полу белого человека, и Семён вдруг понял, что, если он не убьёт ЭТО, оно полностью сделает красным белого человека, и тогда он тоже перестанет брать у него цветы. А это неправильно, ведь белым людям цветы нравятся! Они должны их брать!
Елена Сергеевна лежала на полу в разорванной одежде и плакала от бессилия, от стыда и от боли! Ей было страшно! Она сразу же сказала им, что не будет сопротивляться. Но старший всё равно дал мелкому команду бить её, а сам сидел на диване и смотрел, как его подручный, повалив женщину на пол, уселся на неё сверху и стал методично наносить ей удары по лицу, разбивая в кровь губы и нос. Удары вдруг прекратились, и она, открыв глаза, увидела, как в кабинет вошёл Семён, закрыл за собой дверь и посмотрел на неё чужими мёртвыми глазами.
– Ты чё, псих, берега попутал?! – хохотнул старший и, встав с дивана, подошёл к стоящему посреди кабинета Семёну. Однако Семён, казалось, совершенно его не замечает. Он стоял спокойно, опустив руки и, не мигая, смотрел на мелкого, который сидя на груди доктора, короткими, хлёсткими ударами бил женщину по лицу.
– Ты чё, дебил, не слышишь, что ли?! Я с тобой разговариваю! – уже раздражённо произнёс зек и, ухватив Семёна за ворот пижамы левой рукой, нанёс ему правой рукой удар в лицо. Удар был быстрый, мощный, отработанный! Но произошло невероятное! Совершенно безвольно стоящий психически нездоровый человек вдруг, как бы нехотя, отклонил голову в сторону, и кулак зека ушёл в пустоту, заставив его покачнуться и потерять равновесие. И в ту же секунду Семён, по-кошачьи извернувшись, оказался за спиной большого и, почти не размахиваясь, ткнул того кулаком в печень. Лежащей на полу Елене Сергеевне показалось, что удар Семёна не достиг своей цели, так как большой зек остался стоять на ногах, недоумённо оглядываясь. Но вот он вдруг охнул, скособочился и, схватившись за правый бок, упал на колени. Безучастно наблюдавший за зеком Семён, не торопясь, шагнул к нему и, вцепившись пальцами в глазницы, рывком задрал голову вверх, после чего нанёс удар ребром ладони в горло.
Удар был страшный – он сломал человеку кадык, расплющил гортань и впечатал её в шейные позвонки. Большой захрипел, и схватившись за горло упал на пол.
Семён упёрся коленями ему в поясницу и, ухватив руками за затылок и подбородок, одним движением свернул шею, заставив смотреть мертвыми глазами в потолок лежащее на животе тело человека. Потом он взял оставленный большим на столе пистолет, подошёл к успевшему забиться в угол кабинета мелкому, и одним резким ударом выбив ему зубы, вогнал ствол пистолета в рот и нажал на спусковой крючок. Выстрела почти не было слышно, голова мелкого сработала как глушитель.
* * *
Елена Сергеевна торопливо вытащила из шкафа главного врача его запасной халат и, стараясь не смотреть в сторону Семёна, сняла с себя остатки разорванного халата. Как будто почувствовав смущение женщины, Семён отвернулся и стал смотреть в окно, туда, где он всегда собирал цветы. Одев прямо на голое тело халат главного, Елена Сергеевна нерешительно прикоснулась к плечу больного. Семён понимал, что белый человек ждёт от него цветок, но у него больше не было цветов, и он в растерянности развёл руками.