– Великий владыка Иоган, у твоих ног я прошу слова прежде, чем случится непоправимое! Не губи, пока я не закончу свою речь, посмотри на меня внимательно и поймёшь, что не безумец я! – протараторил я руками творя гипнотические жесты с большим усердием.
Сильные руки ухватили меня за шиворот и потащили к новенькой плахе, ещё не напившейся сполна крови, я едва не запаниковал, собираясь уже погибнуть в бою прямо здесь, как услышал королевский рожок, и хватка ослабла. Зеваки затаились в ожидании – сегодня я им явно предложу кое-что получше дико вращающей глазами отрубленной головы. Поймав инициативу, я снова бросился на колени, обратившись к роскошному шатру короля:
– Милорд, тот, кого вы собирались казнить сегодня уже не сможет ответить за свою ошибку! Я скажу за него, пусть вы больше с ним не свидитесь никогда. Ведь его преступление состояло в самонадеянности и непонимании размеров беды, нависшей над вами. Жук-суховей, от которого он пытался избавить ваши посевы – лишь предвестник! Я не могу сеять смуту на виду у всего честного народа, но отлагать беседу попросту невозможно! Я вернулся из будущего, чтобы спасти вас, мой король!
Толпа взорвалась многоголосицей возмущения, где была и радость неожиданному представлению безумца, и страх пророчества, и нетерпение в ожидании кровавой расправы. Драматическая пауза не затянулась надолго и зрительный контакт с озадаченным королём закончился тремя сигналами рожка. Разочарованная отменой казни толпа бесновалась, стражники теснили зевак к выходу с площади, а меня уже намного деликатнее подняли с помоста. Здесь и сейчас я перевернул часы, но песок продолжил убывать и мне лишь дана передышка для подготовки к следующему акту самой дерзкой аферы, какую только видывало это захолустье. Пусть я не был силён в колдовском искусстве, но с тем малым знанием я мог управляться куда изобретательнее более даровитых коллег.
Я настоял на туалете и мне не отказали, посему на приёме я был чисто вымыт, острижен и одет в свои лучшие наряды. Висящие на мне сегодня как мешковина на скелете. Контраст моего нынешнего состояния со вчерашним был столь разителен, что вся прислуга глазела на внезапно состарившегося завсегдатая приёмов во все очи. Ну и я не разочаровывал их ожиданий, припадая на одну ногу и старательно сотрясаясь в старческой судороге. Я вошёл в зал, где за накрытым столом нетерпеливо ожидали двое. Сам король и его куда более смышлёный дерзкий советник Орам. По кислому лицу короля я точно читал их беседу до моего прихода – наведённые утром чары вот-вот падут, и я расстанусь с жизнью, не покидая этих стен. Не выказывая никакой тревоги, я уверенно занял своё место у стола и простёр руки к самодержцу. Мой увядший волшебными силами желудок взмолился о роскошной, лоснящейся жиром печёной утке, сервированной к королевскому столу, но он её ещё не заслужил.
Как я и думал, слово взял Орам, по местным невысоким меркам учёный муж и мой главный оппонент при дворе, нашептавший королю мою погибель.
– Не думал вновь увидеть тебя здесь, Молест. Я слышал, тебя судили на смерть за обман доверия и доброты нашего дражайшего монарха. И вот ты снова здесь, дерзнув повторно туманить разум святейшему. А ведь мог бы отделаться быстрой смертью. Теперь же придётся за хамство ответить намного строже. Но мы всё же послушаем твою последнюю речь, раз уж ты устроил для этого столь яркое представление.