– Аркадий, отойдите в сторону на четыре шага влево. Вместе со своим другом. Отойдите и отвернитесь. Я открою дверь, выйду направо и вы получите доступ к воде. На пять минут.
– Почему на пять?
– Потому, что на большее я вам не доверяю.
Вот как? Ну, надо же! Она нам не доверяет! А мы не доверяем ей! И у нас к этому есть веские основания! А что у неё есть к нам? Кроме капризов и фантазий дамы бальзаковского возраста (уровень опасности –жёлтый) с запредельно неопределёнными перспективами?
Аркадий и дворник шагнули в сторону.
Щёлкнул дверной замочек.
– Не оборачивайтесь! – Предупредила Раиса. – Я выхожу!
– Да выходи ты уже! – Простонал дворник.
Раиса вышла. Аркадий услышал её легкое движение и аромат духов «умница вечерняя 77».
– Быстрей! Быстрей! – Пропел дворник, как герой оперы.
За порогом душевой. На влажном кафеле, Аркадий поскользнулся, едва не уронив дворника.
Комната тесная, пространство для манёвра сильно ограниченно.
Дворник выкрикнул что-то (по тону нечто дерзкое, оттолкнул Аркадия, бросился к крану на ощупь, ударился коленями о край ванны, всхлипнул и упал.
Ванна была не пустая. В ванне квасились какие-то тряпки, страхи, ожидания, надежды и несбывшиеся мечты Раисы. Весьма зыбкая субстанция, в которую дворник нырнул с головой и стал стремительно погружаться. В последний момент, Аркадий ухватил дворника за ноги. Поразительная реакция! Видел бы кто гордое лицо Аркадия.
Удержать дворника было непросто. Его сотрясала дрожь, то мелкая, то крупная, словно там, на глубине ванны его тело подвергалось механической обвалке, как грубой, так и потоньше.
Спасение дворника от утопления оказалось страданием поистине утопическим. Прон Агапкин брыкался, как жеребчик, щедро награждая спасителя тумаками ног по носу и губам.
Но Аркадий, честь ему и хвала, был упрям и твёрд. Когда, наконец, его воля преодолела сопротивление болотной, засасывающей среды, и Прон вынырнул на поверхность, лицо дворника озаряла полухмельная улыбка «вы не поверите тому, где я был и что видел». Рожки украшала китайская лапша, с уха свисал женский бюстгальтер, а глаза сверкали подобно стразам Сваровски.
– Я прозрел! – Сообщил дворник. – У меня для тебя две новости, плохая и хорошая. Не знаю, какая лучше. Начну с плохой! Поздравляю, мы живём в матрице! Но у меня есть волшебные таблетки Морфиуса с расширением три четвёртых, левая и правая! Ты которую выбираешь? – Дворник выплюнул на ладонь, утруженную метлой и лопатой, две пилюли одинакового белого (белого) цвета.
– Чего это? – Засомневался Аркадий.
– Ешь! – Сказал дворник, гипнотизируя.
Аркадий послушно открыл рот, моргнул, вдохнул-выдохнул.
Корявыми, заросшими рыжей щетиной, пальцами Прон Агапкин положил Аркадию на язык обе пилюли. Потом, подумав, одну забрал обратно.
– Глотай! Не вкусно? Ничего! Лекарство – яд, но лечит!
***
Они вышли из душевой в обнимку – два прекрасных принца, без белых коней, но после санобработки. Рожки на голове Прона вибрировали радиоволнами. Вокруг Аркадия трепетал, испаряясь, синий эфир.
Раиса замерла от восхищения.
– Это кто? – спросил Аркадий.
– Это Раиса. – Сказал дворник.
– Почему она похожа на табуретку?
– На табуретку?
– Да. Четыре ножки и сидушка. На сидушке глаза, нос и рот. Ты говорил, что она ведьма!
– Конечно, ведьма! Разве табуретка не может быть ведьмой?
Аркадий задумался. Его опыт был слишком мал по сравнению с опытом дворника, чтобы научно оспаривать иррациональные суждения.
– В любом случае, – сказал Аркадий, подумав, – Она очень привлекательная табуретка. Я бы ей вдул!
Услышав это, Раиса бросилась наутёк. Не то, чтобы она была против секса с прекрасными принцами, но какие-то моральные принципы у табуреток должны быть или нет?
– Смотри, как табуретка смешно бегает на коротких ножках, цокая, как цирковая пони. – сказал Аркадий. – Давай догоним её?
Дворник сказал, что существует немало интересных вещей помимо бегающей табуретки.
– И им тоже можно вдуть? – спросил озабоченный Аркадий.
– Можно, – сказал дворник. – Но не всем, не всегда и небезопасно.
– Пока не вдую, – честно признал Аркадий – ни о чём думать другом думать не хочу и не способен.
– Тьфу ты! – плюнул Прон. – Крепко тебя матрица за уд подсадила, дёргает, не отпускает. Одной таблеткой тебя не вылечить. Иди, гоняй свою табуретку. Потом поговорим. Слышишь, она в полицию звонит.
– Глупец! – Сказал дворник, провожая Аркадия взглядом. – Бегать за табуреткой, когда тебе вот-вот откроются все тайны мироздания.
Во рту что-то мешало, словно сломанный зуб. Дворник раскрыл ладонь и выплюнул на неё ещё одну пилюлю, двуцветную, наполовину – зелёную, наполовину – розовую. Это как7 Зачем7 Для кого предназначено? Снова для Аркадия или для его табуретки?
***
В обед районное отделение №5 внутренних дел города № наполнили, взбудоражив, противоречивые слухи о происшествии с экипажем патрульно-постовой службы старшего сержанта Петрова, один фантастичней другого.
Старшего сержанта Петрова знали, ценили, некоторые даже любили. Старший сержант почти легенда. Фамилии таких людей постоянно фигурируют в ведомостях на премирование по итогам квартала. Фотографии не покидают доски почёта, гордо именуемой «Сотрудник месяца». О них пишут в газетах и иногда снимают в местных теленовостях.
Как случилось то, что случилось? Кто, где очевидцы? Кто виноват? Где подозреваемые и задержанные?
Уличная камера наружного наблюдения, что над светофором, оказалась нерабочей. Запись видеорегистратора из салона машины оказалась испорчена. Анонимное лицо, позвонившее на телефон доверия, представилось как, находящееся в федеральном розыске за мошенничество и аферы с маткапиталом, сообщило, что оно свидетель происшествия, но показаний не даст, пока его самого не поймают. Телефонный хулиган, скорее всего. Но осадочек остался.
Ближе к вечеру, достоверно стало известно, что обоих членов пострадавшего экипажа направили на психиатрическую экспертизу, что ещё больше породило слухов, домыслов, спекуляций.
Вечерний вызов о бытовом насилии ажиотажа не вызвал, да и не мог. Пятница, вечер, бытовое насилие, предположительно, после совместного распития спиртных напитков? Рутина. Лишь бы без поножовщины и огнестрела.
На вызов выехал экипаж старшего сержанта Еремеева, в количестве трёх человек и собаки.
Настроение было не очень.
***
Под окнами квартиры № 12 дома №18, по улице Пак Гы Амона толпились растерянные люди; соседи и прохожие. Они тревожно переглядывались, шептались и бледнели.
Бытовое насилие, говорите? Ну-ну!
Старший сержант Еремеев, выйдя из машины хмуро посмотрел на толпу. Толпа хмуро посмотрела на старшего сержанта.