Событие тридцать третье
Директор Турьинского рудоуправления Анатолий Евгеньевич Панёв появился на пороге кабинета, когда Пётр уже начал собираться домой. Время после обеда он провёл с пользой. Во-первых, раздобыл-таки подшивку газеты «Известия» за 1966 год и за январь 1967-го. Проверять пришлось почти до самого вечера – всё-таки полторы тысячи билетов в четырёх таблицах. Сказать, что потратил время зря – значит, лишь чуть сгустить краски. Три билета оказались выигрышными. Два десятирублёвых – в серии, где выигрыш составил сорок рублей, но раз облигации не по двадцать рублей, а по десять, то сорок – как раз на две штуки. А вот по двадцатирублёвой выигрыш почти составил тысячу рублей. Почти. Серия совпала, а вот номер нет. Рядом, всего две единички подкачали. Нужно было 23, а оказалось 25. Итого – ещё сорок рублей. Всего восемьдесят за полдня тяжкого труда. Ну и ладно. Зато точно убедился, что выигрыши бывают.
«Нужно будет по дороге домой сделать небольшой крюк и зайти в сберкассу, купить облигаций на полторы тысячи», – решил Штелле.
Кроме того, после проверки облигаций Пётр успел настроить комсомол на борьбу с курением. Вызвал весь горком во главе с Каётой, поручил им разбиться на тройки, каждый день ходить в школы, на перемене ловить курильщиков и доставлять их в кабинет директора, а там «пытать» и добиваться признания, где они взяли сигареты. Ну а дальше пусть директор меры принимает – родителей в школу вызывает, или, что гораздо лучше, оставляет после уроков полы в коридорах мыть, а то и в тех же туалетах. А ещё лучше, чтобы эти полы они мыли вместе с родителями – по крайней мере, под их присмотром. Не хотите заниматься своими детьми? Тогда мы займёмся вами.
И вот только комсомольцы, страшно недовольные тем, что нужно не бумажки писать, а с людьми работать, ушли, как появился Панёв.
– Анатолий Евгеньевич, присаживайтесь. Чай предлагать не буду – у меня к вам несколько коротких вопросов. Как ответите, так и пойдём по домам.
– Надеюсь, не про ремонт техники? – усаживаясь, усмехнулся директор Турьинского рудоуправления.
– Нет. Анатолий Евгеньевич, вопрос такой. Как вы лично относитесь к строительству кооперативного жилья?
– Сложный вопрос. Есть у меня квартира. Да и денег жалко. Хочу «Волгу» купить, – не стал юлить Панёв.
– Ладно. Опишу ситуацию. Представьте трёхэтажный дом из красного кирпича со вставками белого. Дом небольшой, из двух подъездов. На каждом этаже по две трёхкомнатные квартиры. Большая ванная, метров десять. Туалет отдельно. Дом полностью окружён лоджией, то есть у вас или четыре маленьких балкона, или два огромных – скажем, два на шесть, и эти балконы вполне возможно застеклить. Сразу за окнами сосновый лес. Вырыт небольшой пруд. В него даже можно карасей запустить, а можно засыпать берега песком, и раз пруд не очень глубокий, то летом вода будет вполне пригодна для купания. Итого – двенадцать квартир, и с боков двор закрывают по шесть капитальных гаражей. Качели, карусели, турники для детей. Столы с лавками для доминошников или шахматистов, даже эстакада для автомобилистов. Не появилось желание? – прищурился Пётр. Потом он дошёл до шкафа, достал приготовленный специально для этого разговора коньяк с маленькими стакашками и с плиткой шоколада, уже наломанной на квадратики.
– А такое возможно? – Панёв покрутил в руке налитый стаканчик с янтарной жидкостью.
– Такое нужно сделать. Дом будет стоять на краю Рудничного. Там будет жить начальство с вашего управления. Ну, если, конечно, вы найдёте одиннадцать соседей, желающих потратить тысяч по пять. Деньги можно, наверное, отдавать частями. Самый простой способ – организовать в вашем управлении кассу взаимопомощи, а эти двенадцать счастливчиков на первый взнос оттуда деньги и возьмут, – Пётр чокнулся с директором и глотнул коньяка. Вполне. Даже и не хуже всяких хенесей.
– Заманчиво. А квартиры придётся сдать?
– Я понимаю, что их хочется оставить детям или там братьям с сёстрами – но не в этот раз. Сам понимаешь – и так будете у всех на виду и на языках. Зато передать по наследству эти элитные квартиры уже никто не запретит. Есть ведь и плюс: можно пустить от этого дома до управления маршрут небольшого автобусика. Два рейса – один утром, один вечером. Ну, можно и на обед, тогда четыре. Там ведь не очень далеко получится? – Пётр налил по второй.
– Заманчиво, – повторил Панёв, – Я поговорю с руководителями управления.
А вам-то, Пётр Миронович, это зачем?
– А мне аж двойная, или даже тройная выгода. Первая – двенадцать семей улучшат свой быт, получат новые квартиры. Понятно, что они пойдут в отчёт по городу. Вторая – в двенадцать ваших квартир въедут двенадцать работников вашей шахты – передовики, ветераны войны. Опять победная реляция, а и людям ведь хорошо! Третья – у некоторых переехавших в ваши квартиры тоже освободится жилплощадь, то есть ещё несколько квартир. Четвёртая – у вас ведь люди будут отмечать новоселье, в гости знакомые и родственники зайдут. Они себе такой же домик захотят – скажем, начальство БРУ или ЮЗП. А может, и завода. Захотят и построят, а городу – ещё квартиры, и ещё победные отчёты в область. И ещё десятки довольных людей. Плюс под это дело область, может, нам и кирпичный завод модернизирует, или просто пустит вторую линию – а это рабочие места, это люди, которым не надо покидать Краснотурьинск. Вы же знаете, что население города уже несколько лет сокращается. Нет института, нет интересной работы для молодёжи.
– Хорошо, Пётр Миронович, понял я вас. Поговорю и поуговариваю людей. Думаю, найдём двенадцать желающих, – выпил третью рюмочку Панёв и захрустел шоколадкой.
– Тогда второй вопрос, Анатолий Евгеньевич. Как раз про молодёжь. У нас два рудоуправления и ЮЗП, плюс геологи. В Карпинске добывают уголь. Ещё есть Волчанск. Не так далеко и Североуральск с его шахтами и геологами. Как вы думаете, если эти четыре города обратятся к ректору Свердловского горного института с просьбой открыть у нас в городе филиал, пойдут нам навстречу? – Пётр разлил по четвёртому стакашку. Это только звучит страшно, на самом деле там и двадцати пяти грамм не наберётся.
– Да мы вон филиал УПИ построить не можем, – насупился директор.
– С весны все силы бросим. К тому же год уже начался, планы свёрстаны, так что даже если и примут решение о создании у нас филиала, то только со следующего года.
– Ну, идея хорошая, сам сына бы отдал в него учиться. Нечего желудок в Свердловске по столовкам портить. Что от меня-то надо? – рюмочки вновь опустели.
– Самую малость! Послать на служебной машине своего заместителя, или, ещё лучше, съездить самому на все озвученные ранее предприятия, да и уговорить их директоров или управляющих написать совместное письмо к ректору горного института.
– Давайте так: я пообщаюсь с директорами из Карпинска и Волчанска. Если удастся их убедить, то съезжу в Североуральск. Ну, наших, я думаю, вы и без меня уговорите. Так ведь лучше будет? – Панёв накрыл стакашок рукой, показывая, что ему на сегодня достаточно.
– Договорились, – Пётр отставил взятую бутылку, – Тогда последний вопрос. У вас ведь попадаются красивые друзы – пирита или халькопирита, кварца, кальцита?
– Бывает, вот как раз одну вам в подарок привёз, – Панёв вытащил из кармана кусок причудливо сросшихся жёлтых кристаллов.
– Здорово. А что, если нам организовать на территории вашего управления маленькую мастерскую по изготовлению небольших сувениров? Подложка из змеевика, мрамора или родонита, а сверху – такой вот кристаллик и табличка из серебра с гравировкой – «Халькопирит», а ниже «Тетрагональная сингония».
– Вы даже про сингонии знаете? – удивился директор.
Ну, настоящий Тишков, конечно, мог и не знать этого, но Штелле-то окончил УПИ, где вполне сносно преподавали минералогию и кристаллографию. По крайней мере, именно эту сингонию он помнил.
– Я даже знаю матершинное слово – «пентагондодекаэдр», – рассмеялся Пётр.
– Не ожидал. Что ж, услышал я все ваши идейки, Пётр Миронович, завтра же начну их осуществлять, – Панёв протянул руку, прощаясь.
Событие тридцать четвёртое
Утром в четверг слегка аукнулось позавчерашнее вторжение к гражданину Потапу. Встречающий теперь его у подъезда старшина Кошкин сообщил, что соседи вечером вызвали милицию. Причина простая: выла и скулила сутки не кормленная собака. Участковый зашёл в дом, никого не нашёл там, заставил тех же соседей (инициатива имеет инициатора) покормить собаку и отбыл. Правда, доложил начальнику отделения участковых, а тот позвонил Веряскину, так как имя Потапа было на слуху. Веряскин прислал к Кошкину своего водителя с вопросом, не знает ли тот чего. Старшина пожал плечами – на этом вчера всё и закончилось.
– Ладно. Посмотрим, что дальше будет, – махнул рукой Пётр и пошёл на работу.
На сегодня у него был запланирован набег на стадион. Нужно заняться, в конце-то концов, хоккеем. Первым делом он позвонил начальнику милиции Веряскину.
– Аркадий Михайлович, не расскажите, как у нас продвигаются дела по принуждению к миру кухонных «бойцов»? – в кабинете кто-то бубнил, и сначала в трубке послышался окрик подполковника, призывающий бубнящего пойти куда подальше.
– По-разному продвигаются. Вчера с одной мразью переборщили ребята. Этот урод разошёлся, повалил жену на пол, стал ей в голову ногами пинать, за мать вступился мальчик восьми лет. Так «боец» этот швырнул его, и ребёнок головой об батарею ударился. Сейчас мать и сын в больнице, у обоих сотрясение мозга. Старший сержант Кочетов, что вчера в вытрезвителе дежурил, не выдержал, когда узнал, что эта сволочь натворила, да и дубинкой его по правой руке отходил. Сломаны четыре пальца, сейчас тоже отвезли в приёмный покой.
– Аркадий Михайлович, вы Кочетова сильно не ругайте, если «боец» предпримет какие-то действия – я всеми силами вступлюсь за него.
– Да и мы в обиду не дадим, – усмехнулся на том конце провода Веряскин, – Пётр Миронович, у вас какое-то дело? А то у меня через пять минут встреча с участковыми.
– Да, мне к десяти часам на стадион нужен наряд милиции с теми милиционерами, что вразумляют кухонных «боксёров». Хочу и наших великих хоккеистов немного жизни поучить, а то ходят слухи, что они на тренировки с похмелья приходят, а то даже и уже опохмелившись, – не стал юлить Пётр.
– Ого. Это ведь не алкаши, а спортсмены, – хмыкнул подполковник.
– Вот пусть и ведут себя как спортсмены.
– Хорошо. Отправлю людей.
До десяти время было, и Пётр решил набросать план следующей книги. Обе повести про Буратино он уже отдал в газету «Заря Урала». Сегодня-завтра закончат печатать в приложении «Понедельник начинается в субботу» братьев Стругацких, а там и пустят его вирши. С приложением Пётр не промахнулся: тираж городской газеты за последние две недели вырос почти вдвое. Пришлось даже уговаривать рабочих типографии работать сверхурочно. Приезжали подписываться на газету и из Карпинска, и даже из Серова, не говоря уже о Волчанске. Откуда только узнали про печать фантастики?
Фёдор Тимофеевич Петров, главный редактор «Зари», с недоверием принял листки с творениями первого секретаря.
– Вы уверены, Пётр Миронович? – а взгляд выражал – «тоже ещё писатель выискался».
– Я не настаиваю! Если вам не понравится, то не печатайте. И на всякий случай приготовьте следующий роман Стругацких – «Трудно быть богом».
А вечером уже Петров перезвонил и сказал, что корректоры попросили дать им повести домой, детям почитать. Так что скоро начнут печатать, а вот следом уже Стругацких.
Теперь же Штелле нацелился на роман в стиле фэнтези. В будущем будет очень известный тандем писателей – Маргарет Уэйс и Трейси Хикмен. Они создадут вселенную Dragonlance. Сами напишут несколько десятков книг, а ещё больше приквелов, вбоквелов и сиквелов накатают их последователи, причём некоторые будут уж точно не хуже, чем у тандема. Вот в своё время и Пётр не удержался, написал один приквел и один вбоквел. Сейчас гадал: что написать вперёд – свои книги, или всё же начать с трёх романов:
«Драконы осенних сумерек» (Dragons of Autumn Twilight, 1984)
«Драконы зимней ночи» (Dragons of Winter Night, 1985)
«Драконы весеннего рассвета» (Dragons of Spring Dawning, 1985)
То есть, тех самых, с которых и началась всемирно известная сага. Свои он помнил гораздо лучше – но вот выстрелят ли они без создания этой самой вселенной?
Думал-думал, прикидывал-прикидывал, а потом махнул рукой и решил начать со своего вбоквела, который назывался «Рогоносец», про бедного, почти нищего рыцаря, случайно оказавшегося в водовороте событий на планете Крин. Надо только будет внимательно следить за речью и не сильно отвлекаться от социалистического реализма. Сказка – она, конечно, сказка, но победа добра обязательна, и всяких романтических сцен желательно поменьше, а ещё герой должен стоять за бедняков и разных прочих пролетариев от сохи и магии.
Даже и не заметил, увлёкшись, что уже начало одиннадцатого. Прихватил рисунки с коньками и «разгрузкой», быстро сбежал на первый этаж. Там тёзка и старшина его поджидают. Ну, от площади до стадиона пять минут ехать без пробок и светофоров – впрочем, с пробками и в 2020-м негусто. Пётр думал, что опоздает, и тренировка уже в самом разгаре. Дудки – полтора десятка разномастно одетых парней уныло катались по кругу, а ещё двое неспешно забрасывали вратаря оранжевыми плетеными мячами. Один из тренеров разговаривал с Панёвым. Молодец парень, не обманул, пришёл на занятие.
Вячеслав принёс уже готовые коньки с рисунка Петра. Оперативно.
– Когда успел-то? – покрутил в руках выросшие ботинки Штелле.
– Да у моей матери сестра есть двоюродная, вот её муж и работает в мастерской по ремонту обуви. До самой ночи с ним вдвоём провозились. Утром попробовал – гораздо удобнее кататься, и сразу увереннее себя чувствуешь, – скорее тренеру, чем Петру объяснил Вячеслав.
– Виктор Фёдорович? – обратился к увлечённо дёргающему язычки ботинок тренеру Пётр.
– Так точно, – оторвался и узнал, наконец, первого секретаря горкома партии Башкирцев.
– Виктор Фёдорович, соберите команду, – попросил тренера Штелле.
Тот засвистел, замахал руками, и через пять минут нестройной толпой хоккеисты обступили гостей. Полный бардак и полное отсутствие дисциплины. Так не пойдёт – нужно это ломать.
– Построились в одну линию, – указал рукой Пётр справа от себя.
Ноль реакции – так, обменялись вопросительными взглядами. Один даже задал сакраментальный вопрос: «Зачем?».
– За надом! Я сказал, построиться! – повысил голос Штелле.
Построились, ещё за пять минут. И это всего восемнадцать человек.
– Лейтенант, – обратился Пётр к ожидающему их невдалеке наряду, – Проверьте товарищей на алкогольное опьянение. Тех, что с похмелья – в одну сторону, тех, кто пьян – в другую.
– Дыхни, – работник вытрезвителя начал привычную работу.
В результате набралось пятеро похмельных, и ещё трое явно успели пивком подлечиться.
– Этих в раздевалку, – указал Пётр милиционерам на пьяненьких.
– Да мы вчера только вернулись после двух тяжёлых матчей на выезде, – попытался вступиться за ребят игрок в возрасте.
– За неявку на матч присуждается техническое поражение. Так? – Пётр дождался кивков, – Это – 3:0. Правильно? А вы проиграли оба матча с разгромным счётом. Может, лучше было не ездить, не позорить наш город? Или послать обкатывать молодёжь – а вы бы водку кушали. В общем, так! С сегодняшнего дня на каждую тренировку будет приходить старшина милиции Вадим Кошкин, – Пётр указал на «робингуда». Он будет проверять вас на трезвость. При малейшем подозрении на то, что вы вчера выпили – или, не дай бог, сегодня! – с вами произойдёт неприятность. Какая – узнаете через полчасика. Теперь о плюшках. Вот такие коньки, как у Вячеслава Панёва, вам надо сделать всем. Адрес мастера ваш новый товарищ скажет. Ещё я сейчас дам тренеру материал (капрон для фильтров) и чертёж. Сегодня после тренировки вам нужно подойти в швейное ателье на улице Ленина и назвать пароль: «жилет». Вас обмерят и сошьют приспособления для тренировок. Обещали уложиться в два дня, так что в субботу заберёте. Платить не надо, оплатит завод. После тренировки подойдёте к Панёву, он расскажет, что потребуется от вас. А потребуются свинцовые грузы. Какие – он и объяснит. Зачем это нужно – я тренеру расскажу.
– А сейчас нельзя рассказать? – кто-то полюбопытствовал.
– Зачем? У вас половина команды – пьяные. Кстати, насчёт пьянки. В воскресенье будет матч с командой «Динамо» (Алма-Ата). Правильно? – народ закивал.
– Там полкоманды наших, – подсказал кто-то.
И ведь правда. В 1964 году бывший тренер «Труда» Эдуард Фердинандович Айрих переехал в Алма-Ату, где стал у руля «Динамо». К сожалению, не только сам переехал, но и забрал с собой лучших воспитанников краснотурьинского хоккея.
– Я позвал на матч руководителей всех предприятий города, весь горком партии и горком комсомола. Профсоюзы пригласили ветеранов войны. Придут школьники, и даже горны с собой принесут. Попробуйте только опозориться! Как потом людям в глаза смотреть будете? – Пётр знал, что в реальной истории эти ребята проиграют – 5:2. Посмотрел, когда книгу писал. Но если протрезвеют, да плюс Панёв, да плюс накачка и полные трибуны – может, и свернёт история в сторону? В сторону победы.
В это время подошли трое пьянчужек. Глаза у парней были дикие. Милиционеры только что затащили их в раздевалку, спустили с них штаны, разложили на лавки и отстегали тонким кожаным ремнём. Вполне чувствительно. Только не это главное – главное, их сфотографировали в этом виде и предупредили, что если хоть один раз они ещё придут пьяными или с похмелья на тренировку, то фотографии появятся на стенде на центральной площади, вместе с кухонными «бойцами», да с пояснением – дескать, эти великие хоккеисты заявились на занятия под мухой.
Это было за гранью. Этого не могло быть! Но задницы-то болели. Тихими тенями пристроились вразумлённые за спинами одноклубников, и даже дышать старались через раз.
– Ну, продолжайте тренировку, а я расскажу Виктору Фёдоровичу про работу с утяжелением.
Событие тридцать пятое
Воскресенье получилось аж перенасыщено событиями. Утром на станции Воронцовка встретили Юрия Богатикова. Пётр договорился заранее с руководителями дворца, оркестра и ансамбля духовых инструментов, что репетиция в воскресенье начнётся в восемь утра. Народ собрался. Пока настраивали инструменты и сыгрывались, Пётр в кабинете директора Дворца Металлургов угостил будущую звезду «Незалежной» чаем с печеньками. Потом Вика с Сирозеевым исполнили пять песен. Русский хохол покрутил носом, выдал, как и положено мэтру: «Неплохой материал», и поинтересовался – чего, собственно, от него хотят.
Богатиков Петру не понравился. Наверное, сказывалось воспитание на Украине. Жадность. Нет, даже не столько жадность, а какая-то въевшаяся привычка во всем искать выгоду. Вот фамилия вроде русская, а сущность хохляцкая – тогда как у Лещенко вполне украинская фамилия, а, судя по его речам на всяких вечерах с Галкиным, вполне русский характер. Парадокс. Может, пока не поздно послать русского хохла куда подальше и передоговориться с хохлом обрусевшим – то есть, с Лёвой Лещенко? Тем не менее, дали солисту Луганской филармонии исполнить с листа «День Победы» и «С чего начинается Родина». «День Победы» получился так себе, а вот песня про Родину – даже лучше, чем у Бернеса. Пётр всё решиться не мог, стоит ли брать Богатикова в соратники. Предложил исполнить «Журавлей». Блин! Где взять ещё одного Илью Калинникова – великого музыканта, лидера группы «Високосный год»? Богатиков спел лучше Бернеса, с гарантией, но до Калинникова – как до Луны пешком. Опять не понятно, то ли брать, то ли послать. Пришлось попробовать ещё одну песню – «До свидания, мальчики». Нет, нужна Анжелика Варум. Чёрт! Махнув рукой, Пётр предложить спеть последнюю – «Комбат-батяня». И вот тут Юрий Богатиков попал! Даже лучше, чем Расторгуев.
– Что, будем предлагать переезжать в славный город Краснотурьинск этому товарищу? – отвёл в сторону Вику Штелле.
– Это в тысячу раз лучше Сирозеева, но я поняла ваши метания, Пётр Миронович. Лещенко и Кобзон «День Победы» как-то душевнее поют, хоть у Богатикова голос и лучше. Ничего, я займусь его воспитанием. Берём. Теперь нужно найти Сурганову или Варум, и не помешал бы Серёжа Парамонов.
– Я когда книгу писал, то про Серёжу Парамонова в «Википедии» посмотрел. Он появится только в 1971-м, ещё четыре года ждать. Придётся своих Серёж растить. Вот ведь «Крейсер „Аврора“» поёт не он, а получилось у пацана супер.
– Так что, будем уговаривать Богатикова? – вернулась к баранам Вика Цыганова.
– Придётся.
Уговорили на следующих условиях: пока, до 9 мая, Юрий Иосифович остаётся солистом Луганской филармонии. Через неделю он приезжает в Краснотурьинск и разучивает песни. На это время ему город выделяет двухкомнатную квартиру и выплачивает в месяц по триста рублей, включая май, вне зависимости от того, состоится концерт в Свердловске или нет. Ну а по результатам концерта уж заключаем договор. Песни, которые сочинили Штелле и Нааб, в дальнейшем Богатиков может использовать только с их разрешения. Подписали договор – пусть и на простом листочке, но с подписями трёх свидетелей.
Вымотался Пётр, словно не песни слушал, а вагоны разгружал. До поезда было ещё время – да даже много времени. Штелле поручил певца заботам Евгения Яковлевича Глущенко, директора Дворца БАЗа, и руководителя симфонического оркестра дворца культуры металлургов Отто Августовича Гофмана, а сам поехал домой. Через час матч «Труда» с клубом «Динамо» из Алма-Аты. Нужно обязательно поесть и тепло одеться, а то за два часа на семнадцатиградусном морозе можно и дуба дать в ботиночках. Нужен полушубок и валенки, да и пара бутылочек коньяка не помешает.
Перестарался! Пётр это понял ещё на подходе к стадиону. Прямо бразильская торсида на «Маракане», а не маленький, тихий, провинциальный Краснотурьинск. Горны просто надрывались. Более того, кроме горнов народ пришёл и с барабанами, и со всякими трубами-тромбонами, даже что-то типа гобоя у одного хроноаборигена просматривалось – и каждый старался перетрубить соседа. Ладно «казахи», даже наши хоккеисты испуганно жались к воротам. Какая там, нафиг, разминка.
Первым делом Пётр зашёл под трибуны – там начальники команд переговаривались с судьями. Был и тренер «Динамо» – бывший краснотурьинец Эдуард Фердинандович Айрих. Выглядел он немного смущённо, пожимая руку первому секретарю горкома партии. Да и ладно, вернуть ведь вряд ли удастся. Где столица республики и звание полковника милиции, и где заштатный Краснотурьинск?
– Победим мы сегодня ваших ренегатов, – усилил эмоциональное давление Пётр. Он ведь знал, что долгое время «Динамо» (Алма-Ата) будет собирать варягов по всей стране. В следующем году заберёт несколько человек снова из Краснотурьинска, и ещё парочку из Красногорского «Зоркого». Панёва вон в конце этого года в реальной истории перетянули. Баста! В эту интересную игру можно ведь и вдвоём играть. Раньше в Красногорск съездим.
– А где тут у нас главный судья? – после «вежливой» улыбки Айриху поинтересовался Штелле у начальника «Труда» Виктора Захаровича Бикмулина.
– Да вон он, курит у двери, – указал на высокого мужчину средних лет Бикмулин, – Сутормин Илья из Первоуральска.
Пётр к общению с судьёй подготовился. Взял в кабинете небольшую золотую цепочку из добытого у Потапа. Сейчас он зажал её в правой горсти, при рукопожатии аккуратно перевернул свою ладонь вверх и левой сжал судье руку в кулак:
– Рад познакомиться. Я – первый секретарь Краснотурьинского горкома КПСС. Пришёл вот за своих поболеть. Надеюсь, судейство будет справедливым, – кивнул головой, прощаясь, и чуть не бегом бросился к двери, ожидая окрика в спину.
Но нет, обошлось. Значит, не первая взятка у товарища Сутормина Ильи.
– Пётр Миронович, давайте к нам! – услышал он знакомый голос.
О, на южной оконечности западной трибуны скучковались руководители предприятий города и работники разных горкомов и горисполкомов. Руководил сабантуем неутомимый мэр Романов. По рукам уже ходили небольшие гранёные рюмочки с янтарной жидкостью. А что, надо согреться. Пётр и сам пару бутылок молдавского коньяка с собой захватил.
Только продегустировали коньяк, изображая из себя французских сомелье – в смысле, печеньками несладкими закусывая, – как и матч начался. Надо сказать, что разница в классе прямо бросалась в глаза. Словно команда высшей лиги принимала любителей из дружественной Монголии. Монголами, естественно, были хоккеисты «Труда». Первый мяч в ворота хозяев влетел уже через пять минут, а ещё через пять – и второй. И только было Пётр пожалел о зря потраченном золоте, как судья его отработал. Вратарь гостей был бывшим краснотурьинцем, и в него летели различные оскорбления с трибун. Ну а чего он ожидал от земляков-то? И не выдержали нервы у парня. Обернулся и ответил трибунам на «мове». А тут очень вовремя и судья нарисовался. Бам, и синяя карточка прилетела – а это значит, что команда будет десять минут играть в меньшинстве. И тут, к радости болельщиков, к Сутормину подъезжает капитан гостей Африкан Зырянов, тоже бывший краснотурьинец, и начинает с ним пререкаться. Бам! И вылетает красная карточка. И едут за поваленные скамейки, которые ограничивают поле, уже два нью-алмаатинца, причём Африкан аж до конца игры. И ведь никаких упрёков судье, всё по-чесноку. Самым грубым нарушением в хоккее с мячом считается мат.
После этого и наши проснулись, плюс Башкирцев выпустил в первый раз карпинчанина бывшего – Панёва. И пусть мяч забил не он, но сфолили именно на нём, за что и был назначен 17-метровый, он же свободный удар. А вот второй плетёный, ещё через пяток минут, Вячеслав и сам закатил в ворота «казахов». Так и ушли на перерыв при счёте 2:2.
Двадцать минут на двадцатиградусном морозе прошли в один миг. Струился коньяк, играла музыка. Нет, не какофония горнов и гобоев, а симфонический оркестр дворца «Металлургов» исполнил впервые в этой реальности песню «Трус не играет в хоккей» – причём слова «великолепная пятёрка и вратарь» Пётр заменил на «великолепная десятка и вратарь». Пел с листа Юрий Богатиков, а с ним, для поддержки штанов, Сирозеев и Мария Нааб. А что, вот эта песня явно для него. Народ, подогретый спиртным, потребовал повторить аж два раза. Даже хоккеисты вылезли из раздевалки – послушать.
Второй тайм! Опять завертели карусель у наших ворот динамовцы, и даже два свободных заработали. Но, видно, не их день. Один раз плетёный мяч попал в штангу, а второй – прямо во вратаря. Ну, раз не забиваешь ты, то забьют тебе. Это всё тот же Панёв и проделал, да красиво как! Он прорвался сквозь увлёкшихся атакой динамовцев через всё поле и, не останавливаясь, со всей дури, запустил мяч во вратаря. Тот отбил, но прямо перед собой, а вот на добивание уже не успел. 3:2! А тут и снова, аж вдвоём, прорвались краснотурьинцы – Пётр их ещё не различал – и разыграли неплохую комбинацию. 4:2!
И вот с этого момента и до самого финального свистка класс соперника себя показал. Они прижали хозяев к воротам и устроили настоящий расстрел. Рано или поздно мяч должен был состояться. Он и состоялся – 4:3. И снова расстрел. Несколько раз за «Труд» сыграла штанга. Потом посыпались обоюдные удаления за драки – это хоть чуть снизило накал страстей. Пётр всё посматривал на золотой «Полёт», доставшийся в наследство от гражданина Зуева. Ещё пять минут. Ещё три. Ещё ДВЕ! Свисток прозвучал минуты на полторы раньше, чем положено. Только два человека это заметили – Пётр и Айрих. Тренер гостей бросился было к судье, но остановился, не добегая пару метров, и, махнув рукой, повесив голову, пошёл в раздевалку. Понял, наверное.
Победили, получается. Насколько Пётр помнил турнирную таблицу из прошлого-будущего, это поражение забирает у «Динамо» из Алма-Аты третье место и переносит «Труд» с двенадцатого на десятое. А в следующий четверг ещё домашний матч с первоуральским «Трубником». В реальной истории получилась ничья – 2:2, а ведь можно попробовать и выиграть.