Белая радуга

– Да где же их возьмешь? – задал справедливый вопрос один из подчиненных.

– Где угодно! Украдите из музея. Соберите самострел. Пристрелите из рогатки. Палками его забейте. Я хочу, чтобы он умер, ясно?

Эн вломился в логово без спецэффектов и приветствий. Он просто сорвал лохмотья, перекрывавшие вход, и нагло шагнул в помещение.

Здесь чувствовались жар, запах пота, затхлость, гниль и сера. В центре штаба фигуры в балахонах, многие без капюшонов и без масок, с испуганными лицами, хранили молчание.

Эн определил хозяина голоса, развернул к нему невидящую голову, послушал.

Все притихли. Эн чувствовал в присутствующих легкий испуг, замешательство, смущение. Как подростки, пойманные родителями за чем-то неприличным, косари безнадежно потели, переминались. Их механические косы и электронные автоматы валялись в разобранном виде. Религиозные культовые книжки и свечи теперь выглядели как нечто постыдное и неуместное.

Агент решил, что совершенно испортил собрание своим хамством.

Они выдержали минуту тишины. А затем тихо разошлись, оставив свое добро и не тронув нарушителя.

Эн также не сказал ничего. Он остался доволен результатом, ему нечего было добавить.

– – –

Еж покинул квартиру. Точка-сигнал побежала по схеме города к ресторану "Хвойные деревья".

Эн, не откладывая, поспешил следом. Агент жалел о потраченном времени. Он хотел застать Ежа еще дома, без свидетелей. Впрочем, как знать, встреча в людном месте (а данный ресторан оставался достаточно шумным даже ночью) меньше напугает Ежа и будет больше располагать к доверительной беседе. Эн в конце концов пришел к выводу, что ночным любителям пищевой индустрии не интересны чужие приватные беседы, и успокоился.

Что можно сказать о ресторанах Системы? Для одних это было место запланированных обедов и ужинов, для других – лучший способ провести "время для отдыха". Система сохраняла их в достойном и приличном виде. Для нее цивилизованное потребление пищи было частью человеческой культуры.

Эн сосредоточил внимание на данных со спутника, стараясь не отвлекаться на запахи, звоны бокалов, шипение горячих блюд и приглушенные разговоры опрятно одетых посетителей. Музыка ансамбля "Пьяные парни" задавала атмосферу ночного пиршества.

Никто по-настоящему не нуждался в еде. Но отлично приготовленная пища оставалась одним из лучших способов поддержания работоспособности и получения удовольствия одновременно.

Эн осторожно прошел мимо похожих столиков с молодыми парами, мимо столиков с деловыми партнерами, обсуждающими серьезные темы. Агент продвинулся вдоль стены с одинаковыми окнами, обогнул музыкантов, наигрывающих веселую мелодию, извинился, задев чей-то локоть, и приблизился к сидящему в гордом одиночестве Ежу.

Маленький толстый и коротко стриженый человечек уплетал куриную ногу.

В больших очках, с повязанной на шее белой салфеткой, с короткими жирными пальцами, Еж вызывал противоречивые ощущения. Он представлял собой комическое и вместе с тем отвратительное зрелище. Стол полнился многочисленными яствами, едва умещающимися чуть ли не друг на друге. Отдельные тарелки и кастрюльки опасно балансировали на самом краю. Сбоку на соседнем столе уже высилась горка объедков и грязной посуды. Эну оставалось лишь удивляться, когда Еж успел прикончить такое количество еды.

Прервав процесс уничтожения курицы, Еж натужно засопел. Его глазки поползли вверх, как будто возвысились над очками, и пристально всмотрелись в неподвижную фигуру агента.

– Мой бог, – сдавленно отрыгнул Еж. – Умирать мне еще рано. Следовательно, вы здесь для разговора.

– Я здесь для разговора, – подтвердил Эн.

– А потом сдадите меня первому же патрулю СООП, – предположил Еж. – Поэтому чем дольше я говорю, тем больше у меня останется времени на эту восхитительную еду. Забавно, не находите? Есть и разговаривать. Говорить, чтобы есть. Впрочем, смерть от случайного куска не в том горле мне также не грозит сегодня.

Эн хранил молчание.

– Присаживайтесь, – пригласил Еж, взмахнув куриной костью.

Агент сел в кресло напротив Ежа.

Тот вскрыл очередную бутылку крепкого вина и наполнил опустевший бокал.

– Я вам не предлагаю, – тактично предупредил он. – Вы наверняка на службе. Да и какое удовольствие может получить существо не видящее, не слышащее, не чувствующее? – Еж снова рыгнул, осушил бокал с характерным хлюпаньем и всмотрелся в агента смелее. – Никаких прямых контактов с миром. Все через импланты. Как вечный онанизм инвалида высшей степени.

Эн хранил каменное спокойствие.

– Значит вы здесь… – вспомнил Еж, постучав себя в грудь.

– Для разговора, – подсказал Эн.

– Естественно! – радостно подтвердил толстяк. – Могу поспорить, вы даже знаете пароль!

– Пароль? – припомнил Эн. – "Кукла на веревочках".

– Все верно. Все мы здесь куклы, – согласился Еж. – Дурацкая фраза. И, как видно, известна каждой секретарше в Системе, – теперь он держал кость в своей похожей на лапу руке и дирижировал. – Хор "Пьяные парни", спойте нам, спойте!

Музыканты с энтузиазмом принялись за новую песню.

– Мы, люди, лишь пешки в большой игре, – продолжил Еж. – Пешки с промытыми мозгами. Системная школа выбивает из нас индивидуальные ценности, превращает в винтики машины. В бездумные винтики.

– Если бы все обстояло так, как вы говорите, у вас не было бы таких мыслей, – возразил Эн. – Система уважает человеческую личность и позволяет вам вести те речи, которые вы ведете. Это называется "свободой слова". Система позволяет вам свободно распоряжаться своим "временем для отдыха", выбирать способ ухода из жизни, а взамен лишь встраивает в механизм создания лучшего будущего, что соответствует вашим же интересам.

– Ха-ха, – Еж искренне развеселился. – Боги и игра в камни. Воистину.

– Вы не согласны? Вы едите сейчас благодаря Системе. У вас есть на это время, есть средства и есть продукты.

– И верно, – скорчив шутовскую гримасу, подтвердил Еж. – Для кого, к примеру, пашут на своей земле фермеры, если не для меня? Ведь вся их продукция сгниет без потребителя.

– В Системе ничего не пропадает без пользы, – возразил Эн, отметив на столе наличие помидоров, огурцов и картофеля.

– Ага, верно. Вот и сельское хозяйство скоро уничтожат за ненадобностью. Лишь по молодости Система не может уследить за всем.

Продукты принялись распадаться на отдельные ингредиенты. Эн запутался в восприятии сахара, муки, соли, витаминов, затем – жиров, белков, углеводов. Ему показалось, что мясо, овощи, хлебные изделия и алкоголь включают незначительное содержание орехов. Затем поступила информация об энергетической ценности продуктов.

Еж неожиданно преобразился. Он избавился от костей и объедков, напустил на себя солидный вид. Пододвинув следующее блюдо, воспользовался столовыми приборами для неторопливой еды.

– Мне удалось дать вам пищу для размышлений, не так ли? – важным тоном заговорил Еж. – Мы живем в эпоху движения мысли. Посмотрите, вокруг нас сплошные философы! Художники, водители, начальники крупных организаций. Каждый норовит поделиться своей мудростью. И все болтают, болтают. Одну чушь. О ненастоящих вещах. Вы же знаете, как говорят в народе? "Легко придумать зеленое солнце; трудно создать такой мир, где это солнце выглядело бы естественно". Однако в том же народе мало кто задумывается, что мы, персонажи, вынуждены жить со своим зеленым и совершенно неестественным солнцем, лишь по прихоти какого-то автора.

Эн понял, что Еж начинает его утомлять.

– О чем вы? – требовательно спросил агент.

– Я? – рассмеялся Еж, пододвигая к себе "мясо мутировавшей коровы на дольке ананаса". – Я тяну время, мистер. Неужели не очевидно? Я буду тянуть время, пока не съем все эти замечательные продукты, а потом попытаюсь сбежать. Ведь Седой умер. Умер. И никто меня больше не прикроет, никто меня не спасет. Конечно, мы готовились к этой смерти. Все мы. Седой сказал нам свою дату. Честно выдал. Нас он не дурил, в отличие от системных.

– Вы служите Хаосу? – догадался Эн. Он ощутил внутреннее напряжение. Кажется, свое собственное.

– Мы не такие уж плохие, – скривился Еж. – Что вы так молвили грубо – "Хаос"? Мы ведь не представители мирового зла какие-нибудь. Просто люди противоположных взглядов. Впрочем, вам, – лицо Ежа на мгновения стало маской подлинной мерзости, и каждое слово он буквально выплюнул в сторону Эна: – вам… настоящей машине, точной, умной… Истинной Системе… этого… все равно… не… понять.

– Я ничем не повредил вам пока, – напомнил агент.

– Да мне противна сама идея вашего существования, – признался Еж. – Это "ложное милосердие". Что вы живете наперекор самой Жизни. Еще сильнее угрожая ей, чем Система.

– Вы не правы, – уверенно сказал Эн. – Я агент Системы, и, как вся Система, ничем не угрожаю жизни. Система ищет компромиссы с природой и культурой. Она чтит традиции, уважает человеческую личность и строит лучшее будущее. Она хочет добиться такого устройства человечества, при котором каждое последующее поколение будет жить дольше предыдущего и будет жить счастливо. В мире.

– Ага? – крякнул Еж, проводя рукой по своим коротким взъерошенным волосам. – Этого хотел Седой. И кто он? Шпион Хаоса! Разгильдяй! Бездельник! Философ! – заметно успокоившись, толстяк вновь стал выглядеть цивилизованно, чем немало поразил Эна. – Система? Система взорвет все к чертовой матери и даже не задумается о последствиях. Они, там, каждый день едят так, как я сегодня. И люди для них – еще одно развлечение в скучной, долгой жизни…

– О чем вы? – устало повторил свой вопрос Эн.

Еж доел мясо с ананасом. Приступил к оставшимся фруктам и к сладким десертам.

Он ел осторожно и нежно, как не мог и самый воспитанный посетитель ресторана.

Эн наблюдал за подобными, почти волшебными превращениями с хорошо скрываемым удивлением.

– На твоем месте, парень, – грустно и с неожиданным пониманием сказал Еж, – я бы напился, а потом умер. Не просыхать до самой даты – моя мечта, – он взмахнул рукой, словно приглашая присоединиться к трапезе. – Но перед этим, – вдруг задумался Еж, – я бы нашел книгу.

– Книгу? – переспросил Эн.

– Да, – язык Ежа начал заплетаться. – Нет у меня таких способностей. А ты бы мог.

– Мог бы что? – продолжал допытываться Эн.

– Ну, книгу, – Еж догадался, что опьянел, и попытался сосредоточиться на предложении. – Ту самую, которую автор написал когда-то. Тот фантаст… Как ж его звали? Асн… Ашс… – толстяк замахал лапой. – Неважно… Все в той книге о нас есть. А следовательно, можно прочитать, что будет. Такой прогноз самой Системе не снился. Потому что автор о нашем будущем написал. Многие авторы в те времена о будущем писали: Дик, Брэдбери, Шекли… Но о нашем – только тот автор! Как ж его звали?

– Вы бредите? – догадался Эн.

– Я? – возмутился Еж. – Я пьян. А книга – это чистая правда. Мне рассказывал товарищ. Наше время наступило уже. Поэтому и события из книги должны начать исполняться, как вам кажется? – он ловко вытянул и зажевал дольку лимона. – Что ты ходишь как саперная собака? – накинулся толстяк на проходящего мимо официанта. – Я уже все заказал, а убирать мои объедки нельзя!

– Еж, – попытался вмешаться Эн. – Еж, спокойно, – агент протянул руку с целью приземлить привставшего обжору назад в кресло.

Но из-под груды грязной посуды Еж вдруг достал механического кролика.

Эн проклял свое восприятие. Ахнули посетители ресторана. Замер в нерешительности официант. "Пьяные парни" прервали концерт.

– А? Съел, ага? – расхохотался Еж агенту в лицо. – А ну стоять всем! – громко объявил он на все заведение. – Этот кролик начинен по самые уши! До своих дат будете конечности собирать!

– Еж, – попытался воззвать к разуму Эн. – Это бессмысленно. Ты никого здесь не убьешь. Все эти люди умрут не сегодня.

– Ага, – Еж затравленно огляделся, но посетители ресторана благоразумно молчали и не предпринимали никаких действий. Многие с невозмутимыми лицами продолжали есть. Выходки очередного психопата их не беспокоили.

Еж задышал тяжело. Сопение вырывалось из его носа. Жирные пальцы безжалостно сжали уши игрушки. Кролик, судя по взгляду, полностью смирился с судьбой и теперь безвольно болтался в воздухе.

В другой руке Ежа незаметно появился пульт дистанционного управления. Толстяк направил его на Эна и понажимал на кнопки.

– Еж, – мирно и вкрадчиво продолжил Эн. – Это бесполезно. Давай вернемся в Систему. У тебя талант. Ты отлично справляешься с роботами. Я уверен, тебя вылечат и вернут к работе.

Еж пыхтел и жал на кнопки. С каждым нажатием внутри Эна переворачивалось что-то. Эн не выдавал своих переживаний, но его восприятие полностью сосредоточилось на пульте. Пульт не сразу поддался влиянию агента, но вскоре прекратил реагировать на манипуляции хозяина, перейдя под контроль имплантов Эна.

– Ты никого не убьешь сегодня, – повторил Эн.

– Да… Никого… – Еж оскалился и зашипел. – А как насчет тебя?

Эн потерял контроль на мгновения, а хитрый толстяк, воспользовавшись паузой, возобновил набор зловещей комбинации.

– Ведь твоей даты нет в архивах, а? – Еж запыхтел, торопясь ввести код. – Думал, я не знал, да? Ха-ха!

Эн хлопнул по столу ладонью.

Пульт вырвался из потных пальцев Ежа и попал в ближайшую супницу. Кролик резко выдрал свои уши и улетел в окно, со звоном выскочив на темную улицу, где продолжил движение по прямой до первого мусорного бака.

Еж в секунду протрезвел, уставившись на слепого перед собой.

– Дьявол, ты силен, – прошептал толстяк. Затем он попытался быстро прошмыгнуть мимо Эна на выход, но тот удаленно захлопнул управляемую электроникой дверь. Схватил беглеца за шиворот.

– Ты зря притащил "зайца", Еж, – молвил Эн. – У меня особые отношения с игрушками.

Агент расплатился с официантом, перечислив круглую сумму на общий счет ресторана, вслух извинился за беспорядок и пообещал от имени Системы пару приятных дополнений к набору вин.

– – –

Эн отвел толстяка к станции Службы Охраны Общественного Порядка, расположенной неподалеку. Солдаты СООП приветствовали агента, с подозрением покосившись на коротышку Ежа.

– Нарушение режима, – объявил Эн, подталкивая пленника в руки охранников. – Контакт со служителями Хаоса.

– Это не связано с происшествием в гараже? – отчего-то спросил один сооповец.

– В гараже? – с непониманием переспросил Эн.

– Вы не слышали о крупном беспорядке, устроенном в системном гараже 0-5-1-1-2-5?

– Еще нет, – Эн проверил сообщения в памяти, но ничего не обнаружил.

– Там редкий переполох, – подтвердил другой сооповец.

Охранники увели притихшего нарушителя.

Эн остался во тьме. Он чувствовал себя одиноким и потерянным. Вспомнил собственное поведение в гараже. Вспомнил поведение Ежа и увидел единственную причину – страх.

Вспомнил кролика, в котором не почувствовал ни намека на взрывоопасные вещества.

И было грустно.

– – –

"…Есть одна городская легенда. Мол, где-то существует книга, в которой рассказано про эту жизнь, про этот мир. Точнее говоря, про Систему и про все текущие события, чуть ли не дословно. Лежит себе на туалетном столике у лидеров на вершине башни, пока автор побирается у подножья. Все это выдумки, скажу я тебе. Если бы был у нас автор, он бы творил что хотел."

"Впрочем, меня не удивляет, что вокруг знания дат рождаются собственные мифы. "Все происходит так, как происходит, потому что все это где-то записано", – еще не самая безумная мысль, какую можно тут вывести. К тому же конкретно эта идея мне по-своему симпатична. В ней есть смирение, философское принятие жизни как она есть. Прочие направления распространяют апатию, безысходность. Или сводят с ума, достаточно вспомнить культ "Заточенной косы". Узнавать даты всеми правдами и неправдами? Спешить в назначенный час, чтобы стать причиной смерти? Полные психи. …И не будем забывать саму Систему, которая обещает рай, пусть "не при вашей жизни", зато точно, надо только поверить – чем не религия? Порой кажется, она намеренно ничего не делает с "наименее аппетитными" вариантами, чтобы в их свете выглядеть более выгодно. Но такого быть не может, ведь так?"

"Некоторые старые направления все еще живы. Буддизм, например. Не спорю, будучи готовым к смерти, приятно знать, что есть реинкарнация…"

"Встречается пропаганда аскетизма, нестяжательства, особенно среди внесистемных. Самобичевание, умерщвление плоти, намеренное нанесение увечий самому себе популярно в отдельных кругах. Раз невозможно умереть раньше срока, почему бы не пострадать заодно. Обычно подобные практики плохо вяжутся с положениями Системы, где каждый гражданин должен быть здоровым и "работать с максимальной эффективностью", но пока пресловутая эффективность не падает, мешать также не станут…"

Ночь под сапогом

Эн боролся с чувством стыда и внутренними переживаниями.

Он сидел на кухне в квартире Элая, внезапно обнаружив, что отсутствие электроники способствует работе мысли. Восприятие не прыгало по всем окружающим приборам, потому как никаких электронных приборов у Элая не было, и мозг Эна не страдал от перегрузки информацией.

"Я должен покаяться. Сдать себя под стражу, – говорил себе Эн. – Я столько времени потратил зря. На мне вина за беспорядок в гараже. Я нанес урон Системе."

"Не болтай ерунды. Ты не в ответе за действия "Заточенной косы", а именно косари ответственны за происшедшее, не ты, не забывай."

"Заточенные… Точно, – вспомнил Эн. – Седой… Седой, который отправил СООП спасать обреченных заложников. Седой, которого интересовали склад и Дракон. Седой, разрешивший агенту освободить вышку радио. Потративший системное время на поиски Троицы…"

"И он же садит тебе на хвост "Заточенную косу"…"

"Что-то здесь не все сходится."

"Верно…"

Эн рассеянно побродил восприятием по темному туману.

"Предположим, Седой не верил в Систему. Это на него похоже. Ему были близки идеи Системы, но он устал быть "куклой" и хотел собственноручно привести человечество к своим идеалам. Как можно скорее."

"Опасные мысли. Нарушение установленного режима. Нарушение программы, разработанной Системой", – предупредил внутренний голос.

Эн проигнорировал замечания голоса.

"Седой оказался находчивым, уж чего не отнять. С его отношением к технике, он все же смог как-то дурить и запутывать окружающих, неким способом "подбрасывая" ложные даты своей смерти…"

"Нашел лазейку? Но как?"

"Еж помог? …Для начальника системного корпуса подобное поведение недопустимо в любом случае, ведь это уже не простое развлечение богатого бизнесмена, решившего надуть коллег наглой неприкрытой ложью… Это вмешательство в локальный архив, серьезное преступление…"

"Которое легко раскрыть, достаточно отправить запрос в центр и сравнить…"

"И как часто происходят такие запросы? Кому вообще придет в голову сравнивать даты?"

"Туше… Он мог не только с собственной датой проделать такой трюк?"

"Мог, по-видимому. Может на это он и намекал своей запиской в аквариуме. Что-то вроде… "Не верь локальным архивам"…? Он же ввел в заблуждение СООП, когда отправил их проводить операцию по спасению готовых к смерти заложников."

"Значит, это из-за Седого у тебя отсутствует дата смерти?"

Эн припомнил все слова Седого и покачал головой.

"Нет. Здесь есть что-то еще. Седой не верил в "дату смерти", но он не мог повредить архивам Системы. Он мог лишь испытывать их. Мне он поручал сомнительные задания, потому что доверял… и не доверял одновременно…"

"Недоверие подтолкнуло его нанять Карла Урфина?"

"Вряд ли. Атака Урфина была хорошо спланирована, очевидно давно. Задолго до моего перевода. Но Седой ничего не знал обо мне, это правда. Он не знал, на чьей я стороне."

"А на чьей ты стороне?"

"А ты?"

Из соседней комнаты прилетала песня рваной бумаги. Бумагу мяли, резали, рвали и в целом вели себя с ней совсем не по-джентльменски.

"Зачем Детям уничтожать ЖЗР? И зачем Дракон его забрал? Дракон, да и вся Троица, всерьез заинтересовали Седого. Дети же, напротив, никогда его не волновали. Более того, он получал от них такую информацию, какую Нож способен лишь ногами выбить. Впрочем, Нож любые допросы проводит ногами…"

"Давай, скажи эту безумную мысль… Только не вслух… Давай…"

"Седой и был лидером Детей?"

"Ага."

"Мысль не безумнее, чем обвинение Седого в пособничестве Хаосу… Но тогда…"

"Давай… Давай…"

"Еж тоже сочувствует Детям Свободного Мира."

"Мяу."

"А "пособники Хаоса"… Все эти "шпионы Хаоса"… Их, быть может, вовсе не существует. Есть только Система, Дети, Троица… Ну и "косари", конечно…"

"Седой считал Хаосом Троицу."

"Мало ли что там рифмовал Седой в своих философских бреднях…"

"Система считает "шпионов Хаоса" реальностью…"

"Мало ли во что верит испуганная Система…"

"Парлым-пам-пам… Парлум-пум-пум…"

"Постой, но ведь это означает…"

"Ага… Ага…"

"…что Дети готовились к масштабному восстанию… К революции… Дьявол, тут могла разворачиваться настоящая война, скрытая от посторонних глаз… На кой черт они все носятся за ЖЗР?"

"Вопрос в том, что будут они делать без Седого и без тебя?"

– Привет.

Эн нашел восприятием Мэй и улыбнулся.

– Извини, я давно собиралась тебе сказать, но… – в Мэй ощущалось сильное смущение.

Эн ожидал услышать дату смерти, но не успел остановить речь девушки.

– …но… хм… – она улыбнулась. – Я вышла замуж.

– Вышла замуж? – Эн почувствовал, что тупеет. – Разве не прошлым вечером вы переехали сюда?

– Верно, – рассмеялась она, словно речь шла о глупой шутке. – Он работает охранником центра… Помнишь тогда, в переходе, ты сказал мне позвать охрану? Тогда мы с ним и познакомились… А потом… Ты все отсутствовал, а он всегда был на посту… Стоял там… Такой одинокий… Вот мы и… сблизились…

Эн не верил собственным ушам… имплантам в ушах.

– И ему так понравились папины произведения…

– Он уже и здесь успел побывать? – возмутился Эн.

– Это не твоя квартира, между прочим, – напомнила Мэй.

– Помню. Мою взорвали.

Мэй стала мягче. В ее голосе появились признаки сочувствия.

– Извини, но ты все так медлил.

Эн молчал. Его мысли не читались по лицу. Возможно, никаких мыслей вовсе не было.

– У меня не очень много времени осталось. Хотелось счастья.

– Я понимаю, – сказал Эн, успокоив девушку.

"Мэй вышла замуж", – разъяснил ситуацию Нэ.

Эну захотелось к ней прикоснуться. Но он вспомнил, что ничего не почувствует. Тогда он покинул кухню, никого не трогая.

"Почему ты ходишь за мной?" – тихо и зло прошипел агент спутнику.

"С тобой весело."

В соседней комнате Элай разбирал старые бумаги, рисунки, файлы, уничтожая все лишнее.

Эн подумал, что девушки – не повод для ссоры со старыми друзьями.

– Тебе удалось уладить разногласия с вором-искусствоведом? – мирно поинтересовался агент.

– Конечно, – с деловым видом молвил Элай. – Ловкач успел сфотографировать мою "Белую радугу" и сбежать. Так что, думаю, остался доволен.

Художник разорвал несколько листов, бросив их в портативный бумагосжигатель.

– Что ты делаешь? – спросил Эн, изучив восприятием печь.

– Избавляюсь от старых архивов. Ведь после моей смерти неугомонные исследователи все опубликуют: личные письма, сокровенные мысли, наброски и неудачные рисунки. Нет для них ничего святого.

Эн подумал, что неплохо бы тоже уничтожить что-нибудь.

– Я помогу? – предложил агент.

Получив молчаливое согласие художника, он присел рядом. Подтянул к себе медвежонка для лучшей ориентации в предметах. Нашарил стопку изрисованных листов и порвал их с особым остервенением.

– – –

Тишина в переходах здания чуть настораживала, но подобное было вполне нормальным для ночного времени суток. Эн гадал, почему не проводится масштабное расследование. Беспорядки в гараже должны были вызвать более бурную реакцию.

Погрузившись в свои невеселые мысли, Эн спустился на этаж, где располагались оружейная и лаборатория. Агент собирался прихватить очередную упаковку батареек, но из оружейной выскочил Хард.

– Химическое оружие! – с пафосом провозгласил Хард, размахивая листочком, исписанным формулами и схемами.

Эн отобразил на своем лице непонимание. Листочек очутился в руках агента.

– Ты просил сравнить состав ЖЗР со склада с известными образцами, – пояснил оружейник. – Я сравнил. И он отличается. Во-первых, если тебе интересно, полностью отсутствует фентанил, а это он главным образом отвечал за "потерю эффективности". Сильный анальгетик, чтоб ты знал. Вместо этого новый ЖЗР призван бодрить, там столько адреналина, что поднимет мертвого. Это прямо противоположное действие, но не представляю, кому нужны гиперактивные наркоманы… Во-вторых, есть данные о самом устройстве. И это тебе не простая канистра для переноски, тут все хитрее, есть взрыватель, пазы для распыления на сотни метров… Мой вывод: химическое оружие, взрывное устройство. Даже не знаю, как ты будешь оплачивать мое время, но…

– Погоди, какое еще устройство? – Эн медленно помял листок. – Я ничего в этом не понимаю.

– Поверь на слово тогда, – расхохотался оружейник, отбирая лист. – Но если несколько таких канистр "рвануть", получим неплохой "заряд бодрости" для многих-многих в радиусе… километров…? Я говорю про необоснованную агрессию, панику… ух! Тут все зависит от объемов ЖЗР…

– Дьявол… В городе его… Много… – заметил Эн в легком шоке.

– Потому Система его и ищет, верно? – предположил Хард, складывая лист в карман.

– Ничего Система не ищет, – возразил Эн. Не дожидаясь реакции оружейника на столь смелое заявление, агент продолжил: – Ты сможешь обезвредить такое устройство?

– Я? – рассмеялся Хард. – Я его пока даже не видел.

– Поехали, – Эн схватил оружейника за руку. – Я оплачу твое время, – сказал он, когда Хард принялся упираться.

Оружейник мотал головой и пытался освободиться.

– Я знаю, где бомба, – сказал Эн.

– Сообщи в СООП.

– Не станет СООП ничего предпринимать, – Эн вздохнул. – Поверь мне, хорошо?

Хард оставил сопротивления.

– Анатос, ты чокнутый, – молвил он. – Только очень быстро.

Они спустились в гараж. Не в тот, где недавно царил "редкий переполох", а в соседний. Эн не стал объяснять Харду причину выбора гаража, а Хард потерял последнюю надежду разобраться в происходящем.

– Нам понадобится транспорт, – сказал агент. – У тебя есть права?

– Откуда? – развел руками Хард.

Эн подогнал первую же машину. Убедил транспортный компьютер, что внутрь сядут "водитель с лицензией" и "законопослушный гражданин Системы".

– Вот, – указал агент на транспорт. – Этот нас подвезет, садись.

– Анатос! – с ужасом засопел оружейник. – Анатос, электронная башка, это незаконно!

Эн толкнул Харда в машину, сам сел в водительское кресло.

– Ты же не видишь ничего! – продолжал шептать Хард.

Машина приподнялась в воздух, треснулась о потолок дважды и выбралась из здания через двери гаража.

– Что ты творишь? – не унимался крайне обеспокоенный Хард.

– Хард, моя вера в Систему пошатнулась, – признался Эн.

Агент почувствовал шок товарища. Транспорт ворвался в темные небеса и, покачиваясь, закружился над городом в поисках заданной цели.

– В городе заложены взрывные устройства, начиненные ЖЗР, – пояснил Эн. – И похоже, что Система знает об этом. И, похоже, она не собирается ничего предпринимать.

– Если Система бездействует, значит так нужно, – заявил Хард.

– Может быть, – подтвердил Эн. – Может быть мое будущее – сидеть в тюрьме. Но ты сам сказал, если эта штука взорвется, мало никому не покажется. Это похоже на ту Систему, которую мы знаем?

– Не очень, – подумав, согласился оружейник.

– Тут что-то еще, – вслух размышлял Эн. – Кто-то саму Систему запутал. И наш долг – разобраться во всем.

Машину снова встряхнуло.

– Ты когда-нибудь управлял этой штукой? – задал справедливый вопрос Хард.

– Пару раз, – ответил Эн, растерявшись. – А что?

– Нас мотает и трясет!

– Правда? Это потому, что я волнуюсь.

– – –

Первой остановкой стал парк слепого мотылька. Машина с грохотом приземлилась на зеленый газон, нарушив мирную гармонию из шелеста зелени, завываний ветра и стонов. Эн буквально выпрыгнул из транспорта, не дожидаясь полной посадки. Хард вывалился, когда машина окончательно остановилась.

"Где, где…" – агент внимательно сканировал всю доступную территорию.

– Нэ, хитрец, отвечай, где бомба! Ты же знаешь! – потребовал Эн.

Хард что-то пробормотал, всерьез обеспокоившись состоянием рассудка агента.

"Теплее… Еще теплее…"

Робот-уборщик подозрительных объектов не наблюдал. Большую часть бомжей разогнали сооповцы. Все функционирующее оборудование, что оставалось на развалинах склада, давно разобрали.

"В десятку."

Эн обнаружил, что стоит прямо перед мусорной корзиной.

– Здесь, – объявил агент.

– В мусоре? – уточнил Хард, осторожно приближаясь.

– Да… Наверное… – Эн пребывал в замешательстве. – В ЖЗР были электронные компоненты, но теперь я ничего не чувствую.

– Видимо, их удалили, – предположил Хард, вкладывая нечто в руку агента. – Это может помочь.

Эн надел на палец кольцо и отступил от корзины.

Оружейник тяжело вздохнул, закатал рукава и погрузился в изучение мусора.

– Анатос, я тебя убью, – признался он, вытирая пот со лба. – Тут ничего нет.

Эн осторожно толкнул корзину, ее содержимое высыпалось на прибранную дорожку. Развернул кольцо. Объедки из ресторана, шкурки и перья белых птиц, пакеты из-под соевой еды, газеты, рваная туалетная бумага, мышиные хвосты, маленькие хрупкие косточки, кусочки человеческой плоти, волосы, зубы, магнитная лента, протухшее мясо, подгнившее яблоко…

Над кучей мусора пролетела муха…

– Черт, – прошептал оружейник.

Эн отвлекся от слежения за мухой и увидел, что вся скамейка, расположенная рядом с мусорной корзиной, обмотана проводами.

– И кто из нас слепой? – резонно поинтересовался Эн.

– Оба, – молвил Хард. – Я думал, это плющ…

– Какой, к дьяволу, плющ…

Оружейник присел перед скамейкой, заглянул под нее, в задумчивости почесал затылок. Эн выключил кольцо, перевел дух. Ему стало значительно легче, когда бомба и правда нашлась.

– Обезвредить сможешь? – спросил агент.

– Наверное, – Хард пошарил по карманам. – У меня даже нет профессиональных инструментов.

– Я могу быть сканером, – предупредил Эн. – И время считать, если потребуется. И анализировать, из чего состоят компоненты… Многое могу.

– Все ты можешь, – согласился Хард. Надел монокль, достал плоскогубцы, фонарик, ножик, свой листок с формулами и схемами. Внимательно присмотрелся к устройству. Посмотрел в листочек. Затем перерезал провода в двух местах.

Эн отчетливо осознал собственную бесполезность и опечалился.

– Куда дальше? – спросил Хард, собирая инструменты.

Эн отметил ноту серьезности в голосе оружейника.

– Ты уверен, что мы можем все оставить здесь?

– Конечно, – сказал Хард. – Сама теперь не взорвется, а мы сообщим СООП при первой же возможности.

Подобное решение агенту не понравилось.

– А что ты предлагаешь? – почувствовав неодобрение, вспылил оружейник. – С собой я эту штуку не потащу. Это тебе не коробка с петардами. По сравнению с содержимым баллонов здешний воздух – чистый кислород.