Белая радуга

Он играет в шахматы с другом-художником. "Что ж, похоже, это наша последняя игра, парень, – признается художник однажды. – Ты всегда выигрываешь. За мной творческий подход, но твой точный расчет сильнее." Он знает, что художник проиграет и в этот раз. Он мог бы сымитировать проигрыш, поддаться, но чувствует, что тогда обидит друга. К ним заглядывает Мэй. Он видит ее и теряет всякие мысли.

Проходит несколько лет.

Мэй ушла, но постель еще хранит ее тепло. Датчик тепла в браслете не даст соврать, с точностью определяя температуру простыней.

Он торопится успеть на ее смерть. Волнуется. Задыхается от грусти.

Но она будет жить еще долго. Гораздо дольше, чем он. И это хорошо. Пусть она будет счастлива.

"Тише, – он нежно коснулся ее губ. – Ты много говоришь."

"Я верю тебе, Мэй."

Они снова в ссоре из-за ее выходок. "А ты хочешь быть первым?" – с вызовом спрашивает она. "Я? Я хочу быть единственным", – требует он.

"Ты и так один. Быть уникальным – значит быть одному всегда и во всем."

Запрещенная драка в переходе. Он избивает своего врага. Как мальчишки они катаются по холодному металлу, но преимущество за тем, кто не чувствует ударов.

Под потолком Вопрос смеется как ненормальный.

Такую драку он расценивает за проявление жизни.

Но вот они с Мэй снова вместе. Он чувствует поцелуй.

– Это… Это не может быть правдой…

"Почему?"

– Потому… Потому что я не знаю этих ощущений. Я… никогда их не знал.

"Но они живут в тебе. Ты жив. Жизнь есть в тебе. А где есть жизнь, там есть и ощущения. Там есть и память о них."

– Было ли возможно все это?

"Для тебя – да."

– Но как же так? Система есть предопределенность. Один путь.

"Человек совершает ошибки."

– Те ошибки, какие он должен совершить. А познав их, он не способен вернуться назад для исправления истории…

"Ты помнишь свое оживление? Возвращение к жизни после смерти – что это, как не возвращение для исправления истории?"

– Это совсем иное…

"Вовсе нет. Вся жизнь – один огромный замкнутый круг."

…

"Мы поговорим еще. Но ты просыпайся пока. Тебе пора проснуться."

– Я не умею спать. Мой разум слишком цепко держится за реальность.

"Не так цепко, как тебе кажется."

– – –

Бесцветная мечта. Слепец, стоящий за шаг до истины, но потерявший поводыря. Рисунок, упавший в воду. Краски уже растворились, но на бумаге ощущаются еще следы работы… Разбросанные обломки, поливаемые дождем.

Эн выбрался из-под кусков бетона, дерева, железа. На пол скатилось несколько кирпичей. Восприятие обнаружило стекло и камни.

Эн вспомнил, что "каждый бог, упав на землю, чувствует себя разбитым."

Дождь заливал развалины.

Эн поднялся. Он находился на некоторой высоте, в разрушенном скелете здания. Ветер принес эхо битвы. Похоже, что восстание захлестнуло весь город.

Бывший агент выплюнул выбитый зуб.

Задумался над своими действиями.

Осторожно спустился на землю по предательски скользким обломкам.

– Ноги! Мои ноги! – кричал Мигель, придавленный бетонной плитой. Как таракан тапкой. Его нижнюю половину почти полностью отсекло, вокруг растеклась лужа крови, в глазах застыл панический ужас. Не от боли, нет. От осознания того, что он выживет сегодня.

Увидев бывшего агента, Мигель зашипел, окрысился. Его взгляд бешено заметался. Руки заскребли по земле, по осколкам стекла и бетонной крошке. Прервав конвульсии, заорал:

– Дракон! Дракон! Явись, сволочь, помоги мне!

– Он не слышит тебя, – информировал Эн своего противника. – Его форма… а скорее ее отсутствие… постоянно сбивала меня с толку. Все эти быстро разлетающиеся частицы… Слишком много объектов, слишком много движения. Но я все же "нащупал", наконец. Малыш наноробот, в антигравитационном поле, парящий, совсем как обычный транспорт. Эта штука удерживала молекулы вместе, позволяла ему собирать себя и разбивать обратно. Не думал, что такое возможно. Еще одно чудо Системы…

Эн обошел Тварь, притихшего, стиснувшего зубы. Продолжил:

– Я до сих пор не понимаю, как работал сердечник. Но мне удалось блокировать переключатель, отвечавший за притяжение… сборку тела обратно. Он все еще живой… полагаю… Но вряд ли что-либо осознает и вряд ли сможет восстановить форму когда-либо.

Мигель опять зашипел – Эн заметил, что рука Твари тянется к ножу, лежащему близко, но недостаточно, чтобы достать кончиками пальцев.

– Ты услышал, что я тебе только что сказал? – Эн задал риторический вопрос. – Я способен управлять техникой на расстоянии, и в городе у меня всегда будет оружие. Я только что одолел твоего бессмертного друга силой мысли. Меня нельзя убить. Что ты планируешь делать с этим ножом?

Рука перестала тянуться. Мигель взвыл, громко, жалобно, как побитая собака:

– Я не могу так жить! Не могу! Только не так!

Эн ушел, оставив Тварь на земле. Скрылся среди развалин. Мысленно оповестил бригаду медиков.

– – –

Чуть не налетел на безобидного старика.

– Боже, они все мертвы, – разрыдался старик. – Они все мертвы… Почему не я? Почему не я? Забери меня, смерть!

Эн почтительно кивнул старому человеку, поспешил пройти мимо.

С горизонта крался серый рассвет. Темное небо разевало пасть, готовясь проглотить первые лучи. Эн подставлял лицо под падающие капли, но не знал, сколько крови удалось смыть.

Развалинами предстали все ближайшие дома. А ведь дни массового исхода только начались.

– Эй, тсс… Псс… Парень, – послышался голос из теней. – Эй, парень.

Эн остановился, прислушался.

– Не грусти, все еще образуется, – из темноты развалин выглянул бомж. – Ты же сейчас не помрешь, нет? – бомж рассмеялся, будто произнес удачную шутку. – Да я шучу. Конечно, не помрешь, – бродяга махнул рукой, покидая укрытие.

– Откуда вам это известно? – спросил Эн. Голос показался ему знакомым. Драная черная куртка, серые рукавицы, синяя вязаная шапка на голове. Бледный шарф, обмотанный вокруг шеи. Бомж улыбался желтозубым ртом, сутулился и приветливо приподнимал черные густые брови.

– Кто вы?

– Я? – бомж будто удивился, что его не узнали. – Я автор. Автор "Белой радуги".

– Чего? – растерянно переспросил Эн.

– Ну, той самой книжки, в которой описаны события.

– Но вы… внесистемный?

– Конечно я внесистемный! – с гордостью объявил автор. – Зачем Системе еще кто-то, знающий все наперед?

Эн вновь отчетливо ощутил процесс потери способности здраво мыслить.

– Так вы можете рассказать, чем все закончится? – спросил он.

– Эм… – смутился "автор". – Извини, парень. Но я не помню уже ничего, увы. Я даже не помню, есть ли там ты! Давно было дело… С тех пор море воды утекло.

Эн провел рукой по мокрому лицу.

– Вон там еще немного, – подсказал автор. – Выше. На лбу… И-як… Останется шрам…

Эн вытер лоб.

– Ты лучше вот что скажи, – попросил тем временем бомж. – Почему так мало художественных деталей?

– Каких деталей? – не понял Эн.

– Ну, обычно публика требует разных специальных приемов. К примеру, больше описаний. У нас сплошной треп. Это не интересно. К тому же, если ты говоришь, то должен делать это по-особому.

– Как?

– Жестикулируя, играя интонациями, что-нибудь держа в руке, в ухе ковыряясь, в носу. Или ходить из стороны в сторону…

Эн прочистил уши от попавшей туда воды.

– Поясни.

– Нельзя так: "то-то, то-то, – сказал он", – пустился в объяснения бомж. – Нужно: "парам, парам, – он произнес с давящим ощущением необъяснимой тяжести на душе, с тем чувством, какое не оставит равнодушным даже мертвого воина из знаменитого "Разложения баллады"…"

– Эм… – молвил Эн.

– К чему все эти пресные "он сказал" или "она улыбнулась"… "он улыбнулся"… что вы все улыбаетесь? – разглагольствовал бомж.

– А что поделать, – рискнул вставить защитное слово Эн, – если все вокруг только говорят да улыбаются. Без сильных эмоций. Без дополнительных эффектов. А детали я сам не вижу.

Бомж осекся, взгрустнул.

– Да, ты прав, ты прав, – виновато согласился он. – Извини. Никогда нельзя ставить читателя выше персонажа. В конце концов вы здесь живете и умираете, а эти лентяи только страницы переворачивают, верно? Ну или что там у них вместо страниц…

Эн поклонился, собираясь продолжить свой путь.

– Агент с имплантами, я прав? – заметил бомж напоследок. – Тебе можно посоветовать "Мастерскую Маэстро" в Новом Городе.

– Спасибо, – поблагодарил Эн.

– Бывай, герой! – подбодрил автор, исчезая в тенях. Буквально исчезая. Восприятие Эна сбоило, поэтому он так и не понял, был ли собеседник на самом деле.

– – –

Эн добрался до вокзала, следуя карте передающейся со спутника.

Многие системные граждане собрались покинуть город, но почти все поезда задерживались. Повсюду толкались люди с чемоданами, с домашними роботами, с животными. Несмотря на прозвучавшие ранее предупреждения и рекомендации касательно дней массового исхода, те, чей срок оказался достаточно далеко для комфортного восприятия терактов, спешили убраться подобру-поздорову. Бесстрастный голос объявлял по радио об одной задержке за другой. Сообщения о беспорядках, поглотивших мир, передавались из уст в уста. Средства связи надрывались от бесперебойных звонков.

Эн понял, что ему не пройти через толпу. Еще несколько часов, и людей охватит безумие. Солдаты СООП сперва поддерживали некоторую видимость спокойствия, но даже они не знали об истинном состоянии Системы. Слухи о восставших носились в воздухе. Повстанцы увлеклись разрушением системных зданий, они действовали неорганизованно, а потому из города до сих пор можно было свободно уехать. Люди из СООП ожидали подкрепления из столицы, силы, которая должна покончить с беспорядками. Они искренне удивлялись, почему армия Системы сразу не прекратила наступление Хаоса. Их удивляло, шокировало, почему армия Системы не остановила повстанцев и через час после восстания. И через два.

И только когда до СООП добрались вести о том, что подобные беспорядки происходят во всех системных городах, включая столицу, сооповцы присоединились к отступающей толпе мирного населения.

Эн не любил массовые скопления людей. Но он безуспешно попытался пробраться к кассам, к отходящим поездам или к транспортным площадкам. Затем выбрался в относительно тихий двор и, сев у стены, задумался над резервным планом.

Вдали громыхнул очередной взрыв. Это добавило в поведение беженцев нотки паники.

По улицам города бежали Дети Свободного Мира. Их топот был слышен даже здесь.

В метре от Эна опустилась подозрительно знакомая машина.

Эн неторопливо поднялся, подошел к удаче, свалившейся с неба, изучил кабину восприятием.

– Гуви? – удивился бывший агент.

– Накрылся мой выходной, друг, – с печальным, но добродушным видом приветствовал Эна водитель. – Но я подумал, раз такое дело… – он открыл дверь, и Эн, не медля, забрался внутрь. – К тому же, боюсь, ныне спокойнее всего – неподалеку от вас.

Следом за Эном в машину попытался протиснуться не в меру ловкий гражданин.

– Прошу прощения, – успел молвить он, прежде чем Эн осторожно вытолкнул его обратно. – Но я решил, что такси…

– Такси! Такси! – закричала немолодая женщина. Вместе с тремя детьми она уже спешила к машине. В окно постучал суховатый дедушка, а за бампер уцепился худощавый подросток.

Гуви приподнял транспорт, встряхнул его легонько, чтобы люди отступили на безопасное расстояние.

Машина покинула территорию вокзала.

– Наш конечный пункт – это личное дело, верно? – пошутил водитель.

– Летим в Новый Город, – подтвердил Эн.

– Я так и подумал, что всем остальным пассажирам с нами не по пути, – кивнул водитель.

– Гуви, – помедлив, добавил Эн. – Непередаваемо рад тебя слышать снова.

– И ваш нейтральный, лишенный эмоций голос – лучшее тому подтверждение, – согласился довольный Гуви.

– – –

До Нового Города они добрались за два часа.

Гуви выжал из машины все, на что та была способна.

Темное небо съело лучи солнца. Дождь пролился без остатка и высох. Налетел грязный вихрь. Серый рассвет по обыкновению намеревался утонуть во тьме дня.

Машина опустилась около "Мастерской Маэстро". Один из редких магазинов рискнувших открыть двери перед покупателями в неспокойное время.

Торговец – невысокий мужчина с юным лицом – поначалу растерялся, увидев вошедшего Эна, но быстро освоился, а спустя секунды уже доставал товар из-под прилавка.

– Агент Системы, – присвистнул продавец. – Что ж это у вас такой беспорядок с утра?

– Разберемся, – заверил Эн.

– Не сомневаюсь, – продавец разложил перед бывшим агентом устройства причудливой формы. – Вероятно, вы и так прекрасно знаете, что есть у меня и что нужно вам, но как дань уважения традиции, я мог бы посоветовать…

– Вот эти, – Эн ткнул пальцем в темные очки.

– Да, выглядят стильно… Дорогие, но функциональные… – оценил продавец. – А не желаете несложную операцию? В помещении за моим левым плечом есть все необходимое оборудование. Вы можете заменить глаза, почки, сердце, легкие, пальцы…

Эн расплатился за очки и направился к выходу.

– Ух ты, – оценил сумму торговец.

Минутой ранее, на улице, Эн перевел на собственный счет необходимую сумму, взломав системный банк…

– А… – продавец никак не решался задать вопрос.

Эн остановился послушать.

– Ситуация нормализуется? – осторожно поинтересовался парень.

– Да, – ответил бывший агент.

Торговец воспрянул духом, убрал товар с прилавка и вдохнул полной грудью.

– Я в вас всегда верил, – радостно объявил он. – Хотите скидку? Сейчас верну часть стоимости.

– Спасибо, это ни к чему, – улыбнулся Эн и вышел.

Гуви доставил его к зданию Системы.

Высоченная башня, пронзающая шпилем темное небо, не внушала доверия.

– Вот мы и прибыли, друг, – предупредил водитель. – Новый Город, системная башня, главный центр контроля. Лидер тоже здесь. Спросите у него, что они собираются делать и чем думали все это время.

– Как же все это штамповано, – вздохнул Эн, покидая машину.

– Не переживайте, – подбодрил Гуви. – Чем банальнее и старее ситуация, тем проще и известнее выход. Быстрее управитесь.

– Твоя правда, – согласился Эн, помахал рукой, затем проник в здание через главный вход.

Внутри он не обнаружил ничего сверхъестественного. Все те же обшарпанные стены и одинаковые лестничные площадки, давящие на сознание. Эн вспомнил о своей любви к замкнутым пространствам и посчитал все противоречия в собственных чувствах. Снисходительно улыбнулся.

Почти вся живая охрана сдерживала повстанцев в разных частях города. А роботы по-прежнему оставались друзьями Эна. Одиноких сооповцев бывший агент избегал, отвлекал их "неожиданными неполадками в технике", редактировал передачу с видеокамер и "подбрасывал" ложные сигналы на радары.

Когда он забрался достаточно высоко, проник в засекреченную область, отключил все замки с ловушками и открыл очередную дверь, то попал в просторное помещение с видом на Новый Город.

Седовласый белобородый старец повернулся лицом к вошедшему.

Стол, похожий на стол лидеров Системы из зала заседаний, пустовал.

Кроме старца и бывшего агента в помещении не оказалось никого, из-за этого оно представлялось невероятно огромным. Эн не смог сразу прикинуть, сколько бы людей уместилось сюда. Полностью стеклянная стена открывала вид на огни, поднимающийся клубами черный дым, частые взрывы. Несколько картин неизвестных авторов украшали другие стены. На одном полотне был изображен какой-то малозначительный эпизод из Второй Мировой. На другом – правдоподобно выписанные варвары из древних времен.

Эн совершил несколько шагов по белому ковру, прежде чем остановился.

– Здравствуйте, Анатос, – приветствовал вошедшего лидер. – Я – Белый Дед. Я самый главный в Системе.

Эн хранил молчание.

– Как вы, быть может, знаете, "главный" на данный момент, – спешно поправил себя Белый Дед. – Руководство Системы равноправно и едино, но с каждым поколением его представители нередко меняются, а в особых случаях мы наделяем исключительной властью одного.

– Вас, например? – подытожил Эн.

– Меня, – кивнул Белый Дед.

– Серьезно? – Эн позволил себе циничный комментарий.

– Пусть моя внешность вас не смущает. Благодаря причудам вашего восприятия, она может сильно варьироваться и быть при этом одинаково далекой от истины, – человек перед Эном принял облик Джестера. – Но пусть ваши способности, со всеми их плюсами и минусами, не сбивают вас с толку, – заговорил с Эном Джестер голосом Джестера. – Вы – агент Системы, каждый ваш шаг просчитан и известен нам с самого начала.

Эн прикинул, насколько абсурдно, неправдоподобно прозвучавшее утверждение. Как они себе это представляют?

"Агент Системы Анатос, номер "три-три-шесть, три-шесть-пять, восемь-девять-восемь", отправляет запрос начальнику корпуса, шпиону Детей Свободного Мира, в котором просит предоставить ему разрешение расследовать захват радиостанции. Получив разрешение, он идет в центр, где теряет время, заплутав на примыкающих улицах. Здесь он сталкивается с Мигелем, больше известным как "Тварь", и спасает жизнь Елены Бодко, чье время еще не пришло, но мы-то знаем, что агент Анатос пересечется с ней в этот момент и окажется достаточно наивным, чтобы провести богом забытую технику "первой помощи", тем самым став… причиной продолжения ее жизни?"

С другой стороны, смешно сомневаться в возможностях Системы.

"Однако и нас не стоит недооценивать. Если ты сам подтолкнул события, разжег паранойю Седого, скомпрометировал себя, чтобы не оставить себе выбора, кроме как прийти в эту точку, даже не зная об этом… Не Система, а ты – архитектор своей судьбы."

Эн мог предстать шокированным, если того требовала ситуация, но решил не терять время попусту:

– Давайте без этих игр.

Джестер поменял облик обратно на Белого Деда:

– Согласен. Кажется, у вас есть вопросы, и вы хотите получить на них ответы.

Эн поразмыслил, с чего лучше начать.

– Идет война. Повсюду взрывы. Город умирает, – перечислил он.

– Взрывы? – спокойствие лидера поразило бывшего агента. – А… Вы о тех безобидных хлопушках? – Белый Дед незло посмеялся. – Убить никого нельзя, вы же понимаете. Только готовых к смерти.

– Вы действительно знали? – прошептал Эн. – И Троица работает на Систему? А Дракон и Тварь были в лидерах еще при моем рождении? И их отстранили, потому что у них были "сомнения"? А теперь руководство сменилось, изменилась сама ситуация, поэтому их вернули в строй?

Белый Дед ничего не говорил, но согласно кивал на каждое предположение.

– Кто они вообще такие, черт возьми?

– Предыдущие… эксперименты, – уклончиво ответил Белый Дед. – Особые агенты, вроде вас, созданные специально для текущего… перезапуска.

– Что? – Эн не понял. – Зачем… – молвил он, возвращаясь к вновь прогремевшим взрывам.

– Это сигнал.

– Сигнал?

– Да. Отличный сигнал. Призыв, если вам угодно. Подкрепленный действием измененного ЖЗР, но он скорее не искра, необходимая для начала процесса, а масло, которое подлили в уже существующий костер, с целью раздуть переполох.

– Переполох? Хаос, хотите вы сказать.

– Мы рассчитываем на хаос… Некрасивое слово, не находите?

– Но… Система должна хранить порядок, подавлять панику… – Эн вспомнил о своих заключениях… давних, словно эхо из другой реальности: – Разве Система не манипулирует датами, не убеждает людей, что они умрут не сегодня, чтобы Дети не смогли поднять их на борьбу, чтобы им было что терять?

– Манипулирует датами? – Белый Дед предстал озадаченным, если таковое было возможно. – Сообщай мы ложные даты, мы бы выгнали на улицы даже тех, чья смерть наступит не сегодня, убедив их в обратном… Нет, нет… – он замотал головой. – Тут все без обмана.

– Чертов параноик Седой опять ошибся… – едва слышно пробормотал Эн.

– Не совсем так, – возразил собеседник. – Вы, видимо, не в курсе, но в правлении полно шпионов. И вот они попали туда, потому что подделывали данные.

– Меняли не даты смерти, но личности умерших, – догадался Эн. – Постойте… Если среди лидеров полно "подставных", они влияли на решения все это время, власть уже у них… На кого работала "Троица"? На вас? Вы заминировали город…

– Нам нужен переполох… – продолжил старец. – Но не пугайтесь. Все для того, чтобы взять ситуацию обратно в свои руки. И дело не только в "прогнившем правлении"… Видите ли, современная Система не способна эволюционировать. Но новая, созданная на полях Хаоса, будет охватывать значительно более широкие территории, будет развиваться быстрее и увереннее. Принесет больше технических чудес, больше счастья, больше комфорта…

– Вы…

– Мы хотим людям добра, – заверил Белый Дед голосом, которому должны верить все. – Мы уничтожаем старую Систему для создания новой. Подобный процесс – это тоже своего рода "система". Это естественно. Мы все начнем заново. Воссоздадим хаос, подобие первоначального Хаоса, и построим Систему. Никакой Порядок невозможен без Хаоса, ведь вы это знаете. Мы проведем обновление мира. Мы ничем не рискуем, поверьте. Ведь все умирают в свой срок. Никто случайный не пострадает. Мы специально подгадали к дням массового исхода. Все дожившие до становления новой Системы будут приняты с распростертыми объятиями.

– Вы попросту обрекаете мир на бесконечную войну.

– Не говорите ерунды, бесконечной войны быть не может. Это же люди. Люди устают от всего бесконечного. Но война необходима для создания новой Системы, поймите. Без драки никак. "Мир" – это такое абстрактное понятие. Оно существует только при наличии противоположности, то есть "войны". Кто оценит период спокойствия без пролитой крови? Кто примет новую Систему, если все будут жить при старой?

– Старая Система не принуждала к войне.

– Но как же, посмотрите в окно. Вон она, ваша "старая система". И люди воюют в "старой системе".

– Люди воюют из-за вас.

– Анатос, наш недалекий друг. Конечно, из-за нас. Мы и есть Система. Мы – ее создатели. А теперь мы запускаем новую версию. Такую, где мы уже не сможем просто так развязать войну.

– На ваше место придут другие. Они начнут новую войну.

– Это будет означать, что и новая Система оказалась несовершенной. Тогда мы попробуем снова. Пока не достигнем идеала.

– Я вас остановлю. Прямо сейчас.

В голосе Белого Деда зазвучало раздражение:

– И что вы докажете этим? Во-первых, Анатос, у вас сил не хватит. Каким бы вы ни были одаренным, но так далеко залезть у вас не получится. "Наверху" рождаются. Забираться туда бесполезно. Во-вторых, неужели вы столь искренне желаете сохранения прежнего режима? Разве вы сами не нарушали его снова и снова? Боюсь, Анатос, вы возбуждены и переполнены эмоциями. Вы плохо представляете себе чего хотите. Мир переживает обновление, это должно пугать непосвященных. Но вы-то, Анатос, все теперь знаете. Подумайте немного. Поразмыслите логически, вы сами придете к тому же выводу. Человечеству нужна новая Система.

– Человечеству не нужна новая война.

"Эн…"

– Анатос, вы идиот, – вздохнул лидер. – Я надеялся на каплю понимания, на ваш разум. А в ответ получил лишь бездумный пацифизм и море эмоций. Что-то в ваших электронных мозгах не в порядке. Родная плоть подгорела, а программа зависла, да? – Белый Дед вернулся к окну, повернулся спиной и полностью ушел в созерцание развернувшегося пожарища. – Даже если вы действительно остановите нас и докажете жизнеспособность старой Системы, чего вы добьетесь, Анатос? Власти? Вы столь мелочны и корыстны, что банально хотите власти? Вы не подумали, что после вашей кончины мы все равно осуществим свой план? Тогда к чему все это? К чему откладывать неизбежное? – он выдержал паузу, позволяя Эну обдумать прозвучавшие слова. – Мы обновим Систему самым безболезненным способом. Мы все продумали. Вас так пугают эти смерти? Эти люди все равно бы умерли сегодня! Уж с этим вы не станете спорить!

"Эн, послушай меня… Он может болтать все, что хочет. Но вот как мы поступим…"

Эн молчал.

Системная война. Война, на которой жертвы известны заранее. Идеальная встряска для общества. Расчистка плацдарма для очередного строительства. Но придет другое поколение. И фундамент нового мира покажется им старыми развалинами.

– Я начинаю понимать, – раздражение Белого Деда только усиливалось. – Вы пытаетесь с этим спорить. Хотите дать людям выбор смерти. Как будто им не все равно. Или вы стали сумасшедшим идеалистом и отрицаете такой очевидный для всех факт как дата…?

Бывший агент развернулся, подразумевая, что разговор окончен.

– Я вас умоляю, – вздохнул Белый Дед, доставая пульт дистанционного управления. Эн допустил, что его импланты можно отключить простой командой, сигналом, словом, щелчком, легким движением руки вдоль светового окна… Но восприятие рисовало именно пульт, старый добрый планшет с кнопкой, которую собирался надавить палец "самого главного в Системе".

"Держись, Эн!"

Когда палец впился в кнопку, не случилось ровным счетом ничего, за что агент мысленно поблагодарил своего спутника. Белый Дед лишился дара речи, что заслуживало отдельной овации. На кнопку безуспешно нажали еще несколько раз.

Эн покинул помещение.

– Анатос! – возмущению Белого Деда не было предела. Он продолжал давить кнопку отключения, наконец раздраженно отбросил пульт: – Анатос, я с вами не закончил! Куда вы?

"Поднимайся теперь на самый верх. Схемы сигнализации, охранных турелей и патрулей <здесь>…"

Руководствуясь поступившими схемами, Эн поднялся на последние этажи.

Утро

Туман испарился окончательно. Его место занял свет от бесконечной электронной стены, от протянутых кабелей, многочисленных микросхем, дисплеев, компьютеров. Все это изобилие шуршало, двигалось, перемещалось. Автономная верхушка здания восхищала своими масштабами.

Эн замер в подлинном восторге. Подобного он не испытывал, пожалуй, даже на технических этажах.

Волшебные мгновения испортил небольшой экран справа.

Изображение недовольного лика Белого Деда гневно сверкнуло глазами в сторону слепого.

– Что ж, Анатос, как видно, мои мирные убеждения вас не тронули, – изображение лидера сменил вид Мэй, прикованной к механическому столу. – За каждый ваш шаг в неправильном направлении мы будем удалять у девушки по одному органу и менять его на имплант, – на экран вернулось лицо Белого Деда. – Прошу меня извинить, но мы не знаем, как еще на вас можно воздействовать, – Белый Дед вздохнул, после чего экран погас.

– Я иду! – громко предупредил Эн, подняв руки. – Видите? Разворачиваюсь и ухожу! Не трогайте ее!

"Я помогу… Вот <схема всех коммуникаций> и <схема вентиляционных шахт>…"

Он спустился на этаж ниже, где наткнулся на еще один экран.

– Молодец, – похвалил с экрана Белый Дед. – Просто покиньте здание без глупостей, и все непременно наладится. Куда вы собирались идти? Бессмысленные, бесполезные действия…

"Они напуганы… Они похитили Мэй, потому что дьявольски напуганы… Выше нос."

Эн отправил сфабрикованную, но убедительную запись своего спуска ко всем видеокамерам здания, надеясь, догадаются не сразу, что это обработанная перемотка его же восхождения минутой ранее. Затем проник в тюремные помещения, заставил роботов отвлечь охрану и отменил лазерные решетки.

В тюрьме держали многих внесистемных.

Эн даже нашел помещения, в которых содержались побитый Хард и измученный Еж.

Хард отреагировал на появление бывшего агента кислой улыбкой. Еж лежал, забившись в самый угол, бредил и смеялся:

– Это так здорово… Ты идешь сквозь толпу… Люди суетятся, бегут по своим делам… Они не замечают тебя… А если и замечают, обязательно думают, что и ты идешь ради неотложных дел… А ты… свободен… – шептал коротышка. – Вам кажется, что я молодо выгляжу? Нет, я стар. Весь мир стар. А я старел вместе с миром и вместе с миром умру, – Еж скорчился, захихикал. – Должно быть, это все уши. Да… Во всем виноваты уши, – он выдержал паузу, будто слушал невидимого собеседника, его тело дернулось раз по воле судороги. – Так ведь и ты понимаешь, лучшая ложь – та, в которую искренне веришь сам… Когда молния попадает в дерево, на изломе образуется радуга, – по камере вновь прокатился его приглушенный смех. – Пингвин – это птица на пенсии, – смех перешел в кашель, наконец стих.

Одной мыслью Эн освободил всех заключенных и продолжил путь.

Оказавшиеся на свободе внесистемные бездельники создали полезный шум, отвлекающий представителей СООП.

Эн успел ворваться в медицинское крыло, напугать охранников и отвязать Мэй от зловещего стола.

– Теперь все будет в порядке, – шептал он плачущей девушке. – Гуви увезет тебя отсюда, и ты будешь в безопасности.

Следом за толпой шумных заключенных, обезумевших от повеявшего ветерка свободы, Эн и Мэй покинули тюрьмы, вернулись в центральные коридоры, на основные лестницы.

Заключенные завязали борьбу с солдатами СООП.

Эн предположил, что вести Мэй данным путем слишком опасно, и они проникли в огромное помещение, где пять минут назад произошла не самая приятная беседа с лидером Системы.

Белого Деда в помещении не оказалось.

Бывший агент запер дверь. Мысленно примерился к стеклу, заранее решая, чем будет его разбивать. Дверь попытались открыть, но Эн запер ее снова, заблокировав замки.

– Мэй, ты как? – спросил бывший агент.

Мэй присела на краешек одного из кресел. В ее состоянии отчетливо определялся сильнейший шок.

– Они не поранили тебя? – Эн проверил восприятием объект, но не нашел физических повреждений.

Дверь гнулась под напором солдат.

Бывший агент обнял подругу и прошептал несколько важных фраз, предназначенных для нее одной.

Дверь пала на белый ковер. В помещение ворвались сооповцы. И в тот же момент разлетелась на осколки стеклянная стена. Путь солдатам перегородила машина Гуви.

Эн запрыгнул в кабину, подтянув за собой Мэй. Транспорт развернулся, сметая кресла и переворачивая стол.

Солдаты успели выстрелить несколько раз, но машина успешно покинула здание.

Небеса распадались над воюющим городом. Вспенился темный туман. Взвыла ядовитая пленка дыма и вскрикнула вдали алая вспышка.

– Теперь куда? – спросил Гуви.

– Отвезешь ее в безопасное место, а меня подними куда сможешь, – попросил Эн.

Транспорт взмыл к механической верхушке.

– Выше не смогу, – с сожалением признал Гуви.

Эн взглянул на неподвижную Мэй. Открыл дверь и перепрыгнул на здание. Приветливо распахнулись механические щупальца, принимая своего нового хозяина.

По всему миру миллиарды электронных устройств "встрепенулись", реагируя на изменения в программе.

Эн не знал, что увидела Мэй, но отчетливо определил страх непонимания на ее лице.

А после Гуви закрыл двери машины, и транспорт унесся в серые тучи.

Мэй улетала.

Эну захотел остановить ее, рассказать про чувства, некие внутренние переживания, глубокие настолько, что в человеческом языке не было нужных слов, ибо никто не проникал столь далеко в недра собственной души.

"Скажи ей, Нэ, – попросил Эн. – Скажи ей все. Ведь ты знаешь эти слова. Эти слова доступны тебе. Передай ей, что она для меня значила."

Он ворвался в само сердце величественного шпиля здания.