Белая радуга

Рю обнял старушку. На миг ощутил знакомое тепло…

Человек без лица

Нож с двух рук поливал противников огнем, рассекая капли дождя, хлынувшего с удвоенной силой. Агент активировал фильтр, встроенный в носовые пазухи, чтобы Дракон не смог лишить его сознания. Попытался настроиться и взломать источник электронного сигнала, который, по-видимому, позволял Дракону удерживать форму. Тот, почувствовав неладное, поспешил вылететь с позором. Тварь, задетый пулями и получивший пару оплеух, также быстро пришел к выводу, что игра не стоит свеч. Они оставили Игрока одного, как только почувствовали, что им не сдержать Ножа до положенного срока.

Нож, кожей ощущая отсчет каждой минуты, дрался яростно, как загнанный зверь.

"Противник тянет время, считая, что этого достаточно. Но им не удастся меня остановить."

Оставшись в гордом одиночестве, Игрок не стушевался, понесся с присущей ему запредельной скоростью, уклоняясь от пуль, намереваясь сбить агента с ног, обезоружить, волна дождевой воды летела вместе с ним. Ему удалось выбить автоматы, но агент в ответ перехватил излишне длинные руки, заломил, впечатав врага в стену… разве что в узел не скрутил.

Игрок трепыхался, сопротивляясь до последнего. Из всей Троицы он оказался самым настырным.

Удар локтем разбил маску. Нож узнал парня из госпиталя.

– Давай! – кричал Вопрос. – Ну же! Давай, убей меня! – он почти умолял. – Вгони в кому…! Шею мне сверни…! Не хочу быть здесь…! Не хочу больше жить… Она умрет… А мы должны умереть в один день… Она умрет, а я нет!

Нож, сам того не ожидая, закричал в ответ, но последний удар пришелся в стену. Посыпалась крошка бетона. Агент отступил на шаг, выпустил парня, уставился на свои в кровь разбитые костяшки. Дождь щипал, смывая кровь с раненой руки.

Вопрос втянул конечности, опустился на землю, в лужу, в грязь, захныкал.

Совсем мальчишка…

– Матерь божья… – промолвили позади. Нож обернулся, увидел капитана Ночнова, который либо тоже засек сигнал Дракона, либо последовал за самим агентом.

Капитан, опустив пистолет, наблюдал бой, разумно держась в стороне, на безопасном расстоянии:

– Что это за люди? Как можно воевать против таких технологий?

"Я же только что тебе показал."

– Забудьте о них, капитан. Это фигуры на доске. Не самые мелкие, но всего лишь фигуры, – заметил Нож вслух. – У нас проблемы посерьезнее. Что если я скажу вам, есть шпионы Хаоса в рядах правления. Они управляют Системой уже несколько лет.

– Тогда я подам в отставку! – решительно заявил Ночнов. – Мне самому весь этот бардак поперек горла встал.

– Нет, капитан, ответ неверный, – прервал его Нож. – Сейчас я вам передам всю информацию, которую мне удалось собрать, а вы мне пообещаете, что сделаете все возможное, чтобы виновные получили по заслугам.

Ночнов молчал, но канал приема-передачи открыл и данные принял. Глазами мельком пробежался по содержимому файлов, высветившихся на обратной стороне шлема.

– Обещаю… – тихо прошептал он.

Это все, что Нож хотел от него услышать.

Времени почти не оставалось. Агент поспешил вернуться к машине. Пошел прямо по лужам, сквозь пелену дождя.

– Верьте в завтрашний день, – бросил он капитану напоследок. – Пока есть время, есть надежда.

– – –

У собеседника не было своего лица. Он смотрел сквозь маску чужой личности на Элая.

Элай храбро смотрел в ответ, прекрасно понимая, что никогда так и не узнает, кто стоял перед ним. Встреча проходила в темном переулке. Элай должен был чувствовать себя неуютно, обеспокоенно, но на душе было легко. К тому же он не был человеком, который привык напрягаться. Напротив, он успел закончить дела. Отсюда такая легкость, уверенность…

Они зашли под навес – дождь лил как из душа. Элай поправил промокшую шляпу с широкими полями. Мистер Икс – человек с чужим лицом – выключил "зонт", технологию, которая ранее отклоняла капли дождя от него.

– Вас высушить? – предложил он. – Мне не трудно.

– О, нет, благодарю, – вежливо отказался Элай.

Мистер Икс вернулся к прерванной беседе:

– Что нам от него ожидать?

– Так вы до сих пор его не поймали? – Элай изобразил удивление. – Вы уж простите, но я сделал все, что было в моих силах. Я поставил "жучок", как вы и просили. Но парень может сбить с толку любые средства наблюдения, если того пожелает. Вы и так способны найти его через спутник в любой момент… Но ведь проблема не в этом. Проблема в том, что он передает спутнику другое местоположение. И тогда не имеет значения, сколько "жучков" в нем понатыкано, вы получите только ту информацию, которую он вам отправил… В любом случае… Разве не вы сообщали "жнецам" и охране, где он находится?

Мистер Икс предпочел не отвечать на вопросы. Элай выдержал паузу, продолжил:

– Я свел его со своей дочуркой Мэй, чтобы она им манипулировала… Вы меня тоже поймите, у девушки взрослая жизнь… она не может вечно бегать за ним. Возможно, я чего-то не понимаю или не вижу всей картины, но разве не вы сами хотели, чтобы он остался вне контроля? Вы простите, я запутался, сколько вас уже и от кого поступают приказы сегодня… – Элай лукавил, прикидывался дурачком. Сказывалось приближение срока. Бесстрашие и безрассудство – одни из характерных состояний.

– Вы так кстати упомянули дочку, – Икс предсказуемо перешел к угрозам. – Подумали о ее будущем?

– Как некрасиво! – Элай всплеснул руками. – Обижаете, конечно, подумал. Мне осталось недолго, но я хорошо подготовился. Вы можете мне угрожать сколько угодно, однако я умываю руки… И помните: вы выглядите как человек, с которым у меня был уговор. Но вы не он. Я это знаю, вы это знаете… Кто еще может об этом узнать?

Сказав последнее слово, Элай коснулся края шляпы и отступил под дождь.

Он следил за другом, это правда, гордиться тут нечем, взамен получив от правления время на живопись, возможность посвятить себя творчеству. В живописи Элай быстро разочаровался, зато свободного времени появилось много. Он успел завершить все свои дела. Теперь был спокоен.

О Мэй позаботятся… Должны…

Мистер Икс ничего не сказал вдогонку. Быть может накладное лицо тому виной – ему подобные старались говорить поменьше.

Элай гордо удалился, исчез в ливне, бодро шлепая по дождевой воде.

Он был рад, что не увидит весь последующий фарс.

Далекие шумы

"Нэ, это бред… чистый бред. Сначала из меня лепят агента, а Седой, лидер Детей Свободного Мира, сомневается в моей верности Системе и ищет во мне союзника. Но на самом деле я сам по себе. Свободен. Я использовал сомнения Седого, чтобы Система его обнаружила, но чего я добился? Отвел подозрения от себя? Глупости. Ничего не вышло. Я стал куда большим изгоем в результате. А может… Я защищал Систему? Это согласуется с первоначальными знаниями обо мне, но противоречит новым положениям. Я больше не агент Системы. Фактически, я никогда им не был. Я – свободен."

Эн вдумался в смысл последней фразы. Ощутил новое чувство. Сказывалась потеря очков – восприятие его сильно изменилось после трагических событий в подворотне.

"Теперь Дракон, разоткровенничавшись, признался, что все идет по плану, первоначально сформулированному Системой. Что я – тест Системы. Отпущенный на волю элемент. Тогда я весьма удачно для нее действовал в случае с Седым. Но, видимо, что-то пошло не так. Странно. Ведь я нашел Ежа. И я бы нашел остальных. Я мог обезвредить всю "верхушку" организации, в которую превращались Дети. Устранить угрозу Системе. Да… Дети Свободного Мира становились опасными, но без Седого, без Ежа и остальных они развалятся. Тогда что? Почему Система повернула против меня? Я не предупредил их о намерениях спасти заминированный город? Бред. Троица оказалась проблемой. А я даже не спросил, чего они пытаются добиться, взорвав все к чертовой матери. Хаоса? Сказки о "Служителях Хаоса" становятся все более реальными. "Группа внесистемных хулиганов" – как же, Нож. Посмотрел бы ты на этих "хулиганов"…"

Эн догадался, что это было за чувство. Это был смысл жизни.

"Что так не понравилось Системе, что меня решили обезвредить? Я – ее тест, дьявол в лоб. Что там за результаты поступили, о которых я не знаю? Впрочем… Я сам, по-видимому, и не должен знать о результатах…"

Эн ощутил грусть. Система возложила на него ответственную задачу, значение которой он не в силах был понять до конца, и это расстраивало его.

"Пренебрежительное отношение к обязанностям, легкомысленное обращение со временем? Но это естественно для "свободного элемента", Система должна понимать… Она, наверняка, была готова к подобному…"

Теперь Эн понял, что новообретенный смысл выскальзывает из рук.

"Во мне нет естественных человеческих сенсоров… Только мысль и эмоция… Да и те – искалеченные… Убитые… Давно убитые… Вся жизнь – всего лишь затянувшаяся агония…"

"По твоей щеке стекает кровь… Темная, густая кровь… А кто-то говорил: "Я не живой, я не живой"…"

Эн вытер разбитое лицо ладонью.

"Видимо, обеспокоенная медсестра подбегала не просто так…"

Эн вернулся под дождь. Шумный ливень уносил тревогу.

"В ухе шуршит", – отметил бывший агент.

"Может, вода действует на электронные импланты?"

Эн подержал лицо под каплями падающей воды.

К нему вернулось самообладание.

Он угнал машину.

Рассказал всей оповестительной технике СООП о "местонахождении беглеца Эна".

И пока солдаты распределялись по пяти точкам на окраинах города, пробрался в центральное здание Системы.

– – –

Здесь царствовало эхо дождя. Большинство живых работников отдыхали, а роботы оставались лучшими друзьями Эна. Всего два охранника дежурили напротив входа, беспечно болтая. Обойти их не составило труда.

– Уже слышал хохму про агента, который заблудился в центре? – рассказывал один постовой другому.

Эн покачал головой, держась тени, стараясь не выдать себя, прокрался к лестницам. Охранная техника его попросту не замечала. Несколько минут он целенаправленно двигался к своему офису, легко избегая редких живых людей.

В одном из пустых переходов Эн увидел, как Вопрос баюкает тело Мики. Девушка в форме СООП лежала на коленях бывшего Игрока, бывший Игрок поддерживал ее голову, целовал ее побелевший лоб и шептал ласковые слова с нескрываемым ужасом.

– У-у, как же так? Как же так? – покачивался Вопрос. – Ведь мы должны были… в один день… в один день, боже… Ведь мы одно… Мы одно…

Девушка шевелила губами, но не издавала ни звука.

– Почем…? Почему ты не сказала мне? Почему соврала? – сухим голосом спросил Вопрос и прижал к себе ослабевшее тело Мики.

– Я… – едва слышно прошептала она, перед тем как замолчать навсегда. – Хотела, чтобы ты был счастлив…

– Нет, Мика… Мика… – с наивностью ребенка Вопрос качал девушку как тряпичную куклу. – Не может быть. Пять лет же еще. Целых пять…

Из глаз его закапали слезы. Но ни одна из них не могла оживить возлюбленную.

Эн изобразил из себя незаинтересованного шпиона и продолжил осторожное движение.

Вопрос смотрел в остекленевшие глаза Мики и громко дышал, со стонами и хрипами. Опомнившись, он попытался закрыть мертвый взор любви. С первого раза у него не получилось; дрожащая вспотевшая рука соскользнула на холодный нос и остывающие губы. Вопрос сдавленно вскрикнул. Его интонации сбились на визг ополоумевшего дитя. Но уже через восемь секунд он сумел успокоиться, закрыть веки девушки и опустить ее тело на недавно вычищенный пол.

– "Хотела, чтобы был счастлив", – процедил он. – А думала ли она, как мне быть дальше? Как мне жить эти годы? У нас все было продумано. У нас были планы. А теперь… – его голос сорвался, и Вопрос осекся. – Слушай, – внезапно обратился он к крадущемуся Эну.

Эн остановился послушать.

– Извини за все, понял? – извинился Вопрос, глотая слезы, но стараясь добавить своему голосу мужественности. – И… – он помедлил. – Прямо здесь, в здании, есть еще одна бомба.

Эн хранил молчание.

– Это в одном переходе, – сказал Вопрос. – В том самом, где ты с подружкой гулял. В техническом кармане… Обезвредить ты ее не успеешь и не сможешь, просто держись оттуда подальше, да?

– Спасибо, – сказал Эн.

– Как ты вообще умудрялся их находить?

– Я слышал тиканье, – ответил с улыбкой бывший агент.

– Какое тиканье? Там ничего не тикает, – Вопрос вытер нос.

Эн усмехнулся.

– Мое восприятие, – кратко пояснил он, постучал пальцем по виску.

Вопрос взглянул на труп девушки вновь, шумно задышал от навалившегося ужаса, но быстро взял себя в руки.

– Что ты собираешься делать? – спросил Эн. – Мы можем пойти вместе…

– Нет, ты как всегда один, – отказался Вопрос. Сделал глубокий вдох. Подобрал хрупкое тело Мики. Тело совсем остыло, как будто бездушное здание вмиг впитало оставшееся тепло.

– Я не позволю этим <…> в халатах бросить ее в печку. Похороню по-христиански.

– Удачи, – простился Эн. Добавил, помедлив: – Соболезную.

Вопрос с холодным трупом на руках мужественно пошел к ближайшему выходу, – Эн убедился, что живых на его пути нет, и убедил роботов его пропустить. Продолжил движение к офисам.

Ближе к концу пути, преодолев большую часть расстояния, почувствовал микросхемы "своего нового дома" и терпеливо поджидающего Ножа.

– Убедить системы слежения в "нахождении Эна в разных точках города" и пробраться сюда, пока большая часть СООП ловит "призраков" – это хороший ход, – в голосе Ножа почти прозвучало уважение. Почти.

Эн понял, что прятаться бессмысленно, смело вышел в чистый, ухоженный коридор, заранее сожалея, что придется здесь все разнести.

– Банально и старо, но эффективно, – добавил Нож.

– А ты специально дежурил тут, – продолжил мысль Эн. – Я заглядывал в архивы, – предупредил бывший агент. – И? Ты все равно попробуешь меня остановить?

– Удобно предугадывать последствия действий, – Нож расстегнул плащ и достал сферу, оттуда извлек мобильного дрона, похожего на отрубленную кисть руки, ощетинившуюся пятью острыми лезвиями вместо пальцев. – Подхватил инфекцию за неделю до – скорее всего это и будет причиной конца. Но можно ведь поберечься.

– Какая разница, если все равно умрешь?

– Умрешь – да. Но "как" – совсем другое дело. Может я не хочу умирать от паршивой инфекции. Может я хочу погибнуть в битве, как воин.

Эн молчал. Он воспринимал противника с пониманием.

– У прошлого поколения был такой вид спорта, – вспомнил Нож. – Он и в наши дни весьма популярен в отдельных кругах. "Последний бой" – бои без правил, достойный исход. На арену выходят двое из тех, кто должен умереть в день проведения соревнования. Там они сражаются до смертельного ранения одного из участников. За ними идут двое других. Победители дерутся друг с другом. И так пока не останется только один невредимый. На мгновения он становится чемпионом дня. Честь и овации толпы принадлежат ему одному. Он испустит дух в ту же минуту, но навсегда останется в числе победителей, история его не забудет, – Нож помедлил, сбрасывая плащ, разминая руки.

Эн отметил, что противник весь увешан аналогичными сферами.

– Так как никто не знает, когда умрешь ты, это может случиться и сегодня, верно? В следующую минуту?

– А может и не случиться, – вторил Эн. – Я не хочу тебя убивать. И вряд ли такой поединок можно назвать честным.

– Зато это честный риск, – Нож размял шею. – К тому же ты никогда мне не нравился, – прибавил он. – Не люблю долгих предисловий.

В Эна полетел первый дрон.

Эн перепрограммировал его, но Нож вернул прежнюю программу, и дрон успешно долетел до цели. Рукав кофты превратился в лохмотья, полетели куски плоти, заскрипели механические части тела. Эн сделал шаг в сторону, приказал дрону самоликвидироваться, пострадал от узконаправленного взрыва. Отлетевшими лезвиями расцарапало ногу и не в первый раз пострадавшее лицо. Эн провалился сквозь стеклянную дверь в чей-то офис. Прихрамывая, бросился к столу. Упал, уронив стол набок. Укрылся во тьме, тяжело дыша.

– Ну давай, хитрец, – прошептал Нож, осторожно двигаясь по коридору и разбрасывая дронов. Стекло хрустело под его сапогами.

Эн чувствовал каждый бросок, но знал, что как только попытается вмешаться в программу дрона, сразу выдаст свое местоположение противнику.

– Верь, не верь, Эн, а ведь реально я никогда не представлял себе твоих способностей, – признался Нож. – Твои способности шикарны. Только зачем было впадать в панику и сбивать целый город с привычного ритма жизни? Своей выходкой в гараже ты многим испортил время для отдыха, а кое-кому – карьеру и будущее.

Эн включил все компьютеры в округе, призвал к себе микросхемы из "нового дома", которые разбили стеклянную дверь, но прервали полет, когда Нож отмахнулся от них и осколков, не отвлекаясь. Маневр, впрочем, удался, так как в тот же момент спину Ножа проткнула целая коробка лезвий и прочих инструментов, подготовленных для отправки в оружейную. Нож охнули, выронил последнего дрона, опустился на мягкий ковер.

Эн приказал дронам лететь на свалку.

Пока механические малыши покидали офис, бывший агент рискнул выбраться из укрытия и, ковыляя, приблизиться к неподвижно лежащему противнику.

– Это было… – прошептал умирающий Нож. – …подло. Ты подлец, Эн. Настоящий мерзавец.

– А ты много болтал. Кто столько болтает во время драки? – справедливо заметил Эн.

– Я всю жизнь молчал, – оправдывался Нож, улыбнувшись.

– Прибереги свои жалобы для бога, – улыбнувшись, посоветовал Эн.

Бывший агент присел рядом, держась за поврежденную ногу.

– Кровь залила тебе лицо, а ты все равно в лучшей форме, – хрипло рассмеялся Нож.

– Лучше ответь, Нож… Какого дьявола ты столько сидел за электронным замком, когда Дети взяли заложников?

– Ждал тебя, – просто ответил Нож. – Седой любил проверять, помрет кто в свой срок или нет… Чертов идеалист… А я следил за его промахами. В том числе тогда. Ведь отправить на такую операцию отряд СООП и агента – это промах.

Эн согласно кивнул.

– Как в старые времена, – вдруг вспомнил Нож. – Помнишь тот глупый чат? Мы дурили админа часов пять, а пострадал я один… Ты всегда предугадывал, чем он попытается нас отловить… Ты всегда знал… Надеюсь, знаешь, что делать теперь…

– Я тоже на это надеюсь, – сказал Эн. – Отдыхай, друг… – тихо добавил он, поднимаясь.

Нож умер.

Эн подобрал оставшийся без хозяина плащ.

Почувствовал, что грусть вот-вот разорвет голову на части.

– – –

Здание сотряс взрыв перехода.

Эн услышал, как вдали рушатся стены. Множество устройств перестало функционировать. Бывший агент понял, что только теперь Системе нанесли настоящий урон. Он быстро изучил виртуальную информационную сеть офисов, нашел схемы секретных этажей.

Со взрывом отлаженный механизм сломался.

Пронеслась едва ощутимая волна. Волна нарастала, с упорством цунами прокладывая путь через город. Еще функционирующие видеокамеры передали движение сразу нескольких групп Детей Свободного Мира. Дети приближались к зданию Системы со всех сторон. Несколько минут потребовалось им, чтобы ворваться внутрь, воспользовавшись разрушенными участками стен. Одинокие охранники попытались сдержать восстание, но их хватило лишь до следующей волны. За Детьми прибежали бродяги. Они появлялись отовсюду, собирались в толпу, сметали любые преграды.

Эн поспешил к квартире Элая.

Он настойчиво постучал, зовя Мэй.

Мэй открыла ему. Вид израненного Эна привел ее в кратковременное замешательство.

– Дорогой… Ты превзошел сам себя, – произнесла она, увидев лицо бывшего агента.

Девушка пребывала в легком шоке. В настоящие мгновения подобное испытывали, пожалуй, все мирные граждане Системы.

– Мэй, – заговорил Эн. – Зови Элая. Система пошатнулась. Хаос вышел на улицы города. Дети, бродяги… несомненно, косари… Все направятся сейчас сюда, чтобы разрушить мирную жизнь системных. Вы должны покинуть здание немедленно, – Мэй не отвечала, и Эн повторил свою речь. – Где Элай? Где твой отец?

– Он… – Мэй пропустила бывшего агента в квартиру. – Он умер.

Эн растерял мысли.

– Он тебе не сказал? – удивилась она.

– Нет, – признался Эн.

Мэй взяла с кофейного столика кружку.

– Странно… Впрочем, насколько я поняла, у вас были особые отношения, – кружка вернулась на столик. – Меня с детства готовили к этому. Но все равно жалко, что его больше нет.

– Я понимаю, – Эн прислонился к запертой двери.

– И… – добавила Мэй, – …странно, что он не закончил последнюю картину. Да и само произведение… Здесь редки дожди, а радуга – прямо из области фантастики. Никто не видел ее много лет.

Эн лишился дара речи на минуту.

"Трата времени", – предупредил внутренний голос.

"С пользой. Требуется моральная поддержка. Психологическая помощь для сохранения работоспособности Мэй", – возразил Эн.

"Ау. Друг, Система трещит по швам прямо в это мгновение. Может теперь ты станешь самим собой, наконец?"

– Ты помнишь того вора, Прамуса? – с теплом приятного воспоминания спросила Мэй.

Эн кивнул, медленно отлипнув от двери.

– А ведь он все же переписал папину "Белую радугу", – объявила дочь художника.

– Неужели он ее раскрасил? – предположил бывший агент.

– Нет. Он добавил к ней солнце.

Эхо принесло весть о новом взрыве.

– Тебе не стоит оставаться здесь, – повторил Эн.

– Муж зайдет за мной. Все солдаты СООП должны прибыть сюда для восстановления порядка…

– Он позаботится о тебе? – вопрос удивил самого Эна.

Мэй не ответила. От нее веяло непониманием.

– Муж позаботится о тебе? – повторил Эн.

– …Да… Я думаю, – ответила она.

– Это не внушает доверия, – оценил ответ Эн.

– Конечно, позаботится. Откуда такая мысль? – с гордостью и возмущением произнесла Мэй.

Бывший агент кивнул. Покинул квартиру.

– Запрись и не впускай никого, кроме мужа, – наказал он.

– – –

Путь вел на секретные этажи. Движения обрывались. Эн понимал, что вокруг кипит битва. Взрывы разрушают стены. Мебель разлетается в разные стороны. Пули свистят над головой.

Эн использовал редкие уцелевшие видеокамеры. Спорить с экстренной программой роботов-охранников было сложнее. Тратить силы на их упрямство казалось бессмысленным.

Восставшие кричали, расправлялись с электронными защитниками Системы, избивали редких сооповцев. Первый крупный отряд СООП вернулся, когда здание уже было наполовину захвачено. Нижние уровни превратились в укрепления повстанцев. Наверх захватчики поднимались медленно и осторожно. Они не ожидали, что корпуса Системы окажутся почти пустыми.

Дорожка на секретные этажи светилась в тумане. Эн не задумывался, чем вызван такой эффект восприятия. Он ковылял по дорожке, стремясь очутиться как можно дальше от шума царившего внизу. Когда из тумана выплыла дверь, Эн распахнул ее немедля.

Он ворвался в зал заседаний.

За длинным столом опознавались лидеры Системы.

Восприятие выловило среди прочих Дракона и Тварь.

История обрела новый смысл.

– Здравствуйте, агент Анатос, – приветствовал бывшего агента один из лидеров.

– Систему потряс Хаос, – предупредил Эн, безуспешно пытаясь выловить в тумане детали.

– Мы знаем, благодарю, – ответил ему тот же голос. – Мы как раз обсуждали эту тему. Хотите присесть? Чая? Или вы не пьете? Прошу прощения, забывчивость…

Эн смотрел на всех невидящими белыми глазами. Он знал, что этот страшный взгляд и омертвевшая серая кожа вселяют ужас даже в убийц из "Заточенной косы". Он предполагал, что ужас могли испытать и лидеры Системы. Некоторые из них светились от страха, хотя скрывали его с завидным умением.

– Мне нужен главный, – сказал Эн, не допуская споров и возражений.

– Но вы же всерьез не думали, что найдете его здесь? – наиболее отважный лидер продолжал общение. Остальные не проронили ни слова.

Глубоко внутри себя Эн ощутил собственное волнение. Он не мог следить за присутствующими. Он не видел их движений, а потому оставалось надеяться, что ужас не позволит им действовать.

– Здесь все местное руководство. И пара гостей, – голос подразумевал Дракона и Тварь. – Если вы так желаете переговорить с нашим лидером, вы всегда можете найти его в системном здании в Новом Городе. Можете воспользоваться телепортационным устройством в соседнем помещении. Вас переместит сразу к нему. Обычно он занят, но учитывая обстоятельства, пожалуй, уделит вам столько времени, сколько вы попросите.

Эн отметил загадочность фразы. Дорожка в тумане указала путь в нужную комнату.

Бывший агент прошел вдоль стола. В каждом живом объекте он ощущал готовность сорваться в любой момент.

Эн пересек зал. Открыл соседнюю комнату. Изучил находящийся перед ним механизм.

"Телепортация. Ну к дьяволу, может быть ловушка", – возникла мысль.

(Предпоследнее письмо брата. Воспроизведение): [Эн. Вижу, ты так и не нашел себе подругу. Не отчаивайся, парень. Я всегда говорил, современный мир не знает любви. Специфика твоей работы допускает, что есть время для подобной ерунды. Большинство же системных скованы четким графиком, долгами, обязательствами и датой своего финала. Они торопятся успеть сделать все, что от них требуется, и все, что им бы хотелось, а это – задача непосильная, если над шеей болтается неумолимо опускающийся нож. Наслаждайся своей уникальностью и свободой, пока можешь. Брат твой, с пожеланиями удачи.]

"Ни слова о телепортации", – Эн помедлил. Буквально спиной он чувствовал напряжение, возникшее в зале. Тишину, прерываемую далекими шумами борьбы, развернувшейся на нижних этажах.

(Последнее письмо брата. Воспроизведение): [Брат. Мир полон абсурда, непонятных и страшных людей. Я не удивлюсь, если финал подберется ко мне неожиданно, а половина тайн навсегда останется в том мраке, который окружает со всех сторон. Брат… Смерть пугает меня.]

"Ни слова о телепортации", – согласился Нэ.

Эн сохранял неподвижность, испытывая терпение людей за столом.

"Обрати внимание на Дракона. Вон он, сидит позади тебя и улыбается. Он-то знает, что никакой телепортации не существует."

– Да что ты за демон такой! – голос Твари подскочил вместе с ним, он не выдержал, у него сдали нервы.

– Мигель! – попытался остановить его лидер, который ранее говорил с бывшим агентом.

Эн понял, что через четыре секунды в спину воткнут нож.

Мигель опрокинул кресло, достал нож из секретного отделения под столом и бросился к Эну с намерениями прервать непредусмотренную графиком жизнь.

Эн не знал, каким образом чувствует происходящее. Он не мог видеть движения нападающего. Но полная безысходности картина отчетливо отпечаталась в мыслях.

"Видеокамера в зале", – предположил Эн, собираясь спастись в последний момент.

Здание потряс новый взрыв.

Зал заседаний развалился на кусочки.

Кусочки превратились в звезды.

И все звезды погасли, когда вернулся неизменный серый туман.

– – –

"…Один человек спешил сделать все на свете. Все, на что был только способен. Для этого он загодя составил подробный план и всю жизнь его придерживался. Его день был расписан по минутам, годами дела шли как по маслу. Он многого достиг, был овеян славой и почестями, его восхваляли, ему завидовали… Человек стал примером для всей Системы. Одна беда – он так и не нашел своего счастья. Все его достижения, все открытия – ничего не значили для него, не будоражили душу. Поэтому, когда подошел его срок, человек приуныл настолько, что решил сам стать причиной своей смерти. Хотя изначально такого в его плане не было.

Он раздобыл револьвер – тогда это было нетрудно – и сел играть в "русскую рулетку", решив напоследок испытать судьбу и собственное знание даты. Но вот незадача: в последнюю секунду он внезапно передумал. Что-то… будто коснулось его души. Он задумался над тем, что же он делает, почему растрачивает последние секунды, которые мог бы провести с друзьями, родными и близкими. Он устыдился своей слабости, ведь до сих пор всегда четко следовал плану. Как он мог вот так предать самого себя?

Решив, что не желает портить финал, человек отбросил оружие, которое тут же подобрал проходящий мимо другой человек. Прогремел выстрел – второй человек случайно застрелил из револьвера первого, но первый, повалившись со стула, лежал с улыбкой на лице.

"Почему ты улыбаешься? – спросил второй. – Ведь я стал причиной твоей смерти."

"Я прожил целую минуту дольше срока!"

Действительно, согласно расчетам погибшего, он должен был застрелиться в ту секунду, когда передумал и выбросил оружие. В следующую минуту он почувствовал жизнь, стал по-настоящему счастливым, вспомнил всех тех, кого незаслуженно оставил позади. Целую минуту он жил для себя, думал сам, и все шло не по плану. Когда второй человек его все же застрелил, первый умер легко, с верой в победу над судьбой.

Но правда в том, что утром ранее он забыл подвести часы, которые в результате опаздывали как раз ровно на минуту. Он не выиграл время у смерти, он просто неправильно посчитал. Это быстро раскрылось, когда его убийца выбежал на улицу и принялся рассказывать о чуде всем, кого только смог встретить.

Однако с тех пор все знают и помнят, что восприятие действительности и времени зависят от точки зрения. Даже такая вещь как "предопределенность" относительна, когда ее помещают в прокрустово ложе внутренней реальности. Минуты легко превращаются в часы или пролетают за мгновения. Мгновения могут тянуться годами. Годы – пролетать за секунды…

А эта ночь… Эта ночь, кажется, не закончится никогда."

Сон Системы

Ему уже за тридцать.

Он живет в маленьком загородном домике со своей женой Мэй. Он любит посиживать в кресле с компьютером. Вечерами пишет книгу, отдельные части которой сразу отправляет по сети в разные редакции. По комнате бегают и веселятся дети. Четверо. Две девочки и два мальчика-близнеца… Одного из них пришлось спасать имплантами… Теперь мальчик нередко лезет в компьютер отца и все норовит прочесть те вещи, которые он еще никому не показывал… В доме играют два искусственных зверька и один живой кот.

Мэй должна вернуться с минуты на минуту…

Ему уже восемьдесят. Он никак не дождется внуков. Дети выросли, заняли видные места в Системе. Но он доволен мирной, тихой жизнью с Мэй. Они продали разваливающийся дом и купили большую теплую квартиру в одном из системных комплексов. Третий клон кота обзавелся собственными имплантами, но сохранил часть великолепного родного меха. Время проходит в любви и спокойствии.

Но ему стукнуло девяносто восемь. Мэй давно нет в живых. Он свободно говорит со смертью, как со старой подругой. Он долго бродил по миру в поисках утраченного смысла, но в конце концов нашел свой покой. Дети навещают по выходным. Тогда в квартире становится шумно и весело. Гуляя по городу, он любит, шутя, взломать сверхсекретные ресурсы Системы и, не оставив следов, скопировать ту информацию, что покажется самой интересной во всем мире. Эта информация не оставляет его без идей для новых книг.

Он очень скучает по Мэй.

Но ему всего около двадцати, и они с Мэй еще не знакомы. Зато он знаком с медсестрой из "Паучьей лапы". Они нарушают режим, удваивают время для отдыха. Он нередко скрывает их беспорядки, удаляя данные из регистрационных устройств. Она выглядит счастливой.