Белая радуга

– А-а, старина Урфин. Умеет запасть в душу. Знал ведь, что его бой обречен, но все равно выступил против Системы. Быть может, он действительно искал архив для Детей. Твоя догадка могла быть недалека от истины. Даты можно подделать, с целью скрыть масштабы дней массового исхода. Как знать, Седой заподозрил аферу и слил Детям информацию… Вот только здесь незавершенное дело привело тебя к передатчику, который вел пропаганду Системы, а не Детей. Ты отключил собственную "промывку мозгов", Эн! Не истину нашел ты, но свободу! – Джестер закружился в импровизированном танце. Резко остановился. Его укачало. – Но вместе с тем, друг мой, ты едва не потерял себя. Скажи "спасибо" образам старых приятелей: Дин, Нож… Это они тебя освободили. Обиженный "лучший друг детства" – лишь последний штрих.

– Подавленные воспоминания? – Эн задумался. – Да… Теперь я понимаю. Настоящий Джестер мертв. Но я не захотел принять этот факт.

Джестер стер улыбку с лица. Предстал почти обиженным.

Затем взбодрился, взмахнул рукой, демонстративно, охватывая окружающие постройки:

– Ты помнишь этот парк? Конечно, помнишь, мы же у тебя в голове… Прошу меня извинить, я такой глупый, – Джестер виновато улыбнулся. – Система перестала поддерживать парки развлечений. Слишком ярко, шумно, слишком много времени уходит впустую, слишком многие предаются веселью без контроля. То ли дело "снег" или бары с "виртом" типа "Забвения", где люди лежат тихо-тихо… как покойники… – он вывалил язык, закатил глаза, изображая мертвеца. – Парки теперь под запретом, как и видеоигры. Но будучи в академии, ты любил выбираться сюда тайком.

– Вместе с тобой, – закончил мысль Эн.

– Вместе? Пфф… – Джестер насупился. – Вообще-то я показал тебе это место. И в шутку бросил, что ты мог бы управлять всем по щелчку. Ты был хорош, Эн. Уже тогда вытворял мыслью такое… Мог запустить любой аттракцион здесь, оживить это кладбище. Черт, да с тобой тут все летало! Настоящее волшебство для мальчишек, Эн.

Джестер посерьезнел. Стал серьезнее, чем когда-либо. Выглядело странно. Как лицо совсем чужого человека.

– Вот только я не учился с тобой, Эн. Я соврал. Я был беспризорником, бродяжкой.

– Я знал, – подтвердил Эн. – Мы в моей памяти, не забывай.

– Мне не нашлось места в Системе. Да и как? Мой срок… Я не дожил бы до пятнадцати. Я завидовал тебе, Эн. Ты мертв с рождения, но Система дала тебе все. Почему? Откуда такая несправедливость? Твой естественный срок был еще короче, но тебе дали будущее, подарили фантастическую силу. Эти чертовы импланты. Ты получил все! Стал агентом…

Эн молчал. Джестер вновь обвел рукой парк.

– Идеальное место для практики. Даже здесь, пока ты творил волшебство, ты параллельно развивал, тренировал способности, раз за разом переступал предел. В то время как я считал оставшиеся дни до смерти… Ты помнишь, что произошло?

Эн продолжал хранить молчание.

– В тот день мы сбежали сюда как обычно. И я попытался забраться на самый верх, – Джестер взмахом указал на колесо обозрения.

– Это было опасно, – заключил Эн. – Но… ты мог сказать мне.

– Сказать что?! – Джестер сорвался. – Как объяснить человеку без представлений о жизни и смерти, что моя гибель была неизбежна в любом случае! Я мог побыть королем… Властелином мира… Как наш белобородый лидер в своей башне… – его палец указал на главную высотку Системы вдали. – Хотя бы несколько минут… Но вместо этого умер на дне, в грязи, во тьме, под обломками. Ты отнял мое право на где и как.

– Прости, я… не нарочно.

Джестер расхохотался.

– Я пытался спасти тебя, – Эн посчитал нужным внести ясность.

– Ты… – смех резко оборвался, Джестер захлебнулся от негодования: – …пытался спасти…?! Ты – идиот! Меня нельзя было спасти! Невозможно было спасти! Только стать причиной смерти или позволить событиям идти своим чередом! Я считал тебя другом! Но теперь ты знаешь… И я знаю… Поэтому я не могу тебя отпустить. Говоря проще… Конец истории, Эн!

Джестер резко бросился к нему, вытянув вперед руки с растопыренными пальцами, намереваясь вцепиться в горло, задушить, поцарапать. Эн успел метнуться в сторону, инстинктивно. Он не знал, что будет, если его убьет галлюцинация, и не горел желанием это проверять.

Попытался вырубить противника несколькими движениями, но клоун легко предугадывал каждое, неожиданно уверенно пошел в атаку. Кулак прилетел Эну в челюсть. Другой удар пришелся под ребра, застал врасплох. Эн предположил, что будучи частью его же сознания, Джестер попросту читает его мысли. Он постарался блокировать… увернуться от ударов "друга детства", провел несколько атак, чтобы отвлечь Джестера и успеть придумать, как же его победить.

Их битва вскоре перешла в драку мальчишек. Эн понял, что ему снова пятнадцать, Джестер всего на год младше. Сложные техничные удары с обманными маневрами, блоками, атаками с флангов, подсечками, изматыванием противника, приемы боевых искусств, привитых… вдолбленных академией, – все отступило, ушло, превратилось в нелепую, агрессивную возню, перекатывание в грязи. Джестер повалил Эна, избил кулаками его лицо. По измазанным грязью щекам клоуна текли слезы.

"КАК…! …ЖЕ…! …Я...! …ТЕ…! …БЯ…! …НЕ…! …НА…! …ВИ…! …ЖУ!" – орал он одновременно с ударами.

Эн сохранял невозмутимость, несмотря на побои. Он отстранился, позволил себя избить, сосредоточился. Встряхнул колесо обозрения, которое озарилось огнями на мгновения, взвыло аккордом праздничной мелодии и со скрипом ржавых перекладин начало разваливаться, теряя кабинки, как старое дерево, почувствовавшее приближение осени. Кабинки с грохотом и плюхом падали вниз, разбрасывая мусор, разбивая киоски с обреченными игрушками.

Джестер отвлекся, вскочил, схватился за голову: "Что?! Что ты наделал!"

Он побежал к колесу, но был сбит с ног дверцей, отвалившейся от одной из кабинок, и грудью налетел на металлический прут, который, из-за проклятой силы удара, пробил парня насквозь. Джестер задергал руками и ногами, как насаженный на булавку жук, с громким воем сполз с неудачно подставленного прута, шлепнулся на спину в грязь и затих.

Юный Эн поднялся, выпутался из плаща не по размеру. Покачиваясь, мысленно пересчитывая зубы, поковылял к распростертому товарищу. Снова стал причиной смерти друга… Он не может его спасти.

– Эй… – юный Джестер хрипел ломающимся голосом. – Вот только… Не делай ничего, хорошо?

– Договорились, – Эн присел рядом, подогнув колено. Другое двигалось с трудом. Он допустил, что чувствовал бы много боли, если бы мог чувствовать сам.

– В тот раз… Мне было очень… очень больно.

– Я пытался тебя оживить, – пояснил Эн.

– Эн… – Джестер откашлялся, изо рта брызнула кровь. – Ты пытался снять меня с колеса и уронил его на меня. Потом не дал мне спокойно помереть, вызвав шок, травмы, конвульсии… Сколько, мать твою, боли может доставить один друг?

Эн промолчал. Стянул с себя плащ, накрыл им товарища.

– …Серьезно? Вот теперь ты решил его вернуть? – Джестер рассмеялся бы, если бы не захлебывался кровью.

– Он твой, – признал Эн.

Джестер вцепился пальцами в край плаща, подтянул его к подбородку, улыбнулся. Взгляд его тускнел.

– А, впрочем, сам виноват… Забил твой мозг ерундой. Которую ты как раз мог бы стереть, – прозвучало с шутливым укором. – Но кто же знал, что мертвый может научиться эмпатии. Прости… ты из-за меня совсем запутался.

– Вовсе нет.

– Эн… – голос упал до шепота. – Смерть неизбежна. Тут нет твоей вины.

– Я знаю.

– Тогда тебе пора проснуться.

Повзрослевший Эн поднялся, отступил от трупа парнишки, накрытого плащом. Он не знал наверняка, что сохранит в памяти, когда вернется в реальность. Он не знал, как давно торчит тут, сколько раз история повторяется, сколько раз умирали ее герои.

Но знал, что уйти на самом деле не трудно. Трудно стоять рядом, подбирая заковыристые слова для выражения простейших, очевидных мыслей.

Хватит копаться в прошлом.

Колесо раскололось, навстречу Эну выскочил белый лохматый пес. Эн не стал убегать. Он обнял пса как старого верного друга.

– – –

Эн снял очки и браслет. Оборвал связь со спутником и приготовился выключить слуховой аппарат.

– Бог ты мой, – успела долететь последняя фраза Игрока, после чего вокруг возникла непроглядная тьма.

Во тьме не было ни движения, ни времени, ни пространства. Эн не знал, что существует, а что нет. Разум охватил ужас. Он не знал, дышит ли. Он начал терять мысли и не мог представить предметы или явления. Тьму разрезала белая молния. Вспышка, которой не было и не могло быть. Жирная белая царапина разорвала ничто. Она никогда не появлялась, но оставалась в сознании, пока Эн не потерял последние связующие нити с собственным мышлением.

Он пал в объятия смерти.

Оказался наедине с бесконечностью ничто.

Он был один.

Затем он потерял и себя. Он больше не мог отделить себя от тьмы. Не существовало ничего, и само ничто перестало существовать.

Сообщение

"Алекс… Проснись, Алекс…"

Алекс открывает глаза, неуклюже падает с постели, запутавшись в одеялах.

"И приснится же такое…"

Встает, ищет свою одежду. Бросает мимолетный взгляд на пару, что спит в обнимку на кровати – они даже не проснулись, настолько устали за ночь. Алекс раздумывает, тратить ли время на душ и кофе. Быстро одевается.

Сколько там в сумме за жизнь ушло на туалет и сборы? Месяц-полтора? И более десяти лет на сон? Около пяти лет на работу? Больше полутора лет на еду? Дней двадцать на секс?

Все. Прибыли. Времени не осталось.

Сегодня тот самый день.

"Добро пожаловать в ряды готовых…"

Все шутки, планы, предложения "что бы вы сделали, если бы ваш день был последним" актуальны как никогда.

Планы есть. Все давно продумано. Алекс покидает квартиру, куда уже не вернется никогда. Покидает не оглядываясь и не прощаясь.

"Прости, Алекс… Но мне больше не к кому обратиться…"

– Какого…! – резко останавливается перед лифтом. – Этот чертов голос в голове – вовсе не часть сна!

"Можешь звать меня "Нэ"…"

– Нэ? – Алекс недоумевает.

"Шутка старого друга… Не бери в голову…"

– Постой… Что я делаю? Общаюсь с голосом и трачу последние минуты! – двери лифта успели закрыться и открыться снова.

"Я знаю, что ты планируешь угнать транспорт друга… Подняться на центральную вышку Системы, так высоко, насколько позволит двигатель… Выше пыли… Выше серой пленки… Прорвать ее как полиэтилен… Зависнуть там… Быть может увидеть настоящее небо…"

– И ты меня остановишь? Доложишь обо мне в СООП?

"Нет, Алекс, у меня не было желания тебе мешать… Вообще не было никаких планов на твой счет… Однако мне придется испортить твой последний день… Это вынужденная мера…"

– Ну просто супер… – настроение с приподнятого рухнуло к черту. – Последний день – это мое святое право. Кем нужно быть, чтобы забрать его? Куда катится мир? – Двери лифта закрылись.

"Что если я скажу тебе: твой мир нереален… Прости, неудачная шутка… Но если серьезно… Вся реальность известная тебе – это сон… Сон человека по имени "Эн"…"

– Я отвечу, что ты сбрендил… ла… сбрендило… кто и что бы ты ни был, – Алекс мотает головой, вызывает повторно лифт, успевший уехать на другой этаж. – У меня нет времени на твои глупости.

Заходит внутрь, где уже спускается мужчина с собачкой. Мужчина держит шпицеля на руках. Шпицель недобро косится на причину задержки. Потявкивает.

Алекс решает, что временно прикусить язык и дождаться отсутствия свидетелей – мудро.

"Но ты допускаешь, что такое возможно, Алекс… Что однажды появится кто-то, кто скажет: известный тебе мир – чей-то сон… Подобный "открытый образ мышления" позволил мне выйти на связь…"

– Не может быть, что в округе больше нет никого с "открытым мышлением"… – цедит сквозь зубы Алекс. Косится в ответ на мужчину и шпицеля. Выходит из лифта в гараж. – Имей совесть, Нэ. Не в последний же день…

"Мне правда очень жаль… Но Эн, в мире которого ты находишься, провалился в собственную память. Он переживает события жизни повторно, как если бы они случились впервые… Вот его фото… Возможно, ты помнишь его. Вы учились вместе в академии. Парень, которого спасли имплантами…"

Алекс припоминает:

– Эн? Анатос?

"Ваши пути разминулись, Эн стал образцовым агентом Системы… Но он помнит тот ваш разговор… Где твое допущение, что весь мир – сон, прозвучало впервые… Теперь ты понимаешь, Алекс? Все люди вокруг – это образы… Они – то, как Эн воспринимал их в реальности… Только здесь за ними действительно нет ничего, это наброски, очертания, грубые черты… То, что Эн отметил мельком… Маски, ставшие настоящими лицами… Лишенные красок, глубины…"

– К чему ты клонишь?

"Эн не знает больше никого, кто допустил бы подобное. А значит здесь, в его памяти, также нет никого, кто бы такое допускал. Кроме тебя…"

Алекс решительно идет, к машине друга, придерживаясь собственного плана.

"Мне больше не к кому обратиться… И я не могу ждать, ведь тебе осталось недолго…"

– Правильно ли я тебя понимаю? – остановившись, запускает процесс удаленного взлома бортового компьютера. – Весь мир – сон этого самого "Эна", с которым мы пересекались, дай бог, пару раз, и было это давным-давно… Он заперт в собственной памяти, мы все – ее часть. Тогда ты, черт возьми, кто такой?

"Скажем так, у нас с ним особая связь…"

– Ну так и свяжись с ним! Перестань забивать мой эфир…

"Я пытаюсь, он меня не слышит… Я – не часть его сна, я снаружи… Хочу достучаться до него, вернуть в реальность, но это непросто… Так как меня нет в его цикле, он не видит и не слышит меня… Мы… как бы выразиться точнее… не контактировали в достаточной степени. У него есть представление обо мне, безусловно, но этого оказалось недостаточно, чтобы сложить мой образ здесь, в его памяти… В итоге другой занял мое место… Некто более опасный… Но может это даже к лучшему… Может именно он в итоге приведет Эна в чувства…"

– Приятно слышать, что у тебя есть план "Б", – подытоживает Алекс, открыв двери транспорта. Забирается внутрь, на задние сидения. Заводит мотор, послав команды взломанной машине. – Счастливо!

Тени собрались по углам.

Алекс не сразу осознает приближающуюся опасность, хотя прямая связь со средствами охраны гаража предупреждает о движении неавторизованных лиц с механическими косами в руках. Убийцы окружали взломанную машину, шли аккуратно, тихо, вдоль соседних рядов.

Вслед за сигналами подступает страх:

"Всего несколькими минутами ранее… они могли прийти за мной во сне…"

– Нэ, скажи, только честно, ведь это не твои друзья? Подкрадываются, чтобы схватить за багажник, пока ты отвлекаешь всяким бредом…

Алекс отдает команды машине – та приходит в движение, отрывается от бетонного пола, мягко парит, направляясь к ближайшему выходу-трубе.

Перед лобовым стеклом, из темноты, выскакивает первый "косарь". Алекс прибавляет скорости, отпихнув напавшего в сторону.

Боковое стекло со стороны водителя разлетается, когда лезвие косы прорывается в кабину. Коса втыкается в пустое кресло, рвет обивку в клочья, исчезает во тьме, проскрежетав по двери. Алекс вжимается в заднее сидение, задает направление, пытаясь разобрать, нет ли преград впереди. Гулкий удар оповещает, что третий жнец запрыгнул на крышу. Четвертый цепляется лезвием за задний бампер, добавив машине веса… Его волочит по полу следом, когда он спотыкается, запутавшись в своих черных тряпках.

Потолок прорезает вонзенный сверху электронож. Машину начинают вскрывать как консервную банку.

Выход из гаража приближается. Но пространство рассекает протяжный свист.

Убийцы из "Заточенной косы" сыпятся отовсюду. Падают из широкой вентиляционной трубы, выбираются из соседних машин, из теней, из пыли, бегут с лестничной площадки, со стороны подъезда, выпрыгивают из канализационных люков, из технических карманов.

Они облепляют машину, мешая ей подняться. Тянут руки через разбитое окно. Лезвиями протыкают кабину, словно ящик фокусника. Процарапав в крыше щель, просовывают пальцы, пытаясь отогнуть лист металла. Концы из черной ткани развеваются, трепещут, как крылья гигантского ворона.

Со всех сторон доносится неразборчивое бормотание, которое быстро переходит в сплошной тяжелый гул.

Алекс раскачивает транспорт, стряхивая часть "пассажиров", задирает нос машины под опасным углом – те, что на крыше, теряют равновесие и повисают. На полной скорости, почти вертикально, влетает в подъемную трубу, царапает корпус о стены, потолок, тем самым сбросив оставшихся жнецов.

– Уимзли не обрадуется, когда увидит, во что превратили его автомобиль…! – смех возвращает настроение и силы. Покореженный транспорт пулей вылетает из здания, уносится в небо, подальше от сверкающих заточенных лезвий и вытянутых сухих рук. – Пока, черти! Удачи в следующий раз…

Радость длится недолго – машина чихает, кашляет, пыхтит. Что-то успели повредить, а на диагностику нет времени.

Про полет к вышке теперь точно можно забыть…

– Проклятие… – Алекс аккуратно садит надорвавшийся транспорт на безлюдной улочке.

Дергает несколько раз заблокированные двери – бортовой компьютер пищит, отказываясь подчиняться. Алекс выбирается через дыру в потолке, оставленную "жнецами".

Спрыгивает на землю. Отряхивается, оглядевшись.

– Допустим, у меня появилась свободная минутка… Что тебе нужно?

"Мне нужно передать сообщение Эну… Ты найдешь его в трех кварталах отсюда, вместе с его спутником… Они пройдут через центр, мимо госпиталя…"

– Что за сообщение?

"Время относительно…"

Алекс не может удержаться, прыснув смехом.

"Очень важно, чтобы Эн сам осознал природу этой реальности… Поэтому нужно запустить цепь ассоциаций… рассуждений… мыслей в его голове… Подкинуть идею… Подкрепить символическим действием… Я все еще работаю над деталями, но если ты сможешь поговорить с ним…"

– Другими словами, ты понятия не имеешь, как пробудить его ото сна, – прерывает Алекс. Бок пронзает боль, которую ранее было легко не замечать из-за подскочившего адреналина. Пощупав рукой, обнаруживает рваную рану. Теперь ладонь вся в крови, и одежда испорчена безнадежно…

Хотя бы госпиталь в том же направлении…

– Хорошо, Нэ… Я передам твое сообщение.

Зажав бок, Алекс, прихрамывая, идет в сторону центра. Идет неспешно, как стрелка часов, отмеряющая оставшиеся секунды.

За спиной раздается беспорядочная стрельба.

– Да вы издеваетесь! – Алекс пригибается, инстинктивно, прикрывшись свободной рукой. Затем бросается в бегство.

Пули свистят над головой, врезаются в асфальт, вгрызаются в землю, крошат стены домов, бьют стекла, пронзают мусорные баки, поднимают пыль, пустые пакеты, которые тут же, в воздухе, превращают в шелуху. В подворотне взвизгнула кошка, гулко ухнула крышка канализационного люка, затрещало дерево забора. Часть стены слева обваливается с грохотом.

Алекс протискивается между домами, оставляя кровавую дорожку.

Во тьме жнецы мечутся, окружают. Алекс слышит щелчки позади – охотники перезаряжают оружие. Последними выстрелами зацепило руку и плечо.

Упрямый бортовой компьютер брошенного автомобиля наконец-то отзывается. Алекс удаленно заводит машину, разворачивает транспорт, начинает вращать им, разбрасывая жнецов, не ожидавших такого "буквального поворота".

Вываливается на оживленные улицы. Бредет, теряя кровь, держась ближе к стенам, в тени. Вспоминает слова матери: "Что нас не убивает… с того самим хочется помереть…"

– Вот скажи мне, Нэ… Я потрачу последние минуты, чтобы передать твое сообщение… Но ведь если Эн проснется, исчезнет весь наш мир. Все люди, как плохие, так и хорошие… Мои друзья… Мои близкие… Исчезнут психи из "Заточенной косы"… Исчезнет ночная жизнь… Агенты с имплантами и без… Исчезнут бродяги… Все, кто болен и лежит в больнице, дожидаясь своих сроков… Исчезнет СООП… Исчезнут Дети Свободного Мира… Все исчезнет… Перестанет существовать…

Нэ не отзывается. Алекс идет сквозь толпу, зажав рану. В толпе начинают обращать внимание, но предпочитают спешить по своим делам, не тратить время… Благо госпиталь рядом.

– Мне будет все равно, мое время пришло… но ведь речь не обо мне, а обо всех остальных… Ты просишь меня забрать с собою весь мир… Ты утверждаешь, что мы – всего лишь безликая копия внешней реальности… Бледная тень… Образы, запертые внутри чужой памяти… Но мы чувствуем, страдаем, испытываем боль… – Алекс морщится от боли в боку. – Ты прав, я допускаю, что весь мир – это сон… Но я также допускаю, что вокруг живые, мыслящие люди… Как я могу забрать их право на будущее? Их право на жизнь и собственную смерть…

Рядом с таверной, игнорируя разгоревшийся там праздник, вокруг площадки для транспорта бродит прохожий. Он машет руками, бросается на машины, которые приближаются к земле, кричит: "Ну давайте! Раздавите же меня! Слабаки!" Машины аккуратно объезжают и облетают ненормального.

Алекс идет вдоль площадки. Передвигать ватные ноги все труднее… Каждый следующий шаг отнимает целую вечность. Секунды утекают неумолимо. И Нэ куда-то подевался… Стоило догадаться, что бросит в последний момент.

Голове легко… Хочется то ли спать, то ли смеяться… Должно быть это от потери крови…

В глазах темнеет, но взор выхватывает из толпы фигуру в плаще.

Это он? Эн? Создатель нашего мира?

Что там за было сообщение, которое нужно передать? "Время относительно"?

– Эн…! – пытается окликнуть Алекс, но только сдавленный хрип вырывается из груди. Одна из машин, резко повернув, сбивает бампером – водитель отвлекся, объезжая спятившего прохожего, которого уже вязали солдаты из СООП. Земля уходит из-под ослабевших ног. Алекс даже не чувствует, как тело затягивает под грязный корпус кабины.

Прости, Нэ, этот мир поживет еще какое-то время…

– – –

Эн сбавил шаг – на мгновение ему показалось, что его окликнули по имени. Но оклик перекрыл шум тормозов транспортного средства…

– Черт… – расстроился Джестер, не успев толком рассмотреть кто там был. – Они бы хоть ограждения повыше поставили. Проклятая парковка – настоящий магнит для психов и готовых смертников. – Он поспешил догнать товарища, поглядывая через плечо на место аварии: машина лежала на площадке, частично скрыв тело… водитель выскочил наружу, схватился за голову… охранники из СООП уже бежали разбираться в случившемся.

Обратно в рай

"Это конец. Читать дальше необязательно. Ничего интересного там нет. Одни "дополнительные материалы", "нарезки", "неудачные дубли" да "благодарности родственникам \ друзьям". Так вот глупо, но что поделать? Увы, бюджет книги закончился, и платить персонажам стало нечем."

"Спасибо за внимание."

"…"

"…"

"…"

"Шучу."

"Что же, поздравляю. Формально ты совершил самоубийство."

"Но после ужаса смерти, как помнишь, приходят покой, умиротворение и ясность."

"Давай-ка попробуем пройтись… Одна ножка… другая… Вот так… Потихонечку. Учимся ходить, прямо как в детстве… И раз… И два… Раз… Два…"

"Налево… Нет, направо… Стой, лучше я сам, пока не убились."

"…"

"Тук-тук. Ау."

"Жаль, мы не можем оценить всю эту "красоту": огни Нового Города, шмели-машины носятся над головой… не таким скопищем как днем… хоть какой-то способ узнать время суток… Высотка Системы пронзает темные небеса искусственным полумеханическим шпилем… Ох, звучит чертовски пошло… Забудь, что я это сказал… Лучше сотри…"

"Готов к промежуточным итогам? Я следил за тобой. Пытался связаться, подсказать… как только удалось выяснить, какой именно период своей жизни ты переживаешь… раз за разом… Сколько там набежало циклов? Ничего не напоминает? Когда история повторяется снова и снова, события становятся предсказуемыми, в том числе такие, какие, кажется, невозможно предсказать… все переменные – известными… все связи – очевидными… Случайности перестают быть случайностями… И все же ты заметил разницу… Отклонения… Их было много… И становилось только больше… Ты сам допустил их, стал ими жонглировать… Это было… любопытно…"

"…Увидеть, как ты представляешь себе других людей, увидеть образы тех, кого ты позабыл… частично или полностью… Оставив боль утраты… пустоту внутри… Хотя о чем я? Ведь тебе неведома боль, так? Стертые воспоминания не вернуть, они утрачены навсегда… Но раз их больше не существует, то и навредить они не могут… Они мертвы, как и твои сенсоры…"

"Нельзя изменить прошлое, какие варианты не проигрывай в голове. Но, надеюсь, ответы, которые ты нашел, пока размышлял над нераскрытыми тайнами, принесут заслуженный покой, хотя бы на время…"

"Рад, что нам удалось тебя вытащить."

"Чего мы точно добились, так это пробуждения от иллюзий, избавления от идеализации Системы, "отключения ее сигналов"… Мир гораздо шире и веселее, чем ты думаешь… Не пойми неправильно, это все была твоя реальность, а значит никто тебя не "зомбировал"… разве что ты сам… Но такие шаги, пусть чисто символические, считаю за прогресс… "положительную динамику", так сказать. Интересно, куда нас заведет этот путь…"

"Внимание, на дороге камень! Стоп! Стоп! …Чуть влево… И-и… Мы его обошли…"

"Что дальше? Дай подумать… В реальности ситуация не изменилась. Город заминирован террористами из "Троицы". Мы по-прежнему в бегах. Потеряли время на глупые игры… Не могу поверить, что он взял тебя на "слабо"! …Хард, вероятно, раскололся под сапогами Ножа. Это значит, что СООП тебя ищет. Опасно вести "прятки незрячих" в сложившихся условиях! Есть идеи?

Хм… Можешь не отвечать."

"Посадить могут за один только гараж. Если не получится доказать, что виноваты "жнецы". Но стоит копнуть глубже… Насколько хорошо Седой тебя покрывал? Вдруг он хранил записи о всех просчетах, страховку на крайний случай? Согласись, это будет в его духе. Сколько всего может всплыть? Система устанавливает правила, дословно соблюдать которые нереально. Но благодаря человеческому фактору, многое сходит с рук, ведь "все всё понимают"… Тем не менее, возникни желание упечь за решетку, это можно проделать почти с каждым. Особенно если за дело возьмется кто-то вроде Ножа."

"Ведь нарушение порядка – наиболее серьезное преступление, после нанесения увечий, ведущих к потере работоспособности. И даже увечья исправляются имплантами, тебе ли не знать. Судить за убийство стало невозможно, чем активно пользуются "жнецы". Так что мы, мой друг, рискуем оказаться в топе… По-прежнему считаешь, что Дети неправы? Ведь они верно подмечают: Система полна лицемерия. Знание даты, сам факт ее существования лишает эмпатии, превращает людей в роботов. Тебе повезло, – хотя, уверен, ты поспоришь, – тебя удалось вовремя сориентировать, что прозвучит странно и парадоксально в отношении киборга, но сколько таких везунчиков пришлось на твое поколение? А сколько их останется в следующем?"

"Вопрос риторический. Что я думаю о мире – лучше даже не начинать."

"…"

"Не скучаешь? Хочешь, спою тебе песенку?"

"Давно уж миновало утро,

И в сонном глазе что-то мутно,

Но кто-то должен улыбнуться,

И будет смысл мне проснуться."

"Оп! Осторожно, препятствие. …Ох, по курсу – мусорный бак… Упс… Завтра будет болеть. Шутка. Не будет."

"Хмм… Куда теперь?"

"Снова глаз подводит все тело.

Лютый жар ползет по коже.

Слово оставить язык не может,

Еле бредет в темноте неумело.

Чертик нетрезвый покроет ум матом.

Зубы сгрызут зачерствелое чувство.

Разум за мыслью полезет под люстру.

Небо мечты оказалось из ваты.

Теплый чулан заведен для души.

Смех и печаль для слезы однотипны,

Равно упрямо ко зрению липнут,

Серым волчонком все лая в глуши.

Сны-то цветные остались без звука.

Сердце украла незлобная мука."

"Так… Направо. Еще раз направо… И еще… Опять шутка. Налево. А то вечно будем кругами ходить."

"Вот этот тебе точно понравится. Нет? Но выбор-то у тебя небольшой… Называется "Бессонница"… Как раз наш случай."

"Черный кот бросается под транспорт.

Бес весны с ума тихонько сходит.

Пальцы к небесам колдун возводит.

Леший ищет кошелек и паспорт.

Черти вместе с демоном рогатым

Дома отчего-то заскучали.

Оборотень мордою небритой

Выражает знание печали."

"Мы так наберем на целый сборник! Назовем его… "Обратно в рай"… Чтоб смешнее… А там публика рассудит."

"Правильно говорят: стихи падают на землю так же, как яблоко. А вот чем они от яблока отличаются – уже личное мнение каждого."

"Что…? Что с тобой? Устал? Я тебя совсем утомил? …Погоди… Только не падай. Ты же не собрался меня бросить? Ау… Ау?"

"Решил прилечь? Правильно, давай полежим… Ночь выдалась долгой, а впереди много работы. Но есть время, чтобы полежать, прийти в норму, восстановиться."

"Ты вряд ли в курсе, но на нас льется дождь. В самой луже лежишь… Отличное выбрал место. Промокнешь до нитки. Молодец. Видно, что тебя это не беспокоит. А уж меня-то подавно. Но я предупредил. Так. На всякий."

"Эй… Эй! Не вздумай отключиться опять. Не твое время! Слышишь?"

"Ты вообще меня слышишь?"

"…"

"Помощь близка… Ох. Считай, тебе повезло. Ух, повезло же, друг! Вряд ли это последняя встряска… Получим по полной программе, несомненно, но потом… Сейчас удача на твоей стороне. Давно пора. Она нам еще непременно понадобится…"

Время еще есть

Частый стук мелких капель воды.

Эн обнаружил себя в луже, в грязи. Кофта промокла насквозь. Мокли безучастно дома, таращились пустыми глазницами, плевав на электронное восприятие.

По телу распределились свежие силы.

Дождь уносил помои, пакеты и землю с улиц. Стирал пыль с потрескавшихся предметов. Шум воды убаюкивал, легонько щекотал истерзанные нервы. Только он звучал в тишине. Никаких сирен. Никакой погони. Ни мерзких ехидных замечаний Игрока.

На руку агента надели браслет и кольцо.

– Ты живой? – участливо спросила Мэй. Настоящая. Она сидела рядом на корточках.

– Не знаю, – честно признался Эн.

– Так и не показал свое отделение для батареек, – с упреком напомнила она. – А сейчас тебе мои знания пригодились. Хорошо, что папа знает твою анатомию… эм… архитектуру… строение.

– Он тебе рассказал? – шутливо подивился Эн.

– Конечно. Это первое, что я спросила, как только ваше знакомство всплыло на поверхность текста.

– М-да… Теперь я чувствую себя голым.

Они посмеялись. Эн поднялся на ноги, помог подняться девушке.

– Я… – на него нахлынуло. – Я рад тебя видеть. – Он обнял Мэй. Всего на несколько секунд, как делают близкие друзья во время рядовой встречи. Отпустил. Девушка улыбнулась. Сменила тему:

– Ты представляешь – дождь! – Мэй развела руками. Она очаровательно промокла. Эн сохранил образ на память. – Дождя не было… сколько? Год?

Восприятие прыгало по падающим каплям, но без суеты. Падение каждой отдельной капли имело успокаивающий эффект.

– Тебе чертовски повезло, что именно я тебя нашла, – заметила Мэй. – Если бы на твое совсем безжизненное тело набрели санитары, давно бы горел в крематории. Но, видимо, дождь всех распугал…

– К слову, как тебе удалось меня найти? – спросил Эн.

– Ты рядом со своим домом.

Эн нашел и отметил свое местоположение на карте.

– И правда, – согласился он. – Но я не помню как сюда дошел.