Белая радуга

Урфин начал пятиться спиной обратно в свой угол, мотая головой из стороны в сторону, как бычок из считалочки.

– Ты знал, что связь сервера с архивом оборвали, как только атака началась? – спросил Эн. Урфин замер. Эн сканировал микровыражения, определяя сильный стресс. – Твой геройский штурм был обречен с самого начала. Кто-то тебя подставил, Карл. – Эн демонстративно, насколько был способен, взмахнул рукой, указав пальцем вверх, в неопределенную точку: – Хочешь добраться до контроля – придется лезть на самый верх, в башню, к лидерам Системы. Ломать отсюда? Почти бесполезно. Надо было действовать тоньше.

– Ты бы смог? – "прошамкал" Карл разбитой губой.

"Я? Да… Да, пожалуй, смог бы…" – подумал Эн. Он чуть не забрался в архив часом ранее, проверяя границы собственных способностей, почти совершил захват, без следов, без шума, без единого выстрела, в отличие от косолапого Урфина. Вот только Дин и… Джестер? …остановили его. Эн сожалел. Отчасти ему было стыдно. С другой стороны, архив мог пролить свет на тайну Нэ. Если Нэ существовал, у него должна быть дата смерти.

– Я знаю одну уязвимость… – продолжил "шамканье" Карл. Одну? Эн нашел одиннадцать. Агент мог попасть в Систему, когда пожелает. Осознав это, он не почувствовал ничего особенного: ни удивление, ни гордость, ни испуг. Эн не был уверен, что такая возможность ему пригодится.

Сенсоры подсказали, что заключенный стал увереннее. Карл решил, что Эн пришел к нему торговаться? Хочет заключить с ним сделку в обмен на "ценную" информацию?

– Прости, Карл, но тебе нечего мне предложить, – заключил агент.

Карл заковылял снова к стеклу. Эн подумал, что до конца жизни Урфин будет вынужден перемещаться вот так, в четырех стенах. Предсказуемо заключенный перешел к угрозам:

– Ты думаешь, Система не падет? Ты думаешь, она нас остановит?

– Я остановлю, – пообещал Эн. – Тебя, Детей, Троицу… Всех, кто угрожает существующему порядку.

Карл застыл, обдумывая, а когда Эн собрался уходить, предсказуемо сломался, осел на пол, хныкая, причитая: "Это не я… это не я… это все чертовы сигналы… постоянно их слышу! Проклятые сигналы… поломали мне жизнь…"

Эн отметил, что выигранное время подошло к концу. И чтобы не позориться перед заключенным, поспешил покинуть этаж с камерами задержания, кивнув хмурому охраннику напоследок.

В коридоре его обступили солдаты СООП. Половина держали в руках оружие.

В круг пробился Седой. Дин стояла позади, сложив руки на груди. Взгляд у нее был недовольный, разочарованный. Сердитый.

– Так, спокойно, спокойно, – Седой все еще пользовался своей властью. Солдаты опустили оружие. Эн старательно показывал всем видом, что не представляет угрозы, но ничего не мог поделать с мертвецкой бледностью и темными очками.

– Что это за бардак? – на Эна Седой накинулся по обыкновению: – Агент, объяснитесь!

– Продолжаю расследование, – просто ответил Эн. – Допрос подозреваемого, пока след не остыл.

– Он отрезал меня в коридоре, – вклинилась Дин. Подала сигнал охранникам, те вскинули автоматы вновь.

– Так! Ну-ка, убрали оружие, – Седой показал, кто тут по-прежнему главный. Его взгляд был обращен к Эну.

Эн подумал, что во многом в этот момент решается его будущее. Он сделал все, чтобы Седой понял – следующие слова обращены к нему в первую очередь:

– Я всегда был верен. Верен вам…

Седой молчал, раздумывал. Эн постарался выиграть минуту:

– Есть причины для сомнений? В чем меня обвиняют? Дин тратила мое время, мне пришлось от нее оторваться.

Дин поперхнулась от гнева.

– Пропустите его, – отдал приказ Седой. Охранники расступились.

– Но… – Дин попыталась возразить. Смесь из негодования и обиды душили ее.

– Агент Эн проводил расследование по моему приказу, – объяснил Седой. Повернувшись к Эну, он строго добавил: – Но продолжит его утром! А сейчас он отправится домой. Ваше рвение похвально, Эн, но нам не нужны агенты с низкой эффективностью из-за усталости.

– Но… – Дин сжала кулаки. Эн ожидал с секунды на секунду, что в ее руках появятся ножи.

– Эн все понял, – ответил за него Седой. – Не будь как маленькая, что ты дуешься? Эн идет домой, ты тоже можешь быть свободна, – он даже похлопал, разгоняя неторопливо расступающуюся охрану: – Забыли это недоразумение! Хватит терять время, все свободны!

Эн последовал за солдатами, на секунду остановился рядом с Дин. Хотел извиниться, но передумал. Вид у нее был слишком разгневанный, опасный и крайне разочарованный.

– – –

Эн поднялся на крышу, вышел к размеченной площадке, осторожно исследовал служебный транспорт своим восприятием. Никаких признаков водителя. Куда подевался Джестер?

Согласно протоколам техбезопасности, ему не просто был положен водитель, кто-то должен управлять машиной, всегда. Если Эн использует транспорт, водитель обязан быть с ним, контролировать полет. Если водителя нет на месте, Эну предписано связаться с транспортной службой, известить их, либо поставить в известность свое руководство. Но у Седого хватало забот в его последние часы жизни, негуманно отвлекать его по такому пустяку, а служба такси оказалась занята. Эн слушал их музыку полторы минуты, затем оборвал связь. Номера Джестера не оказалось в памяти. Возможно, Эн его стер.

Эн пожал плечами, привычно сел на заднее сидение. Включил транспорт и взял управление на себя. Он полетел домой.

Формально Эн снова нарушил правила. Но управление далось легко, машина слушалась, а после того как Эн встроился в поток, включился автопилот.

В потоке Эн ослабил концентрацию, позволил себе поразмыслить над событиями насыщенной ночи.

"…это не я… это все чертовы сигналы… постоянно их слышу! Проклятые сигналы…" – звучал в голове голос Урфина. Его атака требовала дополнительного расследования. Действовал ли он в одиночку? Кто еще знает об уязвимостях в Системе?

Мысль прервал звонок по внутренней связи. Эн допустил, что в транспортной службе могли запомнить его обращение. Не отвечать будет неразумно, случай привлечет лишнее внимание. Эн спешно подобрал такой вариант ответа, который не будет откровенной ложью, но скроет факт, что он летит без водителя. Ответил на сигнал.

Номер входящего звонка определить не удалось.

"…бар… забвение… ...ключи… источник…" – прорвалось через помехи.

"Нэ?"

Он мог поклясться, что наконец услышал Нэ… Или все это игры разума? Помехи не позволили определить голос с достаточной точностью. Слишком сильное искажение. Связь прервалась.

– Анонимная наводка? Серьезно? – сказал Эн вслух и даже цокнул языком, подчеркнув иронию ситуации.

Транспорт вышел из общего потока, агент вновь принял управление, аккуратно посадил машину в назначенном месте.

Дома воспринимались знакомыми. Но вызывали отвращение. Особенно отличился двор, заваленный мусором, объедками, ошметками. Тут и там кучи шевелились, когда спрятанные в ворохе бомжи переворачивались как ленивые крысы. Охранник следил за посадочной площадкой, не подпуская чужаков, но ничего не мог поделать с состоянием двора, раз тот находился за пределами порученной ему территории. Пробегающего мимо ребенка, впрочем, он поймал за шиворот.

"Солдатик упал!" – ребенок указал на игрушку, улетевшую на асфальтированное покрытие площадки.

"Упал, упал", – невозмутимо согласился охранник, оттаскивая ребенка от двора. – "Руку сломал, шею сломал…" – он даже изобразил причитание, "сочувствуя" игрушке.

Две женщины на скамейке переживали горе, крепко обнявшись. Одна утешала другую. Из их плача Эн понял, что женщина или ее подруга некогда родила ребенка, чья смерть наступила через час. Самый страшный час в ее жизни.

Агент столкнулся с неприятным, горьким ощущением. Будто невольно подслушал чужие сокровенные мысли. Он напомнил себе, что у него нет времени на бытовые трагедии.

Подошел к дому, в котором жил. Его квартира находилась на четырнадцатом этаже. Вход в подъезд перекрывала массивная железная дверь, должная служить символом безопасности. Полумрак разрезал тусклый свет настенной лампы. Эн поднялся по ступенькам крыльца, мысленно разблокировав замок. Лифт не работал, перегорел. Пришлось идти по лестнице пешком.

Дверь в квартиру распознала приближение хозяина. Эн остановился на пороге убежища из проводов и электронных устройств. Он знал каждый миллиметр этого пространства. Он также знал, что в будущем его дом взорвали. Испытал странное ощущение, смесь печали, ностальгии, тревоги. Пространство более не воспринималось родным. Оно было чужим, как если бы Эн заглянул не в свою квартиру. Быть может, он успел проститься с этим местом, двинуться дальше.

Эн сел рядом с компьютером на пол, подобрал ноги. Он чувствовал себя неуютно.

Мыслей про сон не было. Полукруглые роботы позади полировали прихожую с характерным шорохом. Эн попытался отвлечься, забрался в сеть, нашел личный файл Урфина: безупречная служба в СООП… досрочное увольнение с наградами, почестями… затем нервный срыв, психотерапия… Урфин жаловался на "сигналы", они были только у него в голове или кто-то его контролировал, подтолкнул к действиям против Системы? Данные из сети создавали образ, ненавязчиво, но не оставляя сомнений, что Карл, покинув СООП, готовился к своему "звездному часу" чуть ли ни каждую последующую минуту жизни. Именно это покажет расследование, если таковое будут проводить, опрашивая бывших сослуживцев и редких знакомых Урфина. Карл был скрытен, но поддерживал бунтарские настроения Детей. Не напрямую, естественно, но одно нечаянно оброненное слово тут, другое там… Эн отлично понимал, что этот образ могли намеренно собрать для сети и после поимки Урфина. "Психически нестабилен."

Закон оберегал врачебную тайну, данные о сеансах Урфина не попали в сеть. С тем же успехом сам врач мог "промыть ему мозги". Впрочем, нашлась еще одна зацепка, непосредственно связанная с недавней "анонимной наводкой": Урфин был завсегдатаем бара "Забвение", заведения заслуженно пользующегося широкой популярностью среди ветеранов СООП и зажиточных граждан с большими денежными счетами и длинными сроками.

Мысль прервалась, когда сквозь потолок послышалась брань соседей.

– Эта ночь никогда не закончится, – вздохнул Эн. – Даже без временной петли.

Камеры снаружи зафиксировали движение, не относящееся к привычному шевелению бомжей или ночному обходу службы охраны. С тринадцатого этажа уже поднимались и группировались около двери темные фигуры в плащах, с низко опущенными капюшонами, крепко сжимая в руках сложенные косы.

– Черт возьми, Седой, – Эн откровенно устал. – Я думал, мы друг друга поняли.

Со звоном стекла шелестящий призрак-убийца упал с крыши на балкон, влетел в комнату и замахнулся косой. Эн пригнулся. Заточенное лезвие просвистело над головой, но коса не воткнулась в щиток питания, убийцу не дернуло током как в прошлый раз.

– Это очень странно, – признал Эн.

Остальные косари ломали дверь.

Следом за жнецом на балкон упал еще кто-то. Когда косарь замахнулся снова, его схватили сзади, потащили за черное тряпье. Жнец пытался взмахнуть оружием несколько раз, но в маленькой комнате негде было развернуться, косарь только ушибся о косяк, когда напавший на него вывалился через разбитую балконную дверь. В конце концов жнец запутался в собственных тряпках, повалился на противника, вместе они перегнулись через перила. Тело жнеца исчезло в ночи, другой успел зацепиться рукой за край балкона. Эн понял, что это Джестер.

Агент бросился к товарищу, успел ухватить за кисть в тот самый момент, когда рука Джестера соскользнула. Кисть оказалась влажной от пота и тоже начала выскальзывать из белых пальцев Эна.

– Блин! – Джестер пытался дотянуться другой рукой, он нелепо дергал ногами, шаркая по стенке балкона.

Не выдержав напора, дверь в квартиру распахнулась. Проход между комнатой и балконом запечатало стальными листами по приказу Эна. Агент попытался "подтянуть" Джестера, мысленно нащупав немногочисленные импланты в теле, но тот заорал от боли, а общей тяги оказалось недостаточно.

– Когда будет пролетать машина, постарайся упасть на нее, – посоветовал Эн.

– Ты сдурел?! Я не чертов робот! – Джестер не выдержал, расхохотался. Эн решил, что наблюдает нервный срыв. – Ладно, – он перестал смеяться. – Отпускай.

– Вот еще.

– Отпускай меня и спасайся, – Джестер попытался придать голосу уверенности, но Эн легко определял его страх. – Не мое время, "риппер", ничего мне не будет.

– Ты покалечишься, – возразил Эн. – Сильно.

– И что с того? – Джестер снова рассмеялся. – Посмотри на себя. Ты – чертов мертвец, но с тобой сотворили чудо. Что им стоит вправить пару сломанных костей?

Эн обратился к архиву, пытаясь узнать дату Джестера. Стальной лист гнулся под настойчивыми и требовательными ударами убийц.

– Эй! – Джестер привлек внимание, сказал серьезно, со всей строгостью, на какую только был способен: – Эн. Ты должен меня отпустить.

Агент медлил, но рука сама выскользнула из пальцев. Джестер пропал в темноте. Его забрала гравитация.

Эн подавил шок, сверился со счетчиком, дождавшись нужного момента, сам перегнулся через перила и упал прямо на пролетающую мимо машину.

Сигналы забвения

"Худая жизнь лучше полного забвения", – повторял он себе. Ужас забвения не давал ему покоя.

Ответ из архива так и не пришел. Но когда Эн спустился на землю и прогремел взрыв, он поспешил к своей многоэтажке. Никаких признаков Джестера, ни целого, ни покалеченного, вокруг дома он не определил. Четырнадцатый этаж полыхал. Внизу, задрав головы, собралась толпа, состоявшая преимущественно из бродяг. Некоторые одинокие жильцы спешно эвакуировались, отбегая на дистанцию, казавшуюся им безопасной. С пожитками и без, кто в чем… Эн не нашел членов "Заточенной косы" в округе. Хоть одна хорошая новость.

Толпа бродяг ликовала, улюлюкала. Многие кричали глупые лозунги, подпрыгивали, танцевали. Кое-кто успел прорваться внутрь и сейчас поднимался на горящий этаж. Эн ожидал, что вскоре эти умники появятся на его балконе, размахивая его имуществом. И кто-то, вероятно, будет "живым факелом".

– Вам не противно ваше поведение? – спросил Эн у толпы.

Отдельные участники всеобщего буйства умолкли, обернулись к нему, уставились на агента. Пламя бросало зарево на бледную фигуру в темных очках. Эн напустил на себя грозный вид.

– Чем вы заняты? Как вы живете? Как вы ведете себя?

– Дядя, у нас нет времени на твои глупости, – прямо ответили ему.

Эн попытался еще что-то сказать, убедить, наставить, но толпа расступилась… провалилась прямо сквозь пространство. Из расщелины вырвался свет. Белый, яркий свет, который собрался в огромного пса. Белый пес бросился к нему, Эн инстинктивно сорвался с места, побежал в сторону целых многоэтажек. Он чувствовал… видел, как собака гонится за ним. Агент поспешил скрыться во тьме, в тени… Дышал он тяжело, прерывисто…

Собака не отставала. Она догонит его и… Эн не знал, откуда такой страх. Вся погоня не могла быть реальной. "Это сон… сон… Я потерял сознание… я во сне…" Ему казалось, белый пес увеличивается в размерах с каждым кварталом. Эн петлял, сбивал мусорные баки по пути, пытался собраться, успокоиться. Но вдруг поскользнулся, упал в грязь. Импланты известили о сильном ударе. Эн не чувствовал боли, но падение выбило дух.

Ему казалось, что он слышит лай… Но звук звучал все дальше и все тише, пока не сжался до гулкого эхо.

Эн воскресил запах кофе в голове.

– – –

Он пришел в себя, лежа на земле. Эн вспомнил, что когда прогремел взрыв, он совершал последний прыжок, поскользнулся, упал с крыши машины. К счастью, машина летела невысоко. Все правильно, ведь водителя нет, а значит некому было его подхватить.

Агент поднялся, определил свое местонахождение, поковылял к оставленному ранее транспорту. Этаж с квартирой успели потушить. К дому подтянули машины пожарных, которые окружили очаг, словно рой пчел, залили его пеной, успешно справившись с огнем. Эн отметил, что здесь, в пределах Системы, пожарники сработали эффективнее, чем тогда на складе.

Он подумал поговорить с Седым прямо, без купюр, используя защищенный канал. Удаленная связь заодно послужит естественным барьером, позволит оставаться на расстоянии, в случае если разговор зайдет в тупик. Нужно донести до старика мысль, что не стоит ему мешать.

На звонок не ответили, тогда Эн проверил сообщения, узнал, что Седой мертв, найден в своем кабинете. Гибель в результате несчастного случая – неисправный робот… Сколько же он, Эн, пролежал без сознания? Эн сверился с внутренними часами. Да, все так, как и должно быть.

Случай не предали огласке, но, бывшая уже, секретарша успела написать и отправить весточку Эну: "Седой погиб… Невероятно, знаю. Говорят, скрыл свою дату, но я не верю, должно быть какая-то ошибка. Все это так неожиданно и странно…" Смерть Седого означает, что Нож принял командование. Вероятно, самого Эна скоро объявят в розыск, если еще этого не сделали. Времени мало.

Эн поступил так, как поступил бы любой на его месте. Направился прямиком в бар.

– – –

Бар "Забвение" не зря пользовался широкой популярностью. Лучшее место виртуальных развлечений во всей Системе. Для тех, кто погасил свой долг, ушел в отставку, на пенсию, заработал на оставшийся срок и готов остаток дней провести в отменной программе, собранной по вкусу. Удобства прилагались: к бару примыкал специализированный отель, а компания, предоставлявшая услуги, владела и той, и другой недвижимостью. Обычно посетители начинали с веселящих коктейлей, затем подсаживались на "вирт", позже доставлялись в свой номер до утра. Порой они исчезали в недрах отеля до конца.

Эн не собирался здесь задерживаться. Прошел сканирование на входе, передал свои данные агента, в надежде что их не успели обнулить. Его пропустили, Эну даже не пришлось взламывать охрану и вписывать себя в базу данных, как он обычно делал. Он прошел мимо неподвижных тел, пребывавших в глубоком виртуальном сне, отказался от навязчивых предложений, разогнал световые окна простым движением руки. Не требующимся в действительности, так как Эн отключал функции, пользуясь имплантами. Но также он не смог отказаться от некоторой театральности шествия, хотя понимал, что здесь, среди толп спящих клиентов, некому обратить на него внимание.

Плащ развевался позади. Эн ступал медленно, но уверенно. Призраки индивидуальных программ кружили повсюду, сбивали с толку, затуманивали разум. Эн гнал их прочь, осторожно переступал через посетителей, двигался к цели. Нужный источник он безошибочно определил издалека.

Тела валялись повсюду. Роботы растаскивали их иногда, отправляли в отель, наверх. Некоторые оставались неподвижными, порой за ними не следили, из-за редких сбоев, отсюда запах пота, прочих выделений… Эн не стал узнавать, сколько людей умерло здесь. Подозревал, что соседний отель больше похож на морг.

Идти стало тошно, делать каждый следующий шаг – все труднее. Эн не знал, что тому виной больше: общая обстановка или воздействие программ на его разум. Но он отчетливо определял источник сигналов. Тех самых, что свели с ума Карла, подтолкнули Урфина к атаке на Систему.

Бар "Забвение". Отключи источник.

Анонимный информатор, кем бы он ни был, поступил как порядочный гражданин. Пусть Урфин действовал один, но сигналы "вдохновят" других одиночек, поднимут их на борьбу, восстание, распространятся как болезнь. Этому месту грозят серьезные судебные разбирательства за подстрекательство к бунту и трансляцию запрещенных передач…

В одном шаге от цели Эн остановился. Он ожидал услышать пропаганду Детей, но вместо привычной речи, известного по радио выступления, призыва к сопротивлению, определил, что сигналы принадлежат самой Системе.

Но что это может означать? Что Система пыталась одурманить Урфина, пока тот не вышел из-под контроля?

Постепенно общая картина начинала складываться у него в голове. В этой картине сам Эн собирал такую же картину, как в дурацкой шутке, в проклятом лабиринте из зеркал и прозрачных стекол, где сотни двойников нелепо кривляются и грозят пальцем, пока бродишь кругами, пытаясь разобраться кто есть кто.

Эн был бы зол на себя, если бы не победило его любопытство.

Агент решительно вырубил источник сигналов.

Освобождение

Ночь пришла незаметно. Иначе быть не могло – небо всегда оставалось темным. Круглые сутки черные небеса нависали над миром. Они не были затянуты тучами, которые бы не пускали солнечный свет, они просто были черными. Тот дымок, который можно видеть с земли – результат совместной работы заводов и машин. Его трудно перепутать с облаками, любому предку современных обитателей планеты он показался бы неестественным и чужим. Эта полупрозрачная материя, как недельный слой пыли, покрывает гладкую поверхность небосвода и дрожит в такт движениям воздушных масс.

Холодный ветер мог бы приятно освежить лицо, но вместо этого лишь жалил морозом. Шум волны, качающей транспорт, разбивался о причал, эхом отзываясь в сознании. Соленые брызги, присоединяясь к музыке моря, оставляли маслянистые следы на кончиках ушей. Дин поежилась, бросила взгляд на Ножа. Ей захотелось стереть эту маниакальную улыбку с его лица. И высушить его уши.

– Не будем терять время попусту, – вздохнула она.

Нож пожал плечами, перестал улыбаться… Он молча смотрел вдаль, на размазанные яркие пятна города, на величественные постройки Системы. Развернулся, позволив плащу трепетать по ветру и свободно обволакивать тело.

– Но есть ли шанс, что он… справится без нас? – на всякий случай уточнила Дин.

Нож медленно прошел по деревянному помосту, направился к серым, плохо освещенным улицам.

– Видимо, нет… – подытожила и вновь вздохнула Дин. Вид у нее был уставший, сонный. Сражаться ей совсем не хотелось, хотя обычно бой приятно ее бодрил. Во всем виноват проклятый холод.

Тени от тусклых фонарей постепенно удлинялись, хотя подобное казалось невозможным. Вспорхнула стая белых птиц, улетая прочь от ожившей, пузырящейся тьмы. Присмотревшись, Дин увидела, что навстречу им неспешно ковыляют фигуры в черных балахонах с низко посаженными капюшонами, с косами в руках.

– Будь вы неладны… – чертыхнулась она, вынимая клинки, но Нож уже распахнул свой плащ с уверенностью эксгибициониста, выхватив по пистолету-пулемету в каждую руку. Очереди выстрелов ударили в толпу косарей без лишних предупреждений.

Жнецы падали под натиском свистящих пуль, путались в тряпье, ошметки ткани, плоти, брызги крови летели во все стороны. Если кто и успевал добраться до них, едва заносил косу и тут же оседал на землю, сраженный прилетевшим клинком Дин.

Они миновали два квартала, подошли к приземистому трехэтажному зданию, окруженному давно брошенной техникой. Царила гробовая тишина. Жнецы отступили, не справившись с агентами.

Вошли в здание. Внутри было темно и сыро. Тяжелый воздух, запахи мусора и пота сдавили легкие. На лестнице "Заточенная коса" предприняла еще одну попытку. Убийцы прыгали с одного лестничного пролета на другой, пытались окружить, блокировать агентов, но безуспешно. У Ножа будто были бесконечные патроны, он почти не перезаряжал, посылая очередь за очередью. Дин редко отвлекалась, чтобы собрать клинки, выдергивая их из загибающихся, дергающихся тел, – по-прежнему живых, но уже не способных оказать сопротивление, – разила следующих противников без промаха. Потрескавшиеся стены становились все ближе.

Агенты действовали в унисон, слаженно, эффективно. Они вели бой бессмертных и уверенно побеждали. Наконец добрались до нужного этажа, оставив позади лишь трепыхающиеся тени, не представлявшие угрозы покалеченные тела.

Когда щелкнул замок на двери в помещение и наружу вырвался луч света потолочных ламп, Дин прищурилась на мгновение. Внутри Игрок удерживал заложника на полу под дулом автомата. Больше внутри она никого не увидела. Их коллега был заперт в каморке, в стороне. Присмотревшись, Дин узнала в заложнике Джестера. Она переглянулась с Ножом:

– Разве его время не пришло?

Маска Игрока состроила гримасу, которую можно было охарактеризовать как недоумение. Дин пояснила специально для него, повысив голос:

– У тебя там труп, дурачок!

Игрок отвлекся, чтобы проверить состояние жертвы, в этот момент в него прилетел нож, лезвие вошло в плечо по самую рукоятку. Противник выстрелил в пол, выронил оружие из ослабевшей руки, метнулся к стулу, к окну. Стекло разлетелось множеством осколков. Дин невольно прикрылась выставленной вперед ладонью… По счастью осколки ее не задели. Игрок выпрыгнул наружу, дюжина ножей полетели следом.

Дин рискнула выглянуть, но беглеца и след простыл. Тем временем Нож открыл каморку. Выпущенный агент – Эн – человек с холодным белым лицом, безэмоциональный призрак в похожем для всех агентов плаще, медленно проник в душное пространство переполненной комнаты, в нерешительности остановился. Он перевел взгляд с Ножа на Дин и обратно:

– Я вас чем-то обидел?

Дин и правда выглядела обиженной. Глядя на ее напарника невозможно было определить, о чем тот думает, что чувствует и чувствует ли вообще.

– Не без того, – ответила Дин, уперев руки в бока. – Но и мне стоит извиниться. Я притворялась, будто мы плохо знакомы, Эн.

Эн смотрел на нее с недоумением и интересом.

– Мы друзья с самого детства… Сетевые друзья, – уточнила она. – Но сути это не меняет. Я тебя проверяла… И, Эн… Скажу честно, ты меня разочаровал.

Эн даже приподнял одну бровь.

– Ты так стремился быть во всем идеальным. Все эти тренировки, программы, контроль эмоций… Ну и куда тебя завело твое "самосовершенствование"? Ты пожертвовал собственными воспоминаниями. Отбросил все, что могло тебе помешать. Что ты счел лишним.

– Это эффективно, – возразил Эн.

– Да, – признала Дин. – Но ты выкинул наши воспоминания. Мои и твои. Конечно, сейчас мне уже все равно. Но тогда меня это задело.

– Прости…

– Зачем, черт возьми, ты это сделал?

– Я… не знаю…

Нож внезапно подал голос:

– Эн, ты достиг определенной степени могущества…

Услышать комплимент от Ножа было действительно неожиданно. Эн уставился на него.

– Но ты подавляешь собственные силы. Не используешь данное тебе на сто процентов. А раз так, был ли смысл жертвовать частью себя?

"Тут есть над чем поразмыслить", – согласился Эн. Его взгляд упал на бездыханное тело Джестера, распростертое по полу.

– Это лишь "заглушка", – успокоила Дин. Она указала клинком на выход: – Он ждет тебя там.

Эн прошел к лестнице, мимо друзей, помедлил:

– Мне жаль…

Дин усмехнулась:

– Мы лишь представление твоей вины перед ними. Мы не вправе тебя осуждать.

Эн кивнул в знак благодарности. Вышел. На время, пусть недолгое, он почувствовал ветер свободы.

– – –

Агент спустился вниз, прошел пару кварталов, обнаружил себя напротив заброшенного парка аттракционов. Эн не знал, что здесь есть парк. Или не помнил. Настоящий большой парк, с киосками, некогда торговавшими сладкой ватой, игрушками, с огромным колесом обозрения, каруселями, горками, выставочными павильонами. Парк был абсолютно пустой. Мертвый. Ни души вокруг. Только горы мусора, пустые пакеты, кувыркающиеся на ветру. Искусственные зайцы, коты, медведи поникли с грустью, поблекли и покрылись пылью. Коллекционные пластиковые фигурки давно забытых персонажей с невероятными способностями беспорядочно валялись вокруг разбитого ларька, исписанного граффити сверху до низу, заляпанного бог знает чем.

Эн определил фигуру впереди. Это был Джестер. Он стоял спиной к агенту, смотрел на колесо обозрения, задрав голову. Джестер заговорил не оборачиваясь, безошибочно определив, что Эн подошел на достаточное расстояние для разговора:

– Настоящий взрыв мозга, согласись? Когда до меня дошло… Эх, Эн, настал наш час потехи…

Джестер

Ветер негромко шуршал пакетами. Поскрипывали ржавые конструкции колеса обозрения и развалины "американских горок". Никаких живых свидетелей во всей округе, только мертвые игрушки, прилипшие к стеклу киоска, безмолвно созерцающие пустоту. Джестер первым прервал повисшую паузу:

– Когда ты понял? – он наконец развернулся к Эну лицом. На лице играла улыбка.

– Я исключил предположение о перемещении во времени как наименее вероятное, – ответил Эн. – Допускал, что начал предугадывать события будущего, просчитывая ситуации наперед. Думал даже, что попал под действие ЖЗР или оказался в виртуальной реальности. Но правда в том… ответ всегда на поверхности. Особенности моего восприятия… – Эн вздохнул. – Я вижу только за счет имплантов. Они получают информацию об окружающем мире, передают данные мне, пишут их в мою память. Поэтому для меня нет разницы, происходит событие сейчас или я "вижу" запись о нем. Правда в том… что это всегда запись. Всегда прошлое. Вся разница в задержке, которая может быть мгновенной и незначительной, а может составлять месяцы, целые годы.

– И каков вердикт?

– Я заперт в собственной памяти.

– Браво! – Джестер взмахнул руками, зааплодировал. Налетевший порыв развевал его волосы, плащ Эна, гонял мелкий мусор по земле, все сильнее раскачивал шаткие металлические конструкции аттракционов. – Как давно ты тут находишься? Сколько циклов могло пройти, ты только подумай! Сколько петлей! Смертельный номер: человек против времени! Никакой страховки! Как теперь отличить правду от лжи? Сон от яви? Настоящее от прошлого? Внешнюю реальность от внутренней?

– Брось эти игры, Джестер, – прервал клоуна Эн. – Ты прекрасно знаешь, это было необходимо. Я отключил все сенсоры, как еще я мог сохранить рассудок?

– Искал себя, анализировал пройденный путь, м-м…?

– Но как только я понял что к чему, единственный вопрос, который остался: что ты делаешь здесь, в моей реальности?

– У тебя есть предположения? – ситуация определенно его веселила. – Будь я на твоем месте, я бы не смог сказать наверняка, существовал ли мой выдуманный друг на самом деле или я добавил его в запись событий смеха ради.

– Ты – мой проводник, страховка, способ "проснуться". Друг или брат, воспоминания о котором я стер, оставив несколько лазеек, на случай если мне понадобится помощь, – Эн демонстративно подергал поднятый воротник: – Твой плащ, например… быть может, письма…

– Невозможно самому восстановить то, что стер, – Джестер согласно закивал. – Но можно прийти к тем же выводам через намеки.

– Поэтому я тебя не помню. Но ты помог мне осознать природу этой реальности. Ты был "чужеродным элементом", лишним звеном в уравнении. Рано или поздно до меня бы дошло.

– Боюсь, ты переоцениваешь мою роль, – усмехнулся клоун. – Я вижу себя больше как воплощение нашего одиночества.

– Конечно, ты был не единственной "подсказкой", – продолжил Эн. – Меня зацепило бессмысленное восстание Карла Урфина. Я продолжил расследование здесь, в своей реальности, и не смог бы вырваться из прошлого, если бы не закончил это дело.