Белая радуга

Эн молчал, раздумывая.

– И говори что хочешь, но Система попросту не знает об этом безобразии, – воскликнул Хард. – Не знает, и все тут… Но как только узнает, сразу займется поисками виноватых, а мы отделаемся легким наказанием за вынужденное хулиганство.

– Может быть, – согласился Эн.

– Идем, время-то не ждет, – предупредил Хард, направляясь к транспорту.

"Нэ, а что ты думаешь обо всем этом?" – задался вопросом Эн. Но Нэ молчал, и Эну пришлось вернуться в машину без ответа.

– – –

Второй остановкой была вышка радио.

Эн посадил машину в двух кварталах от цели, чтобы не привлекать внимание СООП.

– Там всего четыре служебные комнаты и туалеты, – сказал агент. – И одно крупное помещение на самом верху. Еще придется проверить лестницы…

Эн и Хард покинули транспорт, прошли некоторое расстояние пешком. Агент объяснял устройство башни. Хард молча слушал, временами похлопывая по карманам с инструментами.

– И придется пройти мимо охранников из СООП, – добавил Эн.

– СООП? Это же замечательно, – обрадовался Хард. – Мы им все расскажем, и они сами разберутся.

Эн отрицательно замотал головой.

– Нет. Сначала ты обезвредишь устройство, а потом мы будем что-либо рассказывать.

– Это глупо!

– Хард, ты обещал мне поверить, – напомнил Эн.

– Ничего я тебе не обещал! – возразил Хард.

Они подошли к воротам охраняемой зоны. Солдаты на посту дружески приветствовали агента, но на оружейника покосились уже с подозрением.

– Мне поручено расследовать обстоятельства захвата радиовышки, – объявил Эн, параллельно подкинув данные в ближайший информационный поток.

– Прошу прощения, – кивнул охранник, подав знак товарищу.

Второй сооповец проверил информацию по наручному компьютеру.

– Все в порядке, – подтвердил он. – Один агент с оружейником. Расследование крупного нарушения.

Солдаты открыли ворота.

Хард тактично промолчал, хотя его заметно передернуло трижды, пока агент вел их через все посты. Оказавшись в здании, они разошлись по помещениям и внимательно изучили каждый уголок.

– Я нашел! – объявил радостный Хард. – Сейчас разберусь.

Эн остановился на лестнице.

Одинаковые серые стены с отсутствием необходимых деталей. Навалившаяся усталость. Четкое осознание абсурдности происходящего. "Зачем ты это делаешь, Эн? – спросил себя агент. – Зачем ты ввязался во все это? Нарушил столько правил, столько законов? Перестал доверять Системе? Ты сходишь с ума. Я схожу с ума? Я устал." Эн прислонился к стене, ощущая общее истощение организма. "Надо бы сдаться… И все объяснить. Про Седого. Про Ежа. А Нож оставил меня без работы. Если бы он дал работу, ничего бы не было."

Эн выдержал драматическую паузу. Затем спустился к центральному входу, собираясь проветриться. Приоткрыл двери.

Башню окружили солдаты. Через щель в здание ворвались звуки сирены, вспышки огней, предупреждения и переговоры. Эн увидел, как заковывают в наручники Харда.

– Кто бы ты ни был, но маскировка тебе не поможет, тебя раскрыли! – громом объявил в усилитель командный голос. – Выходи с поднятыми руками, медленно и без глупостей.

Эн моментально перекрыл все входы и выходы, сменил коды доступа на известные только ему одному и предупредил охранных роботов башни о "повторном нападении Детей".

"Хард обезвредил бомбу? Он обезвредил бомбу?"

"Конечно. И, счастливый, отправился рассказывать охране о своих подвигах."

Эн осторожно изучил башню восприятием.

"Что ж, пока они не вызвали группу захвата, мы в безопасности…"

Блокировка входов и выходов заглушила шум снаружи. Суета долетала, но издалека, глухо, как из другой вселенной. Внутри башни стало совсем пусто, одиноко, неуютно. Эн помедлил, нашел лестницу, поспешил сбежать от подступающей клаустрофобии.

Агент поднялся на самый верх и прислонился к перилам удобного балкона.

"Они не знают, что это я…"

"Еще, по-видимому, нет. Вот Нож пройдется по Харду ногами, и тогда…"

"Меня обвинят как "шпиона Хаоса"…"

Эн подумал, что наблюдает нервный срыв. Его трясло, а импланты, отвечавшие за связь со спутником, предлагали настроиться на пиратский игровой канал. Тонкая кофта не спасала от холода внутри. Ветер принес шум с новой силой, налетел, жонглируя обрывками фраз. Эн чувствовал, как ветер тащит за собой.

"Я мог бы спрыгнуть сейчас с балкона, – подумал он. – Это бы всех удивило. Шокировало. И есть шанс, что останусь в живых, воспользуюсь замешательством окружающих, убегу."

"А ты уверен, что сможешь бегать после такого прыжка? Лучше через коллектор."

"Там воняет."

"Выключи обонятельные сенсоры."

"И верно, – согласился Эн. – Выключить все – такая привлекательная мысль."

"Только давай без этого максимализма."

Эн встал, облокотившись о перила балкона. Ветер пробирался под одежду, но холод съедал изнутри. Словно другой, иной ветер рождался в теле из чувства противоречия, из желания поспорить с логикой и природой.

Машины СООП, будто мухи, кружили вокруг, тщетно пытаясь найти кого-либо лучами прожекторов. Эн выключил приближающиеся к нему лучи. Послушал проклятия и удивленные возгласы. И решил все-таки не прыгать.

– – –

Когда со скрипом крышки канализационного люка Эн выбрался на тихую темную улицу, он ощутил давление общего упадка. Агент поставил крышку на место, выпрямился, борясь с навалившейся тяжестью. Солдаты СООП оживленно шумели вдали, но сюда добиралось одно едва различимое эхо.

Эн предусмотрительно покинул улицу, скрывшись в негостеприимных тенях подворотен. Схема города по-прежнему без помех передавалась через спутник. Эн спрятался в затянувшейся ночи и попытался взять себя в руки. Забрел в грязный двор и задействовал оставшиеся ресурсы восприятия, чтобы осмотреться.

– Курение – вред, а некурение – тьма, – прошептали за плечом.

Эн наступил на груду окурков, прежде чем развернуться.

– Такой безупречный… Без вредных привычек… И такой бесчувственный… – на заборе в позе хитрого кота сидел Игрок. Негромко шуршали таинственные механизмы.

Эн приготовился к возможному нападению, но Игрок, очевидно, был расположен к разговору, а не к драке.

– Оказался никому не нужен? – язвительно лепетал он. – Особенность общества эпохи игры: сегодня научился – завтра применил на практике. Не раньше и не позже. Послезавтра же можно и вовсе забыть навык, освободить себя для новой информации, – Игрок шустро спустился с забора. – Ты способен адаптироваться к новому дню? Меня всегда это интересовало.

Эн хранил молчание, но напряжение вытягивало последние силы.

– У тебя есть подружка? – посмеялся Игрок. – Что стало с той красоткой из перехода, а? У-у… Она сбежала? А у тебя есть любовь? Лично я люблю общаться с девушками-игроками. Общаться с девушками-игроками приятнее. Игроки-парни много матерятся. Это не закон, но, в некоторой степени, закономерность.

– Что тебе нужно? – устало спросил Эн.

– У нас много общего, – признал Игрок. – Сыграем в игру? Вся жизнь наша – игра, ты знал?

– Не наша жизнь, – возразил Эн. – Возможно, когда-то в безоблачные дни старины, но не сегодня.

– Не спорь со мной, Эн, ты играл со многими, – рассмеялся Игрок. – В прятки, я угадал? И мы сыграем в эту игру.

Человек-насекомое присел на четвереньки и обежал вокруг агента со своей запредельной скоростью.

– Я боялся, что ты предложишь догонялки, – сказал Эн.

Игрок рассмеялся.

– Попробуй найти меня сам, – прошептал он, изобразив стойку на руках. – Сыграем в прятки. Докажи себе, что существуешь. Сними свои побрякушки, – блестящие голые пятки захлопали словно ладони. Маска Игрока состроила десяток гримас. – Мы думали ударить электромагнитной атакой, но ведь это не сработает, да? Слишком совершенная защита… Так что давай, пойди нам навстречу, – маска остановилась на гримасе всей серьезности. – Откажешься – я позову СООП, и тебе придется-таки играть в догонялки.

Эн медлил мгновения. А после снял кольцо.

"Это совсем не умно."

– Молодец, – пораженно рассмеялся Игрок. – Все-таки ты на что-то способен! Докажи, что ты не калека, и я раскрою тебе тайну.

Эн снял очки и браслет. Оборвал связь со спутником и приготовился выключить слуховой аппарат.

– Бог ты мой, – успела долететь последняя фраза, после чего вокруг возникла непроглядная тьма.

Во тьме не было ни движения, ни времени, ни пространства. Эн не знал, что существует, а что нет. Разум охватил ужас. Он не знал, дышит ли. Он начал терять мысли и не мог представить предметы или явления. Тьму разрезала белая молния. Вспышка, которой не было и не могло быть. Жирная белая царапина разорвала ничто. Она никогда не появлялась, но оставалась в сознании, пока Эн не потерял последние связующие нити с собственным мышлением.

Он пал в объятия смерти.

Оказался наедине с бесконечностью ничто.

Он был один.

Затем он потерял и себя. Он больше не мог отделить себя от тьмы. Не существовало ничего, и само ничто перестало существовать.

Пробуждение

Время еще есть. Всегда есть немного времени. "Мир вечен, смертен человек", – говорили, бывало, по радио. Эн не верил радио.

Ночь пришла незаметно. Иначе быть не могло – небо всегда оставалось темным. Круглые сутки черные небеса нависали над миром. Они не были затянуты тучами, которые бы не пускали солнечный свет, они просто были черными. Тот дымок, который можно видеть с земли – результат совместной работы заводов и машин. Его трудно перепутать с облаками, любому предку современных обитателей планеты он показался бы неестественным и чужим. Эта полупрозрачная материя, как недельный слой пыли, покрывает гладкую поверхность небосвода и дрожит в такт движениям воздушных масс.

Холодный ветер мог бы приятно освежить лицо. Шум волны, качающей транспорт, разбивался о причал, эхом отзываясь в сознании. Соленые брызги, присоединяясь к музыке моря и стойкому чувству дежавю, оставляли маслянистые следы на кончиках ушей. Эн застегнул развевающийся плащ, притворился, что поежился, прислушиваясь к всплескам воды. Потом оставил притворство. Он не был уверен, как именно люди ежатся, но определенно уже пытался имитировать это ранее.

– Мысло-коромысло! – громко объявил Джестер, описывая ситуацию в двух словах. – Надо было одеваться теплее. Я продрог до костей.

Вот уж кто точно не притворялся, не имитировал естественную дрожь. Он только что вышел из машины, остановился рядом, хлопнул Эна по плечу, небрежно бросил взгляд на панораму города.

– Хм… Штаб… Вышка радио… Эй, я вижу центральную башню Системы! – кажется, любая мелочь в любой ситуации радовала Джестера как ребенка. – Скатерть божья, Эн, идем уже. Не стой у воды. Там, дальше, может не так холодно.

Эн пробежал сенсорами по транспорту.

– А где водитель?

Гуви. Хороший человек.

– Анатос, ты в себе? – Джестер успел отойти на пять шагов. Ситуация начинала его раздражать, если не сказать "бесить". Он встал как вкопанный, снизошел до полуоборота, уставился на Эна с укоризной. – "Земля вызывает агента. Агент Эн, ответьте, прием."

Эн почувствовал озадаченность.

– Алё, это я нас привез. Забыл?

Эн проверил свою память, но не нашел нужных данных.

– О, черт, – Джестер устало вздохнул. – Не говори мне… Ты уже стер это за ненадобностью. Ну, спасибо, приятель. В следующий раз поведешь сам.

Эн наконец-то тронулся с места, догнал Джестера.

– Это будет не совсем законно, – заметил агент.

– Ха! – Джестер снова повеселел. – Я скажу тебе, что не совсем законно, – он ткнул пальцем в плечо Эна. – Это мой плащ, и сейчас бы он мне пригодился. Не хочешь мне его вернуть?

– Я… – Эн снова почувствовал озадаченность. – Я забрал его, когда спасал тебе жизнь…

– Э? – пришла очередь Джестеру предстать обескураженным. – Что за бред ты несешь? Ты в порядке, Эн? Мы вроде как на задании, соберись.

Эн остановился, положив руки на плащ, придавив ткань растопыренными пальцами, пытаясь почувствовать что-то или вспомнить.

– Ох, да ладно, оставь себе. Тебе больше идет, "риппер", – Джестер явно устал от постоянных задержек.

Эн кивнул, медленно прошел по деревянному помосту вслед за напарником. Они двигались к серым, плохо освещенным улицам. Эн почувствовал два трупа впереди. Первый определился как сотрудник Службы Охраны Общественного Порядка. Принадлежность второго выдала узнаваемая сигнатура Детей Свободного Мира.

– Вы давно прибыли? – голос заставил Эна отвлечься от неподвижных тел. Сотрудник СООП, вооруженный короткоствольным дисковым автоматом П-68, шел навстречу.

– Да буквально только что, – буркнул Джестер, махнув рукой в сторону причала. – Зашли бы раньше, вот только мой товарищ решил полюбоваться пейзажем. Это заняло какое-то время, понимаете, ведь он слеп как крот.

– Что? – боец СООП пребывал в замешательстве, растерянно переводя взгляд с одного агента на другого. – Вы агенты Системы?

– Я агент Системы, – подтвердил Джестер, выходя вперед и перекрывая собой неподвижного Эна. – Его можно игнорировать, – он снова махнул рукой, на этот раз в направлении оставшегося позади напарника. – Ситуация нам известна: Дети, заложники, толпа готовых к смерти…

– Там готовые к смерти? – казалось, уже ничто не способно шокировать этого бойца сильнее. – Нам ничего не сказали.

– Несущественные детали, – Джестер демонстративно приложил указательный палец ко рту, будто сболтнул лишнее или нечаянно поделился секретом.

Боец пожал плечами, склонился над телом товарища, небрежно отпихнув второй труп в сторону. Словно забыв, что агенты все еще тут, он принялся обшаривать карманы убитого.

– Воу, эй, эй! – прервал его Джестер, жестами приказывая оставить тело в покое. – Ты что себе позволяешь, парень? Прояви уважение.

– Он же мертв, – возразил солдат, но обыскивать тело прекратил и даже замялся, поспешил подняться и отступить. – Его ресурсы позволят мне работать эффективнее…

– Поговори мне тут про эффективность, живо состряпаю рапорт про потерю времени, – пригрозил Джестер.

Солдат успел пробормотать нечто среднее между извинениями и ответной угрозой, затем отошел в направлении причала, но не спешил покидать сцену, очевидно намереваясь вернуться к обыску тела, как только агенты скроются в тени. Джестер понимал, что тратить время на мальца они не могут, подозвал рукой Эна. Миссия прежде всего.

– Вот ведь дерзкий, – пожаловался Джестер. – Верный признак долгой жизни.

В тусклом свете фонаря вспорхнула стая белых птиц. Одну из них прямо на дороге доедали два черных как смоль ворона. Они рвали безжизненное тельце, оттаскивая добычу во тьму, под покров ночи, оставляя позади перемазанные в крови белые перья жертвы. "Кар!", "Кар!" – раздавалось с каждым их движением и каждым оторванным куском.

– Мерзость-то какая, – заметил Джестер. – Ладно, идем, это место в двух кварталах отсюда… И прежде чем ты спросишь… Да, я мог посадить нас ближе, но тогда мы потеряли бы эффект неожиданности. Я знаю, что ты любишь действовать тихо. Зайдем через "черный ход", ты захватишь охранную сеть, откроешь замки, мы ворвемся и всех арестуем. Кому пора – те умрут, но зато все прочие не пострадают. Включая твоего коллегу. Уж его-то ты не забыл? Бледный такой? Нож?

Эн шел следом, молча, все два квартала.

– Я будто со стеной говорю, – вздохнул Джестер.

Они вышли к приземистому трехэтажному зданию, окруженному техникой и солдатами СООП. Огни, сирены, треск радиопереговоров, предупредительные знаки и заграждения. Привычный шум перепуганной группы захвата.

– Вижу, СООП пытается понять, зачем они тут, – Джестер цокнул языком, оглядываясь по сторонам, оценивая ситуацию. – Вот что меня насторожило, Эн: тот парень понятия не имел, что здесь полно готовых к смерти. Не думаешь, что Седой намеренно скрыл информацию? Ведь это граничит с преступлением. Разве что у него была причина. Впрочем, малец мог пропустить брифинг, что-то неправильно понять. Он не выглядел слишком ответственным. …Ладно, пора за работу. Согласно плану, нужный нам вход находится… Эй! – пока Джестер рассуждал, Эн уже пролез под желтую ленту, прошел мимо охраны и скрылся в здании, прямо через парадный вход.

Джестер поспешил следом. Он очутился в темноте. Тяжелый, спертый воздух навалился на легкие. Джестер догнал Эна, успел положить руку тому на плечо, на свой старый плащ.

– Эй… – Джестер перешел на шепот. – Я тебя чем-то расстроил, ты вот так мне мстишь? Куда, дери тебя кошки, мы ломанулись?

– Нет времени, – пояснил Эн. – Я перехватил камеры наблюдения. Все электронные замки… прочие системы охраны уже на нашей стороне.

– Впечатляет, – тихо отозвался Джестер.

– Но ситуация может выйти из-под контроля, когда заложники и Дети начнут умирать. Там Нож, у них оружие… Наша миссия: обеспечить безопасность оставшихся в живых. Шальная пуля может стоить руки или ноги любому из них, а это удар по эффективности в Системе.

– Да знаю я, знаю, – обиженно зашикал Джестер. – Идем. Сам сказал: время не ждет.

Они поднялись по лестнице на верхний этаж, миновав одинаковые площадки из черного металла.

– Я ничего не вижу в проклятой темноте, – шепотом пожаловался Джестер.

– Я все вижу, – глухо отозвался Эн.

– Через импланты? – уточнил Джестер с нотками скепсиса. – Предположим, там засел умелый хакер, более умелый, чем ты. При том, что ты частенько сам не знаешь, что делаешь. Все твои сенсоры зависят от твоей электроники. Без них ты, по сути, мертв. Что будешь делать, если их отключат? Если они откажут сами, сразу все, как ты будешь ориентироваться без своих сигналов?

– Для этого ты здесь, – просто ответил Эн.

Джестер понял, что ему нечего сказать на столь весомый аргумент. Он собрался, сосредоточился.

Когда щелкнул замок на двери в помещение и наружу вырвался луч света потолочных ламп, Джестер прищурился на мгновение. Два террориста целились в агентов, но с неуверенностью. Один удерживал заложника на полу, под дулом автомата. Джестер почувствовал, как внутренний таймер отсчитывает последние секунды, задержал дыхание. Глаза предательски долго привыкали к свету, но взгляд метался в поисках Ножа, агента, угодившего в западню. Джестер предположил, что Нож заперт в соседней комнате, проход куда находился в противоположном конце.

– Он не должен умереть сегодня, – тем временем произнес Эн, подразумевая готового к смерти заложника.

Джестер растерялся, ведь это была неприкрытая ложь. Должно быть, террорист испытал схожее недоумение, выкрикнув "Черта с два!", но по-прежнему не решаясь выстрелить. Возможно, он знал, что умрет сразу следом за заложником.

– Не его время, – продолжил свой блеф Эн.

Их противник выстрелил, но попал в пол в каких-то сантиметрах от головы жертвы; в последнее мгновение рука держащая оружие дрогнула. Джестер тоже вздрогнул. Размеренно и безучастно внутренний таймер отмерял секунды. Затем накал ситуации резко схлынул. Стрелок выронил оружие, словно выстрел оборвал его волю, сломал, лишил запала, желания продолжать борьбу. Будто смирился, приняв свою очередь, естественный порядок вещей.

Два его товарища, впрочем, не спешили сдаваться. Они открыли пальбу, целясь в дверной проем, в темноту. Джестер слышал, как свистят пули, оставаясь неподвижным, парализованным. Когда стрельба прекратилась, он мог лишь таращиться перед собой и хлопать глазами. Ни один выстрел не пришелся по нему или Эну. Дети Свободного Мира бросили оружие, подняли руки. Щелкнул затвор – это Эн мысленно разблокировал запертую дверь, выпуская узника на волю. Преступники пали на колени, Джестер увидел, что двое из них молятся. Один попытался выбить окно стулом в своем последнем предсмертном припадке. Секунды утекали неумолимо.

Повисла гнетущая пауза. Нож двигался медленно, но целенаправленно, вдоль границы тени и света от ламп. Он не спешил. Подобрал автомат террориста. Дождался нужного момента.

Джестер хотел сказать что-то, остановить то ли фарс, то ли показательную казнь, но слова застряли в горле. Взгляд успел выхватить тело заложника, который был уже мертв; одна из пуль террористов, по-видимому, рикошетом отскочила от какого-то предмета и оборвала жизнь парня. Тремя короткими очередями Нож покончил с преступниками.

Джестер наконец сглотнул. Он успел подумать, почему все они стоят так уже семь секунд, хотя вопрос главным образом относился к Ножу, ведь Эн всегда был заторможенным, а у него самого, по всей видимости, легкий шок. Потом до него дошло: Нож упивался тем фактом, что стал причиной смерти сразу трех человек. Чувство власти, ощущение, что ты – инструмент в руках судьбы, тот самый кайф, который ловят члены "Заточенной косы". Эта догадка совсем не понравилась Джестеру.

– Чего стоим, кого ждем? Не пора ли поработать? – он оборвал паузу в своей ироничной, полушутливой манере.

– Ты обманул их, – Нож обратился к Эну, игнорируя Джестера. Джестеру это также не понравилось.

– Не хотел, чтобы они застрелили парня, – признался Эн.

– Он все равно бы умер в свой срок, – Нож повесил автомат на плечо, прошел мимо коллег к выходу. – Я прослежу за остальными. Вы получили данные архива? Лишь двое из них не умрут сегодня. Их ждет пожизненное. Еще больше бездельников на шее Системы, – будь на то его воля, Нож бы всех тут перебил, понял Джестер.

Он наконец решился сделать шаг в комнату смерти. Всего несколько минут назад она была наполнена отчаявшимися, но живыми людьми. Джестер чувствовал грусть, но в то же время понимал, что ничего поделать здесь не может. Ему сильно повезет, если его бездействие не попадет в рапорт. Эн, как всегда, сработал на "отлично". Возможно, Нож окажется в добром расположении духа после учиненной кровавой бани и опустит "несущественные детали". Хотя кого он обманывает: Нож вечно недоволен всеми, будто Система держится на нем одном.

Джестер присел рядом с остывающим трупом заложника. Обреченно спокойная, почти умиротворенная фигура, с легким удивлением на лице. Даже зная свой срок, последняя секунда всегда наступает неожиданно, подумал Джестер. В сложившейся ситуации почти невозможно было угадать, какая из пуль окажется твоей. Нож наверняка жалел, что опоздал и не прикончил заложника вместе с остальными. Больной бастард.

Эн оставался неподвижным. В полумраке его можно было принять за манекен или мебель.

– Идем отсюда, – вздохнул Джестер, поднимаясь и разворачиваясь к выходу. – Ты слышал Ножа, он разберется. Нам здесь больше нечего делать, – картина бойни вызывала у него отвращение. Джестер успел пройти мимо напарника и ступить на лестничный пролет, прежде чем понял, что Эн не шевельнул ни единым мускулом. – Эй! Давай, пошевеливайся! Мы теряем время!

Эн ожил, молча последовал за ним.

Снаружи ажиотаж постепенно сходил на нет. Зеваки и бомжи расходились. Войска СООП свертывали силы. Санитары увозили тела – в отличие от коллег, Нож не терял время попусту. Свежий ветер налетел на Джестера и попытался сдвинуть Эна. В другой день Джестер бы подумал, не укрыться ли за "напарником-шкафом". Сегодня же он принял удар стойко и почти с благодарностью: после давящей духоты застенков здания, после образов бойни, после тьмы, ветер позволил вновь почувствовать себя живым.

"Кар!", "Кар!" – раздалось, ворвалось бесцеремонно в чувство жизни. Ворон с товарищем доедали птичью тушку.

– Ох… А ну пошли вон! Убирайтесь! – Джестер угрожающе двинулся к ним, махая и хлопая руками, сам при этом став похожим на хищную птицу. Один ворон отскочил в сторону, второй также встрепенулся, бросил добычу и поспешил убраться подобру-поздорову. Первый прокаркал в ответ "пару ласковых", расправил черные крылья и последовал за улетающим другом, вперед, навстречу пыльным небесам. – Достали! – трудно было сказать, кого именно Джестер имел в виду. Затем он снова повеселел.

– Мы все рано или поздно умрем, верно, Эн, – заметил он, не отрывая взгляд от неба. Его рот растянулся в маниакальной улыбке. – Получается, что мы и правда живем… для того чтобы умереть.

– Можно и так сказать, – внезапно отозвался Эн. – Но мне кажется, у жизни и смерти ничего общего. Это явления никак не контактируемые.

Джестер рассмеялся. Громко, от души.

– В ожидании проходит жизнь, и терпение – ее единственное развлечение, – кажется, он цитировал кого-то. Или себя самого. Он же сам говорил: "Сам себя цитируешь – меньше мороки с копирайтом." – Идем, Анатос, у нас еще отчет перед Седым сегодня. Приветствие, помнишь? Постой… Ты же не стер и ЭТО тоже? Я тебе поражаюсь, – когда хотел, Джестер мог болтать без умолку. – Ты… Ты как выдуманный бог. Хм… бог… забвения?

– Я не бессмертный, – возразил Эн.

– Бог должен быть смертным, – парировал Джестер. – Иначе он не будет одухотворен, не сможет творить, не сможет проявлять милосердие.

Они вышли к транспорту, на котором Джестер доставил их сюда. Эн занял заднее сидение. Джестер снова взял управление на себя.

– Ты веришь в жизнь после смерти? – спросил Эн.

– После всего, что мы видели? Скатерть божья! Я много во что готов поверить: в карму, в бога, в судьбу, в бессмертную душу. Даже в дьявола, если это Нож.

– У каждого тела свой срок, после чего начинается все самое интересное, – заметил Эн неизвестно к чему. Вероятно, не имея в виду ничего конкретного. Порой он выдавал случайные вещи, не обращаясь к кому-либо, разговаривая сам с собой. Отдельные мысли походили на бессвязный бред.

– Но трудно спорить: удобно знать свой срок, знать будущее наперед… – Джестер выдержал многозначительную паузу, завел мотор, поднял машину с воды. – Хотя бы вот такую, малую часть. А тело… Тело – это смысл существования души. По теории "сравнений", знаешь? Все абстракции определяются через их противоположность. Симметрия. Жизнь определяема, когда есть смерть. Добро – когда есть зло. Любовь – на фоне ненависти. А душа – пока есть тело. Личность не смогла бы найти себя, не будь у нее тела. И, как следствие, разума.

Транспорт устремился к городским огням.

– Ты только посмотри на эту красоту! – воскликнул Джестер. – Систему стоило строить ради этого. Ну, ты, конечно, ничего не скажешь.

– Я вижу… по-своему, – возразил Эн.

– Ага, – скептически отозвался Джестер, лавируя между машинами, домами, надземными переходами. – И чувствуешь, очевидно, по-своему. Если, конечно, чувствуешь что-либо. Нож убил трех человек прямо перед нами, а ты и глазом не моргнул, – в голосе Джестера послышался упрек.

– На мне темные очки. Может и моргнул.

– Ты прекрасно понял, о чем я. Мы могли сделать что-то. Вступиться за этих ребят, облегчить их последние минуты.

– Что ты хочешь от меня услышать? – вздохнул Эн. – Это были преступники, бунтовщики, доведенные до отчаяния приближающейся датой. Это общая проблема всех Детей. У них короткие сроки. Чем ближе дата, тем радикальнее они становятся, опаснее. Они создают проблемы, мы их решаем. Учитывая репутацию Ножа, эти еще легко отделались.

С данным утверждением невозможно было спорить.

– Они ушли быстро, уверен, почти без боли, – продолжил Эн. – С минимальным вредом для Системы. Системе не нужна паника, ей нужна эффективность.

Машина села на размеченной площадке. Джестер заглушил мотор, открыл двери, вылез наружу, помог выбраться Эну.

– Опять? – просто спросил он, подразумевая легкую дезориентацию товарища. Эн качнул головой в ответ. – Стены здания экранируют сигнал. Нас ведь предупреждали, помнишь? – Джестер направил Эна в сторону дверей. – Не так-то просто подключиться к ресурсам штаба, верно? Это тебе не Детей щелкать.

– Вон там есть приемник, – Эн указал в сторону принятого сигнала.

Джестер бросил взгляд в указанном направлении, но ничего не увидел.

– Я удивлен, что у тебя нет доступа ко всему зданию.

– Стараюсь не расходовать энергию попусту, – вздохнул Эн. – Седой обещал доступ, нет необходимости взламывать все подряд и ставить на уши службу безопасности.

– Да будет тебе, – Джестер махнул рукой. – Это же мы. Прибыли. Наконец-то. Давай объявим всем, пусть знают, на что способны твои электронные мозги.

Эн криво улыбнулся:

– Может позже.

Джестер хмыкнул:

– Эффект будет уже не тот.

Дверь с крыши, где они сели, вела на лестницу. Система охраны распознала агентов, замок щелкнул. Здание было не новым, но достаточно укрепленным, с хорошей защитой сразу на нескольких уровнях. Внутри располагались офисы, подсобные помещения, технические отсеки… Джестер подумал, не стоит ли наведаться на стрельбище. Не всегда же рассчитывать на Эна и его волшебство.

Научные и экспериментальные лаборатории соседствовали с жилыми комнатами. Отдельные этажи были полностью отведены под тренировочные залы. Ходили дикие слухи о тренировках, которым подвергались агенты Системы, будто те полностью лишали их эмоций для повышения эффективности. Глядя на Эна легко было допустить, что это действительно так, но по себе Джестер знал: Система далеко не то зло, каким его малюют Дети.

Агенты прошли через турникет охраны, следуя навстречу нарастающему гулу, вскоре окунулись в суетливый муравейник, где каждый действовал ради общего блага, делал свое дело, работал согласно расписанию и порядку. Никто не терял секунды, поэтому Джестер тоже внутренне собрался, дернул за руку Эна, который чуть было не свернул на технический этаж, и повел их через корпоративный лабиринт, к нужным офисам, где агентов давно ожидал руководитель.

По правде, Джестер не понимал, зачем понадобилась личная встреча. До сих пор они успешно работали, используя системную сеть. Их перевод в центральный корпус был вопросом времени, забот здесь хватало. Лишние проволочки, вроде личного инструктажа, казались неуместной потерей времени. Возможно, Седой объяснит, что такого важного он не смог передать по обычным каналам.

Эн открыл дверь, Джестер вошел следом, очутившись в приемной, присвистнул, оценив живопись древних мастеров и количество старых книг. В углу секретарша Седого жалась с каким-то мальчонкой. Эн по обыкновению проигнорировал, направился сразу в кабинет, Джестер притормозил на секунду:

– Эй! – убедившись, что привлек внимание пары, он постучал по запястью левой руки, где в былые времена носили наручные часы. Жест оставался универсальным, и пара трактовала его верно, мгновенно расцепившись, смущенно отодвинувшись друг от друга в разные стороны диванчика.

В кабинете царила атмосфера спокойствия: живые растения, много мягкой мебели, большой аквариум напротив. Джестер допустил, что так мог выглядеть кабинет психотерапевта. Он также отметил, что несмотря на обстановку не располагающую к эмоциональным перегрузкам, Эн заметно напрягся. Причину стоило выяснить, но потом.

– Время… – заговорил Седой, даже не взглянув в сторону вошедших. – …неизбежно ускользает… – он сидел спиной к двери, в кресле, смотрел на аквариум, вытянув ноги, положив на живот руки с переплетенными пальцами. – Жизни – как пузырьки воздуха в океане вечности. Бесценные, но утратившие смысл мгновения. Лишенные красок, иллюзий, глубины.

Джестер успел задуматься, сколько еще времени Седой готов потратить на философский монолог, собрался вмешаться, но тут заметил, как привычно мертвые бледные губы Эна непривычно шевелятся. Это настолько поразило Джестера, что он сразу потерял свою мысль. В следующую секунду до него дошло, что Эн беззвучно повторяет слова Седого, практически одновременно с ним.