Доктрина космизма

«Реформы науки и образования в России»

Москва, 21 сентября 2011 года

Деловой центр «Александр Хаус» (Б. Якиманка,1)

Щербачев Олег Вячеславович, предводитель Московского Дворянского Собрания, председатель делового клуба «Собрание»: Реформа образования, которая сейчас начата и идет, и трудно сказать, что завершена, она имеет очень неоднозначную оценку. Тем не менее, мне хотелось бы, чтобы не слишком Вас прерывать, получить Ваше мнение по следующим вопросам. Следовало начинать эту реформу, учитывая, что уровень образования в России, в Советском Союзе был достаточно высок? И вообще, сама по себе система образования в Советском Союзе была на редкость высокой, и всегда говорилось – и мне кажется, что до сих пор такое есть – что вообще подготовка студентов и школьников, выпускников в нашей стране, она заметно отличалась в лучшую сторону от западной. Вот следовало ли начинать с некоторым риском, что вообще будет разрушено то положительное, что уже было, и с непонятными результатами, и будет ли построено что-то вместо и заметно лучшее? Может быть, это риторический вопрос. Это первое. И второе – что, на Ваш взгляд вот в этой реформе тем не менее имеется положительного, и что, на Ваш, взгляд, безусловно отрицательное? И третий вопрос, обращенный в будущее и более всего близкий, наверное, вашей теме, какие же все-таки у нас перспективы? Т.е. какой потенциал все-таки заложен и в нашей стране, и в нашей системе образования, который, я надеюсь, позволит этой кривой сделать такой замечательный кульбит и выйти к оптимистическому финалу? Вот такая вот программа.

Громыко Юрий Вячеславович, Директор научно-исследовательского института инновационных стратегий развития образования, председатель экспертного совета по экспериментальной и инновационной деятельности в образовании Департамента образования города Москвы, лауреат премии Правительства России в области образования, доктор психологических наук, действительный член РАЕН: Действительно, очень замечательное за счет всех трех вопросов такое вступление, начало разговора. Я бы хотел, поясняя свою позицию, потому что я достаточно жестко отношусь к существующим сейчас реформам, но вместе с тем, являюсь учеником в психологии Василия Васильевича Давыдова, который очень много сделал для сознания новых программ обучения математике. Вместе с тем, безусловно, считал и считаю, что развитие образования и создание новых методов и обучения, и новых форм дидактики, и изменение педобразования – очень важные моменты. Более того, я сказал бы, что уязвимой пятой российского образования и советского образования во многом являлось педобразование. Подготовка педагогов так и не изменилась. Но, конечно, вообще контекст трансформации и изменения образования – и на мой взгляд, сейчас это становится все в большей степени политическим вопросом, потому что этот вопрос захватывает огромное количество людей, в том числе семьи, т.е. это вопрос реального конкретного будущего – он требует очень взвешенных и точных оценок, связанных с тем, вообще в каком направлении можно было изменять и развивать образование, и вообще имело смысл развивать его в России, а какие вещи, на мой взгляд, являются ошибочными и вообще ведут не туда. И навскидку несколько таких вещей я бы сразу сказал, переходя ко второму вопросу. Но я буду к первоначальному вопросу возвращаться, потому что он, на самом деле, если на него по-настоящему отвечать, то это требует достаточно долгого и детального обсуждения целого ряда моментов. А если кратко отвечать, то лучше вообще не отвечать. Я бы так сказал.

С этой точки зрения, мне представляется совершенно неправильной и ошибочной, хотя на эту тему много говорится, вся та линия, которая связана с ЕГЭ. Здесь я являюсь сторонником целой группы людей, но я бы совсем с другого конца зашел, потому что при всех разговорах все равно система ЕГЭ очень похожа на тестовую систему. С этой точки зрения, я очень хорошо знаю образовательную политику США. В частности такого, на мой взгляд, очень известного американского политика как Томас Попкевиц, несколько публицистически ориентированного, но очень интересного человека – Николаса Лемана, который написал в свое время замечательную книгу «Big test», где черным по белому написано, что американскую систему среднего образования угробил тестовый подход. И там все очень жестко раскладывается по полочкам, что все основные аргументы тех, кто вводил систему тестов, а именно, например, что тестам невозможно учить и подготавливать, что это снижает коррупцию, они все абсолютно ложные и неверные, и там есть специальные судебные дела, где это показывалось. А дальше в своей книжке «Большой тест» Николас Луман пишет: у нас всегда стоит очень жесткий выбор – либо продвигать и просвещать всю нацию, либо реализовывать редуцированный проект – отбирать тех, кто может для чего-то пригодиться и приспособиться.

Щербачев О.В.: Очень сложно сочетать это.

Громыко Ю.В.: И он утверждает, что это в принципе невозможно сочетать. Для тех, кто знает хорошо американскую систему образования, в том числе инновационную американскую систему образования, например, так называемые magnetic school, где специально школы создаются для того, чтобы создавать гармонизированное интегрированное общество, где одновременно учатся дети разных рас, инвалиды и здоровые дети, дети с разным достатком, где специально эти школы сверхоснащенные помещаются в бедные районы…, почему magnetic – чтобы они вытаскивали как магнит богатых детей в эту школу и соединяли их с детьми бедных, тот понимает, что в общем-то та линия, которая развертывается сейчас в России, она, к сожалению, имеет тенденцию формирования кастового образования.

Но с другой стороны, следует отметить – и это тоже постоянно давалось и в оценках, и в различных обзорах, в детальном изучении – что действительно советская школа была лучше, чем школа Америки. Американское высшее образование, оно являлось более развитым и более эффективным, с моей точки зрения, и, скажем, не случайно для тех, кто посещал прошлогоднюю выставку в Шанхае – мировое ЭКСПО – там это отчетливо звучало. Потому что если смотреть, как себя позиционировали различные павильоны, в том числе обращаясь к мировой аудитории, то что основное говорили американцы? Они говорили, что ценности человеческой свободы, их флагман – Соединенные Штаты. И вторая вещь, что лучшее высшее образование – то Соединенные Штаты. Грубо говоря: приезжайте, уважаемые китайцы, вы все у нас получите лучшее высшее образование. С этой точки зрения, я не понял месседж российского павильона, потому что идея (сяо уджи) с маленьким незнайцем, если переводить, как это сделал изящно Владимир Вячеславович Малявин – на мой взгляд лучший китаевед – он перевел все правильно, но на самом деле не очень было понятно, какой собственно месседж передаем мы. И абсолютно понятный месседж китайцев, который составляет приблизительно следующее, что все западные технологии самые новые Китаем освоены, упакованы, теперь могут предлагаться странам третьего мира для того, чтобы улучшать городскую жизнь. И вот такого типа форумы, они собственно и позволяют задать самим себе очень серьезный вопрос: а собственно в чем наша маркетинговая предпосылка и наша идентичность с этим выходом в большой открытый глобальный мир.

Теперь второй момент. Я являюсь сторонником инновационного образования – и про это я буду сегодня говорить – я очень рад что на нашем разговоре присутствует Лариса Евгеньевна Курнешова, которая была заместителем руководителя департамента образования, сейчас является замдиректора и проректором двух институтов. Именно она сделала очень много для формирования инновационного образования. Что здесь присутствует Ирина Леонидовна Багратион-Мухранели, которая является и талантливейшим педагогом и сделала ряд книг, по которым работают школы. И с этой точки зрения, мы здесь следовали и следуем, имея собственную методологию и традицию – это прежде всего Лев Семенович Выготский и соответственно Василий Васильевич Давыдов, но с другой стороны, это то, о чем в свое время говорил Дьюи, когда он формулировал идею экспериментального образования и утверждал, что заскорузлое догматизированное образование, когда педагог в упор не видит ребенка и не может вообще с ним актуально работать – это, в общем-то очень разрушающая вещь. И с этой точки зрения, надо сказать, что нами за 20 лет был сложен очень интересный подход в инновационном образовании. С этой точки зрения, поездки по всему миру, участие в разнообразных конференциях, позволяли утверждать, что инновационное образование в Москве является одним из лучших в мире. Т.е. это не все образование, это образование, работающее по вполне определенной технологии, которая предполагает создание программ развития школ, в котором участвует директор школы, педагогический коллектив, научный руководитель – но этот так называемый, специально сформулированный и найденный стиль работы ученого, который мы называли практикоориентированной наукой, т.е. это не разделение на фундаментальную и прикладную, а когда ученый может анализировать и понимать, что делает педагог, потому что педагогу, который начинает экспериментальную программу или строит новую работу с ребенком, ему нужно вернуть понимание того, что он делает, это достаточно сложный труд. Другое дело, что реализуя в этом году доклад, который мы делали для Фонда «Стратегия-2020», который назывался «Технологически состоятельная модернизация» при работе с большой наукой, я в принципе могу сказать, что о том же рассуждал Капица, являясь практикоориентиорванным ученым, в своих письмах к Сталину, который писал, что для него завод является экспериментальной установкой. Вот нам удалось построить институт научных руководителей экспериментальных площадок и собственно по очень разным направлениям начать формировать и развивать московские школы, желающие в этом участвовать.

Щербачев О.В.: Именно школы?

Громыко Ю.В.: Именно школы. Первый шаг – школы, я отдельно скажу и про педобразование и про ряд других вещей. Именно школы. Т.е. работая с педагогами, директорами школ, научными руководителями, которые являются учеными, как, например, Ирина Леонидовна, которая работает и преподает в МГУ и одновременно работает с экспериментальными школами. Дальше мы решали основную проблему, которую, если возвращаться к Российской Академии педагогических наук, то, как известно, в Российской академии педнаук было три института, которые никак не могли согласоваться друг с другом. Один институт – общей педагогики, другой институт – методики, и третий институт – педагогической психологии. Это три института, которые должны отвечать на три важнейших вопроса: институт общей педагогики – чему учить, НИИСИМО – это методика и НИИ педагогической психологии – какой будет результат. И вот мы собственно эту проблему в московском инновационном образования – я считаю ее фундаментальной проблемой, связанной с содержанием образования – собственно и решали, потому что для этого нужны новые подходы к содержанию образования, потому что весь мир сегодня переживает проблему выхода за рамки коменскианского образования, т.е. Яна Амоса Коменского – величайшего просветителя, величайшего деятеля.

(запись фрагмента отсутствует)

Громыко Ю.В. …построено на идее тотального контроля, так, собственно, построен мировой финансовый капитализм. И дальше он говорит, что есть три института, которые выражают идею тотального контроля. Это школа, сумасшедший дом и тюрьма. Т.е. такая паноптичность, за человеком наблюдают, и в принципе, несмотря на огромный пафос Коменского и Просвещения, потому что высшие образцы развития по Коменскому – это восхождение Господа, но вместе с тем элемент контроля, постоянного наблюдения, паноптичности, оно присутствует в этой системе.

Щербачев О.В.: Прошу прощения, я Вас прерву. Но для того времени это было еще понятно, это был немного монашеский путь. Но очень жестко регламентированный.