Доктрина космизма

Мне представляется, и я на этом буду завершать, послушав вопросы, критику, комментарии, что вообще у российского образования пока еще в настоящий момент огромные принципиальные возможности, но они могут быстро учиться. Например, если перестанет существовать инновационная система в Москве, если сейчас мы забили по полной идею с ЕГЭ, при этом когда люди вводили ЕГЭ – я просто прекрасно помню все эти слухи – они мне говорили: представляете, огромные деньги движутся на репетиторов, сейчас уже посчитано, что коррупция возросла в 7 раз. Т.е. появились люди, которые специально готовят к ЕГЭ – к ЕГЭ – за 3 дня! На этом все остановилось, потому что Дмитрий Анатольевич предложил Владимиру Владимировичу всерьез заняться портфолио. И второй момент, он предложил очень серьезно, чтобы выпускник на выходе из вуза тоже такое проходил ОТК, и нужно еще разработать одну экспертную систему. Это страшно огромные деньги. Но на мой взгляд, совершенно не туда. Почему? Потому что с точки зрения образования – это и преподаватели вуза и любой педагог знает, что онто проверяет совсем другое, по крайней мере преподаватель вуза и руководитель аспирантуры, он проверяет уровень понимания человека, т.е. понимает ли он его, потому что какая наука, если он вообще его не понимает. Второй момент – может ли он трудиться, способен ли он к интеллектуальному труду, к интеллектуальной концентрации. Потому что если эти моменты отсутствуют, то в принципе это все бесполезно. И последний момент. С этой точки зрения, конечно, это, на мой взгляд, просто стыдно, что Россия не разрабатывает свои собственные диагностические показатели, что мы взяли ПИЗУ, как известно, финскую, которая пристроена к финской инновационной системе, и по ней оцениваем, может ли наш ребенок решать творческие задачи. С этой точки зрения, Китай делает совсем не так. Китай, признавая ПИЗУ – и надо все признавать, это в любом случае цивилизационное достижение, люди деньги затратили – разрабатывает, в том числе, свои параметры и свои показатели, по которым оценивает и уровень обученности, и уровень развития своих китайских школьников. Поэтому, заканчивая, я бы что сказал: потенциал огромный, но не будет ли он уничтожен, вот в этом вопрос.

Щербачев О.В.: Спасибо большое Юрий Вячеславович. Я на правах ведущего сделаю такой комментарий. Ваш доклад еще надо анализировать, и сегодня, и завтра к каким-то вопросам все время возвращаться. На чем мне хотелось бы сконцентрировать внимание. Действительно, если не будет ребенок, подросток понимать, ради чего он получает образование, то, конечно, такое образование повиснет в воздухе. И я хотел бы обратить внимание на то, что вот формулировка даже в послужном списке чиновника или офицера до революции была не то, что он окончил учебное заведение, он воспитывался в кадетском корпусе. Он воспитывался. Вот на уровне формулировки тогда было само собой разумеющимся, это не обсуждалось. Вот эта терминологическая подмена, которая произошла, она очень важна, она симптоматична.

Потом мне очень понравилась идея, которая мне кажется очень важной – идея метапредметов, потому что действительно мы пытаемся ребенка напичкать вот этими знаниями. И я понимаю, что, например, человек математику проходит, но в физике он ее применить не может. Вот абсолютно не соприкасаются, не сопрягаются эти знания. Это все в виде учебников остается. Он может пересказать этот учебник, но применить этот учебник чуть-чуть в другой ситуации – это уже большая проблема. Поэтому мне кажется, это и в образовании, и, наверное, в науке большое будущее лежит именно на этом междисциплинарном – не только на метапредметном – но именно на междисциплинарном уровне. И это я вижу в некоторых других областях моего интереса: генеалогия, генетика, археология, лингвистика. Может быть невероятно серьезный прорыв, с точки зрения того, как устроен был человеческий мир, как он развивался с точки зрения развития языков, народов, геногеографии. И вот этот клубок наук приведет к некоторому новому знанию. Может быть, конечно, вундеркинды, их будущее в прошлом, но Россия всегда славилась своим вот таким гениальным умом, вот такими самородками. Я думаю, что если на что-то и надеяться, нужно надеяться на то, что никакой чиновник, никакой Фурсенко не убьет такой феномен русского человека. Я не буду задавать Вам вопросы, потому что я много задавал по ходу. Это мой комментарий на Ваш замечательный доклад.

Кулиш Олег Олегович, Президент Международного клуба «Экономист», вице-президент Клуба православных предпринимателей, член Правления Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства «Опора России»: Я был заявлен в дискуссии, но честно говоря, я не решился прерывать Юрия Вячеславовича, доклад которого меня просто озадачил, я вам сейчас объясню почему. Дело в том, что – еще раз вернусь к неким словам в начале – здесь регулярно обсуждаются важнейшие вопросы стратегии, тактики, собираются общественные организации, объединения предпринимателей. Я могу сказать совершенно четко и ясно – не надо здесь даже аналогии проводить за многие годы – никто практически никогда на этих мероприятиях, на этих горячих обсуждениях, обсуждая вопрос: куда идет Россия, не ставил вопрос образования вообще. Никто. Налоги – да, изменения чиновничьей среды – да. Но никогда это не звучало и не звучит. Когда мы говорим – Вы сказали, что образование – вопрос государственный, это мы вот, и прежде всего вы – специалисты, которые этим занимаются это понимают и ответственность эту несут. Но государство эту ответственность не видит сегодня, и нет социального запроса общества на качественное образование. И нет на всех уровнях буквально, потому что это даже сама педагогическая среда не формирует этот запрос у себя. И здесь получается огромный разрыв, с одной стороны, высокопрофессиональная – и это доказывают примеры, о которых вы говорили – буквально подвижническая деятельность тех людей, которые работают особенно в тематике инновационного образования, двигая процесс, рисуя эти перспективы, пути движения. Но ведь я могу сказать: а кто этого ждет? Кто сегодня готов ответить на этот вопрос, который задавал Квашнин: а кто пойдет этим путем? Дело в том, что пока мы не решим даже не вопрос, о котором Вы говорили, а я бы на первое место поставил вопрос конкуренции как таковой, которая должна двигать этот вопрос.

Если государство ничего не делает, то, к сожалению, мы достаточно пессимистично можем смотреть на будущее, надеясь на то, что Россия никуда не денется, и, конечно, все пойдет и само собой образуется. Поэтому говорить о том, что сейчас идет реформа, она декларируется, но Вы же правильно говорили, что методом укрупнения создать настоящую науку невозможно. Ее надо вырастить внутри. Вот я помощницу попросил подобрать материал про университет Синьхуа, здесь написано про эту мертвую долину смерти.

Университет Синьхуа – гигантская агломерация, где ходят автобусы и стоят остановки. Прямо через дорогу – Пекинский университет. Два монстра. Они вырастили 145 предприятий, структур китайского университета, 145 реально работающих предприятий. И вот я встречался с ректором. Здание великолепное, и в середине этой огромной агломерации стоит китайский парк настоящий, и в пагоде сидит ректор – современный человек, получивший три высших образования за рубежом, который смотрит на меня с удивлением и вообще не понимает – где Россия, что Россия, и не собирается понимать. Он – глобалист, он там, он мне говорит: что вы, у нас 80% членов Политбюро – это мы, это не пекинцы, это синьхуа. 200 министров в регионах – это тоже мы и все учатся там. Там, видимо, есть запросы и есть здоровая конкуренция, которая заставляет их конкурировать не только внутри, но и с внешним миром. Сейчас они делают кальку со многих приборов, механизмов, которые ломаются несколько раз в день, но они опыт приобретают. Мы ходим, улыбаемся, но они сейчас это преодолеют, там будет такое же качество, как в Германии или Соединенных Штатах. И, конечно, это реализуется через образование.

Но, к сожалению, еще раз хочу сказать, что здесь этот разрыв огромен. И беда в том, что вот эти очень важные исследования, предложения, которые выдвинуло профессиональное образовательная среда, они не имеют даже возможности выходить в широкую общественную среду, в широкое обсуждение. Обсуждается только в узком кругу, и все сводится к тому, хорошо ЕГЭ, плохо ЕГЭ, но не в этом, на самом деле, дело. Надо все, конечно менять.. Не это главное. А вот подмена – это звучало здесь – подмена целей общества, которые таким образом действительно уводят нас от решения других проблем – важная проблема. И, наконец, если доводить эти все размышления и гипотезы до какого-то логического конца, хотя конспирология не самая лучшая часть, но мы же прекрасно понимаем, что таким обществом легче управлять. И конечно, это не цель государства, но методы, к сожалению, такие. И вот мне здесь кажется, что здесь надо думать не только о том, как развивать саму педагогическую науку или инновационную составляющую, а как общество развернуть к теме принципов, потому что, хотя казалось бы, что каждый родитель должен понимать: вот его ребенок и что из него вырастет понятно – ответственность, идеалы, вера, какие-то принципы религии. Но образование – это важная часть. К сожалению, такого понимания я ни разу не слышал, и только могу сказать, что дай Бог, если мы сможем создать такие механизмы, площадки гражданские, общественные, где можно интересы менять.

Вот если двигаться в этом направлении, здесь можно добиться хотя бы какого-то относительного успеха, хотя, экономические реалии совершенно другие. Да, сужается наша поселенческая энергия. Но, увы, таких примеров очень много. Они связаны только с чистыми представлениями получения сверхприбыли и решением тех или иных экономических проблем. Все все понимают, все все видят, но при этом все это происходит. Самый ярчайший пример – недавно сказали, что наша страна – огромная страна, которая производит нефти больше всех. Проходит совещание, сидит президент, все окружение и говорят: ну как же, мы производим больше всего, а по переработке мы на 62 месте в мире? Значит надо что-то исправлять, надо что-то делать. Все дело в том, что вся российская нефть нашими компаниями перерабатывается, только не в России. Куплены все заводы в Европе, по всему миру и она там перерабатывается, оставляя там прибавочную стоимость. И когда таким образом уводятся с территории – может быть действительно стратегические представления о целях развития, абсолютно правильных целях, без него, без формирования понимания этих целей невозможно выжить. Ведь те психологические срывы и личный стресс, в котором находится общество, постоянный стресс связан именно с отсутствием целей, потому что ориентироваться не на что, мы можем только находиться в этом стрессе постоянно. И нет никакого лекарства кроме понятно какого – водка, наркотик.

Громыко Ю.В.: Олег Олегович, очень важно то, что Вы еще в начале сказали про тот доклад, который был в храме Христа Спасителя. Почему? Потому что мне кажется, что вопрос сейчас переходит в плоскость: можно ли, казалось бы под чисто экономические, чисто экономические решения, чтобы там была аксиологическая ценностная подкладка. Почему? Потому что я Вам такой пример приведу, который меня в свое время поразил. Отец Киприан, он затеял фестиваль доброго кино. Когда он в первый раз собрал кинематографистов, они ему стали говорить: отец Киприан, это не будет выгодно, никто не будет смотреть доброе кино. И мне-то кажется, что один из важнейших поворотов, и он, конечно, затрагивает не образование, а вообще общественную жизнь – это вопрос заключается в том, можно ли двигаться против градиента. Т.е. вопреки ему. Вот выгодно показывать ужастики, боевики, глупую, понижающую духовный уровень продукцию.

Кулиш О.О.: Полшага сделал и вернулся.