Хонгу испустил крик отчаяния и в гневе запустил в нового врага топорик: бешено вращаясь в воздухе, смертельный снаряд пролетел рядом с головой стоявшего, но тот даже не отклонился, обратив все свое внимание вниз.
Айыына, с изумлением наблюдавшая за этой сценой, вдруг заметила, что её спаситель снял повязку, скрывавшую его лицо, и, откинув капюшон, подошёл к самому краю скалы. Бэркэ, а это был он, с ненавистью смотрел на стоящего внизу Хонгу. Их взгляды встретились, и враги узнали друг друга. Затем, отступив от края скалы, Бэркэ повернулся к девушке. Айыыну неприятно поразил страшный шрам незнакомца, протянувшийся от верха лба до подбородка. Она невольно отшатнулась. Увидев в глазах девушки испуг, взволнованный Бэркэ, вспомнив о своём лице, в замешательстве опустил голову и натянул повязку обратно. Затем сделал шаг, протянул девушке руку и взволнованно произнёс:
– Айыына, нам надо бежать!
Глава 15. В ловчей яме
Бэркэ провёл всю осень в тордохе Килтыроя, который нашёл его у реки. Он почти поправился от полученных ран – и всё благодаря уходу и заботе молчаливого, как и он сам, сухощавого и быстрого в движениях старика. Во взгляде этого пожилого человека читалась житейская мудрость, а его руки умело обрабатывали раны.
Шрамы от ударов пальмы и ранения стрелой почти затянулись. Через всё лицо – сверху вниз и чуть наискосок – теперь тянулся длинный аккуратно зашитый шрам. Бэркэ временами, задумавшись, непроизвольно ощупывал своё лицо, водя пальцами по шву. В эти минуты в его глазах отражались мучительные воспоминания. В первые дни, пробуждаясь от беспокойных снов, в которых ему являлся предводитель шитолицых, он часто не мог сообразить где находится. Перед его внутренним взором всплывало лицо Хонгу – не мужчины, а злого духа, прячущегося в тени. Бэркэ помнил яркую серебристую вспышку перед глазами и последовавшую за ней боль. С того дня, как он очнулся, они с Килтыроем ни разу не говорили о тех событиях. Старик, догадываясь о душевных муках спасённого им парня, старался не напоминать о них, занимаясь лечением ран физических. Ухаживая за Бэркэ, Килтырой даже получал какое-то удовольствие, словно вспоминая былые дни. Эти двое подружились и понимали друг друга с полуслова. Бэркэ, окрепнув, все чаще выбирался из тордоха на свежий воздух и часами метал нож и топорик в цель.
В вышине стаи гусей, расклинивая небесную синеву, беззвучно проносились на юг. Однажды утром Бэркэ, выбравшись из тёплого жилища наружу, зажмурился от непривычной картины. Окружающий лес весь стал белым от выпавшего снега. Солнце было закрыто серыми облаками, и снежинки, кружась, беззвучно падали на землю. Подставив своё лицо небу и закрыв глаза, Бэркэ поймал несколько снежинок ртом. Пройдя несколько шагов, по оглушительно хрустящему насту, он, присев, скатал снежок. Воспоминания заставили его улыбнуться.
– Кидайте, олени! Все равно не попадёте! – крикнул хвастливо Толбочоон, ухая и подпрыгивая по первому снегу. Бэркэ и Бузагу одновременно начали бросать в него снежки. Первые снаряды не попали в цель, но вскоре один из снежков Бэркэ впечатался Толбочоону прямо в глаз. Синяк красовался долго, и им каждый раз при взгляде на лицо Толбочоона приходилось прилагать немалые усилия, что бы спрятать улыбку…
Слепленный снежок, так и не устремившись к какой-либо цели, выпал из рук Бэркэ. Пришла пора Великой Добдурги – осенней поры, когда замерзают реки и страждущие путники отправляются в путь-дорогу. Пришла пора расставания. Бэркэ хотел подарить старику единственную оставшуюся у него ценную вещь – охотничий нож, но тот отказался.
– Вряд ли ты меня послушаешь, Бэркэ, но все же прими мой совет, – тщательно подбирая слова, тихим и тонким, немного сиплым голосом проговорил старик. – Забудь об этом. Попробуй начать жить заново, заведи семью. Месть и мысли о ней не дадут тебе покоя и не сделают тебя счастливее. Плохое поселится у тебя внутри и съест тебя.
Бэркэ, внутренне не согласившись со сказанным, нахмурился, но все же кивнул, и после короткого прощания они расстались. Старик, не оборачиваясь, подошел к оленям, поправил уложенные тяжелые потки и ловко вскочил в седло. Бэркэ с хмурым выражением на своем простом, честном лице посмотрел ему вслед. Рогатые помощники, подчиняясь своему хозяину с безнадежной покорностью, бодро зашагали и вскоре скрылись в лесу.
Бэркэ, добравшись до своего урочища, занялся подготовкой к длинной и суровой зиме. По первой пороше он добыл молодого лося и заготовил впрок мяса. Всю зиму он не покидал своего жилища. Лишь один раз навестил людей, приходившихся ему дальними родичами. Ежедневно занимаясь с оружием и не жалея себя, он тренировал ослабленное ранами тело. Его новый лук с каждым днём бил все точнее, и вскоре Бэркэ ощутил, что к нему вернулись сила и ловкость. Пришла весна, но он решил не ехать на празднование наступившего нового года – на встречу, которая раз в году собирала все роды его племени.
Прошёл почти год с тех пор, как он потерял своих друзей. Пролетело жаркое лето, и в один из первых осенних дней Бэркэ отправился проверять свои ловчие ямы. Отмахиваясь от надоедливой мошкары, он осторожно пробирался сквозь лес. Тихо приближаясь к одной из ям, он вдруг услышал из неё чьи-то крики. Осторожно заглянув внутрь, он обнаружил сидящего на дне молодого человека. По перепачканной землёй одежде было видно, что он из рода саха. Увидев Бэркэ, он неуклюже вскочил, но тут же, поскользнувшись, упал. Телом он был грузен, из разорванной дохи выглядывало выпуклое пузо. Он испуганно посмотрел на Бэркэ, но вскоре понял, что тот не причинит ему вреда.
– Кто ты? – спросил его Бэркэ, немного коверкая слова на языке саха.
– О! Догор! – обрадованно отозвался незнакомец. – Я Долгоон! Я провалился в эту яму, будь она неладна!
– Зачем? Что ты тут делаешь?
– Я заблудился. Потерял коня в темноте, пошёл его искать и упал. Помоги мне, атас! Вытащи меня отсюда!
– Ты один? – настороженно спросил Бэркэ.
– Да, да, я один! Совсем один.
– Что ты здесь делаешь один? – немного удивившись, спросил Бэркэ.
– Я… – неуверенно начал парень. – Я ищу свою невесту.
– Невесту? – ещё более удивленно спросил Бэркэ, окинув его придирчивым взглядом. Он огляделся и, попросив прощения, срубил небольшую березку, скинул её в яму и после нескольких попыток с трудом вытянул оттуда тяжелого парня. Вскоре они сидели у костра, и Бэркэ угощал незадачливого жениха остатками своей провизии.
– Ты хороший человек, догор! Помоги мне. Люди должны помогать друг другу.
Долгоон, уплетая мясо, без устали благодарил своего спасителя, попутно рассказывая о своих злоключениях. Выслушав его рассказ, Бэркэ подивился наивности парня и его глупости: отправиться на поиски пускай и невесты, но одному, не зная дороги… В места с враждебно настроенными племенами… Не сумасшедший ли он?
– Ну и вот. Я обещал на ней женится. Теперь мне надо найти ее, – Долгоон, вытерев рот от сала, принялся за следующий кусок мяса с костью.
– Одному там, куда ты направляешься, делать нечего. Это плохие места, – тихо сказал Бэркэ.
– Так помоги мне, Бэркэ! Я заплачу тебе. Мы богаты, отец выделит тебе лошадей и коров. О цене договоримся!
– Зачем мне они?
–Как зачем?
– Что с ними мне делать? Нет. Я не пойду. И ты не ходи.
– Я не могу вернуться без неё! Помоги мне, догор.
– Нет… – Бэркэ категорично мотнул головой. – Возвращайся домой. Твоя невеста, по твоим словам, похоже, уже нашла свое счастье, – отрезал Бэркэ, не желая продолжать разговор. – И ещё раз говорю, это – опасно.
– Не хочешь помочь… Ладно, я сам найду ее, – обиделся Долгоон.
– Пропадешь… Это плохие места, – отрешённо глядя на костёр, произнес Бэркэ. Разговор не клеился, они сидели в тишине – только медленно угасал костер да изредка вздыхал ветер. За один лесистый холм закатывалось солнце, над другим вставала луна.
– Пора спать… – Бэркэ наскоро нарубил елового лапника для лежанки и улёгся.
Проснувшись утром, Долгоон с надеждой посматривал на хмурого парня, но тот словно не замечал его. В молчании они сели завтракать.
– Возвращайся назад, не совершай глупость, – наконец вымолвил Бэркэ, не выдержав вопросительных взглядов, которые бросал на него Долгоон.
– Нет. Я буду искать её. Прошу тебя, помоги мне. Я отплачу тебе. После нашей женитьбы я стану ещё богаче и отплачу тебе!
– Нет. Мой тебе совет – возвращайся – отрезал Бэркэ.
Они в молчании доели завтрак.
– Ну что ж, прощай. Спасибо тебе за еду, – кисло произнёс Долгоон, принимая остаток провизии от Бэркэ.
Немного потоптавшись, он ушёл. Бэркэ некоторое время неподвижно сидел у костра, доедая остатки пищи. Затем, повернув голову, он с досадой посмотрел вслед уходящему Долгоону: неуклюже переступая через поваленные стволы деревьев, кряхтя и охая, тот вскоре скрылся в лесу.
– Вот дурак, – Бэркэ тяжело вздохнул, заметив, что Долгоон пошел не в том направлении. – И что с таким делать? Точно пропадёт… Лес полон опасностей.
Воспоминание о том, как главарь шитолицых вместе со своими людьми вырос из пелены тумана, заставило его на мгновение оцепенеть. Решительно поднявшись, он потушил остатки костра, и, собрав вещи, последовал за скрывшимся в лесу парнем.
К полудню облака рассеялись, и переливающееся солнце затопило ярким светом осенний лес. Бэркэ и Долгоон, преодолев значительное расстояние, остановились на привал в березняке, земля которого местами пожелтела от начавших опадать листьев. Долгоон, уже заметно уставший от непрерывной ходьбы, с облегчением завалился на листву. Путники, сняв распаренную одежду, повесили её сушиться у костра. Долгоон, рот которого не закрывался с самого утра, развлекал молчаливого Бэркэ своими россказнями.
– Мы с Айыыной выросли вместе. Наши отцы очень давно дружат. Если бы не этот властолюбивый Тыгын, мы так и жили бы возле Великой реки. О, наша славная долина… О, Туймаада… Богатые пастбища, озера, полные рыбы… Ну ничего, обустроимся и здесь, заживем не хуже. Пастбища здесь хорошие, а скот наш умножится, я думаю… Вот Айыыну только найду.
– Сколько у вас голов скота? Эти лошади и коровы, трудно ли их содержать? – заинтересованно спросил Бэркэ. Он много слышал о животных, которых разводил народ саха, но вживую видеть их ему не приходилось.
– Хватает. Мы не бедные, – хвастливо продолжил Долгоон. – Любая невеста пойдет за меня. Я могу выплатить за нее много приданного.
– Что, ваши девушки смотрят только на тех, кто богат?
– Конечно! А на что им еще смотреть? Лишь бы ты был богат, и любая – твоя! Хэ-хэ…
– Повезло твоей невесте, – подумав, сказал Бэркэ, – ты богат и смел, раз решил отправиться за ней один.
– Да… Семья Айыыны тоже не бедная… А заживем вместе – так и вдвое богаче будем… Иначе зачем бы я так рисковал? – засмеялся Долгоон. – А ты, догор? Чем ты богат? Какое ты держишь хозяйство? Сколько у тебя оленей?
– Нет хозяйства. Я живу охотой, – пожал плечами Бэркэ.
– Э-э, одной охотой не проживешь… Ничего. Помоги мне, и я тебя, уж так и быть, отблагодарю. Заведёшь свой скот, разбогатеешь… Наймешь работников…
Прошагав до вечера по лесу, они расположились на ночлег у небольшого ручья. На следующий день путники вышли к небольшой пади, посереди которой располагалось болото. Увидев на тропе старый человеческий след и уложенную поверх него палочку, Бэркэ, опустившись на колено, внимательно осмотрелся вокруг.
– Что такое, аташкан? – спросил его Долгоон.
– Это знак. Он означает, что туда идти нельзя… Но он старый…– задумчиво проговорил Бэркэ, обошел след и двинулся по краю пади.
– Ну и вот, коровам нужно много сена на зиму, почти все лето мы занимаемся заготовкой… – продолжил свой рассказ Долгоон.
– А лошади? – спросил Бэркэ, которому был интересен быт умелых саха уранхаев.
– А лошади сами добывают корм, из-под снега. Надо просто приглядывать за ними, оберегать от диких животных, от болезней. Вот у нас…
– Тсс! – Бэркэ, вдруг замерев на месте, схватил Долгоона за руку. – Ты слышал?!
– Что? – испуганно отозвался тот.
– Крик… —тревожно отозвался Бэркэ, прислушиваясь к лесу.
– Чей крик? – Долгоон огляделся, с недоумением глядя на своего спутника. Некоторое время они стояли не шевелясь, прислушиваясь к шуму ветра, раскачивающего верхушки деревьев.
– Вот, опять! – шепнул, нахмурившись, Бэркэ, – Женщина… Женский крик…
Выхватив топорик и пригнувшись, Бэркэ заскользил по краю пади, прячась за деревьями. Прислушиваясь и стараясь не выходить на открытое место, они продвинулись на несколько метров вперёд. Долгоон, следовавший за молодым охотником, через некоторое время услышал в отдалении голоса и кивнул Бэркэ. Осторожно пробираясь среди деревьев и стараясь не производить шума, спутники подобрались к краю леса, и, раздвинув кусты, выглянули на открывшуюся им небольшую долину.
Возле топкой зыби зеленеющего болота они разглядели человеческие фигуры. Воины с расписанными лицами вступили в схватку с тремя охотниками из племени сартыал. Бэркэ, приглядевшись, вздрогнул: шитолицые! Их вожак был без маски, но Бэркэ узнал его по коренастой фигуре и движениям. Его затрясло от нахлынувших чувств, он невольно сжал древко своего топорика. Стоявший рядом Долгоон взволнованно воскликнул:
– Айыына?! Это Айыына!
Бэркэ, стараясь подавить охватившее его возбуждение, схватил Долгоона за руку и, притянув вниз, присел.
– Айыына? Твоя невеста?
– Да, да, это она! – возбужденно зашептал Долгоон.
Они вновь осторожно выглянули из-за кустов и увидели, как шитолицые расправились с лежащим перед ними раненым пленником. До их слуха донесся крик девушки, и молодые люди застыли в оцепенении. Бэркэ был напряжен, как тетива лука. Взволнованно дыша, он сжал в руках топорик и с решительным лицом повернулся к своему спутнику. Долгоон в страхе смотрел на шитолицых и людей, которых они только что убили. Бэркэ потянул его к себе, и толстяк с побелевшим лицом опустился на землю.
– Мы должны напасть на них. Ты готов? – тихо произнёс Бэркэ, четко проговаривая каждое слово и сверля взглядом своего спутника.
Взволнованный Долгоон вдруг часто заморгал и отвёл взгляд. Вновь посмотрев на Бэркэ, отрицательно затряс головой.
– Твоя невеста. Отобьем её! – решительно прошептал Бэркэ, глядя на Долгоона. – Возьми свою пальму!
Долгоон отшатнулся от него, мотая головой.
– Я, я не смогу, – испуганно прошептал он, – я не умею…
– Но ведь это – твоя невеста. Нападем неожиданно! Я знаю их! У меня с ними свои счёты! Решайся! – воскликнул Бэркэ, покоряясь пробудившемуся гневу.
– Нет! Нет! – быстро зашептал Долгоон, вытянув к Бэркэ руку и как бы отстраняясь от него. – Их много! Мы не сможем… Я не смогу…
Долгоон, отвернувшись от Бэркэ, отполз от него. Бэркэ, не веря услышанному, с отчаянием взглянул на него, осторожно приподнялся и, раздвинув кусты, продолжил наблюдение. Шитолицые, собрав вещи убитых и подняв пленников, собирались уходить. Бэркэ, охваченный жаждой мщения, наблюдал за их главарем, отдающим приказы коренастым воином с пальмой в руке. Справившись с охватившим его возбуждением, он все же трезво оценил положение и сожалением понял, что силы слишком неравные. Его спутник, с момента их встречи показавшийся ему не таким, каким он старался выглядеть, подтвердил его сомнения. Бэркэ присел рядом с Долгооном и с удивлением заметил, что тот отодвинулся от него, пряча глаза. «Он и меня боится, – с досадой догадался он. – Что с таким делать?»
Подбирая слова, Бэркэ заговорил с ним:
– Они уходят. Твою невесту и пленника собираются куда-то увести. Их не убили сразу – это наш шанс. Мы пойдём за ними… Нападем ночью, когда они уснут.
Долгоон все же решился посмотреть на Бэркэ, но потом снова отвел глаза.
– Нет… Я не смогу…
– Но это же твоя невеста! Что же ты, бросишь её?! – возмущённо прошептал Бэркэ.
– Я не умею сражаться… Никогда не дрался… Я не смогу. Лучше уйдём. Позовём людей на помощь.
– Уйдём? – изумился Бэркэ. – Если мы уйдём, будет поздно! Они скроются, где ты их найдёшь в лесу?! Вставай! Это твоя невеста! Идём!
– Нет. Нет, – Долгоон в испуге начал отползать от него. – Я, я… Мне не надо. Я… Передумал… – Он отодвинувшись, старался не встречаться взглядом с Бэркэ.
Тот с отвращением отвернулся, ища выход из положения. Через некоторое время, приняв решение, он оглянулся на Долгоона.
– Хорошо! Я один пойду за ними.
– А. А я? – от волнения Долгоон начал заикаться.
– Ты должен найти её отца и людей.
– Хорошо! Хорошо! Я найду их!
–Я буду оставлять знаки, метки… И по ним вы найдёте нас.
– Хорошо! Знаки!
–Ты помнишь обратный путь?
– Да! Да! Хорошо! Я помню! – обрадованно затараторил Долгоон.
Бэркэ с сомнением взглянул на него. Ещё раз обговорив весь план, они расстались. Бэркэ взглядом проводил скрывшегося в кустах парня и, покачав головой, двинулся за похитителями.
Перевалило за полдень, стояла ясная солнечная погода. Шум деревьев от небольшого ветерка заглушал звуки. Бэркэ осторожно шёл по следу шитолицых, держась в отдалении, опасаясь, что чёрная псина учует его запах. Ветерок был встречный, но он молил духов, чтобы идущий впереди верзила не отпустил собаку с привязи, и тот, по-видимому, не собирался этого делать. Отряд продвигался вперед бесшумно, со звериной осторожностью, не выходя на открытые места, каждый раз замирая при малейшей опасности. Бэркэ понимал, что шитолицым надо спешно покинуть эти земли с захваченными пленниками. Вскоре он заметил, что отряд, достигнув горной речушки, разделился: половина воинов, возглавляемая молодой особой женского пола, покинула основной отряд. Бэркэ обрадованно заметил, что ушедшие прихватили с собой собаку. Собравшись, он попытался подойти поближе, чтобы услышать разговоры врагов. Горная речка, вдоль которой они шли, показалась Бэркэ знакомой – где-то в её верховьях он и его два друга подверглись нападению. Сердце пронзила глухая боль. «Где-то здесь погибли мои друзья. Теперь мы поменялись ролями, я иду по вашему следу. И не отступлю, пока не убью вас», – мстительно подумал он.
Отряд спустился к берегу, собираясь двигаться по дну ущелья, но Бэркэ решил идти по верху, наблюдая с нависающих скал. Вскоре он увидел, что враги остановились у переката, и один из них пытается определить глубину с помощью шеста. «Похоже, они хотят переправиться на другую сторону», – догадался Бэркэ и занял позицию на скалах. Улёгшись на камни под тенью покосившихся кустов тальника, он замер в ожидании. Воинственный крик освободившегося сартыала застал его врасплох, и Бэркэ в замешательстве вскочил, решая, не вступить ли ему в бой. Случай был удобный: половина отряда была занята переходом через реку, часть бросилась за освободившимся сартыалом! В смятении наблюдая за происходящим, но все же не решаясь атаковать, Бэркэ вдруг замер. Он с волнением увидел, что девушка, сбросив путы, бросилась к скале и карабкается наверх. Прямо к нему.
Глава 16. Бегущие вдвоём
Бэркэ бежал первым и, держа девушку за руку, тащил её за собой. Что помнила Айыына потом – так это бешеный бег меж деревьев с краткими мгновениями отдыха, во время которых они молча украдкой изучали друг друга. Привалившись к деревьям, они жадно хватали ртом воздух, вытирая со лба струйки пота и прилипшую паутину, раздражавшую глаза. В эти короткие мгновения Бэркэ корректировал маршрут и прислушивался к погоне. Так они бежали, пока не стало темнеть.
– Не могу… Подожди, – задыхаясь, крикнула Айыына и, пытаясь отдышаться, повисла на молодой березке, а затем бессильно сползла вниз. Откинувшись на спину, попыталась отдышаться. Бэркэ, взглянув на нее, молча опустился рядом.
– Кажется, оторвались, – устало выдохнул он.
Убедившись, что прямой опасности нет и что преследователи решили повременить с погоней, он лихорадочно прикидывал: на ночь глядя они решили не бросаться за ними, но завтра погоня точно возобновится. Так просто их не отпустят. Вряд ли второй отряд с собакой успел далеко уйти. Собака… Собака… Как оторваться от нее? Попробовать идти по болотам и ручьям. Есть шанс, что на воде животное потеряет след. Пока надо оторваться, уйти как можно дальше, лишь бы не заплутать и не сбиться с пути, потеряв время. Это их земля, шитолицых, их территория, которую они знают, как свои пять пальцев.
Они брели по лесу, пока не стало темно. Было ясно, и закат озарил горизонт лиловым светом. На темном небе появились первые звёзды. Бэркэ выбрал место для ночлега под выворотнем огромной ели, лежащей на земле: одряхлевшее дерево прогнило и рухнуло от порывов ветра. Образовавшаяся огромная яма с одной стороны была прикрыта устремившимися в небо корнями. Нарубив елового лапника, Бэркэ расстелил его на дне ямы. Разжег костерок, подкидывая в него небольшие веточки. Достав из сумы остатки вяленого мяса, он протянул кусок откинувшейся на песчаный скос ямы Айыыне. Бэркэ, немного поколебавшись, все же снял повязку, закрывавшую нижнюю половину его лица. Затем, отвернувшись, молча начал жевать свой кусок мяса. Айыына,украдкой бросая взгляды на уродливый шрам на лице спасшего ее парня, тоже принялась за еду. В просвет между высокоствольными лиственницами выглянула луна, разливая по поляне холодный голубоватый свет. К ночи воздух посвежел, и Айыына зябко поёжилась. Бэркэ сидел, скрестив ноги, на земле, с прямой как копье спиной. Невольно скрывая свой шрам от девушки, он старался не смотреть на нее. Огонь обрисовывал его скулы. Украдкой обернувшись, он ободряюще улыбнулся Айыыне. Она все ещё находилась в некоторой прострации от дневных событий, но вдруг вспомнив, задала молчаливому спасителю мучивший её вопрос.
– Откуда ты знаешь моё имя?
– Долгоон. Твой жених мне сказал, – неопределенно пожав плечами, произнёс Бэркэ.
Айыына от изумления потеряла дар речи.
– Долгоон?! Как? Ты его знаешь?
Бэркэ кратко рассказал о своей встрече с Долгооном. Айыына, всё ещё не веря, расспрашивала Бэркэ о своём друге детства.
– Ну надо же! Все-таки и они решили покинуть Великую реку. Долгоон, какой молодец. Я и не думала, что он такой… храбрый. Он всегда казался мне домашним… Один решился искать меня, надо же!
«Решился, а потом струсил», – подумал Бэркэ, но промолчал.
Некоторое время они сидели в молчании, затем, спохватившись, Айыына спросила:
– Прости, я не спросила твоё имя…
– Бэркэ, – тихо ответил он, и, заметив, что девушка смотрит на его шрам, отвернулся.
– Это копье должно было убить меня… – задумчиво произнесла девушка. – Ты меня спас.
– Да, он хорошо метает копье… – вдруг напрягся Бэркэ.
– Что с тобой? Ты прямо в лице поменялся…
– Так, воспоминания… – буркнул Бэркэ, хмурясь и чувствуя, что его лицо застыло, словно маска. Он вспомнил бегущего Бузагу и его крик.
– Этот шрам, – тихо спросила Айыына, осторожно подбирая слова. – Откуда он?
– Его нанёс тот, от кого мы бежим, – медленно ответил Бэркэ. Он вспомнил лицо Хонгу, его голос, смеющиеся глаза и улыбку, резавшую словно нож. – Он убил моих друзей. – Еще недавно Бэркэ отправился с ними на охоту. Теперь они мертвы, все, кроме него, и он тоже все равно что умер. Мысль о них повергла его в скорбь.
Бэркэ поведал Айыыне о прошлогодних событиях, и, в свою очередь, с интересом выслушал рассказ девушки о ее знакомстве с Хонгу и его родичами.
– Они не оставят нас, – сказал Бэркэ после минутного молчания. – Теперь мы для них опасны. Мы угроза всему их роду. Ты теперь знаешь, где они прячутся, и они будут преследовать нас, пока не убьют.
– Что же нам делать? – тихо спросила Айыына.
– Надо оторваться от них, – подумав, ответил Бэркэ. – Завтра будет трудный день. Но ты не бойся. Я сделаю все, чтобы отвести тебя к твоему отцу… А с ними… С ними у меня свои счёты. Когда-нибудь я рассчитаюсь за своих друзей. Хонгу ответит за все, – тихо произнёс Бэркэ с потемневшим лицом. Айыына кивнула, пытаясь скрыть страх.
Ночная мгла окутала лес, и только яркие звёзды мерцали в вышине.
– Пора спать, – сказал Бэркэ, взглянув на Айыыну, – завтра трудный день. Тебе надо отдохнуть.
– Бэркэ, спасибо тебе… – волнуясь, произнесла Айыына.
Бэркэ, молча кивнув ей и отвернувшись, свернулся на углу расстеленного лапника. Айыына легла на спину и некоторое время смотрела на звёзды. Из мрака ночи донесся звук, слабый, далекий, но легко узнаваемый: волчий вой. От этой жуткой унылой песни у Айыыны встали дыбом волосы на затылке. Ее проняло холодом. Вой плыл в черноте ночи. Бэркэ приподнялся на локте, нашарив топорик, заметил напрягшуюся фигуру Айыыны.
–Они далеко – успокоил он ее.
Вскоре вой затих, и лес вновь погрузился в тишину. Айыына закрыла глаза: у неё в мозгу замелькали картинки пережитого за день, и через мгновение она провалилась в сон.
В темноте ночи она неожиданно проснулась и обнаружила, что Бэркэ рядом нет. Девушка медленно поднялась и выбралась из ямы. В лесу было тихо, мягкий лунный свет освещал деревья. Оглядевшись вокруг, Айыына тихо позвала:
– Бэркэ!
И, не дождавшись ответа, пошла через лес к видневшейся вдали открытой поляне. Она повторно позвала Бэркэ, но он не отозвался. Неожиданно она услышала, что кто-то тихо позвал её по имени.
– Айыына…
Она остановилась и попыталась определить, откуда донесся этот тихий возглас.
– Айыына! – опять еле слышно прозвучало в лесу.
Ей показалось, что голос прозвучал сзади, и она обернулась. Деревья, залитые лунным светом, казались неподвижными. Она опять услышала тот же возглас. В волнении повернула голову налево, назад, направо. Из ночной темноты, сверкая в свете луны, со свистом вращаясь, прилетел топорик и с глухим звуком воткнулся ей в лицо. Айыына в ужасе вскрикнув, проснулась и села на лапнике. «Сон! Это был всего лишь сон!» – с облегчением подумала она, приходя в себя и дрожа в ознобе. Было холодно, изо рта шёл пар.
– Плохой сон? – тихо спросил повернувшийся к ней Бэркэ. Он проснулся от её возгласа.
– Да… Это был сон, – пробормотала Айыына, переводя дыхание. Она сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.
– Поспи еще, тебе надо расслабиться, – участливо произнёс Бэркэ.
Они вновь, свернувшись калачиком, улеглись каждый в своём углу лапника и постарались уснуть.
Ночью перед рассветом, когда утренний холод проник через легкую одежду, они обнаружили, что спят, прижавшись спиной друг к другу. Озноб все ещё заставлял дрожать их тела, но сон, хоть и краткий, вернулся. Неожиданно часть небосклона озарилась красным, темнота начала отступать и чёрные стволы деревьев обозначились контурами. Бэркэ, тихо встав, сбегал в предрассветной темноте к ручью, и, набрав в берестяную чуманку воды, принёс ее проснувшейся девушке. Молодые люди переглянулись, и Айыына, сидя на лапнике, стала пить мелкими глотками холодную воду.
– Холодно, – стуча зубами, произнесла она и, выпустив из рта пар горячего дыхания, улыбнулась.
– Да, холодно, – поежился присевший рядом Бэркэ и в ответ улыбнулся ей уголками рта. – Ну, ничего, сейчас будем идти и согреемся.
Прогоняя темноту, в замершем лесу начали робко переговариваться мелкие пичужки. Собравшись, беглецы покинули ставшую им приютом упавшую ель. Лишь нарубленный еловый лапник остался лежать на дне ямы. Быстрым шагом Бэркэ и Айыына скрылись в утреннем лесу.