В поисках тайн

Выбравшись на тропу, Лума направилась в сторону дома. С каждым шагом поле за спиной было все дальше и дальше. Задумавшись о словах Корна, что, если он прав и Эундор отпустит ее в неизвестные края, в которых она даже и не бывала. И не известно, сколько времени уйдёт на все эти поиски. Голова была забита вопросами, которые требовали ответа и самый главный вопрос, на который можно было найти ответ, лишь достигнув цели – что будет дальше, когда удастся и вообще удастся ли найти виновного. Об этом сейчас сильно думать не хотелось. Как говорил Эундор: «Ответ на вопрос, который ты ищешь, ты узнаешь, когда придёт время, и что делать дальше ты сама поймёшь». Отвлечься от всех этих вопросов девушке помог букет. Показав букет перед собой, девушка прильнула лицом к букету. Аромат прекрасных цветов успокаивал и даже придавал настроение.

– Знал же корешок, – с улыбкой произнесла Лума.

Двинувшись дальше по тропе, почувствовалась лёгкая свежесть и прохлада. Пройдя ещё пару метров, вдали слышался шум волн. Тропа немного брала вверх, и уже достигая вершины, шум раздавался отчётливее. Забравшись на вершину, перед девушкой предстало море, по поверхности которого блистало солнце. Оглядев побережье, взгляду предстала, когда-то существовавшая деревня – Лумин дом. Но сейчас это место трудно было назвать деревней. За последние шестнадцать лет – это место сильно изменилось. Теперь оно было похоже, как на картинках в книжках по истории носившее название «руины». Здесь человек уже не живёт, жизнь в этом месте взяла на себя природа. Дома и заборы были окутаны лианами и мхом. Во дворах, где выращивали цветы и овощи заросли сорняками и высокой травой, только некогда срубленные фруктовые деревья стали вновь здесь прорастать. Жизнь наполняла это место различными животными и насекомыми. В траве стрекотали кузнечики, над площадью заросшей густой растительностью летали бабочки всех видов и цветов, представлявших из себя яркий весёлый танец. Под крышами еле уцелевших домов и сараев приют себе нашли обитатели неба. Птицы свили гнезда, а по ночам из-под крыш здесь парили летучие мыши. Под завалявшимися досками прятались змеи и ящерицы. На берегу моря около рыбацких хижин лежали рыбацкие лодки и плоты, но даже и они стали домом. Несколько перевёрнутых лодок, лежащих днищем к верху, были заселены ракушками и моллюсками. На волнах у берега катались выброшенные на берег медузы и водоросли. Чайки прогуливались по берегу, выискивая себе еду.

Теперь это место делили между собой морские и земные обитатели, превратив из когда-то сгоревшей и заброшенной деревни кусочек зеленного оазиса.

Направившись чуть правее деревни, Лума оказалась на возвышенности, с которой открывался чудесный вид на море, деревню и все вместе взятое. Это место было выбрано не случайно. Лума стояла около могилы матери, которая за время немного изменилась ещё с похорон. Вокруг могилы появился заборчик, а крест, смененился с уцелевших брусков, на крепкие дубовые доски. На крючках он был увешан сплетенными венками из различных цветов. Под крестом лежал уже за время увядший букет и лепестки которого большинство опавших. Девушка, аккуратно встав на колено поменяла на выданный ей букет. Увядший, она отложила в сторону. Оставаясь в таком положении, она принялась наводить порядок, вырывая сорняки и сметать прилетевшие листья.

Прибрав место, девушка вновь вглядывалась в висевшие венки. Лума молчала, ей хотелось в последний раз побыть с матерью наедине, ведь когда она снова сможет ее навестить не известно. Морской ветер лёгкими порывами играл с ее волосами. Порой волосы лезли в глаза и рот, она просто поправляла их. С каждой минутой Лума все больше входила в некий транс, в котором перематывались все ее воспоминания ее детства. Перед ее глазами снова всплыл образ мамы, такой, какой она ее помнит, весёлый, добрый, заботливый. Ее голубые чарующие глаза. Они снова вместе, идут на ярмарку, мама держит дочь за руку. Вокруг мелькают весёлые лица друзей и соседей. Люди водят хоровод, прилавки забиты всякой красотой и всячиной. По всей площади слышна музыка, в воздухе летало настроение праздника.

Но сейчас, вместо аромата свежей выпечки в нос забил горький запах дыма. Вместо музыки лишь панические крики. Лица с радости сменились на страх и горе. Вся деревня вмиг запылала, закрывая голубое небо красными, как кровь облаками. Жители метались, повсюду пытаясь спастись, и убежать как можно дальше. Вскоре среди толпы с диким писклявым смехом появлялись гоблины. Зелёного цвета кожи народец с потускневшими жёлтыми глазами, и заострённые вверх ушами. Ростом они достигали не выше семилетнего ребёнка. Из-за их маленького роста, но проворства и ловкости они были превосходными охотниками, опасными противниками, особенно то, что гоблин в одиночку никогда не сражается.

Мотаясь между людей, сверкая глазами, они бросались на каждого. Вдруг за руку, что-то дёрнуло и потянуло прочь с площади в одну из улиц. Взглянув на ведомого, виднелась спина мамы, спешащей увести ребенка подальше. Прямо по улице выкатилась горящая телега, вокруг которой прыгали, плясали и смеялись несколько этих омерзительных тварей, махающими в воздухе своими маленькими копьями и саблями. Заметив их, мама резко остановилась и, не двигаясь, смотрела на зеленые создания. Заметив чужаков, зеленые быстро выстроились для атаки, вместо этого двое стоящих ближе к углу левого дома резко отскочили в сторону. Из-за угла вышел массивный силуэт, сопровождаемый тяжелыми звуками доспех. Теперь перед ними предстал вновь тот самый воин, убийца, которого ждет участь, на которую он обрел всех, кого она знала.

Остававшись в трансе Лума чувствовала, как сильно сжимаются ее кулаки. Всматриваясь в женщину с ребенком красными глазами, воин наблюдал за ними. При его присутствии даже гоблины замолчали и остались недвижимы, ожидая команды своего господина. Плавно подняв правую руку указательным пальцем, направил в сторону уходящей дальше улице. Не задерживая выполнение приказа, зеленые коротышки направились дальше по улице с неразборчивыми возгласами. В его левой руке возник лук, который до этого девочка не замечала. Натягивая стрелу на тетиву, воин готовился к выстрелу. Дальше все было резко сменяющимися картинками. Они бегут в сторону леса. Мать силой толкает вперед, роняя ее на землю. Стрела в спине окрашивает в красное ее светло-голубое платье.

– Лума, посмотри на меня, – лежа на боку, мать смотрела в глаза дочери. – Ты сейчас побежишь в лес и спрячешься…

– Нет! Это уже было, – раздавался детский девичий голос. – Я тебя не оставлю…

– Лума! Ты должна, я знаю, ты сильная, у тебя все получится, я…

Не успев договорить, мама лишь успела только сделать короткий вздох. Тело матери обмякло, лишь из оставшихся сил напоследок погладив Луму за щеку. Девочка смотрела на черную верхушку стрелы с потрепанными перьями торчавшей из спины ее мамы. Глядев на обездвиженное тело, она не заметила, как к ней подошел воин. На этот раз картина сменилась недавним сном. Всплыл кусочек фрагмента, как воин, взмахивая мечом, рассекая воздух, дошел до ее шеи.

В этот самый момент ее отвлек раздавшийся поблизости выкрик вороны.

Придя в себя от испуга, Лума пыталась отдышаться. Повернув голову налево, она заметила ворону, усевшуюся на заборе и поглядывающую в ее сторону черными глазками. Мотая головой по ее взгляд оставался на девушке.

– А ну кыш отсюда! – взмахнув рукой на ворону.

Птица, замахав крыльями, взмылюсь вверх. Лума наблюдала на ее уносящийся силуэт пока он вдалеке не превратился в еле различимую черную точку.

Вернув внимание на плиту, Лума сжав кулаки, приняла решение:

– Я сделаю это. Я найду убийцу. Ради тебя, ради тех, кто еще пострадал от его руки, – негромко прошептав себе, так чтобы она услышала себя.

День уже клонился к вечеру. Об этом говорило заходящее за горизонт солнце, заливавшее небо ярко-оранжевым оттенком. В доме уже горел свет. Скорее всего, Эундор уже вернулся с совета. Подойдя к двери, девушка заметила, как под проемом двери на свету металась тень из стороны в сторону. Распахнув дверь, на входе она оказалась права в своих догадках. По комнате мотаясь из стороны в сторону, Эундор с задумчивым видом уткнул взгляд в пол. «Его что-то мучило» – подметив про себя, наблюдая за реакцией. Эундор был так углублен в своих мыслях, что просто не заметил стоящую в дверном проходе девушку.

– Сколько верст уже прошел? – с ухмылкой спросила девушка.

Остановившись посередине комнаты, Эундор с удивленным видом глядел на Луму.

– А-а, ты пришла. Как пробежка?

– Хорошо, – выдохнула она. – А ты, когда пришел?

– А-а-а.… – взглянув на часы с загадочным видом.

Эундор в голове просчитывал прошедшее время. Видимо он даже не заходил на кухню и не решался отдохнуть.

– А, я и не помню, – махнув на часы, Эундор присел на скамью.

– Как прошел совет? – закрыв за собою дверь, девушка подошла к нему и присела перед ним на корточки, взяв его за руку.

Эундор перехватил взгляд Лумы и взял ее руку в свои.

– Совет хочет отдать часть гарнизона на удержание форта. Я им пытался объяснить, что это верная гибель для наших солдат. Но меня никто не слушал, никто не хотел слушать. Большинство было против моего мнения.

– Ты молодец, ты сделал все что мог.

– Но никто меня не послушал! Упрямые феодалы! Ничего не понимают в войне! Кто вообще выбрал их на этот пост!?

Подсев рядом, Лума приобняла его, пытаясь его успокоить. С нравом ее опекуна было тяжело совладать, тем более успокоить. Девушка чувствовала, как его наполняла злость, но держать себя под контролем Эундор умел всегда и старался поделиться этим опытом с ней, считая, что это одна из важнейших качеств настоящего война. Держать себя под контролем в любой ситуации – важнее, чем пытаться выплеснуть ее разом, ведь в порыве гнева и ярости мы не можем осознать того что делаем и это может стоить даже жизни.

Опустив голову, стало заметно, что он уже успокоился. Погладив девочку за руку, Эундор решил рассказать, что именно принял совет:

– Может эти феодалы и богатые лентяи, но спасибо что они слушают хоть каких-то военачальников.

Переждав небольшую паузу, Эундор повернулся к Луме.

– Ситуация такая. Через два дня, наш гарнизон выступает на восток. Мы хотим стянуть все резервы с округи, чтобы укрепиться здесь. Остальные под командованием генерала Картоса отправятся к форту.

– И ты тоже? – выпустив из объятий Эундора.

– Дорогая, совет так-то не дурак, чтобы отправлять своих лучших военачальников невесть куда на смерть. Я им буду нужнее здесь. Сейчас людей нам увозить некуда. Поэтому мой опыт пригодится для защиты.

– Я хотя бы буду знать, что с тобой будет все хорошо, – успокоив себя на этом.

Заглянув ему в глаза, девушка опустила голову. Сложив свои руки вместе в кулак, нервно прибирала большими пальцами.

– Эундор, я хочу уйти, – продолжая глядеть в пол и перебирать пальцами.

– Рано или поздно ты должна была это сказать, – понимающе произнес он.

Такой ответ оказался для нее неожиданным. Бросив перебирать пальцами, она посмотрела ему в глаза. Опекун глядел на ее умеренно и смиренно. Оказывается, отчим ждал такого исхода событий, и уже успел подготовить себя к подобному разговору. Видимо он знал, чем это все обернется, сказав ей о последних событиях.

– И ты не пытаешься меня отговорить? Упреками заставлять остаться здесь в безопасности?

Он смотрел куда-то в сторону, облегченный тем, что сказал ей это. Эундор облакотился об стену.

– Довольно-таки скоро здесь будет не безопасно, так как ты думаешь. Я знал, что это время наступит, когда ты была еще ребенком. В тебе было столько порыва и стремления, что я не мог этого не заметить. После твоей трагедии я сам не знал куда деваться.

– И поэтому ты стал меня тренировать? – перехватив его мысль, девушка пересела на скамью рядом.

– Да. Я это увидел, еще, когда ты пинала палкой чучело в доспехах, – оттягивая уголок рта в улыбке.

Опекун негромко смялся, расплываясь в улыбке. Он не отрывал взгляд от приемной дочери. Лума сама негромко рассмеялась. Видя, как отчим рад той, которая сидит напротив него. Она опустила голову вниз, и ее распущенные волосы сползли с плеч, закрыв ее лицо.

На штанине девушки стали проявляться маленькие мокрые пятна. Каплями стекающие с ее закрытого лица. Отпрянув от стены, отчим повернул ее к себе придерживая за подбородок. Он увидел наполненные слезами глаза. Девушка, не сдерживаясь, смотрела прямо на него.

– Что случилось?

Взглянув в заплаканные глаза девушки, отчим нежно приобнял ее.

В объятиях, девушка дрожащим голосом произнесла:

– Я знаю. Ты хочешь меня отпустить, но я не могу просто уйти, – прижимая его к себе все крепче, чтобы удержаться от нового фонтана слез. – Здесь для меня вы все стали близкими людьми, которых я не хочу терять. Снова.

Выбравшись из объятий, она глядела ему прямо в глаза. Она слышала свой дрожащий от боли голос, и как дрожали ее губы.

– Особенно ты. Ты стал для меня настоящим отцом. И всегда так считала, просто сказать не могла, не могла подобрать подходящего случая. Боюсь, что другой у меня возможности не будет, поэтому скажу сейчас. Вы стали для меня настоящей семьей. Которую я потеряла, но обрела вновь.

Сил сдерживаться не было. Девушка прикрыла глаза, по которым уже целыми ручьями текли слезы по щекам.

Эундор прижал ее к плечу.

– Знаешь, до тебя у меня не было детей, а о семье я даже не задумывался. Я был погружен с головой в военное ремесло, чем добился таких успехов. Но благодаря тебе, я осознал, что значит быть хорошим отцом, который воспитал такую прелестную дочь.

Взглянув в этот момент в его добрые глаза, девушка поняла, что он стал тем человеком, которого у нее никогда не было. Отцом. Детство она провела с матерью, и истории про ее настоящего отца она никогда не слышала. А стоило девочке завести этот разговор, мать уходила с темы и с простотой переключала внимание ребенка на другое. Так она и не узнала, какого это быть любимой дочерью не только матери, но и отца. Эундор хоть и не кровный родственник, но он воспитал ее так, чему она будет ему обязана до конца.

Она вновь ощутила себя той семилетней девочкой, которая секунду назад бежавшей в поле усеянным одуванчиками, споткнувшись, упала. Она вот-вот собиралась заплакать, но перед ней появился Эундор. Внутри чувствовалось, что это не незнакомый человек, это ее отец. Он, присев на корточки и вытянув к ней руки ласково говорил, и каждое его слово отдавалось эхом:

– Вставай. Ну давай, подымайся, – с ласковой интонацией эхо продолжало раздаваться. – Не ушиблась? Ты как?

Девочка, немного приподнявшись, почувствовала, как сильные руки обхватили ее за подмышки и легким движением помогли ей встать на ноги. Эундор обхватив ее одной рукой, второй он сорвал ближайший одуванчик и протянул девочке. Приняв подарок, девчушка улыбнулась, на что в ответ Эундор ответил ей тем же.

– Значит, я могу теперь спокойно, без боязни и волнения называть тебя своим отцом? – Лума все еще боялась, как на это ответит ее опекун.

– Конечно, – вновь приобняв ее за плечо. – Ничего так не успокаивает, как разговор с любимой дочерью.

Оба заулыбались, от приятных ощущений. Они теперь почувствовали себя настоящей семьей.

– Ну, раз уже все решили, надо подготовиться к твоему уходу, и придумать, как тебе покинуть город. Сейчас это не так просто, всю окраину взяли под замок.

– А ты разве ничего не можешь сделать?

– Видишь ли, – медленно выдыхая с натяжкой, произнес Эундор. – Меня оградили только здесь, чтобы командование не принимала поспешные действия.

Они оба уставились в пол. Голову Лумы начали посещать мысли о том, что первым делом на пути к выполнению своей цели, будет каким способом покинуть город. Кто бы мог подумать, что уже начнется тяжелое время пути. А мы еще только даже окраину города не перешли.

Мысли Лумы перебил голос отца:

– Я, кажется, знаю, кто сможет помочь.

Взглянув на девушку с надеждой в глазах, которую она смогла на секунду увидеть.

– От меня что-нибудь требуется?

– От тебя, ничего. По крайней мере, сейчас.

Поднявшись с места, Эундор направился в сторону вешалки расположенной на стене около двери.

– Это куда ты собрался в такое время? – с недопониманием спросила Лума глядя, как отец забирает свой плащ.

Сняв темно-зеленого цвета плащ с крючка, он закинул его себе плечи, закрепив подвязками, чтобы он не слетел.

– Как куда? – обернувшись к девушке завязывая подвязки. – У нас еще куча дел, которые нужно сделать.

Закончив, он накинул капюшон, на голову, закрыв тем самым верхнюю часть лица. На прощание он мягко улыбнулся. Это можно было увидеть из-под капюшона. Развернулся и открыл дверь.

Не успев ступить за порог, Лума подскочила вслед за ним с фразой:

– Если ты в таверну, то я тебя одного не отпущу.

Запустив руку за дверь, она быстро нащупала свой плащ, прихватив за собой. Закрыв за собою дверь, она увидела, что Эундор ждет ее на крыльце. Спускаясь по ступенькам, она медленно накидывала плащ, так же закрепляя подвязки, но обойдясь без капюшона.

– А ты думала, я в таверну пойду? – Неловко косясь на нее.

– А, я-то думала… – продолжая удивляться, медленно подошла.

Приобняв ее за плечо, отец вышел с ней на улицу.

– Давай-ка я тебя введу в курс дела. И лучше возьми свой плащ. Сегодня ночка прохладная.

Покинув двор, вдвоем они направились с сторону городка. Отец задумал сделать хитрый ход тем, что первым шагом надо добиться ее выпуска из города. Выпросит разрешающий документ можно только у отца Горна, поскольку только с ним есть еще вероятность, что на постах не возникнут вопросов. Затем необходимо обзавестись маскировкой, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Погруженные в свои решения планов, они не заметили, как оказались у ворот города. На улице уже давно скрылось солнце. На арке ворот уже горели факела, для освещения пространства перед входом. Так же на постовой будке был установлен еще один факел, а рядом горел небольшой костер. От костра веяло приятным запахом съестного. Присмотревшись, Лума заметила небольшой кусок мяса, обжарившегося над костром. Выйдя на освещенную часть, из будки вышел новый охранник.

Охранник не сразу принял за своих пришедших гостей. При слабом освещении девушка не смогла целиком рассмотреть доспехи, в которые был тот облачен. Только кожаные армейские сапоги, легкую кольчугу, поверх которой была одета фиолетовая мантия с изображением всадника на коне, державшего в одной руке узду, а в другой меч, направленный вперед. Кольчуга закрывала почти все тело, начиная с чуть ниже пояса, далее покрывая руки до локтя и заканчивая макушкой головы, удерживаемой всю эту защиту специальным венком, охватывающим голову. На лицо ему было лет двадцать пять, с небольшой щетиной и коротко подстриженными волосами.

– Стоять! Пароль! – положив руку на рукоять меча, охранник всматривался в темноту.

– Какой пароль солдат!? Своих не узнаешь? – выходя на свет с приподнятыми руками прикрикнул Эундор.

Стражник, услышав знакомый голос, немного засуетился и принял. – Простите сэр, я не знал, что это вы. На дворе уже так темно, хоть глаз выколи.

– Ты ни в чем не виноват. Служба на посту она такая, так что так держать. А теперь можно попасть внутрь? – указав рукой на ворота.

Понимающе кивнув, охранник потянул веревку в будке и снова раздался колокольный звонок за воротами.

После звонка Лума решилась выйти на свет костра, наслаждаясь запахом обжаренного мяса. Она склонилась ближе, глубоко вдыхая пробуждающий голод аромат.

Только сейчас вспомнилось, что последний раз она ела аж утром. До этого занятая делом она не вспоминала за перекусы. А завтрак давно провалился вниз.

– Привет Лума, – охранник приветливо подошел к девушке.

Подняв голову уже при лучшем освещении от костра, она заметила на нем еще кожаный пояс с подвязанным на левой стороне мечом. И кожаными перчатками.

– Привет, – нежно улыбнувшись охраннику. – Вкусно пахнет. А можно кусочек? – указав на манящий кусок мяса.

– Конечно, – вынув из пояса нож, который был спрятан за спиной, аккуратно протянулся к мясу.

Отрезая небольшой кусочек из него потек сок. Стекая по мясу капельки падали в пламя костра от чего издавался шипящий звук. Наблюдая за процессом, у Лумы заурчал живот.

– Прошу, – протягивая девушке кусочек, насаженный на кончик ножа.

Получив ароматное угощение Лума аккуратно надкусывала, чтобы не обжечься.

– Лума! Хватит, есть! – раздался голос Эундора у приоткрывающихся ворот.

– Я проголодалась! После пробежки я ничего не ела! – с набитым ртом ответила она, продолжая жевать мясо.

– Ладно, пошли, – махнув следом за собой, он вошел в ворота.

Благодарно кивнув охраннику за угощение, вернула ему нож и Лума побежала следом.

Догнав отца, они вместе вошли за ворота. Сразу за спиной лязгнули ставни и ворота вновь пришли в движение, но на этот раз они закрывались. Осмотрев караульный пост, девушка заметила, что стража удвоилась, с момента вчерашнего ее ухода. Видимо из-за последних происшествий они объявили военное время. Как только закрыли ворота, пару внимательно обыскали несколько охранников. Во время обыска удалось заметить, что помимо городской стражи здесь присутствовала пара дозорных. Это рыцари в составе небольших групп, экипированных в тяжелые доспехи вместе с лошадьми, осматривали территории за пределами города. Обычно они проверяли порядки на сельских полях и селениях, расположенных за стенами города, в его окрестностях.

Несмотря на то, что Эундора знал каждый солдат в лицо, в рамках безопасности они проверили, что мы не являемся вражескими шпионами. После обыска Эундор пожал руку к подошедшему ему капитану. Одетый в массивные доспехи дозорного с изображением золотого орла на груди и рыжими волосами они перекинулись парой фраз, которые она не смогла услышать. Отец, указав рукой на Луму, что-то ему сказал, после чего тот понимающе кивнул. Они разговаривали тихо, ей было видно, как они шевелят губами, из которых выходили беззвучные слова.

Перешептывания продлились не долго. Лицо капитана стражи понимающе кивало и принимало мимику озадаченности. В то время стражники безмолвно стояли рядом с девушкой, ожидая дальнейших указаний. Девушка боялась даже шелохнуться рядом с ними. Закончив шептаться, капитан кивнул своим людям и те немедленно отступили от девушки. Отец, кивнув следовать дальше направился вверх по улице. Нагнав его, девушка спросила:

– А о чём вы с ним разговаривали? И зачем они проводили эту проверку, если они и так нас знают?

– Капитан и так рисковал тем, что впустил нас. После совета они удвоили охрану и приказали проверять всех без исключения на предмет шпионажа.

– Это я заметила. Облапали со всех сторон!

– А что ты хотела? Приказ есть приказ, как-никак. Тем более из того, что я тебе во время твоего обучения говорил сама знаешь, что дозорные группы по такому поводу цацкаться не станут. В общем, мы сможем уйти только утром. Нам дали право войти, а вот выйти…

Опекун не закончил фразу, но девушка и сама все прекрасно поняла. Дальше ей объяснять не нужно.

Опускалась ночь. На улице уже горели во всю уличные фонари. В окнах жилых домов горел теплый свет от горящих каминов или потолочных люстр. Все магазины были закрыты и погружены во тьму. Казалось, они тихо спят, ожидая нового рабочего дня, когда в них снова начнут входить покупатели, а уходить с приобретенным товаром. На улицы вернется городская суета, а бегающие детишки будут заглядывать в витрины, внимательно разглядывая их содержимое с большим интересом. Лишь некоторые магазины попадали под свет фонарей освещая кусочек витрины и того что на ней. А вырезки, расположенные над входом, слегка отбрасывали свою тень на фасад зданий.

Они свернули с торговой улицы и попали в жилой район. Миновав еще несколько домов Эундор остановился и остановил за собой девушку.

– Дальше я сам. Раз уж мы тут на всю ночь остаемся, сходи и переночуй у Элен, а я со всем разберусь.

– Но…

– Никаких, но. Сходи, отдохни, поболтайте о чём-нибудь. О чём вы девушки обычно болтаете? Или какими-нибудь женским занятием займитесь, а я пошел.

Успев ухватить Эундора за локоть, она повернула его к себе глядя в глаза.

– Чтобы не пил, – пригрозив большим пальцем перед его носом.

Слегка улыбнувшись, Эундор выбрался из захвата Лумы. Поцеловав ее в лоб, и одобряюще кивнув, направился дальше по улице.

Под пристальным взглядом девушки силуэт Эундора то пропадал во тьме, то вновь всплывали очертания под светом фонарей. Оглянувшись, на этой улице кроме ее самой никого не было, а дом Элен был совсем не далеко, сразу за следующим поворотом. Свернув за угол дома, девушка увидела знакомую дверь. В окне горел свет, значит, хозяйка еще не спит.

Оказавшись у двери, Лума слышала голос подруги. Значит она не одна. Через дверь доносилась оживленная беседа подруги не давая вставить слово собеседнику. Томить себя в ожидании не было желания, пока не ответит второй голос. «А может он там не один?» Возможно, Элен не давала сказать нескольким лицам.

Лума постучала, голос Элен в это мгновение затих. Наступила пауза. Девушка второй раз поступала, но уже чуть сильнее. После этого за дверью раздались шаги около двери, щелкнул засов и дверь открылась. Немного ослепив девушку светом, от чего она прищурилась, но разглядела, что ее на пороге встречает Горн.

– Кто это пришел? – за спиной Горна в дальне части комнаты раздался голос Элен.

– Ты, не поверишь, – не меньше удивленный ответил друг, глядя на девушку. – Лума решила нас навестить. Проходи, не стой на улице, – освобождая проход перед ней.

Она вошла внутрь, развязывая подвязки плаща.

В комнате летал приятный запах. Закрыв за Лумой дверь, Горн взял ее плащ и повесил на вешалку. Элен в это время металась по кухне с подвязанным белым фартуком.

– А как ты здесь оказалась? – вновь послышался голос Горна за спиной.

– Мы с Эундором сюда вошли. Ну и стража здесь у вас.

– А что прикажешь? Ребята с боевым опытом. За то с ними не пропадешь.

– Хватит уже о своих делах, – раздался голос Элен из кухни. – У меня уже почти все готово.

В центре зала расположился украшенный стол, накрытый белой скатертью и заставленный столовыми приборами. Ребята собирались ужинать. Сначала девушка подумала, что она нарушила их вечерний ужин на двоих, который так редко ребятам так выпадает. А тут еще и она объявилась. Как-то неловко теперь здесь находиться и смущать друзей своим присутствием.

Но тут было единственное отличие. Горн был в своей же служивом обмундировании. Обычно на такие вечера он одевал, что поприличнее. Значит это второй случай. Элен всегда любила готовить и хвастаться своей стряпней. Каждый раз, когда она узнавала какой-нибудь новый рецепт блюда в кулинарных книгах или же на занятиях по домоводству, бросалась готовить. Кухня всегда была готова к работе и не знала отдыха. Но и содержалась в идеальной чистоте. После готовки ей всегда было интересно мнение других о ее новом блюде. Эта роль выпадала на Горна. Во-первых, его пост был не так далеко, поэтому он мог быстро сюда зайти, перекусить и оценить ее шедевры. Во-вторых, он всегда был не прочь поухаживать за ней и провести пару лишних минут наедине под предлогом первого пункта. Сегодня как раз такой день. Только дегустировать будет и Лума. Тем более, кроме того кусочка мяса на посту после пробежки было последнее, что Лума ела за вечер. Да и идея переночевать у подруги была совсем удачна.

– Ты сказала, что Эундор здесь, – уточнил Горн, доставая стаканы с полки шкафа.

– Да, он пошел сюда по очень важным делам, – не раскрывая всех подробностей, чтобы избежать лишних вопросов. – Я думала он в таверну пойдет, поэтому я здесь. И до утра отсюда не выпустят.

– Тогда оставайся ночевать у меня, – возник голос Элен за спиной.

Обернувшись, к ней из кухни приближалась подруга, вытирая руки белым полотенцем и в слегка запачканном фартуке. На лице хозяйки виднелась улыбка. Закинув полотенце себе на плечо, подруги приветственно обняли друг друга.

– Спасибо. Надеюсь, я не составлю тебе хлопот.

– Ой, какие хлопоты, – махнув рукой в сторону. – Сколько раз ночевала, а тут хлопоты.

На лице Лумы появилась благодарная улыбка.

– А куда Эундор пошел? – спросил Горн, поставив стаканы на стол. – У меня есть пару вопросов.

– Даже не думай смыться! – грозно произнесла Элен, сверля его настораживающим взглядом. – Я для чего вес день на кухне проторчала?

Хоть Элен с Горном не были женаты и даже не встречались, но наблюдая за их поведением друг к другу, всегда приходила такая мысль. Элен часто звала его к себе на ужин с новыми блюдами. Он же постоянно ей помогал: купить на рынке что-нибудь, или же еще какие другие мелкие просьбы. Временами их можно было застукать прогуливавшихся вместе, но в ответ слышалось только слова, «Мы просто гуляем». Но от Лумы этот фактор было невозможно скрыть. И отвечая им с хитрецой, ей было приятно наблюдать за ими обоими. Поднимать с кем-то тему касательно их серьезных отношений, она не желала. Тем более, что они сами не маленькие, сами все решат. А вникать во все это, ей самой не было какого-либо желания. Сватовство, свадьба, дети, хозяйство. Нет. Все это чуждо, хоть и постоянно напирают с вопросами: «А когда свадьба?», «А есть жених?», «Небось все парни за тобою бегают». Бросало в дрожь и лишь бы не вспоминать такие разговоры. А то точно придется уехать отсюда, лишь бы не задавали такие вопросы.

Замерев на секунду у стола, парень изменился в лице. Видеть Элен в порыве недовольства было очень редким явлением. А значит, когда она была чем-то не довольно, то лучше спрятаться и не высовываться. Естественно и расстраивать хозяйку тоже не вежливо. В итоге Горн молча присел за стол, разведя руки в стороны.

– Ладно. До утра он никуда не денется, – признав правоту Элен, он умолк.

– А ты ужинать не хочешь? – переключившись на Луму, у хозяйки заблестели глаза. – Я сегодня не стала сильно кухарить, поэтому приготовила все по скромному.

Живот выдал себя первым гулким урчанием. Лума неловко улыбнулась, а вот подругу этот звук даже порадовал. С игривостью улыбнувшись, она направилась в сторону кухни.

– А ты чего расселся? Принеси еще приборы, у нас же гостья, – пригрозила она на Горна, возвращаясь на кухню.

Горн, улыбнувшись Луме, кивнул головой давая понять, что такое с ней бывает. Он поднялся с занятого им места и двинувшись вслед за Элен скрылся на кухне. Вернулся он уже с приборами. Положил перед девушкой деревянную миску и столовые приборы такие же, что и были на местах друзей. Вернулся в комнату и достал еще один стакан для Лумы.

В это момент к столу подошла Элен, в руках держа объемную чугунную кастрюлю, накрытую крышкой. Из него тянуло приятным ароматом грибов. Элен сняв крышку, в нос ударило еще сильнее долгожданным ароматом ужина. Живот вновь заурчал. А на физиономии Горна сидела блаженная радость, говоря о том, что в нем проснулся аппетит не меньше, чем у нее.