Теперь два искусственника и около десятка рослых вампиров окружали облаченного в сверкающие металлические доспехи, цветущего сорокалетнего… мужчину? Женщину?

В общем, теперь Изначальный, или правильнее будет сказать, Изначальное, выглядело так, как и подобает повелителю всех вампиров.

В его облегающих, бронзового цвета, доспехах, покрытых странными надписями, было что-то невообразимо древнее, времен Рима и Трои…

Потому что ноги, облаченные в короткие, ниже колен облегающие сапоги, оставались голыми. Как и руки до локтей.

Шею Изначального необычным ошейником защищали три, скрепленных меж собою, витых кольца.

Сплетенный из металлических роз шлем, венчавший его голову, служил скорее украшением, чем защитой.

Затейливые браслеты завершали наряд повелителя.

И при всем при этом ни одного драгоценного камня я не заметил.

Свита замерла в отдалении. Подойдя на несколько шагов, Изначальный мягко опустился на колени и склонил голову.

Остальные последовали его примеру.

Двери снова открылись, впуская оставшуюся часть нашей непобедимой команды и сопровождающего их байкера.

Увидев сверкающие латы стоящего на коленях, все словно натолкнулись на невидимую стену.

Больше всех меня удивил Джейсон. Он побледнел и едва устоял на ногах. Еще бы! Для него это зрелище, как явление Христа старухам у подъезда!

Однако никто кроме Джейсона, не оценил позы Изначального должным образом. Увидев неподвижно стоящего Дайрона, Гарри и Маргарита опустились на одно колено. Помедлив, Миша неуклюже последовал их примеру.

Думаю, сейчас он готов был откусить себе язык.

– Встань! – негромко велел Дайрон.

Скрепя латами, Изначальный поднялся.

– Ты можешь сказать, что это? – Дайрон указал на шесть ящиков.

С трудом пряча растерянный вид, повелитель вампиров подошел к саркофагам. Недоумевая, почему всесильный Бог консультируется у него.

С моего места было не все видно, поэтому я встал возле Дайрона, метрах в десяти от саркофагов.

Пальцы Изначального неожиданно удлинились, и извиваясь, словно щупальца, коснулись поверхности ящиков. Первый вампир не пошевелился. Может, ему было влом наклоняться?

Зрелище было не из приятных.

– Торнериус. – Негромко бросил он, закрывая глаза.

Глава клана в мгновение ока оказался рядом.

– Повелитель, – выдохнул он, выливая на замок ближайшего ящика бесцветную жидкость из крошечной колбы.

Ох, не завидую я ему! Слуге двух господ.

Подождав, пока жидкость покроет замок, Изначальный потрогал его своими пальцами-щупальцами.

– Еще! – Не открывая глаз, приказал он.

Торн сделал жест, и ему в руки сунули еще один пузырек, который он тотчас опорожнил.

– Что он делает? – тихонько поинтересовался я.

– Читает кровь, – последовал ответ.

Это называется кровь? Мимоходом я подумал о том, что вместо того, чтобы полулежать в кресле, вычерчивая логотипы, я стою рядом с Богом, наблюдая за действиями существа, положившего начало роду вампиров!

Наконец, Изначальный открыл глаза и облизнул пересохшие губы.

– Могу лишь предположить, – сказал он. – Там внутри есть жизнь… Мне продолжать?

– Да.

Его щупальца забегали по пирамидке.

И с тихим щелчком половина пирамидки повернулась вокруг своей оси, и клацнула, раскрываясь на две половинки.

Вот он, изначальный медвежатник!

Неприятно подрагивая щупальцами, повелитель вампиров отступил в сторону и замер, выжидающе глядя на Дайрона.

– Остальные? – спросил он.

Едва заметно заколебавшись, Дайрон кивнул.

Через две минуты замки, щедро политые обесцвеченной кровью, раскрылись.

В полной тишине шесть ящиков лежали перед нами.

– Открываем? – не выдержал я.

Все взгляды обратились на меня.

Дайрон на мгновение задумался, и кивнул.

– Начнем.

Я было шагнул вперед, но тяжелая рука опустилась мне на плечо.

– Назад.

И Дайрон окутался туманом, превращаясь в мальчишку.

Втягивая щупальца, Изначальный шагнул к нам.

Торн сделал знак, и охрана вскинула свои футуристические пушки.

– Оружие не использовать! – подняв руку, приказал мальчишка. – В крайнем случае, обезвредить, не убивая!

Загудел мотор, и металлическая рука, проехав по закрепленному под потолком рельсу, замерла над ближайшим ящиком.

Трехпалый манипулятор коснулся выступа на крышке и крепко сжал его. Рывок, и закрепленная на замысловатых шарнирах крышка упала набок, открывая нашим глазам содержимое.

Внутри, в специальной, повторяющей очертания человеческого тела выемке, закрыв глаза, лежал светловолосый мужчина, с красивым волевым лицом, одетый в защитный комбинезон.

Мы с интересом рассматривали его.

Торн сделал знак, и следующие пять крышек поочередно лязгнули.

В остальных ящиках лежали мужчины, похожие на первого, как две капли воды.

Двое в маскировочных комбинезонах, как и у первого, и трое – в таких же, но темных.

– Я его знаю! – нарушил тишину голос Миши. – Это тот, убитый с фотографии! Организатор первого Собрания!

VIII

При звуках его голоса блондин, лежавший в первом ящике, пошевелился и открыл глаза.

Миша бесшумно подошел к нам.

– Атака клонов? – прищурился он, на ходу взводя пистолет.

Мужчина легко поднялся из ящика и оглядел нас. На Изначальном его взгляд задержался.

– Вот как… – приятным тенором удовлетворенно произнес он.

Торн скрестил на груди руки.

– Стоять, – приказал он.

Мужчина замер.

– Кто ты? – спросил его глава клана.

– Несущий освобождение! – блондин весело улыбнулся.

Вот оно, понял я. Начало и конец истории.

– Кому? – оригинально спросил Изначальный.

– Всем, – не менее оригинально ответил мужчина. – В том числе, и тебе, прародитель!

– Ты забываешься, – процедил первый вампир.

– Повелитель позволит? – тихо спросил Торн, выступая вперед.

Не отрывая взгляда от мужчины, Изначальный медленно кивнул.

– Как интересно, – заметил Торн, боком обходя «сцену». – У нас к тебе несколько вопросов, если позволишь.

Блондин перешагнул через борт саркофага и остановился на краю сцены.

– Изволь…

– Куда вас везли? – поинтересовался глава Грионо.

– Главное, куда мы попали… – Держа руки в карманах, мужчина огляделся по сторонам. – Надо полагать, я нахожусь в твоем убежище, отец вампиров? Что ж, я предполагал и такой вариант! Но организовать ковен в этом городке…

Отец вампиров презрительно усмехнулся и коснулся полированного нагрудника.

– Почему твой двойник застрелился? – Громко спросил Миша, выступая вперед. – В Украине, полтора месяца назад?

Блондин легко спрыгнул вниз.

Байкер неуловимым движением закрыл собой Торна.

Вампиры напряглись.

– Именно потому, что таких, как я, слишком много, друг мой! – сказал мужчина, усаживаясь на край сцены. – А мир не терпит пресыщения…

Миша замер.

– Что же вы? – усмехнулся странный блондин. – Никто не предложит мне бокал вина?

– Может, сначала ответишь на вопросы? – спросил Торн.

– Так спрашивайте! – расхохотался мужчина. – Отвечу всем! Вот только устроят ли вас ответы?

– Весьма на это надеюсь! – отрезал глава клана, всматриваясь в его лицо.

– А могу ли я после этого рассчитывать на свободу? – поинтересовался блондин.

– Боюсь, что нет. – Покачал головой Торн, прищурившись и сжимая ладонь в кулак.

– Очень жаль. – Мужчина поднялся, направляясь к нему.

Торн резко ударил кулаком о раскрытую ладонь.

Мужчина презрительно усмехнулся.

– Стареешь, пиявка! – не замедляя шага, заметил он.

Шагнувшего навстречу байкера он встретил коротким ударом в сердце. Послышался хруст ломаемых ребер и вампир упал.

Лицо Торна посерело.

Одним прыжком блондин оказался в двух шагах от нас.

– Хотел сделать вам интересное предложение, но боюсь, сделка срывается… – Задумчиво сказал он, поворачиваясь к ощерившемуся четырьмя клыками Изначальному.

Вампиры рванулись вперед, но Изначальный поднял два пальца, и они замерли.

Из верхней челюсти прародителя вампиров выползали резцы, заостряясь на глазах, и соединяясь вместе в один страшный центральный клык.

Пальцы стали удлиняться.

Зрелище было, мягко говоря, не для слабонервных.

Миша размахнулся, очевидно намереваясь оглушить блондина рукоятью пистолета, но промахнулся.

– Ну-ну, – усмехнулся мужчина, вскидывая сложенные клином пальцы.

Неуловимо, словно удар плети, пальцы прародителя народа Ал-Эру коснулись груди блондина.

Он недоуменно тронул себя за грудь. Движения его стали какими-то расслабленными.

Именно это и спасло Мишу, но мощный удар все же отшвырнул его назад.

Выплевывая кровь, Голубых встал на четвереньки.

В этот момент трое двойников одновременно поднялись в своих ящиках.

Несколько вампиров закрыли собой Изначального и тут же отступили с ним назад.

В наступившей тишине явственно прозвучал глотающий звук, и мимо меня мелькнула размазанная тень.

Гарри в очередной раз нарушил приказ Дайрона.

Два вампира запоздало метнулись следом.

Тень врезалась в мужчину, и того отшвырнуло назад. Спиной он упал на окованную ступень сцены, и больше не двигался.

Один из двойников перепрыгнул через тело.

Гарри шагнул вперед, поднимая руки в стойке.

Вампиры встали по бокам.

В ровном свете дневных ламп отблескивали их клыки.

– Гарри, назад, – приказал Дайрон.

Заколебавшись, тот отступил.

Вампиры замерли.

– Что, струсил? – поинтересовался один из блондинов голосом своего поверженного двойника, победно улыбаясь. – Как и всегда? Да чего ты стоишь без своих пилюль, ничтожество!

Гарри вздрогнул, сжимаясь в комок. Ну все, сейчас он его разорвет…

Мужчина прыгнул вперед.

Забыв о запрете, Гарри рванулся навстречу. Мужчина плотно обхватил его, и этим совершил ошибку: одновременно послышался тошнотворный хруст: голова последнего бойца «Длани Господа» со скоростью лопастей вращающегося вентилятора трижды врезалась в его переносицу.

Одновременно с этим Гарри с невероятной скоростью наносил страшные удары локтями и коленями. Он молотил не переставая, в духе безбашенных тайских боксеров, и с каждым разом кости мужчины трещали, словно орехи.

Такого мне видеть не приходилось.

Все, ему хана. Через несколько секунд вместо блондина останется лишь кусок мяса…

Наблюдая за поединком, бойцы из гвардии Изначального вытянули шеи. Даже им, многое повидавшим на своем веку, такого видеть не приходилось…

Но я рано радовался.

У обмякшего было блондина, словно открылось второе дыхание, и он, не обращая внимания на град ударов, развернул Гарри спиной к сцене.

Тот дернулся, словно муха в паутине. Раз, другой. Бесполезно.

И третий двойник прыгнул, выбрасывая ногу в прыжке…

Что ж они, гады, все такие каратисты?

Я бросился вперед, но Дайрон чудом успел схватить меня за ремень, и ловко толкнуть под колено. Сгорая от стыда, я полетел на пол, успев увидеть, как один из вампиров, стоявших перед нами, вскинул пистолет и с невообразимой скоростью стал нажимать на спусковой крючок.

Пистолет бесшумно выплюнул содержимое обоймы. Через секунду блондин оброс иглами, словно дикобраз.

Несмотря на это он успел ударить Гарри.

В позвоночник.

Снизу все было прекрасно видно.

Послышался душераздирающий хруст.

Вскрикнула Маргарита.

Мужчина упал на бок. Иглы стали действовать.

Свободно держа Гарри на весу, второй блондин подошел ближе, прикрываясь обмякшим телом. Лицо его напоминало сырой кусок мяса.

Да кто вообще они такие?

Пистолет в руке у вампира дрогнул.

Четвертый легко схватил свой недавний гроб, и закрылся им.

Почти сразу же десятки игл со звуком падающих градин ударили в металлическую поверхность, и рикошетом брызнули в стороны.

Стоя на карачках, я успевал только вертеть головой.

Вампиры двигались слишком медленно для своих возможностей… Равно, впрочем, как и пули.

Машинально бросив взгляд на висевшие за «сценой» большие часы, я обнаружил, что секундная стрелка едва ползет.

Что за херня? И ведь нечто похожее было в Бароде, во дворце, когда простым человеческим зрением удалось разглядеть приближающиеся сверхзвуковые ракеты!

Несколько вампиров метнулись вдоль стен, обходя с флангов.

Я привстал с пола.

– Не отходи! – прошептал мне на ухо мальчишка.

Не отходи? А нахрена я тренировался? Я сильнее любого в этом зале! Не считая, разумеется, Дайрона, и наверное, Изначального. Остальные, пожалуй, мне по зубам. Теперь…

Отшвырнув Гарри в сторону, словно куклу, мужчина схватил стрелявшего за руку, с хрустом провернул в суставе и вырвал ее из плеча.

Ударила струя крови, и вампир, заорав от боли, скорчился на полу.

На лицо упали теплые капельки.

Какая-то фигура рывком схватила Гарри за ноги и быстро оттащила в сторону, к Мише.

Джейсон.

Блондин схватил искалеченного вампира за другую руку, и сея алый шлейф, с усилием швырнул его в толпу телохранителей, а сам повернулся к Торну, стоявшему возле своего повелителя.

Наверное, его целью был лишь Изначальный…

Но глава клана Грионо, очевидно, дорожа своей рыхлой персоной, придерживался иного мнения.

И испытания на выдержку не прошел…

– Убей! – сказал одно слово Торн, и оба искусственника гигантскими прыжками понеслись мужчине навстречу.

– Стой! – Не своим голосом завопил мальчишка.

– Той, ой… – загрохотало эхо.

Но было поздно.

Первый искусственник врезался в окровавленного убийцу, и одним движением оторвал ему голову. Обезглавленное тело пролетело по инерции дальше.

Весь в крови, искусственник замер.

Второй прыгнул к скрывающемуся за ящиком мужчине, и с ужасной силой ударил огромными ладонями в исцарапанную выстрелами коробку.

Вместе с ящиком мужчина врезался в стену. Неловко встав, он отшвырнул ящик и бросился бежать.

Одним прыжком искусственник настиг его, схватил за шею и бросил на торчавшую из стены металлическую балку крана. Если бы в последний момент блондин чудом не ухитрился выставить руки и оттолкнувшись, упасть в сторону, она проткнула бы его насквозь.

– Стой! – надрывался мальчишка.

Бесполезно. Искусственники подчинялись лишь Торну, и по его команде могли убить даже Изначального.

Неужели Дайрон забыл о молниях – от мутантов вмиг не останется и горсти пепла! Или после тех двух роботов, его силы были на исходе?

Но зачем жалеть этих убийц?

Мужчина с трудом попытался встать, но было поздно: искусственник схватил его за руки и стал разрывать пополам.

Со всхлипывающим звуком левая кисть выскочила из окрасившегося алым рукава. Мужчина заорал не своим голосом, но крик оборвался: кулак гиганта врезался ему в грудную клетку.

Дайрон бросил взгляд на Торна, и тот надсаживаясь, заорал, перекрывая крики раненых:

– Брось! Брось! Оставь его!

Искусственник замер и разжал руки. Мужчина рухнул на пол, заливая все вокруг кровью.

А его-то за что? Он ведь никого не тронул!

Два неподвижных искусственника возвышались над остальными, точно окровавленные статуи.

Из импровизированного гроба поднялся пятый.

И утыканный десятком игл, рухнул обратно.

Последнего, так и не успевшего открыть глаза, постигла та же участь.

– Останови кровь! – приказал Дайрон Изначальному и поспешил к Гарри, над которым уже склонились всхлипывающая Маргарита и нахмурившийся Джейсон.

Тут уж я опешил. Если эти мужики действительно важны, как свидетели, почему бы Дайрону самому их не вылечить?

Прародитель вампиров шагнул к мычащему от ужасной боли, и выпуская свои щупальца, коснулся раны.

Мужчина затих.

Неожиданно Изначальный застыл, а секундой позже насторожился и Дайрон.

Два сильнейших существа нашего мира стояли, замерев, словно соляные столпы.

Торн обеспокоенно посмотрел на меня.

Пришлось взять инициативу в свои руки.

– Этих двух, – я указал на утыканных стрелами мужчин, – в одиночные бронированные камеры. Такие найдутся?

– Найдутся, – кивнул Торн.

Наконец, мальчишка моргнул, и обеспокоенно посмотрел на Изначального, втягивающего свои щупальца.

Изначальный ответил ему красноречивым взглядом.

Раненого вампира унесли. Парализованных блондинов сноровисто покрыли быстросохнущим, напоминающим монтажную пену, спреем, и погрузив на какие-то хитрые каталки, укатили восвояси.

На каталках попроще повезли трупы. Торн вышел за ними.

– Передай Посреднику, пусть уезжает! – бросил ему вдогонку Дайрон.

Оставляя на белоснежном полу красные следы, следом потащились искусственники.

Миша, смачно плюя кровью, уже стоял на ногах. Перехватив мой взгляд, он успокаивающе качнул головой, и нетвердой походкой подошел к Гарри.

Бледный как смерть, Гарри неразборчиво пытался что-то говорить, но язык ему не повиновался. Значит, все-таки позвоночник…

– Как он? – Миша вопросительно посмотрел на Дайрона.

Мальчишка промолчал.

– Спаси его! – простонала Маргарита, простирая к нему руки.

Дайрон прикрыл веки.

– Сделай же что-нибудь!!! – вскричал Миша. – Что-то ведь можно?!

Вместо ответа мальчишка положил Гарри на лоб ладонь.

Гарри замолк.

Вдруг меня словно ударило током.

– Это я виноват! Если бы я не приказал Торну позвать их… – С ужасом пробормотал я, и посмотрел на всхлипывающую Марго.

Тушь текла у нее по щекам, оставляя на коже грязные ручьи.

И теперь Гарри лежит при смерти, а на мне ни царапины… Из глаз сами собой потекли слезы.

Джейсон молча похлопал меня по спине, и отошел.

Я опустился на колени.

Чья-то рука осторожно коснулась моего плеча.

– Вы поступили мудро, господин! – негромко сказал Изначальный, покачивая головой. – Иначе все окончилось бы гораздо печальнее…

– Как еще печальнее!!! – крикнул я, забывая о своем статусе невозмутимой ипостаси. – Если б мы не тронули эти гребаные ящики…

– Оставайся они закрытыми, через некоторое время сработал бы взрывной механизм. – Мелодично сказал Первый. – А теперь у нас появился шанс узнать о них больше.

– Нихера вы не узнаете, – мрачно сказал я, вытирая глаза.

– Я вопрошу их кровь! – скрипнул доспехами Изначальный. – И она ответит мне…

В сопровождении охраны, он медленно пошел к мужчине.

– Что ж раньше-то не вопросил… – процедил я.

А вампиры-то! Что, неужели при всем обилии вооружения у них не было хоть какого-нибудь парализатора? Кроме этих игл? Косили б всех подряд, потом разобрались…

Мальчишка убрал руку со лба Гарри.

– Пусть лежит так, – решил он, окидывая нас взглядом. – Время есть…

Он глянул на смуглого вампира с бородкой, того самого, что был с нами при пробуждении Изначального, и тот протянул ему баллончик со спреем.

В два счета Дайрон заковал Гарри в некое подобие гипса.

– Сколько еще времени? – негромко спросил Миша, сидя на корточках.

– Часа четыре, – ответил ему Джейсон.

– Может, и больше, – пробормотал Дайрон.

И его тон мне не понравился. Очень не понравился.

Боги жалеют смертных, но они же жертвуют ими во спасение остальных. К тому же, теперешний Дайрон, увы, не чета прежнему!

А что-то внутри меня подсказывало, что сжечь двух дорогих роботов куда проще, чем сохранить одну бесценную жизнь…

Дайрон медленно пошел к возвышению, на котором неподвижно лежал однорукий блондин.

Стараясь не смотреть на Гарри, я двинулся за ним.

«Сцена» была красной от крови.

Мужчина, судя по всему, находился в сознании, и лежал на спине, молча глядя в потолок. Можно только представить себе, какие муки он сейчас терпел! Если, конечно, Изначальный не убрал боль…

Стараясь не попасть в поле его зрения, мальчишка прислонился к стене неподалеку.

– Скажи, кто ты, откуда, и чью волю исполняешь, и сохранишь жизнь! – оглядываясь на Дайрона, произнес Изначальный, положа руки на богато украшенный пояс.

Мужчина слегка повернул голову.

– Не тебе распоряжаться моей жизнью, ванакс над кровососами! – выговорил он с трудом. – Ты берешь на себя слишком многое…

– Говори, и останешься жить! – повторил Изначальный, стискивая пояс.

– Я сам решаю, жить мне или умереть, – пробормотал мужчина, сплевывая черные сгустки. – И выбор сделан…

В три прыжка Дайрон очутился рядом, и упав на колени, слегка коснулся его лба.

Закрыв глаза, мужчина замер.

Несколько секунд он лежал, а затем открыл глаза и внимательно посмотрел на мальчишку ясным взглядом.

– Твои потуги смешны, самозванец, – отчетливо сказал он, и глаза его стали закрываться.

Дайрон побледнел и положил руку мужчине на лоб. Воздух задрожал.

Закрываясь рукой, Изначальный отшатнулся.

Веки блондина дрогнули, и поднялись. Мутным, ничего не выражающим взглядом он посмотрел вокруг и что-то пробормотав, хрипло рассмеялся.

Потом отчетливо произнес, и в переводе на русский это звучало бы так:

Клинок свой ангел в отраженье обнажит

Тогда отринет смертный в страхе господина

Желая долг вернуть ему, основу сокрушит,

Столп содрогнется, и порвется пуповина…

В груди его что-то булькнуло, и оборвав себя на полуслове, он внимательно посмотрел на меня.

Я, выпучив глаза, слушал этот нелепый стих.

– И вме…сте… – захлебываясь кровью, пробормотал мужчина. Его скрюченные пальцы заскребли по мокрому полу.

– Что? Повтори, что!!! – Крикнул я, наклоняясь к нему и пачкаясь в кровь.

– Про…рочест…– вздохнул мужчина и замолчал.

Остекленевшие глаза его смотрели на часы.

Секундная стрелка бежала по циферблату, как обычно.

Я выпрямился и сверху вниз поглядел на мальчишку.

– Может, мать вашу, уже хватит недомолвок? Рассказывайте!

Миша и Джейсон подошли ближе. Марго, держа за руку неподвижно лежащего Гарри, вопросительно посмотрела на меня.

– Что рассказать? – певуче спросил Изначальный, расстегивая пряжку пояса.

– Все. Вы же с самого начала знали, что тут творится! – Тяжело дыша, я посмотрел мальчишке в глаза. – Почему ты запретил их убивать? Почему не вмешался!

Дайрон поднялся с колен.

– Потому что ни в коем случае нельзя было этого допустить! – отрывисто сказал он.

– Нельзя допустить? – не понял я. – Но почему? Что в этих мужиках такого особенного, кроме их идентичности?

Дайрон переглянулся с Изначальным.

– Подумай сам!

Подумай сам! Прекрасный ответ, ничего не скажешь! Из-за нехватки информации бывают проблемы – и лежавший при смерти Гарри тому прекрасное подтверждение!

И чтобы всего этого избежать, оказывается, всего-то надо было подумать!

А может, Дайрон просто не хочет говорить при Изначальном?..

– Ты знал о сделке. – Утвердительно сказал Дайрон.

Изначальный кивнул.

– Но не воспрепятствовал ей.

Первый вампир стиснул пояс.

– Мне было явлено, что воспрепятствовать не удастся. И дети мои должны жить. Никто из них не сделал ничего, что…

Жестом Дайрон оборвал его.

– Но ты не поверил им.

– Ни на миг. – Лицо Изначального оставалось бесстрастным. – И не давал своего слова.

Я отошел от мертвеца и присел на край «сцены». Сколько же сейчас времени? Часы показывали начало двенадцатого. Скоро полночь, самое время для шабашей, танцев при луне в голом виде и прочих заманчивых вещей.

Вампиры унесли тело и Изначальный, видимо решив, что его присутствие будет тяготить нас, последовал за ними. В дверях он столкнулся с возвращавшимся Торном. Князь почтительно уступил ему дорогу.

Возвращается, наверное, в свой схрон – там-то поспокойнее будет!

Я попытался определить, на каком это языке звучало это, с позволения сказать, пророчество, – какое-никакое подобие рифмы все-таки есть, но мальчишка задумчиво смотрел на закованного в серую пену Гарри, и мысли мои приняли другое направление.

– Что с позвоночником? – шепотом спросил я, наклоняясь к оттопыренному уху. – Совсем туго?

– Перебит полностью… И несколько позвонков раздроблено. – Мальчишка вздохнул. – Впрочем, это уже не важно… И без того дело плохо…

– Что, нет сил вылечить его?

Дайрон покачал головой.

– Хуже. Силы есть, нет уверенности…

– Уточни, – осторожно сказал я.

Мальчишка с тоской посмотрел мне в глаза.

– Я боюсь его потерять, и боюсь, что оставить его в живых будет куда хуже! – мысленно сказал он. Слова объемно звучали в голове, словно через стереонаушники. Ничего странного не было, просто никто не слышал Дайрона, кроме меня. Он просто говорил, не раскрывая рта.

Чтобы скрыть растерянность, я засунул руки в карманы. Потом, чувствуя всю глупость ситуации, вытянул их и вопросительно посмотрел на Дайрона.

Тот кивнул.

– Это из-за тех… близнецов?

– Именно так.

– Но… – промямлил я, – что-то же можно сделать… Это же… Ну, я не знаю… В конце концов, можно же оставить вопрос в подвешенном состоянии – реанимации там, капельницы всякие, кома… О Господи, что я несу!!!

Мальчишка вздохнул.

– Да, пожалуй… А еще мне ненавистна мысль, что я не в силах помочь своим…

Он не договорил.

Своим – кому? Близким, друзьям?

Или знакомым помощникам?

Я посмотрел на остатки кровавой лужи, неторопливо таявшие в пасти странного, похожего на автомобильный пылесос, приспособления. На дегустацию Изначальному?

– Однако, мы теряем время! – решительно сказал мальчишка, и подошел к Гарри.

Тот неподвижно лежал в окаменевшей пене, словно замершая в гнезде птица. Бледное-бледное лицо без кровинки и черные горящие глаза. Сидевшая на коленях Марго сумрачно посмотрела на нас.

Дайрон поднял глаза на Торна и раздельно произнес:

– Обеспечить уход. Лучший.

Торн наклонил голову.

Какие-то мужики сноровисто просунули под лежавшего множество тонких, чуть толще вязальных спиц трубочек, соединили их друг с другом посредством прямоугольной рамы, к которой подсоединили шланг, другим концом входящий в баллон необычной треугольной формы.

Гарри молча терпел, изредка прикрывая веки, когда вампиры неловко касались его.

Молчаливый парень моих лет повернул кран, и трубки стали покрываться густым, напоминающим изморозь, голубоватым налетом.

Через минуту Гарри лежал в голубом прямоугольнике.

Еще через минуту покрытие затвердело и четыре вампира словно на носилках, подняли Гарри вверх. Благодаря своеобразной опалубке конструкция держалась намертво.

Носилки водрузили на тележку и покатили к двери.

Маргарита вопросительно глянула на мальчишку. Тот едва заметно покачал головой.

– Нам всем нужно отдохнуть, – бесцветным голосом сказал он.

Я отвел мальчишку в сторону, и стараясь не думать о том, настоящем Дайроне, крепко взял его за руку.

– Может, хотя бы раз в жизни снизойдешь до ответа, и соизволишь рассказать, что с этими близнецами не так? Ты что, знаешь кого-то из них? Лично?

Мальчишка заколебался – это явно было видно по его лицу, и наконец, словно решившись, внимательно посмотрел мне в глаза.

Голова закружилась и я сперва услышал ленивый шум прибоя, редкие, пронзительные крики чаек, а затем, словно наяву, увидел у своих ног сине-зеленые воды океана.

Восемью днями ранее

Я стою на берегу, с интересом изучая видимую часть раскинувшейся передо мною бескрайней водной глади. Чувствуй я запахи, и вкус соли на губах, возможно, картина впечатлений получилась бы более насыщенной.

Но сейчас не время сентиментальности.

Я жду лодку. Или катер. Любое судно, могущее держаться на плаву, чтобы перевезти меня. Туда. На остров.

В том, что это будет на острове, я не сомневаюсь. Слишком уж много создано барьеров, так почему бы к ним не добавить еще один?

Просторный балахон, в который я облачен, не стесняет движений и надежно предохраняет от лучей заходящего солнца. В опущенном на грудь капюшоне имеются прорези для глаз, что, несомненно, показалось бы неоспоримым преимуществом иному человеку; но выбери я облик Посвященного Часам или Дням, пришлось бы лишиться и этой совершенно бесполезной детали…

В неподвижности есть своя прелесть: ты словно являешься сторонним наблюдателем, безучастным свидетелем окружающей жизни – суеты, живущей своими, никому не ведомыми законами.

Отличный повод в который раз задуматься о вечности.

Я стою, замерев, уже около сорока минут, явившись точно в назначенное время. Однако встречающие не торопятся.

Неужто именно сегодня их осторожность превзошла цель, и я жду напрасно?

Нет, говорит голос внутри меня, нужно ждать.

И я жду.

Внизу, под обрывом, омывается волнами неширокая полоса песка. Место выбрано нарочно, чтобы избежать случайных глаз, и не только: над ним не проходят орбитальные маршруты вездесущих спутников, проносящихся в сотнях миль над поверхностью планеты.

Весьма сомнительное преимущество…

Я неподвижен, словно каменная, не пощаженная временем колонна какого-нибудь древнего храма. Это тело чем-то даже удобно – не затекают мышцы, не течет пот, который непременно следует вытирать, и возможно, я останусь в нем длительное время.

Взять его было несложно: я дождался, покуда Посвященный Минутам погрузится в положенный сон, готовясь к своему путешествию и отдавая накопленное, дабы освободить память, а Круг Девяти на время оставит своего члена.

По какой-то неведомой мне причине, чем меньшей единице времени посвящен адепт Круга, тем больше ему требуется времени на сон. Впрочем, сон это человеческое выражение, и я, по старой привычке, пытаюсь находить аналогии, заменяя понятия Безликих на привычные мне.

Итак, они покинули своего собрата, предварительно погрузив его в желеобразный раствор, и наглухо запечатав в маленькой, своею формой повторяющей яйцо, камере. Из которой, освободив свой разум, он должен выйти, чтобы попасть в положенный срок к месту, указанному в Вести.

Гораздо позже, уже вернувшись, Безликий будет недвижимо лежать девять дней, отдавая полученное знание и безразлично созерцая россыпь сверкающих друз, коими покрыты стены его временной тюрьмы, после чего его место займет другой.

И так – девять раз. Потом все начнется сызнова.

Абсолютно чуждая мне логика – от погруженного в голубой студень тела я не чувствовал ничего, что можно было бы назвать накопленным: ни эмоций, ни мыслей, ни обмена высокими энергиями.

Недвижимый Посвященный не исторгал даже тепла, погруженный в липкую взвесь с температурой, равной температуре его тела – одиннадцать с четвертью градусов по Цельсию.

Итак, когда оставшиеся восьмеро, обратив за собою пустоты коридоров в камень, удалились на значительное расстояние, я появляюсь внутри.

Посвященный лежит, словно манекен. Бездушный идол, преследующий свои равнодушные цели.

Гуманоидное тело, около семи футов в длину. Силуэт вполне сойдет за человеческий – лишь голова, минуя несуществующую шею, плавно перетекает в плечи.

А вот остальное – не совсем людское. Руки изгибаются в суставах под любым углом; кроме того, от плеча до кисти суставов два – в отличие от человеческих рук. Такие же гибкие пальцы, не имеющие ногтей, и своею твердостью могущие поспорить с железом. Каждый – равной длины. Большой подобен остальным – две фаланги.

Такие конечности неумело рисуют малые дети, едва взяв в руки карандаш и старательно пытаясь изобразить обезьян.

С ногами – то же самое.

Тело полностью нагое, без половых признаков, сосков, пупка, волос – всего того, что присуще людям. Да и не только им. Мышц или складок не видно – в поперечном сечении торс пропорционально овален и покрыт розовато-серою кожей, сильно напоминающей пористую резину.

Основное же отличие – это лицо, или правильнее будет сказать, его отсутствие.

Гладкая, абсолютно лысая голова без ушей. На том пространстве, где у человека располагаются глаза, нос и губы – имеется лишь рот – этакая неподвижная безгубая щель, несколько пугающая своей одинокой неуместностью.